Coldly

Хэй внимательно смотрит на куклу. Та взгляд его чувствует, но совершенно не интересуется, над чем контрактор так задумался. А Хэй иногда потягивает свой горячий зелёный чай, который обжигает горечью своей крепости, но моргает только один раз и снова смотрит задумчиво. Инь тихо дышит. Её грудь плавно поднимается и опускается. И только это и даёт понять, что девушка живая, ибо шевелиться та не собиралась ещё долгое время. - Инь…- задумчиво протягивает Хэй, облизывая горечь со своих губ, словно пробуя на вкус только что ими сказанное. Кукла подняла голову и взглянула на контрактора. Тот заметил мерцающие блики в её глазах, которые так и говорили о том, что она живая, что тоже чувствует, что она, чёрт возьми, здесь. Кукол программируют, чистят им память, выбрасывают, когда они ломаются. Хэй втянул носом воздух. Отставив от себя свой стакан, придвинул к себе пустую чашку, что стояла напротив, и налил из горячего чайника зелёный чай. - Иди сюда, Инь, - указал контрактор на свободное место напротив. Инь не могла не подчиниться. И Хэй знает об этом, но... …но почему он думает, что кукла давно ждала этого приглашения? Тонкие холодные пальцы Инь обжигает нагревшаяся чашка. Кукла едва касается чашки пальцами, обхватывая её. Хэй смотрит на куклу и видит в мнимой отрешённости пустоту опустошённого человека. А может ли быть, что куклы ломаются именно потому что они люди, которых ломает эта непосильная ноша? Инь чувствует горечь на языке от зелёного чая. И теперь эта горечь всегда будет ассоциироваться у куклы с задумчивостью, обжигающим теплом и странным чувством, когда губы готовы растянуться в такую широкую улыбку, что даже скулы сводит от боли. Хэй этого не видит. Но Инь кажется, что кукол всегда выворачивают наизнанку. А это значит, внутри она улыбается до боли. А ещё Хэй думает о кукловоде. И о том, что же будет с куклами, если он падёт. А Инь обжигает губы горячим чаем и понимает, что всем нужно добро. И сейчас она получила его от Хэя. Теперь она… счастлива. Хэй заполнил её пустоту. Инь заполнила всю его жизнь.