***
Двадцать шестого ноября выпал снег. Я запомнила это, так как у Себастьяна был день имени. А ещё потому, что насквозь промерзла в своей куртке и кедах, и промочила ноги в глубоком снегу. Почему-то мне казалось, что до зимы ещё далеко, и доставать сапоги не нужно. - Привет, — сказала я закрытой двери, и не ошиблась. Дверь распахнулась, и знакомая фигура в длинном черном фартуке четко обозначилась на пороге. - Вас долго не было, — заметил Себастьян, и нахмурился, переведя взгляд на мои ноги, — Вы выбрали совершенно не подходящую обувь! Эти кеды, без сомнения, промокли насквозь. Быстрее входите, я согрею воды. Я поспешила последовать совету и заскочила в тёплый дом. Уже через десять минут я сидела за столом на кухне, грея ноги в тазике, и сжимала озябшими руками большую кружку с настоящим горячим шоколадом, который каким-то загадочным образом мог не загустевать несколько часов подряд. Пальцы медленно приобретали чувствительность, но кружку я не отпускала, время от времени делая маленькие глоточки. Себастьян стоял у противоположного конца стола и аккуратно разрезал торт под красочным названием «Графские развалины». В воздухе умопомрачительно пахло яичным ликёром и свежевыпеченным тестом. - Откува фы уфнаешь фсе эти фесепты? – выдавила я сквозь полный рот. Себастьян улыбнулся: - «Готовим дома с Юлией Высоцкой», «Кулинарный поединок», «Едим дома», а так же интернет и многочисленные поварские книги из вашего чулана. - А-а-а… — сконфуженно потянула я. - Госпожа, хочу заметить, что разговаривать с набитым ртом невежливо, — внезапно произнес Себастьян нравоучительным тоном. - Я разговариваю с тобой, а не со ртом, — отпарировала я, и сама себе удивилась. Раньше я никогда так не отвечала. Но демон не обиделся: - Прошу прощения, — спокойно ответил он и отправился полировать кафель у плиты. Я почувствовала неловкость, как чувствовала её всегда, когда Себастьян зачем-то извинялся передо мной. Хотелось извиниться самой, сказать, что он прав, но… Себастьян ненавидит, когда я извиняюсь. Он не показывает это, и даже в его глазах, этих пресловутых «зеркалах души», ничего не отражается, но я чувствую, как он каменеет изнутри. И это было гораздо страшнее, чем моя не вовремя проснувшаяся совесть. - Как прошел ваш день? – после минуты неловкого молчания возобновил разговор демон. Я оживилась: - Довольно хорошо. По физике начали проходить оптику – очень интересно, сразу скажу, по истории узнали результаты контрольной работы… - И сколько же у вас? - Восемь, три ошибки допустила. А на химии просто болтали, так как учительницы не было. Знаешь, мы… — я прервалась. На какую-то ничтожную секунду мне показалось, что это не Себастьян стоит у плиты, а моя мама – тонкая, стройная, смеющаяся. И что это ей я рассказываю все новости и впечатления, что ей собираюсь поведать о том, как легко и приятно мне было с Русланом, — Не важно, ерунда. Себастьян повернул голову и всмотрелся в меня так, как люди обычно вглядываются в картинки с оптическими иллюзиями, или калейдоскопы. Словно искал во мне потайное дно. Я не смогла выдержать этот взгляд и уткнулась в кружку с шоколадом. Когда же я, наконец, осмелилась поднять голову, то оказалось, что демон уже давно ушел, и в кухне я нахожусь одна одинёшенька. Правда, через минуту он вернулся с пустым мусорным ведром. Нахлынувшее напряжение словно рукой сняло. Залпом выпив остатки шоколада, я помыла кружку, несмотря на протесты Себастьяна, и помчалась на второй этаж, чтобы взять англо-русский словарь. На завтрашний день мне нужно было перевести большой и сложный текст. С Русланом как-то безумно уютно, думала я, выискивая глазами толстую синюю книгу. Он всегда в хорошем настроении и словно светится изнутри. Он совершенно не обиделся за тот инцидент на первое сентября и даже не упоминал о