Маргот

      Из всех людей, которых мне довелось узнать, из всех тех, чьи души мне дозволено было увидеть, я смаковал каждого, но лишь в некоторых распробовал вкус, запомнившийся мне, вкус, который затем я мог отличить из общей палитры ощущений. Я запоминал их запахи, их лица, их движения, их голоса. Театральщина мира отражалась в их рваных движениях, крутилась в водовороте пузырьков дешевого шампанского, разлитого по винным бокалам. Благо, это не были стаканы. Мне казалось, что я вижу актеров, играющих так безупречно, так искренне и талантливо, что человек, носящий имя, исчезал, оставляя после себя лишь прозрачную дымку образа, грани, обведенные карандашом, чудесные отзвуки забытой мелодии. Чудные создания, оживленные страданием, опущенные в омут чувств. Жалость мешается с диким любопытством, первобытной жаждой исследования, отрезая кусочек души я не думаю о том, что могу причинить боль, вкус и удовлетворение - самое главное.       Чужие кухни всегда вызвали у меня двойственное чувство. Временами хотелось чуть ли не спать там, в этих вылизанных местах, гладких серых поверхностях, без единой крошки, с тонкими порезами от точных движений ножа, вписывающихся в картину шрамов. Места искусства, места творений. Другие же напоминали крошечные кельи для исповедей, без занавеси между исповедником и грешников, когда единственное, что может гарантировать тебе уверенность - купленный за последние деньги алкоголь и привкус сушеных яблок, пропахших мертвым летом и пыльной улицей, кислота разделенного доверия. Мне доводилось видеть разные кухни, разных людей, слышать разные исповеди, вкушать разные грехи и их последствия. Грязь словно прилипала ко мне, но что за высокомерие, я ничуть не чище, ничуть не праведней.       Покрасневшие глаза напротив отражают мое будущие и прошлое, голова идет кругом, когда мир соединяется в замутненном пьяном цвете, ни капли романтики, концентрат злости и отчаяния, жгучей обиды, тошнотворной беспомощности. Я слишком голоден по чужим чувствам, чтобы остановить себя, я слишком человечен, чтобы продолжить; если бы меня тошнило чуть меньше, возможно, было бы проще принять верное решение. Секс отметается сразу, что за нелепый стереотип, якобы сексом можно залечить раны.       Если от сигарет кружится голова, значит пора заканчивать со всем этим, идти домой и не позволять чертовой кошке сдирать с рук кожу, а чужому сердцу биться в онемевших пальцах.       Я из тех людей, кто не умеет давать советы и помогать, но может слушать и извлекать уроки. Когда-нибудь я представлю себя лектором в твидовом пиджаке, рассказывающим жизни, умещающим годы в одном предложении.       Никогда не жалей о том, что не успеваешь сказать ночью, пьяно разглядывая подсолнухи на грязной скатерти. Ты никогда не была красивее, чем сейчас, когда твои ладони хранят светлые полосы шрамов, волосы волнами раскиданы по плечам, а покрасневшие горящие глаза вобрали в себя гнев и боль всего мира, ты никогда не была прекраснее, чем сейчас.