Наверху

— Хэй, Тазик, ты уже вступил в профсоюз? — рядом с облачной печатной машинкой возникла голова. У появившегося в чужом кабинете ангелочка была радужная шевелюра и блестящий проказливый взгляд. — Какой ещё союз? — советник третьего разряда потянулся в облачном кресле. — Эй! И не называй меня так. — Вот подпиши! — вместо ответа гость положил на стол папку. Ангел за рабочим столом брезгливо приоткрыл ее и вопросительно взглянул, сперва скользнув взглядом по полупрозрачной бумаге внутри. — Пе-ти-ци-я, — произнес посетитель, и волосы всех цветов радуги замелькали туда-сюда, когда ангелок принялся взбудоражено «танцевать» головой: — Это чтобы нам повысили заработную плату, улучшили условия труда и всё такое. — Всё какое? Мы и так работаем в лучшей корпорации мира. Ах, прости, это я работаю, — не упустил возможности подколоть стажера старший ангел. Радужный гость не подал виду, что эта ремарка его как-то задевает, и продолжил размеренно покачивать ногой, пока одна из мягких служебных тапочек не слетела с его ступни. Сквозь белый носочек показались очертания аккуратных пальцев. — В тебе говорит остаточный пролетариат, — наконец изрек ангел-стажер. — Ты же из Китая? Коммуняка. Атмосфера в кабинете начала сгущаться: температура опустилась на пару градусов, а влажность, наоборот, повысилась, как бывает на Земле перед грозой. Под тонким белым свитером посетителя кожа покрылась мурашками. — Лучше займись чем-нибудь полезным, Сехун. Первый советник не от скуки обратил внимание на наш отдел, мы действительно должны быть более продуктивными. — Да какая разница? Люди — бесчувственные твари, которые всё равно дохнут пачками. Жизнь — тлен. Единственное, что скрашивает их жалкое существование — любовь, бла-бла-бла.... У меня уже голова от всего этого раскалывается! — жарко выпалил младший, и для наглядности потер виски. — Се, относись к своей работе ответственно. Даже, если она незначительна на твой взгляд, в целом, именно на ней и держится мироздание. Стажер фыркнул, но пристыжено опустил взгляд. — Могу я тебя спросить как стажер советника? — Се поднял голову, выражение его лица было самое серьезное, на которое он был способен. — Ты можешь спросить меня как ангел ангела, — улыбнулся Тао. — У меня баланс не сходится. Эти треугольники уже достали! Образуются и образуются, прям вирус какой-то. Что с ними делать, ума не приложу… — Имеешь в виду любовные треугольники? — уточнил советник. — Угу. — И какого плана ошибки выявляет система? — Которые эти… э-эротические, — покраснел стажер. Советник замолчал, задумавшись. Стены посветлели и заклубились, потолок покрылся легкими белыми перистыми облаками. — Возможно, изначальные данные не верны. Ты всё проверил? — наконец, изрек Тао. Свой голос ему не понравился, уж слишком нравоучительным он ему показался. — Да. Я даже стащил из архива прошлогодний отчет. Вот посмотри, по статистике Зоны-4, здесь вообще не указывают пол объектов. — Но Европа — не твоя территория. — Я просто сверяю данные, хочу знать, насколько Азия теряет стабильность. — Насколько мне известно, внешние ангелы не нуждаются в подобных уточнениях. — Вот! Поэтому я и поднимаю этот вопрос в петиции. Возможно стоит внести изменения в процедуру вл… влюб… бл… — Сехун так и не смог произнести этого слова, он чувствовал, что его уши порозовели от неловкости. — Так, стажер. Во-первых, мы просто офисная пыль и никогда не попадем «вовне». Во-вторых, то, из-за чего ты так всполошился, всего лишь статистическая погрешность. И вообще, для здорового движения энергии Ци это никак не мешает. — То есть пол объектов никак не влияет на качество энергии? — Я тебе больше скажу, небольшой «точечный сбой в системе» в долгосрочном плане нам только на руку. — Ты прав, я просто