нём. Я и сама понять не могла, как так случилось, что теперь он мне почти так же дорог как Вера или Илона… Однако каждый раз вспоминая Руслана, на ум приходил и Себастьян. С ним всё иначе… Словно бежишь по лезвию с завязанными глазами. Шаг в сторону, неверный прыжок – и ты упал, и тебя нет. - А ведь мне это даже нравится, — вслух сказала я, пододвигая стремянку к огромному шкафу. Сказала, и со страхом замерла, прислушиваясь. Но нет, на кухне по-прежнему гремят тарелки. Значит, не слышал. Словарь обнаружился на самой верхней полке. Я ожидала увидеть там огромный слой пыли, а в результате даже не испачкалась. Снова Себастьян. Куда бы ты ни пошел, всюду наткнешься на напоминание о нём… - Ну и тяжесть, — пробурчала я недовольно, когда с трудом начала вытаскивать книгу. Эта полка была забита литературой до отказа, поэтому процесс сильно замедлялся. Я сжала зубы и впилась пальцами в корешок, решив не сдаваться. Медленно, очень медленно книга начала поддаваться. - Да! – восторжествовала я, когда тяжеленный том выскочил с негромким стуком. А вслед за ним, кувыркаясь, вниз полетела какая-то коробка. Я испуганно охнула и отстранилась, едва не навернувшись. С громким стуком коробочка упала под стремянкой, и усеяла пол разноцветными листами бумаги. - Госпожа? – донеслось снизу. - Всё в порядке, Себастьян, — моргнув, ответила я и начала спускаться, — Это просто моя шкатулка с открытками упала. Значит вот, где она была всё это время! А я-то перерывала всю свою комнату в безуспешных поисках. Забавно, как она здесь очутилась? Я присела, и начала старательно собирать открытки обратно. Их было около сотни – яркие, с рисунками, простые, коллекционные, и даже самодельные – почему-то все считали своим долгом подарить мне не меньше пяти штук на каждый День Рождения или Новый Год. Обычно я сортировала их по датам, но в этот раз у меня не было желания. Потом как-нибудь, решила я. Внезапно, моё внимание привлек толстый конверт из переработанной бумаги. Я чуть нахмурилась и взяла его в руки. Странно, но он был запечатан. Я перевернула конверт, и сердце тяжело рухнуло вниз. «Адрес отправителя: Германия, Берлин. Дата: 1-ое февраля». Перед глазами помутнело, а сердце мучительно ударялось о грудную клетку. Первое февраля — через день после того, как мама с папой улетели в США, за две недели до того, как они пропали в Берлине. Как я могла забыть об этом письме? Как я могла не вспомнить о нем за эти месяцы?! Я вскочила и на трясущихся ногах бросилась к письменному столу. Там я схватила нож для разрезания бумаги и неловко распорола твердый конверт. Казалось, будто пальцы снова занемели. На гладкую поверхность стола упал сложенный вдвое листок. Я схватила его, развернула и впилась глазами в строки. Но… что это? Я проморгалась, тряхнула головой и снова перечитала. - Что за бред? – не веря своим глазам, прошептала я. На белом листе очень ровно, аккуратным почерком были написаны ряды цифр: « 32 33 98 31 6 4, 1 44 23 31 64 1 75 41 79 90 27 23 78-103 23 90 194 4 100 31 98. 55. 145 79. 22 155 44 123 112 140 106 41 103 22 32 75 44 41 91 169, 183 192 23 46 200 155 31 32 55 22 155 164 140 210 59 33 103 23 14 155 183 155 140 103 44 155 200 32 155 103…» и так далее, до самого конца. Что это было? Глупая шутка? Или нечто серьезнее? - Себастьян! – крикнула я, не двигаясь с места, — Мне нужна твоя помощь! Он появился почти мгновенно, обдав меня теплым воздухом с кухни. - Госпожа? - Вот, посмотри, — возбужденно начала я, размахивая листком, — Я нашла это в шкатулке, это письмо на имя моего отца! Теперь-то я вспомнила, оно пришло, когда они с мамой уже были в США, поэтому я и положила его сюда, ради сохранности. Но потом шкатулка исчезла, да мне было и не до письма. Я про него забыла. А сейчас оно выпало, когда я искала словарь, но я не могу