Урок смирения

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю (Матф. 5:5). Подпустить его ближе, как можно ближе. Дать повод нарушить черту, нарисованную на бетонных плитах зала для посещений, нарисованную в его голове. Позволить вновь прикоснуться к себе. Вновь назвать его другом. Попросить его о помощи. Этот план был чертовски хорош. Уилл Грэм устало прикрывает глаза. - Как жаль, Уилл, что он не сработал. Косая улыбка вместо ответа: «Мне тоже». Сердцебиение отсчитывает длину затянувшегося молчания. Глаза по-прежнему плотно закрыты. Но темнота под веками не спасает от стоящего в темноте за решетками его камеры – там, снаружи. Ничего не спасает от обоняния его одеколона, от звуков его голоса в своей голове, от ощущения его взгляда на коже. - Доктор Лектер. - Вы даже не взглянете на меня, Уилл? Как грубо. Уилл вздрагивает и открывает глаза. Ганнибал Лектер в компании двух санитаров стоит перед его камерой. Как всегда невозмутимый, в идеально подогнанном костюме, в наглухо застегнутой рубашке, при галстуке. Но Уилл удовлетворенно замечает едва виднеющиеся из-за высокого ворота побуревшие отметины на шее доктора Лектера, следы неудавшегося удушения. Отрадная картина для того, кто потерпел полное поражение. Полное ли? - Мистер Грэм, три шага назад, отойдите к стене, - один из санитаров медленно подходит к его камере, доставая ключи и электрошокер. Уилл кивает, отступая от входа и поворачиваясь лицом к стене. Щелкает замок, санитары заходят внутрь. Он ожидает привычного холода наручников на своих запястьях, но… ничего не происходит. - Вы становитесь крайне опасным, Уилл, вынуждая доктора Чилтона принимать особые меры предосторожности, - Ганнибал все еще снаружи его камеры, но он подходит все ближе. Грэм не сдерживает нервного смешка и улыбается каменной стене: - Особые меры? Вы боитесь меня, доктор Лектер? Молчание. - Гордость очей и надменность сердца*, не так ли, Уилл? – вместо ответа произносит Ганнибал. Уилл чувствует, как один из санитаров подносит электрошокер к его шее, а второй – перехватывает его руку, засовывая её в рукав… «Смирительной рубашки?» - от удивления Уилл оборачивается, тут же натыкаясь на неодобрительный взгляд санитара: - Мистер Грэм, не делайте резких движений. - Прошу тебя, Уилл, не сопротивляйся, - Ганнибал Лектер останавливается на пороге его камеры. – Это ради твоей же безопасности. - "Безопасности", - Грэм скрежещет зубами, разглядывая ремни смирительной рубашки в руках санитара. – Инверсия понятия, доктор Лектер. В наступившей тишине – только едва уловимый шорох ткани и звук стягиваемых ремней. Уилл смотрит на стоящего перед ним Ганнибала Лектера и позволяет свести свои руки под грудью, зафиксировать их ремнем, связать длинные рукава за спиной в надежный узел. Один за другим ремни стягиваются за его спиной, обездвиживая; они опутывают его, словно паучья нить, и заключают в надежный, крепкий кокон. От талии вниз, через промежность, протягивают кротч ремень**. Ноги фиксируют мягкие кожаные браслеты. Как же это… «Унизительно», - думает Уилл. Не сразу замечая, как доктор Лектер подает санитару что-то наподобие пластиковой емкости. - Серьезно? – Грэм почти смеется, когда на него надевают прозрачную полумаску. – Намордник? Вы превращаете происходящее в фарс, доктор, - голос сразу становится глухим, даже несмотря на достаточное количество отверстий в маске. Ганнибал задумчиво склоняет голову на бок. - Оставьте нас. - Но директор Чилтон… - один из санитаров пытается возражать. - У меня свои договоренности с доктором Чилтоном, - Лектер морщится, будто сама мысль об этом человеке ему неприятна. – Оставьте нас. Немедленно. Второй санитар достает рацию и, выслушав короткий ответ, кивает. За спиной Ганнибала лязгает