размениваюсь по мелочам, — понуро опустив плечи, ангел тряхнул радужной головой. — Ты еще очень мало здесь находишься. Твое подсознание все еще не хочет мириться с тем, что ты больше не на Земле. Со временем это пройдет, поверь мне. Се пожевал губу и уверенно произнес: — Когда-нибудь я стану внешним сотрудником и буду искать объекты в «Зоне Притяжения». — В таком случае, не забудь прислать мне открытку с Земли, — усмехнулся советник. — Ты бы поручился за меня? — не унимался Се. — Нет, — жестко ответил Тао, но заметив как передёрнуло младшего, смягчился. — Мне бы пришлось опускаться с тобой. — Почему? — тихо промолвил тот. — Потому, что ты всё еще мой стажер, который не умеет сводить баланс, — Тао улыбнулся и звякнул клавишей, машинка принялась перепечатывать его исправленные мысли. — Знаю, знаю, — воодушевился Сехун. — Давай потом игру посмотрим? Я поставил пять тысяч вздохов на «Центурион». — Они всегда проигрывают. Хотя, стоп. Откуда у тебя столько? — ангел сверкнул черными глазами, машинка перестала стучать, и по потемневшим стенам снизу вверх прошлась серия коротких замыканий. Стажер поднялся с кресла и, делая вид, что разминает спину, попятился назад. — Давно хотел сказать. Грозовое облако — ужасный кабинет, — выдал он, взмахнув в воздухе рукой. — Сделай ремонт, я не знаю. В таких условиях просто нельзя заниматься любовью. — «Делами любви» ты хотел сказать, — по привычке поправил советник. — Я сказал то, что сказал. — Се упрямо взглянул на старшего ангела, но увидев его раздраженное лицо, проглотил слова, которые его мучили днями и ночами. — О, Святой Валентин! Просто закрой мое облако с той стороны! Спасибо, до свидания! — Тао продолжил усиленно думать, а машинка звонко стучать. Се выпорхнул из кабинета, и с минуту было тихо. Но вскоре цветная голова снова протиснулась в кабинет и ехидно прошептала: — Они выиграют, Тазик. Клянусь, они выиграют! — Пошел вон! — чертыхнулся советник, потому что глупая машинка прямо среди сводной таблицы напечатала нецензурщину. — И забери свои бумаги, а то я их испепелю! Простой советник третьего разряда, офисная пыль с грозовым кабинетом, зачем-то вспомнил классика. На бумаге появилось: «Страсть — это любовь и гнев одновременно и напополам». Он смял испорченную бумагу, и вставил новую, но глупая машина зачем-то напечатала вместо обычных слов приветствия — «Я пойду за тобой куда угодно». Тао устало выключил режим «автомысли» и начал печатать сам. Кабинет почернел и стал кишеть молниями, что ползли вверх и вниз, иногда натыкаясь друг на друга, и скворча, как метеоры в атмосфере Земли. Бумага заполнялась нужными данными, чтобы отправиться на вечное хранение в Центральный Архив Млечного пути. Казалось, пальцы советника существовали отдельно от него. Вдруг он остановился, нащупав под столом слетевший тапочек стажёра. В голове мгновенно зазвучал гимн «Центуриона», со стола на него глядела чужая папка. Ангел взял ее в руку и поднялся, затем выскреб мягкий тапочек из-под стола и улыбнулся, вспомнив неловкие «подкаты» своего подчиненного. Кабинет сразу же посветлел, клубы кучевых облаков мгновенно сменились едва заметной паутинкой перистых. Ангел взглянул на часы и вышел, прихватив свой кейс с документами. По стенам безмятежно ползли облака, как всегда показывая состояние ангела с пугающей беспристрастностью. Утром, когда он вернулся с сорванным голосом, на стенах, выдавая его с потрохами, сияла радуга. И как бы он не старался сосредоточиться, радуга на стене напоминала ему о другой радуге. А еще ему теперь нужно вернуть Сехуну десять тысяч вздохов, потому что даже самая неудачливая команда во вселенной иногда выигрывает, если в нее верить. И так хочется жить, зная, что кому-то в этой вселенной нужны твои вздохи.