понять, что тут написано… Себастьян принял письмо из моих рук и внимательно осмотрел. Я с тревогой вглядывалась в выражение его лица. Тонкие черные брови немного сдвинулись к переносице, а на губах появилась улыбка: - Хм, госпожа, насколько я могу понять, мы столкнулись с одной из разновидностей так называемого книжного шифра, — сказал, наконец, он, переведя взгляд на меня, — Весьма забавно. - Объясни подробнее, пожалуйста, — попросила я. - Подробнее? – задумался демон, — Хорошо. Предположим, что вы и ваша подруга Вера решили начать тайную переписку. Я поморщилась. Нам с Верой незачем скрываться, вот ещё чего не хватало! - Тогда вы договариваетесь о какой-либо книге, или небольшой части текста, и выбираете страницу, — продолжал демон, — Далее всё очень просто: вы шифруете буквы вашего письма порядковым номером этой же буквы на странице. Я нахмурилась: - Бред какой-то. Там же сотни букв, читать долго, утомительно и неудобно. - Конечно, — улыбнулся Себастьян, — именно поэтому книжный шифр является одним из самых надежных шифров в мире. Я заглянула в листок, который демон держал в руках: - Ты уверен в том, что сказал? - На девяносто девять, и девять в периоде процентов, госпожа, — утвердительно качнул головой Себастьян. - Но кому могло понадобиться писать папе зашифрованное письмо? - Госпожа, вы слишком часто задаете этот вопрос, вам так не кажется? – ехидно поинтересовался демон, — Лично я считаю, что во всём этом заинтересован довольно большой круг лиц: кто-то же хотел вас утопить, кто-то же положил вам круглую сумму на счет в банке? В конце концов, кто-то же стоит за похищением ваших родителей. - Да, верно, — согласилась я, проводя рукой по волосам, — Может быть даже тот, кто написал это письмо. Мы обязаны его расшифровать, Себастьян. И тут меня словно молотом по голове ударили. В каждой книге сотни страниц. У меня дома около тысячи книг. Всё вместе — миллионы букв, а это значит — миллиарды вероятностей. - Да мы за сто лет не справимся с этим! — простонала я, закрывая лицо руками, чтобы не видеть безнадежности этой затеи. - Ну что ж, приступим, – хрустнул пальцами Себастьян.***
Я уже около часа боролась со сном. Он накатывал на меня каждые десять минут, и тогда моё существование становилось просто невыносимым. Веки тяжелели, а ресницы тянуло вниз так, словно к каждой из них привязали по наковальне. Сознание гасло и, казалось, тонуло в каком-то бульоне. Даже яркий свет ламп не спасал, я беспрестанно зевала и клевала носом. Да и Себастьян мало способствовал тому, чтобы я оставалась бодрой. В течение последнего часа он монотонно напевал в полголоса какую-то заунывную мелодию с однообразным припевом. По его словам, это была древняя японская баллада о вечной любви, однако звучала она, как если бы он тянул кота за хвост. - Кошмар, — позволила я себе первое за этот час замечание, и перелистнула страницу. Как я и предполагала, дешифровка письма была крайне утомительным занятием. Не зная с чего именно начинать, мы начали с первого шкафа, и теперь я уныло проверяла каждую страницу на наличие ключа к разгадке. Пока что я не одолела и десятой части книги. В отличие от Себастьяна, который работал просто с нечеловеческой скоростью. Его руки так и порхали над желтыми в электрическом свете страницами, и на его части стола уже выросла приличная горка проверенных книг. Большая часть горки, правда, не уместилась на столе, поэтому стояла под стульями на полу. - Думаю, вам просто пора идти спать, — прервал свою балладу Себастьян, — У вас завтра школа и негоже будет пропускать её. Пусть даже пользы от неё никакой. - Сейчас только час ночи, — зевнула я, — Сна ни в одном глазу. Демон оторвался от книги и взглянул на меня с широкой улыбкой: - Поверю вам на слово. И снова углубился в книгу. Я попыталась последовать его