Повесть о счастье.

Эсмеральда стояла за дверью своей комнаты, прислушиваясь к происходящему внизу в гостиной. Там шла оживленная беседа, изредка прерываемая оглушительным мужским гоготом. Наконец, мужчины встали и смеясь, собрались уходить. - Флориньи, Вы идете с нами? Вас ведь, наверное, жена не отпустит.- расхохотался чей-то грубый полупьяный голос. - Не сомневайся, Андриан, отпустит. Идите, я сообщу жене и присоединюсь к вам. - Мы подождем тебя на улице. - последний голос принадлежал Фебу де Шатоперу, отчего у цыганки болезненно кольнуло сердце. Хотелось выбежать из комнаты, броситься к капитану, прижаться к его груди и будь что будет. Даже если он оттолкнет ее, даже если будет презирать ее всю оставшуюся жизнь, даже если Себастьян потом изобьет ее до полусмерти за то, что она опозорила его имя, ей будет все равно. Но что-то останавливало цыганку, что-то заставляло ее быть осторожной. Исчезла детская наивность, безоговорочная вера в то, что капитан будет рад, увидев ее снова. Тем временем в дверь постучали, девушка поспешила открыть. - Моя драгоценнейшая Готон.... -Вы пришли, чтобы сказать, что Вас ждет срочная служба и что Вы вернетесь очень поздно. Я поняла.- нетерпеливо перебила супруга девушка. Как достойный муж, всякий раз отправляясь с сослуживцами весело провести время, Себастьян считал своим долгом сообщить об этом жене, благо последняя не возражала и лишь для вида журила его и просила не прокутить слишком много денег. Но сегодня Эсмерадьда сгорала от нетерпения поскорее отправить супруга в пивнушку и подлететь к окну, надеясь хотя бы краем глаз увидеть своего капитана. Когда дверь закрылась и Себастьян, несколько удивленный настроением супруги, но вполне довольный сложившимся расположением дел, застучал сапогами по лестнице, Эсмеральда рванулась к окну и, вскарабкавшись на подоконник, вгляделась в сумеречную улицу. Наконец она увидела Феба, отвязывающего от плетеня своего белогривого коня, такого же статного, как и его хозяин. Вдруг капитан поднял глаза и, встретившись с настойчивым умоляющим взглядом цыганки, приветливо помахал ей рукой. Девушка зарделась румянцем, но ни на секунду не оторвала от Феба глаз. "Все же какое прелестное создание, эта мадам де Флориньи"- подумал капитан де Шатопер, седлая своего жеребца.- "И почему Себастьян, вместо того, чтобы проводить время со своей женой, весь вечер торчит в кабаке!? А ведь красавица наверняка скучает без мужского внимания...". Капитан снова взглянул в окно, где, не шевелясь, застыл девичий силуэт. "И почему она мне так сильно кого-то напоминает!?". Де Флориньи уже присоединился к своим друзьям и теперь о чем-то лениво спорил с Андрианом, седлающим свою лошадь. Наконец, когда мужчины отъехали от дома, капитан де Шатопер обернулся и, так, чтобы это было незаметно остальным солдатам, послал мадам де Флориньи воздушный поцелуй, а после пришпорил коня, скрываясь за поворотом. Цыганка стояла у окна и светилась от счастья, провожая глазами удаляющихся всадников. Сон улетучился, девушке хотелось петь и танцевать, хотелось обнять весь мир, со всеми поделиться своей радостью. Ее Феб, ее лучик солнца - он помнит ее, не забыл! Всю оставшуюся ночь цыганка не могла уснуть, постоянно ворочаясь на постели и грезя о капитане. Девушка уснула только под утро. Ей опять снился тот сон. О, как давно он ее не преследовал! Снова комната в тусклых свечах, снова Феб, его руки дарят тепло, так спокойно в его объятиях. Но вдруг - она в тюрьме, и снова священник, снова рядом, снова говорит ей что-то, осыпая ее проклятиями. Почему она снова вспомнила о нем? За несколько месяцев суровое лицо архидьякона почти стерлось из памяти Эсмеральды. Иногда, сидя на подоконнике, она силилась вспомнить его голос или цвет его глаз, но понимала, что не помнит ничего, что несколько месяцев назад причиняло ей столько мучений и боли. После свадьбы девушка ни разу не встречалась с Фролло ни в Соборе Богоматери на утренней службе, ни на улице, чему была, как ей казалось, рада. Проснувшись, дрожа от кошмарного сна, цыганка несколько минут просидела на кровати, после встала, отбросив печальные мысли, и выглянула в окно. День обещал быть солнечным и сердце девушки пело от предвкушения чего-то радостного. Спустившись в кухню, помогая Денизе управиться с завтраком, девушка осталась сидеть в столовой, дожидаясь Себастьяна, до сих пор не вернувшегося после вчерашней гулянки домой. Наконец он вернулся и, как наш читатель уже знает, тоже не упустил из виду перемену настроения девушки. Наскоро собравшись, чета поспешила на заутреню, встречая по дороге множество других супружеских пар, медленной вереницей тянущихся к Собору Парижской Богоматери. Во время службы цыганке все время казалось, будто кто-то неустанно следит за ней, но всяких раз, когда она обегала глазами залу, переполненную прихожанами, ее предположения не оправдывались. Когда же утренняя служба закончилась, Себастьян отправился поприветствовать какого-то господина в нарядных шелках, оставив Эсмеральду неспешно беседовать с женой Андриана Малеру. Выходить на улицу знатным замужним женщинам позволялось лишь в сопровождении мужей или братьев, или, в качестве редкого исключения, разрешалось дойти ярмарки в сопровождении матери или горничной, поэтому единственным местом, где замужние кумушки могли перешептываясь, в полголоса сплетничать о последних новостях, была обитель Господня - церковь. Когда чета Малеру, наскоро распрощавшись с де Флориньи, покинула Собор, Эсмеральда окинула глазами стремительно пустеющую залу и прислонилась плечом к стоящей в тени холодной колонне. Вдруг цыганка почувствовала, как чья-то холодная рука легла ей на спину. С трудом подавляя крик, Эсмеральда резко обернулась. -Ооо! Опять Вы! Не было несчастья....- последние слова девушка процедила сквозь зубы, но священник все же услышал их. Архидьякон стоял очень близко к цыганке, так что последняя вжалась в колонну, будто стараясь раствориться в сером камне. Девушка выпрямила спину, высоко подняла подбородок и смотрела прямо в глаза Фролло, чтобы не выдать свой страх, в то время как все ее тело невероятно дрожало, грудь вздымалась от частого дыхания. Наконец, Эсмеральда почувствовала, как ее ноги наливаются свинцом, по лицу расползаются красные пятна, а щеки пылают огнем. Священник же продолжал стоять вплотную к девушке, не произнося ни слова, лишь пожирая ее взглядом горящих глаз. Довольная улыбка скользнула по губам архидьякона, когда тот заметил волнение цыганки. Когда же девушка попыталась незаметно ускользнуть от архидьякона, мужчина крепко вцепился рукой в ее локоть. - Мадам де Флориньи? Где Вы, моя дорогая супруга? - послышался голос Себастьяна, эхом разлетающийся по пустой зале. Клод Фролло с трудом выпустил руку цыганки, продолжая впиваться в нее глазами. Девушка, несколько замешкавшись, последний раз встретилась глазами со священником и выбежала к своему мужу. Себастьян взял жену под локоть и они покинули Собор Богоматери. Всю дорогу до дома Эсмеральда оборачивалась, чувствуя на своей спине прожигающий взгляд серо-зеленых с ореховым ободком глаз священника.