стальная дверь решетки. - Вот мы и остались без свидетелей. Почти… Знаете, Уилл, ваша игра – она заслуживает аплодисментов, - доктор Лектер отворачивается от Грэма и осматривает его камеру. – Я почти поверил вам. Уилл наблюдает, как Лектер шагает к стене, ведет по ней пальцами, словно нащупывая что-то. - Почти? – дыхание оседает конденсатом на пластиковых стенках маски. Уилл разрешает себе улыбнуться. – Не обманывайте себя, доктор Лектер, вы мне поверили. Я был очень близко. Тем временем Ганнибал все же находит искомое, с силой надавливая на неприметное углубление в кирпичной кладке. Раздается оглушительный треск. - Ну, вот, - вздох удовлетворения. – Теперь мы действительно одни. Он оборачивается к обездвиженному Уиллу и с улыбкой наблюдает за тем, как Грэм зябко поводит плечами. - В целом, Уилл, вы меня очень и очень разочаровали, - несколько шагов в сторону Грэма. – Я так надеялся на ваше выздоровление, - еще один шаг. – Я думал, что мы справимся с этим. - Мы? – Уилл пятится, насколько это позволяют кожаные браслеты на ногах. Натыкается спиной на каменную стену. – Идите к черту. - Как грубо, - Ганнибал улыбается, буквально нависая над ним. – Христианский бог учит нас смирению, Уилл, - издевательский шепот прямо на ухо. Уилл зажмуривается. Чужое дыхание опаляет шею, чужие пальцы сжимаются на горле. Сдавливают сильнее. «Закричать, - паническая мысль бьется в сознании Грэма. – Позвать на помощь. Немедленно!» - Вам нужно преподать урок смирения, Уилл. Ради вашего же блага. Грэм задыхается, открывает рот, пытаясь заглотнуть хотя бы немного воздуха. Что-то хрипит неразборчиво, дергаясь в стальных тисках пальцев доктора Лектера. Неожиданно Ганнибал разжимает ладонь и отстраняется. Уилл заходится в приступе кашля, сгибаясь пополам и судорожно втягивая воздух: - Господи! Над ним с удовлетворенной улыбкой склоняется Ганнибал Лектер. - Вы знаете, как долго учат санитаров правильно фиксировать смирительную рубашку? Завязывать все эти узлы так, чтобы не передавить кровоток, но и так, чтобы у пациента не было ни единой возможности выбраться? Здесь, - доктор Лектер опускает ладонь на согнутую спину Уилла и засовывает пальцы между ремнем и тканью рубашки, - должна свободно проходить ладонь, чувствуете? Слишком слабо, на мой вкус, - он убирает руку и силой затягивает ремень. И еще один. И еще. Уилл выгибается. - Помогите! – Грэму кажется, что он кричит, но на самом деле лишь слабый шепот вырывается из онемевшей глотки. – На помощь!.. Ганнибал опускается перед ним на корточки, задумчиво вглядываясь в покрасневшее лицо Грэма: - Вы просите о помощи, Уилл? Снова? Паук и его жертва в плотном коконе. Уилл тяжело оседает на пол. Зажмуривается. Он не хочет смотреть. Не может смотреть. Воспоминания накатывают ужасающей, грязной волной, сбивая с ног, заставляя разум корчиться в клетке кошмарных воспоминаний. - Вы сделали это со мной, вы сделали это, - словно мантру, повторяет Грэм; слова сквозь маску звучат глухо, неразборчиво. - Я делал лишь то, что считал лучшим для вас, Уилл. Брови Уилла беспомощно выгибаются. Его опять окутывает древесный аромат одеколона доктора Лектера. Снова. Господи, он помнит все. Если бы можно было выжечь, стереть из головы эти настойчивые прикосновения, эти властные подчиняющие поцелуи, эти похожие на тиски объятья. Уилл не может собрать себя воедино, не может вспомнить все. Но есть воспоминания, которые забыть он не в состоянии. И снова, как тогда, Ганнибал склоняется над ним. Снова, как тогда, шершавый шепот прямо в губы: - Уилл… - Я н-ненавижу вас, - Уилл тяжело дышит, отворачивая лицо от нависшего над ним доктора Лектера. - Ш-ш, - холодные пальцы удерживают подбородок, настойчиво разворачивают обратно к себе. Ганнибал не может