примеру, но голова загудела просто невыносимо, а буквы закружились в хороводе. Перед глазами поплыли фиолетовые пятна и забавные фигуры, которые переплетались и рождали в моём усталом мозгу ещё более непонятные и странные образы: розы с гигантскими шипами, вогнутые стекла, по которым плыли черные ботинки, коты, кувыркающиеся балалайки и перья, бесконечно много черных перьев. Затем фигуры исчезли, но появилось ощущение, что я лечу. Я была такая же легкая, как перья, как сам воздух вокруг меня. Было тепло и уютно, как будто ты лежишь в горячей ванной, и меня не покидало ощущение бесконечного спокойствия… - Спокойной ночи, госпожа, — откуда-то издалека донесся до меня бархатный голос, но я была не в силах отвечать. Всё перемешалось, и я заснула. А проснувшись поутру от бодрого пипиканья мобильника, долго не могла сообразить, что я делаю в своей комнате и сколько сейчас времени. - Доброе утро, госпожа, — со своей обыкновенной вежливостью поприветствовал меня Себастьян, когда я села за стол. - Как успехи? – поинтересовалась я, отправляя в рот ложку тыквенной каши. Демон виновато вздохнул: - Пока что ни одна страница из всех книг, что я изучил, не дала нам ключа. - А если мы так его и не найдем? Что тогда? Себастьян оскалился в улыбке: - Я же и демон, и опекун, госпожа. Я обязательно что-нибудь придумаю. Однако я решила, что во всем полагаться на Себастьяна нельзя, поэтому вместо того, чтобы на уроках углубляться в новый материал, грызла ручки и карандаши, ломая голову над тем, в какой же книге может быть ключ. Письма папе приходили как на электронную почту, так и на простую. И обычно все бумажные письма после прочтения он сжигал. Забавно, но только сейчас это начало казаться мне подозрительным. Зачем ему было сжигать их? Не для того ли, что в них содержался тот же самый код, и кто-нибудь мог догадаться, как расшифровать письма? Тогда его поведение становится вполне объяснимым. Книга с ключом должна была быть у него под рукой. Однако в кабинете все книги под рукой, просто подставь стул или стремянку к шкафу, если дотянуться не можешь. А может я уже видела эту книгу? Может я замечала её в руках папы, когда он сидел в кабинете над своими многочисленными бумагами? Может быть… - Ария! Ария! – ворвался в мою голову пронзительный голос нашей химички, Анастасии Семёновны. - Да! – почти крикнула я, дернувшись от испуга. - Я в третий раз повторяю, назови мне общую формулу алканов, которую никак не может вспомнить Максим, — раздраженно бросила химичка. Я выпрямилась на стуле и мучительно уставилась в потолок: - Может быть это… - Мне не нужно это ваше «может быть», говори точно и кратко, по существу! - Хорошо-хорошо, — закатила я глаза, — это… - И не делай мне одолжений! - Да не делаю я, — огрызнулась я, — Общая формула алканов — это Ц с индексом Н, Аш с индексом два Н плюс два. Химичка кисло оглядела меня, и неохотно выплюнув: «правильно», вернулась к многострадальному Максу. А я – к своим мыслям. Книга, с которой папа часто работал; книга которую я видела, которую возможно даже читала… Книга, содержащая в себе ключ не только к письму, но и к тому, увижу ли я когда-нибудь свою семью. - Поехали на страусиную ферму? – услышала я шепот, а затем кто-то легонько дернул меня за волосы. Я закатила глаза и неохотно обернулась. Но едва завидев белоснежную улыбку, не смогла удержаться от всплеска беспричинной радости: - Руслан! - Он самый, — прошептал юноша и лег на парту всем телом, прячась от бдительного взора Анастасии Семёновны, — Так что, едем? - Зачем? – удивилась я. Руслан пожал плечами: - Просто так. Разве это не весело? Представь большие птицы, летать не умеют, прячут голову в песок. Купим яйцо, говорят, что им можно накормить 10 человек! - На какой сковороде ты его будешь жарить? – тихо рассмеялась я. - Я