Повесть о счастье.

Эсмеральда несмело сделала шаг вперед. Кто же мог предположить, что дорога до Нового Двора Чудес лежит через узкий затопленный водой переулок, где то и дело шныряют крысы и другие, не менее отвратительные твари, а стены двух соседних домов, образующих сей злосчастный переулок, поросли густым сырым мхом так, что если случайно прислониться к ним - промокнешь насквозь. Фонарь Пьер потушил, дабы не привлекать внимание ночных зевак. - Пьер, сколько еще осталось идти? - жалостливо пролепетала Эсмеральда, в очередной раз вздрагивая от летучей мыши, тенью пронесшейся над головой девушки. Пьер Гренгуар шел впереди, распугивая крыс и предупреждая об очередной луже или коряге. Следом шла цыганка, старательно придерживающая подол платья и испуганно озирающаяся по сторонам. Позади всех шел Квазимодо. За весь путь он не проронил ни слова, считая всю эту ночную прогулку бесполезной, но лишь из-за привязанности к Эсмеральде он улыбался своим кривым ртом и изредка кивал в знак согласия с девушкой или поэтом. - Пьер, я устала! Долго ли еще идти? - Потерпите, мадам Эсмеральда, - Гренгуар остановился, позволяя девушке догнать его и перевести дыхание, - До рассвета не так много времени, а нам нужно еще успеть вернуться обратно. Иначе представьте, что скажет Ваш муж, если Вы явитесь домой под утро в грязном платье? - Но Пьер, я больше не могу. Мне кажется. мы идем уже вечность. - Незнакомый путь всегда долог. Дайте мне руку. Теперь пойдемте. Эсмеральда осторожно положила руку на протянутую ей ладонь Гренгуара. У Пьера руки были шершавые и теплые, сразу стало спокойнее, и даже летучие мыши, со свистом летающие над головами, больше не пугали девушку. Наконец, в конце улицы забрезжил слабый свет, в воздухе появилась приятная свежесть - такую свежесть можно заметить, прогуливаясь вечером по набережной городской реки. - Вот мы и добрались. А сейчас закройте глаза - откроете, когда я скажу Вам, - загадочно произнес Пьер. Эсмеральда нехотя повиновалась - любопытство одержало победу над страхами переулка. - Открывайте! - счастливо прошептал Гренгуар, - Красиво, правда? - О, Пьер!.. - только и смогла вымолвить цыганка. Переулок выходил на набережную Сены. Справа и слева стояло несколько лачужек, в окнах которых горели дружелюбные огоньки. Около самой воды стояло несколько грубо сколоченных славок и столов, за одним из которых сидело трое мужчин, негромко чертыхавшихся, очевидно, деливших сегодняшний заработок. А прямо перед Эсмеральдой висела огромная желтая луна, освещая собой ночной город и серебристой дорожкой отражаясь в неспокойной воде. - Красиво... - тихо прошептала девушка, как завороженная глядя на ночное светило. Вдруг маленький белый комок, жалобно блея, вылетел из-за угла, сбивая Эсмеральду с ног. - Джали! Моя милая Джали! Как давно я тебя не видела! Надеюсь, Пьер хорошо следит за тобой? - смеялась девушка, лаская маленькую козочку. - Конечно хорошо, - Пьер тоже попытался погладить козу, но та вывернулась из под его руки и прильнула к ногам хозяйки, - Что ж, - обиженно продолжил поэт, - ступайте за мной, я отведу вас к той цыганке. Только будьте с ней поосторожнее. С этими словами поэт повел девушку и горбуна к крайнему у реки домику. - Эй, Слепая Сара, ты не спишь? - с порога прокричал Гренгуар в темноту хижины. - Что случилось, Пьер? - Я привел к тебе двоих людей - это мои друзья... - Пусть подойдут ко мне. Эсмеральда боязливо оглянулась на Гренгуара, но тот лишь подтолкнул ее в комнату и скрылся за дверью, ревностно прижимая к себе козочку Джали. В глубине комнаты робко загорелась свечка, и перед ночными гостями Двора Чудес предстала женщина, называвшая себя Слепой Сарой. На первый взгляд могло