Яблоко.

Мэри Маргарет не ест яблоки. Даже в магазине, протягивая руку к разложенным по отделениям фруктам, страшится их, словно изголодавшегося огня, боится случайно наткнуться. Особенно тёмно-красных, впитавших в себя чью-то вязкую липкую кровь. Яблочные пироги, сок и конфеты, если она приходит в гости, всегда остаются нетронутыми. Руби как-то возмущалась по этому поводу – ей вообще только дай повод повозмущаться, всё-таки у Лукасов это семейное. Но на день рождения, уже привычным движением включив свет, Мэри Маргарет, по уши нагруженная детскими подделками и подарками от друзей, всегда находит на столе яблоко, непонятно как сюда попавшее. Не иначе, чьи-то чары переместили его в её квартиру. На записке, пахнущей горько-сладкими духами, невозможно аккуратным почерком выведено поздравление. Имени отправителя нет, но и дураку ясно, что это женских рук дело. Радость на лице гаснет, как свеча, на чей фитиль капнули кровью. Дымом рассеивается по комнате, удивлением мелькает в распахнутых, как у лани, увидевшей волка, глазах. На вакантное место приходит холодный страх, но тотчас оттаивает, когда из рук начинают валиться дорогие сердцу подарки детей. Мэри Маргарет боится яблок, боится недоброго блеска кожуры и сладкого запаха, отдающего ядом, скрытым за личиной вкусного плода. Запретного плода. Ева тут не при чем – но это яблоко тоже кажется смертным грехом, опасным и сладким. Она долго сидит за столом, сложа руки на груди, по привычке грызет и без того короткие ногти, пока мысли вырисовывают тонкие морщинки на её лице. Прикусывает губу, нечаянно стерев краешек бледно-розовой, немного наивной для взрослой женщины помады. Страх, глупый и беспричинный, отравляет хуже любого яда. Пора доказать себе, что всё это – разгулявшееся воображение. Нет причин боятся несуществующего огня – он и обжечь не может. Хруст яблока прорезает тишину, и, кажется, подобно выстрелу, может оглашать чью-то смерть. Или не оглашать. Вкус яблок, как и запах духов дарителя: горько-сладкий, обволакивающий тебя целиком, немного опасный, и каким-то необъяснимым образом грешный. Мэри Маргарет не падает замертво, а плод не обжигает губы. Мерзостная отрава не разливается потоком зла и отчаяния по её венам, проделывая червоточину посреди сердца. Но огонь ждёт, жаждет принять в свои жаркие объятья, голодный и властный, прокрадется кусачим вором во сны, которые забудутся с лучами первого солнца. Мэри Маргарет пугливо трепещет перед яблоками, как трепетала когда-то Белоснежка. Эти плоды были под тяжким запретом: королева дала вкусить один из них лишь единожды, рассчитывая, что вкус сонного яда на губах падчерицы, заключенного в сочный кроваво-рубиновый фрукт, станет вкусом её победы. В промозглый день, когда дух дождя поглотит Сторибрук холодным и наглым туманом, она бросит мэру, чуть не сбившей её по пути, смущенное и немного растерянное «спасибо», сама не зная за что. Бланшар забудет, что вчера у неё был день рождения. В последние годы все дни сливались в один. И Злая Королева улыбнется холодным оскалом на горячих устах, зная, что вопреки своим страхам, Белоснежка никогда не откажется от яблока из её рук.