буду его варить. Не привлекает? Может, там и перья продаются. Воткнешь в волосы на маскараде. - А кто едет? - Да все пацаны и компашка Кристы. - А когда планируете? - В субботу. Поехали, с тобой мне будет веселее, — попросил Руслан и прикоснулся к моему локтю. - Я подумаю, — пообещала я, немного покраснев. Юноша кивнул и вернулся на своё место. Довольно улыбаясь, я уставилась в тетрадь. Приятно, когда о тебе помнят. Особенно если это Руслан… Но я не о том думаю. Я потрясла головой и начала набрасывать на полях ноты «Волынки» Баха. Итак, книга, книга… Думай, Ария! От этого всё сейчас зависит, других цепочек к разгадке исчезновения родителей у тебя больше нет… Забавно, а сколько сковородок понадобится, если я всё же решу пожарить это огромное яйцо? О, ну почему я так легко отвлекаюсь? Теперь весь урок буду думать исключительно о страусах… И о Штраусах, если уж на то пошло… Я вскинула голову. Меньше секунды назад меня посетила тень отгадки, едва заметная вспышка света во мраке моего незнания. Что это было? Что-то, связанное со страусами? Нет, со Штраусами. Великая музыкальная династия Штраусов: отец и три сына. Но они-то мне как помогут? У нас дома нет никакой серьёзной литературы о них. Может кто-то иной? Я укусила карандаш так, что зубы заболели. Штраус, Шуман, Шуберт… Как много композиторов на букву «Ш»! Но одного я точно забыла… Сцепив руки в замок, я прокручивала в голове имена всех композиторов, которых помнила. Ну же, Ария, у тебя была десятка по музыке! Мысль ускользала, как мокрый угорь. Мусоргский, Чайковский, Паулс, венские классики Гайдн, Моцарт и Бетховен… Нет, не они… Кто же тогда? Вивальди? Калниньш? Три великие «Ш»? Ши… ше… шу … шо… - Шопен!! – крикнула я, восторженно захлопав в ладоши. Он! Он, любимый композитор моего отца! – Это Шопен, Шопен!! - Ария, что за поведение?! – возмущённо начала химичка, — При чём здесь… - Анастасия Семёновна, мне нужно выйти! – едва не заикаясь от волнения, заговорила я и полезла в сумку за мобильником. Руки тряслись, и молния открылась только с третьей попытки. - Поболтать с подружкой? – скептически осведомилась женщина. - Да… нет, — не понимая толком, что говорю, отвечала я, дрожащими пальцами набирая номер. - Куда ты идешь, я не давала разрешения! – ошеломленно воскликнула женщина, и я осознала, что пересекла уже полкласса и теперь тянусь к дверной ручке. - Пожалуйста, — прошептала я, впервые за весь разговор поднимая на неё взгляд. Не знаю, что она там рассмотрела, но лицо её дрогнуло, и выражение вечного недовольства исчезло. - Хорошо, — неловко поправив челку, ответила она. И тут же добавила, — Но только на две минуты! Я машинально кивнула и хлопнула дверью, не заботясь о том, что всюду идут уроки. Прижав холодный дисплей телефона к уху, я отбежала в конец коридора и встала там, прислонившись лбом к стене. Гудок… второй… третий… Ответь быстрее, прошу! - Госпожа? – прорезал тишину спокойный голос Себастьяна. Моё и без того взволнованное сердце забилось о грудь так, словно вознамерилось покинуть меня, пробив дыру. - Себастьян, я знаю, какая книга нам нужна! – на едином дыхании выпалила я, и мой голос эхом отозвался в безжизненной пустоте коридора. - Я буду через десять минут, — деловито ответил демон и отключился. Голова кружилась, а ноги подкашивались, но всё же я медленно направилась обратно в класс, чтобы забрать свои вещи. Химия подождет. Кажется, я вижу свет в конце тоннеля. В обоих пониманиях этой фразы.***