показаться, что эта женщина в своем уродстве могла бы посостязаться даже с бедным Квазимодо: ее жидкие седые волосы обрамляли худое землянистого цвета лицо, затянутые пеленой глаза смотрели куда-то вглубь, а беззубый рот выдавал какие-то нечленораздельные звуки. Довершал сию безобразную картину огромный шрам от лба до подбородка и большая черная родинка у левого глаза. - Что, страшная? - с ухмылкой спросила старая цыганка, впиваясь слепыми глазами в Эсмеральду. - Нет, что Вы! - поспешно выпалила Эсмеральда. - Врешь! Природа отняла у меня глаза: я не вижу, что ты меня боишься, что я омерзительна тебе, но я это чувствую... Что ж, не я пришла к тебе в гости, а ты ко мне, а потому придется тебе смириться с моим уродством... Зачем вы пришли? - Квазимодо, звонарь Собора Богоматери, он болен ... - торопливо заговорила Эсмеральда, - Доктор Дюмандор говорит, что его уже нельзя вылечить, но я не верю. Пьер сказал, Вы сможете ему помочь. Я заплачу!.. - Хватит, я поняла, - Слепая Сара жестом приказала Эсмеральде замолчать, и осторожно поманила Квазимодо, - Твое тело уродливо, но душа чиста... Я вижу огромные страдания, огромные муки этой души... Я думаю, я смогу тебе помочь. Пойдем!.. Старая цыганка увела звонаря в соседнюю комнату, закрыв за собою дверь и не позволяя Эсмеральде идти с ними. Девушке ничего не оставалось, как тихонько сидеть на единственной в комнате табуретке и прислушиваться к происходящему. Наконец, Слепая Сара и Квазимодо вышли из комнаты. Последний шел, низко опустив голову. Эсмеральда попыталась было что-то спросить, но старая цыганка вновь оборвала ее. Слепая Сара приказала звонарю опуститься на колени посередине комнаты, дала ему в руки необожженный горшок с водой и начала шептать какие-то молитвы. Эсмеральде казалось, что она где-то уже видела это - так однажды, в ее детстве, одна цыганка со Двора Чудес снимала с нее порчу. Наконец старуха закончила читать заговоры, и тихо произнесла: - Я остановила твою болезнь... Завтра ты проснешься и будешь свободно дышать. Больше ничего не будет мешать тебе. Но я не в силах остановить смерть... Я вижу черные тучи, собравшиеся над твоей головой. Смерть ходит по пятам, смерть догоняет тебя... - Скажите же, что это значит?! - не выдержав, вскричала Эсмеральда. - Ради той, что в душе у него поселилась, он отдаст свою жизнь. И только она может спасти его от гибели. - Кто же это? Кто она такая? - Время расскажет. Эсмеральда насупилась - ей определенно не нравилась эта сумасшедшая старуха. - Ступай, Квазимодо. Сегодня ты уснешь, а завтра проснешься здоровым, - Слепая Сара одобряюще похлопала звонаря по плечу и несколько бестактно выпроводила на улицу. - Я благодарю Вас, мадам. Скажите, сколько денег я должна Вам за лечение? - Нисколько не должна. Одно дело - брать золотишко с глупых барышень, снимая мигрень и предсказывая им богатых женихов и прочую милую ерунду, которую им хотелось бы услышать - этим я не брезгую. Но совсем другое - брать деньги с тех, кто действительно нуждается в помощи. Нет, я лечу бескорыстно. - Что ж, спасибо Вам. В таком случае, я прощаюсь с Вами. Доброй ночи, мадам, - Эсмеральда поклонилась женщине и направилась к выходу. - Ступай с богом, красавица. Но будь осторожна. Не доверяй кому попало. Не допусти, чтобы из-за твоей наивности пострадал ребенок, которого ты носишь под сердцем. - Ребенок? Мой? - Эсмеральда побледнела, и старая цыганка поспешила усадить ее на единственную табуретку. - Конечно твой, чей же еще! - Но как?! - девушку бросило в жар, на лбу проступали капельки пота, воздуха по-прежнему не хватало, и старая цыганка поспешила открыть окно. - Постой-ка, неужели ты не знала, что беременна? - Слепая Сара цокала языком, качая