заставить его смотреть на себя. Но может заставить чувствовать. - Ваше тело, оно все помнит, Уилл. Ладони доктора Лектера скользят по горящим следам на шее, по груди, по надежно связанным рукам. Грэм в очередной раз до судороги стискивает зубы. - Кротч ремень зафиксирован неправильно, вам так не кажется? – произносит Ганнибал. А затем Уилл чувствует, как затягивают и его – жесткая полоса ткани впивается в пах. - Горите в аду! - Раньше вы говорили совсем иное, Уилл. Вы помните? Он так часто повторяет его имя. Как будто привязывая им к реальности. Впервые Уилл мечтает о приступе, о спасительной темноте беспамятства. Но разум не желает покидать его: - Я бы мог развязать вас, Уилл. Мог бы снять браслеты с ваших ног, развести их в стороны и взять то, что принадлежит мне, Уилл. Взять вас. Я столько всего мог бы. Он просовывает пальцы между сжатых коленей Грэма, с нажимом ведет по внутренней поверхности бедер до самой промежности, туго передавленной ремнем. Уилл беспомощно втягивает воздух и пытается отодвинуться от доктора Лектера. Но паук не отпустит свою добычу так просто. - Да, Уилл, - ладонь с нажимом проходится по плотному кротч ремню, касается влажной от пота ткани больничных брюк. – Я бы мог прямо сейчас снять с вас эту ненужную, нелепую одежду; войти в вас пальцами, сразу двумя – вы же в последнее время были так хорошо растянуты – и как следует простимулировать простату. Пока вы сами не попросили бы о большем. Уилл закусывает пересохшие губы и отворачивает пылающее лицо, пряча его, насколько это возможно, от внимательного взгляда Ганнибала Лектера. - Будь проклят день, когда я доверился вам, Ганнибал. Смешок доктора Лектера. - А, может быть, Уилл, вы бы хотели, чтобы я оставил на вас эту смирительную рубашку? Помнится, вам всегда нравилось некое принуждение, - пальцы Лектера пробираются под ремень, сдавливая мошонку. Уилл глухо стонет и пытается уклониться от настойчивой ласки. Мышцы спины сводит судорогой от напряжения: - Проклятье! - Скажите, Уилл, неужели вы не желаете вновь ощутить это? Вы же всегда хотели прочувствовать меня всего, принять на всю длину, даже несмотря на… - Заткнись! - Грубо, Уилл, очень грубо. Лектер надавливает пальцами на промежность чуть ниже мошонки, и Уилл инстинктивно и едва заметно раздвигает колени. - Вот так, Уилл, ну же, - улыбается Лектер, а Грэм, наконец, открывает глаза, выдавая себя шальным, с поволокою, взглядом. Ганнибал улыбается, склоняясь над ним еще сильнее, приникая к запотевшей маске губами. Шепчет: - Я знаю, чего вы хотите, Уилл. Я знаю, как сильно вы этого хотите. Он касается передавленного ремнем члена, еще сильнее размазывая выступившую смазку по больничным брюкам. Уилл хнычет, не в силах сдержать стона, громкого и протяжного, ощущая, как ноющая плоть реагирует на каждое бесцеремонное прикосновение. - Вам нужно всего лишь попросить, Уилл, - Ганнибал вновь касается внутренней поверхности беспомощно и уже безвольно раздвинутых бедер. Пот застилает глаза Уилла, градом скатывается по щекам, пропитывая обшитую тканью каемку маски. Лихорадочный румянец пятном расползается по щекам и шее. Уилл уже не здесь, давно не здесь – его разум в объятьях тягучих и жарких воспоминаний о резких, мучительных движениях, о жадных стонах рот в рот, о властных руках, сжимающих разведенные бедра. Намокшие от пота ресницы подрагивают, как и искусанные, пересохшие губы. - Вы так нуждаетесь в моей помощи, - с задумчивой улыбкой произносит склонившийся над ним Ганнибал. Перетянутые ремнем руки уже давно онемели, Уилл с трудом фокусирует взгляд на лице Лектера: на полных, изогнутых в улыбке губах, на карих, почти черных глазах. - Да… - капитулирующе. - Вы позволите помочь вам, Уилл? - Да, - на одном