- Шопен всегда был любимым композитором папы, сколько я себя помню! Он прочитал массу книг о нём, и мог, если бы захотел, сам написать его биографию! Читал мне про него в детстве вместо сказок! – с трудом переводя дыхание, рассказывала я Себастьяну, пока бежала к дому. Для того чтобы идти пешком у меня не хватило выдержки. Слишком важно для меня было то, что должно было вот-вот свершиться, — Как думаешь, какая книга всегда лежала на его столе? - Неужели «Лирический дневник»? – усмехнулся Себастьян, выскакивая передо мной, чтобы услужливо распахнуть дверь. Я вбежала в дом, не снимая обуви, и сразу бросилась на второй этаж. - Нет! Это был его подарок для меня на тринадцатый день рождения. На самом деле он всегда держал при себе «Краткий очерк жизни и творчества Ф. Шопена»! Вот, что нам нужно! – крикнула я, почти перелетая через последние ступеньки. У письменного стола я едва успела затормозить, и, зацепив его край бедром, уронила на пол стопку книг. Руки дрожали, когда я выдвигала ящик, в котором хранились различные бумаги родителей. - Она где-то там, помоги мне! – задыхаясь, выговорила я, вытаскивая всю кипу бумаг наружу и кидая её на пол. Себастьян стремительно присел и принялся ловить листы, которые я разбрасывала во все стороны. - При всем уважении, я сомневаюсь в том, что здесь будет книга, — заметил он. Я яростно убрала выпавшую из прически прядь волос: - Она здесь, я знаю. Острый край чего-то больно полоснул меня по пальцу. Я вскрикнула, и отбросила это в сторону. Ловко протянув руку, Себастьян поймал бумажку, порезавшую меня: - Забавно, — произнес он с неопределенной ухмылкой, — Это ваши… Я вырвала бумагу, оказавшуюся фотографией, у него из рук и швырнула через весь кабинет: - Потом посмотришь! Я же сказала, что мне нужна… Да вот же она! Я с ликованием выхватила со дна бумажной кипы маленькую книжечку без обложки. Размером она была чуть больше ладони. Её мятые страницы были желтовато-кофейного оттенка, а сзади было темное пятно, словно от пролитого когда-то соуса. - Я нашла её!! – рассмеялась я, вскакивая на ноги. - Великолепно, — спокойно сказал Себастьян, собирая бумаги и складывая их в ящик. - Осталось лишь узнать, какая страница и есть та, что нам нужна! – продолжала я, бережно прижимая книжку к сердцу. Она едва ли не рассыпалась в моих руках от старости. Шутка ли – издание 1950 года! - Могу я? – спросил Себастьян, протягивая руку. Я подала ему книгу и встала рядом, чтобы видеть каждое его движение. Он задумчиво провел ладонью по шершавой бумаге, а затем легко подул на страницы. Они затрепетали, как листья на осине, а затем принялись перелистываться с огромной скоростью. Мне не удалось сохранить спокойной выражение лица. - Вот, — внезапно сказал демон, — страница двадцать семь. Сгорая от любопытства, я встала на цыпочки и заглянула ему за руку. Папа всегда сжигал письма. Зачем ему было волноваться о том, что их могут разгадать? В нашей семье мы уважали чужие тайны. Вся двадцать седьмая страница была исписана карандашом. И на полях и между строками виднелись многочисленные пометки: «а-32, о-28, д-210» и многие другие. Почти над каждой буквой висела своя крошечная циферка, написанная каллиграфическим почерком моего отца. Себастьян подошел к столу и положил шифрованное письмо перед собой. Я как зачарованная глядела на то, как быстро перебегают его глаза с книги на письмо, и как на чистом листе бумаги появляются простые слова, несущие такой важный для меня смысл. - Готово, — сообщил Себастьян, выпрямляясь. Я медленно подошла к столу, и склонилась над расшифрованным текстом. Что там? Что за тайну хотел сообщить моему отцу этот незнакомец из Германии? Может я, наконец, смогу прорваться сквозь этот занавес, который так внезапно упал на жизнь моей семьи? Задержав дыхание, словно готовясь нырнуть в ледяную воду, я начала читать: «Андрис, творится какой-то абсурд! Ш. и К. не выходят на связь, Н. со вчерашнего дня тоже не отвечает на мои звонки! Не решаюсь писать тебе по электронной почте, а ты ответь как обычно. Я по-прежнему там же, где и раньше. Ладно, наверное, ребята просто заняты, и всё это мои предрассудки и страхи. Теперь о насущном. Дети ухожены, обласканы и отданы в хорошие руки. О них там позаботятся, а мне дали обещание и даже в два раза больше. Твой подарок будет ждать тебя в Блн, пятнадцатого числа. Только приезжай и забери, ну — всё, как обычно. Встретиться не получится, я улетаю в Гнг. До встречи, передай привет Анне. И всё же – будь осторожен». Занавес не просто не открылся. Мне кажется, я дотронулась до той пружины, от нажатия на которую перед тобой падает огромная железная решётка.***