головой, прикладывая мокрую тряпицу ко лбу Эсмеральды. - Я не думала... я не смела предположить... Как я могла быть уверенна! О, значит это правда! Какое счастье! Истинно, Господь услышал мои молитвы! - девушка расцветала на глазах. Не зря говорят, что самый счастливый человек - женщина, узнавшая о своем скором материнстве. - Не спеши радоваться, красавица. Отныне тебе нужно быть осторожней вдвойне - ты отвечаешь не только за свою жизнь, но и за жизнь малыша. Но мысли Эсмеральды уже были далеки от домика на краю реки вместе со своей слепой обитательницей. В мечтах она была рядом с Фебом, а подле нее в колыбельке лежал прелестный светловолосый сынок с голубыми как небо глазами. Из сладостных грез ее вывел грубый голос цыганской гадалки: - Не мечтай понапрасну, красавица. Недолго осталось этой любви бередить твое сердечко, ох как недолго. - О, что Вы такое говорите! Я очень люблю капитана Феба и всегда буду любить его. - Ошибаешься, девушка. Твоя любовь сгорит в пламени подобно бабочке, что летит на свет свечки и опаляет свои крылышки. Эсмеральда опустила голову, и маленькие слезинки горошинками покатились по ее щекам. - Эй, что случилось, красавица? Почему ты плачешь? - Не знаю, мадам. Просто, я очень боюсь. Я боюсь, что меня убьют, боюсь смерти. - Что ты, глупая, смерти не надо бояться. Жизнь земная - есть мучения, выпадающие на долю человека, а смерть - всего лишь избавление от этих мучений. Те, кто хоть раз встречались со смертью, не боятся ее, а уважают, преклоняются перед ней. - Я уже встречалась со смертью, и не раз. Но я все равно боюсь. Боюсь за себя и за ребенка. - Что ж, я понимаю тебя, - Слепая Сара покачала головой, прицокнула языком и осторожно сняла со своей шеи небольшой предмет. В полутьме комнаты он напоминал небольшой мешочек из грубой ткани, внутри которого вероятно находились засушенные травы, - Вот, возьми. Этот амулет мне достался от моей матушки. Никто не любил меня, кроме нее. Родня, увидев уродливого младенца, отвернулась от меня, как от чудовища, как от шайтана. Матушку мою выдворили на улицу, и только мой дядя позволил ей некоторое время пожить в его доме. Но каждый день, каждую минуту, каждую секунду он твердил моей матушке о необходимости избавиться от слепого ребенка. Однажды, когда моя матушка ушла на рынок, оставив меня одну, дядя подкрался к детской кроватке, прихватив с собой огромный кухонный нож. Да-да, именно с того дня мое лицо украшает этот шрам. Вернувшись с базара, моя матушка нашла в колыбельке окровавленное, но все еще подававшее признаки жизни остывающее тельце. Я была между светом и тьмой, я отчаянно хваталась за то, что, в сущности, мне не предназначалось - за жизнь. Моя матушка понимала, что маленькому ребенку ни за что не выжить от такой кровопотери. Но она любила меня, любила, несмотря на мою слепоту, и хотела, чтобы я жила. И тогда она сделала для меня этот амулет. И, как видишь, вопреки всему, я выжила, - старая цыганка усмехнулась, - И прожила более пятидесяти долгих лет. А теперь мой век подошел к концу, пусть теперь он защищает тебя. - Он защитит меня от смерти? - Думаю, да. Амулет слышит молитвы тех, кто любит тебя, и не позволяет сбыться самым страшным их кошмарам. - А что, если... никто не любит меня? Тогда амулет не подействует? - Ну, красавица, а как же твой капитан Феб? Или ты уже сомневаешься в его любви? - Нет, что Вы! Просто... Я подумала... Неважно! Спасибо Вам, Вы очень добрая женщина, но мне пора спешить! Всего Вам доброго, да хранит Вас Господь! - Легкой дороги, красавица, и светлого пути! - прошептала старая ведунья в сторону стремительно удаляющегося девичьего силуэта, - Один Бог ведает, какие еще испытания выпадут на твою долю...