выдохе. – Пожалуйста, Ганнибал, помогите мне. Улыбка доктора Лектера становится еще шире. Руки тянутся к затянутому кротч ремню, легко распуская узел. Он помогает Уиллу подняться на колени, но только для того, чтобы стянуть с него пропитанные потом и предэакулятом белье и брюки. Уилл дрожит от нервного возбуждения. Он почти что на грани приступа, и происходящее вокруг него – как в тумане. Колени разъезжаются, тело не слушается Грэма, и доктор Лектер вынужден перехватить его поперек груди, прижимая к себе и шепча что-то успокаивающее на ухо. Ганнибал делает то, что обещал: заставляет Уилла открыться холодным, смоченным в слюне пальцам, проникает в него сразу двумя, оглаживая напряженные мышцы входа. - Хороший, - шепчет на ухо, продолжая удерживать Уилла поперек живота. Пальцы уверенно и точно надавливают на простату, и Уилл стонет, подставляя шею под короткие поцелуи, и пытается сильнее насадиться на пальцы. - Жадный, - то ли хвалит, то ли осуждает его поспешность Ганнибал. Он тоже стоит на коленях позади Уилла, он тоже возбужден до невозможности. Уилл закашливается. С его губ стекает слюна, скапливаясь внизу плотно прижатой маски. Спина, пережатые ремнями руки, шея, - все онемело от боли, но Грэм все равно чувствует жар возбуждения, острой волной накатывающий на тело и разум, когда пальцы в очередной раз обводят стенки изнутри, надавливают на простату, растягивают мышцы. - Пожалуйста, - беззвучно шевелит губами Грэм. – Пожалуйста. Ганнибал не отказывает ему в этом. Никогда не отказывал. Он заставляет наклониться Уилла чуть сильнее, прогнуться – и быстро справляется с застежкой собственных брюк, стягивая их свободной рукой вниз вместе с бельём. Входит в него одним плавным, тягуче-медленным движением, от которого у Уилла на глазах выступают слезы. - Ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится…*** Каждым движением – коротко на входе и с оттяжкой на выходе – член упирается в простату, Уилл уже не сдерживает всхлипов при особо прочувствованных толчках глубже в себя. Кровоточащие губы изгибаются в гримасе приближающегося оргазма, а блестящая бордовая головка члена уже оголилась от крайней плоти: - Прошу тебя, Ганнибал. Лектер приникает к его шее, впиваясь жадным звериным поцелуем в кожу, и кладет руку на его член. Движения по члену точные, в одной амплитуде с собственными, ускоряющимися движениями внутри Грэма. Уилл закатывает глаза. - Сейчас, - шипит Ганнибал, сжимая зубы на мокрой от слюны и пота шее. Уилл кончает в услужливо подставленную ладонь и чувствует, как семя Лектера выплескивается в него, клеймя своим запахом и стекая по раздраженным стенкам. Он падает ничком на пол, стоит Ганнибалу убрать удерживающую его руку. Он даже не открывает глаз, когда Лектер заботливо натягивает на него штаны и поднимается, аккуратно застегивая собственные. Растоптанный, поверженный и покорный. - Надеюсь, ты хорошо усвоил урок, Уилл. И теперь дашь мне возможность спасти тебя от смертной казни. Уилл слабо кивает, не размыкая глаз. Когда доктор Лектер покидает его камеру, Уилл все еще лежит на полу. Он позволяет себе открыть глаза, только когда в коридоре стихает эхо шагов. Он облизывает воспаленные губы и переводит дух. Была только одна возможность убедить Ганнибала в своем поражении и полной капитуляции. И подпустить его еще ближе. Так близко как никогда раньше. Уилл Грэм устало улыбается, закрывая глаза и проваливаясь в беспокойный сон. Все-таки, это чертовски хороший план. Манипулировать социопатом тяжело, если вы, конечно, не эмпат, который борется за свою жизнь и невиновность. ______ * - Притчи 21:4 ** - Кротч ремень – ремень, проходящий через промежность; предназначен для того, чтобы смирительную рубашку нельзя было снять через голову. *** - От Луки 18:14