- Что за бред? – это было всё, что я смогла выговорить. Столько усилий – и мы не продвинулись ни на шаг! – Это же полная галиматья, тот, кто писал, наверное, сам не соображал, что пишет! Задыхаясь от возмущения, я перевела взгляд на демона. Он пожал плечами и перечитал письмо: - Мне кажется, он просто хотел быть уверенным в том, что письмо никто не прочтет. Или если даже прочтет, то не поймет. - Он своей цели добился, — простонала я, закрывая лицо руками, — Какие ещё дети? Кто такие Ш., К., и Н.? Как он мог получить в два раза больше обещания? - Это всего лишь очередная шифровка, — заметил Себастьян, — На самом деле он имел в виду нечто иное. Куда более важное, особенно если учитывать его первые и последние фразы. Он предостерегает вашего отца. Он чего-то опасался. Я тоскливо провела рукой по все длине волос, пропустив длинные пряди через пальцы: - Выходит, он не желал ему зла. Он чувствовал, что папе грозит опасность. - Не только ему. Эти Ш., К., и Н. наверняка тоже были их общими друзьями, или, по крайней мере, знакомыми. У них у всех было какое-то одно дело. - Папа письма не получил, поэтому был не предупрежден. Но в Берлине он всё равно остановился. - Из-за пересадки, — напомнил Себастьян. - Да, но этот незнакомец оставил папе какой-то подарок… - И он оставлял его не в первый раз. - Да, там же написано «всё, как обычно»! Я изумленно глядела на Себастьяна, пораженная тем, какой оборот принимают события прошлого. - Блн – это, несомненно, Берлин. Как часто ваш отец летал в США или гастролировал по Германии? – быстро спросил демон. - В последний раз он был в Германии пять лет назад. У него было турне по Европе. А в штаты он летал каждые четыре месяца. Он был там крайне популярен, — быстро ответила я. — И каждый раз у него была пересадка в Берлине, — широко улыбнулся демон, показав белоснежные зубы. Я почувствовала, как у меня каменеет спина, словно я только что искупалась в бетоне: - И он каждый раз мог получать этот «подарок», как они его называли… — прошептала я. - Именно, — подтвердил Себастьян. - Нам нужно найти этого человека, — сказала я, потирая лоб, — Найти во что бы то ни стало. Но опять же, никакого адреса у нас нет, потому что следствие проверяло записные книжки родителей и ничего важного не обнаружило. Только институтская подруга мамы, да пара адресов магазинов одежды. Тихий смех вывел меня из размышлений. Я повернулась: - Себастьян? Широко улыбаясь, демон подошел ближе: - Госпожа, вы так быстро впадаете в панику! Может вам следует сначала поговорить со мной, прежде чем делать поспешные выводы? Я почувствовала, как щеки краснеют и руки дрожат. Как всегда, когда он подходит слишком близко: - Что ты хочешь сказать? – спросила я, стараясь не глядеть ему в глаза, чтобы он не заметил моего румянца. Со стороны, наверное, выглядело глупо. - Лучше посмотрите, — ответил Себастьян и протянул мне книжечку. На двадцать восьмой странице был четко выведен адрес: «Германия, Берлин, Егерштрассе 214а». И коротенькая приписка: «Г. не обидится». Раньше я бы подумала, что это Бог пришел мне на помощь. Но Бог не помогает отверженным… Тогда спишем всё на удачу и исключительную внимательность демона. - Забронировать билет? – осведомился Себастьян. Я улыбнулась: - Немедля. Думаю, Г. не обидится, если мы нанесем ему визит.