Барт и Боб

      Методично напиваться по вечерам входило в традицию. Книги не отвлекали, пение сложных ролей из различных оперетт и опер не помогало. Казалось, живой ум Боба, всегда легко увлекаемый, должен был забыться в книгах, а сердце — в прекрасном звучании мелодии. Но этого не происходило. И это раздражало.       Франческа уехала в Сальсиччию, забрав сына. По последнему телефонному разговору с ней, когда она ругалась, срываясь на итальянский, что не желает больше знать его и этого сопливого мальчишку Барта Симпсона, что ей надоело жить мыслями только о непонятной мести, Боб понял, что сына вернуть будет непросто. Он скучал по нему. Франческа, как и мэрия, только входила в план «Отвлечься от Барта Симпсона». Теперь об этой взбалмошной женщине можно было забыть и сосредоточиться на том, как выбросить из головы юношу. Бобу иногда просто хотелось взять кочергу, стоявшую около камина, что постоянно мозолила глаза, добраться до своих мозгов и хорошенько поковыряться в них: иного способа избавиться от мыслей о Барте он не в состоянии был придумать.       Барт вырос. Ему восемнадцать, и, на первый взгляд, он совершенно не изменился. Парень так же с завидной регулярностью доставлял хлопоты родителям и полицейским, портил городское имущество, дерзил учителям. У него не появилось пивного животика Гомера, смазливое лицо с большими глазами приобрело более мужские черты, слегка отпущенные волосы, свободная походка. Нечаянно встретив его, Боб уже знал, что мальчишка не такой, каким был раньше. Мужчина слишком долго выслеживал этого поганца и слишком долго наблюдал за ним, чтобы не заметить изменений. Барт был… странным, и это выражалось даже в походке, не говоря уже о том, что, заметив его, Барт не заорал во все горло и на весь город: «САЙДШОУ БОБ!!!». Барт увидел мужчину, и его пробрала дрожь, он резко остановился, но промолчал, только уставился, словно перед ним шеф Виггам в розовой балетной пачке выплясывал канкан, одновременно делая пируэты. Боб обворожительно и хитро ему улыбнулся. Барт не шевелился и, наверное, уже пустил корни в тротуар. Мужчина сложил руки и ждал, что же будет дальше. Потом мальчишка словно легко выдохнул, опустил голову, посмотрел на Боба как-то странно, сделал шаг в сторону и свернул в какой-то закоулок. Мужчина был поражен. Он был бы не он, если не попытался бы догнать мальчишку. Но, свернув туда же, не нашел его.       После этого начались вечера, полные ненужных раздумий и лишнего алкоголя. Боб знал, что будет мучиться неведением до тех пор, пока не найдет Барта и не разузнает у него все, как есть. Подготовка к посещению дома Симпсонов в очередной раз без приглашения не заняла много времени. Боб не собирался убивать Барта: его ненависть и злость сделали крутой виток и переросли в нечто неожиданное, но более беспокойное, чем старая добрая ненависть.       Ровно в полночь Боб посмотрел на наручные часы, стоя под деревом, и забрался в окно. Свет был выключен, но мальчишки в постели не оказалось.       — Почему ты без ножа? — хозяин голоса сидел на столе в пижаме, притянув к себе одно колено и положа на него голову, до возмутительности спокойный.       Боб перекинул вторую ногу через подоконник и закрыл окно. Окинув Барта изучающим взглядом, направился в сторону двери и запер ее.       — У меня появились на тебя другие планы, Барт, — мужчина медленно двинулся к нему.       Мальчишка сорвался со стола и одним прыжком добежал до окна, хватаясь за занавески, но Боб вовремя успел перехватить его руки. Такие тонкие запястья, что умещались в одной ладони мужчины. Сайдшоу толкнул юношу на кровать, прижав его руки над головой, наваливаясь сверху и не давая вырваться.       — Ай, черт, больно! Я знал, что ты придешь! Лиза назвала меня чокнутым параноиком, сказала, что ты до сих пор сидишь в тюрьме, — Барт шепотом затараторил, пытаясь извернуться и высвободить запястья. Мальчишка словно сам не хотел, чтобы их услышали. «Совершенно неправильный сценарий», — подумал мужчина.       — Будешь вырываться, будет больнее, — проговорил Боб тихо, но отчетливо. Барт на время замер, часто дыша.       — Ты… что ты собираешься делать? — юноша смотрел прямо в глаза.       — Почему ты не вопишь во весь голос? — Боб был в недоумении, он слегка расслабил руку, которой держал запястья мальчишки, но Барт не скинул его с кровати и не помчался к двери или снова к окну.       — Когда тебя выпустили?       — Около трех месяцев назад.       — Почему ты не вернулся в ту деревню со своей итальянкой? — Боб приятно усмехнулся, услышав злые нотки в голосе, он медленно, слишком интимно, провел кончиками пальцев по щеке мальчишки, опускаясь к шее. Юноша задержал дыхание.       — О, Барт, как мог я поехать с ней, когда ты находишься здесь и ждешь меня… — мужчина приподнял подбородок юноши, внимательно смотря в глаза, — …каждую ночь.       Сайдшоу провел большим пальцем по нижней губе юноши. Барт непроизвольно приоткрыл рот, но тут же поспешно отдернул голову. Боб нахмурился, властным движением схватил его за подбородок и развернул лицо юноши к себе.       — Неужели не нравится? — обворожительно-ласково прошептал мужчина на ухо. Щеки Барта алели. Он молчал.       Сайдшоу лежал на мальчишке. Его лицо было слишком близко. Боб всмотрелся в его глаза внимательно, переводя взгляд на искусанные губы. Барт не дергался, не трепыхался, а, замерев, ждал. Боба такое поведение и удивляло, и распаляло еще больше, казалось это не Барт Симпсон лежит под ним и краснеет что есть мочи. Но это все потом, потом, Боб обязательно с этим разберется после, не сейчас. Наступит день, и его безумие отступит на время.       Сайдшоу очень осторожно и нежно коснулся губ Барта, провел языком по нижней, слегка прикусил искусанную губу и почувствовал вкус крови на языке, облизал и отстранился, ища эмоции произведенным действием на лице мальчишки. Удивленно распахнул глаза, смотря на затуманенный взгляд юноши. Мужчина почувствовал, как тело под ним совсем расслабилось и разомлело.       — Совсем плохо, — неразборчиво пробормотал Боб себе под нос и отстранился. Уверенные руки, обняв его за шею, потянули обратно.       — Что произошло, пока меня не было?       — О чем ты, Боб?       — Ты явно не в себе, — мужчина пытался расцепить руки юноши. Первая его жажда крови была удовлетворена, и он надеялся, что следующая наступит не скоро.       — Стой, я… я думал, что ты до сих пор в тюрьме и… не ожидал тебя встретить. Тогда на улице мне стало страшно…. Я ждал, пока тебя отпустят, я хотел тебя увидеть…       Боб непроизвольно положил руку на лоб Барта, пытаясь определить температуру. Лоб не был горячим. Мальчишка лежал смирно, обвив его шею руками, пристально и смущенно смотря в глаза. В одно мгновение мужчина даже посетовал на то, что не взял большой кухонный нож, вызвавший бы у Барта до боли привычный вопль страха и лихорадочные попытки бегства.       Боб не был сейчас в нормальном состоянии. Если бы он был сейчас нормален, то схватил бы мальчишку за плечи и встряхнул хорошенько пару раз, выпытывая, почему тот так себя ведет, почему не убегает, почему почти что ответил на поцелуй и, наверное, сам бы вызвал полицию, чтобы его забрали. Сайдшоу полулежал на юноше, не разрывая зрительный контакт. Его волосы касались лица Барта. Мужчина чуть подался вперед, целуя дрогнувшие губы, проникая в рот, аккуратно и неспешно изучая. Поцелуй постепенно стал глубже и интимнее, а главное — Барт отвечал, сначала неумело, но быстро разобрался. Нежная ласка превратилась в жизненно важную потребность. Становилось трудно дышать, но Боб не спешил останавливаться. Только когда он почувствовал, что с мальчишки хватит, он мягко разорвал поцелуй, облизал его припухшие губы. В тиши комнаты пронесся заглушенный стон. Барт тяжело дышал, мужчина чувствовал, как юноша был возбужден.       — Ты хотел, кажется, сначала сбежать?       — Я хотел задернуть шторы, чтобы Фландерс не увидел тебя. Я не собираюсь тебя сдавать.       Боб провел рукой по щеке мальчишки, спускаясь к шее, проводя по груди. Барт томно вздыхал и не сопротивлялся.       — Мне кажется я ошибся домом, комнатой и передо мной явно не Барт Симпсон, — его рука опустилась на живот, ниже ее опускать не следовало, хотя бы пока мужчина не дождется ответов.       — Помнишь тот последний раз, когда ты пришел ко мне? Ты просидел со мной всю ночь, думая, что я сплю. Тогда я…       Боб отчетливо помнил это. В тот раз он пришел не убивать. Он хотел попрощаться с мальчишкой. Сайдшоу тогда осторожно гладил его волосы, стараясь не разбудить, очерчивал пальцами черты лица, просто держал мягкую детскую ладошку. Он и вправду привык к мальчишке.       —… я решил дождаться тебя и спросить, зачем ты это сделал.       Боб подумал, что до этого момента было множество возможностей сделать это. Да хотя бы проснуться тогда и оттолкнуть руки мужчины. Но мальчик спал примерным сном.       — Ну? Спрашивай. Разве не за этим ты ждал меня так долго? — насмешливый тон сквозил в голосе мужчины. Он ласково коснулся ладонью щеки Барта.       — Маньяк-придурок, это ты виноват, что все мои мысли о тебе! Я не чертов какой-то гей! Но… ты… ты что-то сделал в тот раз! О чем бы я не думал, все возвращается к тебе. Черт, я даже изучил все твои досье! …       — Безумство заразно, Барт, — Боб мягко улыбался, поглаживая низ живота. Мысли не могли сосредоточиться на том, что Барт проявлял интерес к жизни мужчины. Когда мальчишка был рядом, процесс мышления ухудшался. Боб положил голову на грудь Барта и услышал, как быстро и сильно бьется совсем еще юное сердце.       — Опусти руку ниже.       — Что? — мужчина поднял голову, он сначала даже не понял, о чем попросил его Барт. Завтра же, если он еще останется на свободе, он откроет бутылку хорошего вина и поблагодарит судьбу за этот день.       Рука Боба скользнула вниз, через пижамные штаны мужчина ласково поглаживал выпирающий член. Барт прижался теснее, пытаясь сдерживать стоны.       — Представь, что будет, если тебя услышат родители, а твоя сестра наверняка знает, как открыть дверь…       — К тебе… поехали к тебе, — возможность появилась, и не воспользоваться ей было просто непростительно.       — Вполне здравая идея, — Боб кинул взгляд на часы — 00:40.       — Ты уверен, что в доме все спят?       — Нет. Гомер точно будет смотреть бейсбольный матч… Ах!.. — мальчишка хватил губами воздух, когда мужчина провел рукой вдоль возбуждённой плоти.       Боб поднялся с него, протянул тому руку и помог встать. Барт переоделся и предстал перед Сайдшоу со спортивной сумкой. Они тихо выбрались через окно. К счастью, Нед Фландерс не маячил в соседнем окне, расчесывая усы перед зеркалом, как он нередко это делал, вскакивая посреди ночи. Они пробрались к машине. Барт сзади следовал неотступно, попеременно оглядываясь. Мальчик схватился за край черного свитера спутника и отпустил у машины.       Добравшись до дома Тервиллигера, Барт ловко выскочил из транспорта, прихватив сумку, подбежал к двери и ловко ее открыл. Боб стоял в недоумении, положа одну руку на до сих пор открытую дверцу транспорта. Он вошел, проверил сигнализацию. Барт оказался на кухне. Мальчишка с недовольным выражением лица повернулся к вошедшему, закрывая холодильник.       — У тебя совсем ничего нет?       Боб оглядел ряд открытых шкафчиков, даже хлебница была открыта.       — Как ты вошел?       — У меня есть ключи.       — Откуда?       — В общем, Ральф разрешил покопаться в вещах заключенных, когда его отец был на дежурстве. И там, в твоих, была целая связка ключей. Я сделал дубликат.       — Ты… бывал здесь раньше?       — Много раз, — Сайдшоу был в этом доме только единожды после того, как его отпустили: дом находился загородом, а в самом городе возникло слишком много неотложных дел, в большинстве случаев дела были связаны с посещением суда, поэтому на время Боб перебрался в город и жил в отеле. В дом приезжал, чтобы привести его в более-менее надлежащее состояние.       Мужчина перехватил за руку Барта, который, взяв кухонный нож, направился вон из кухни. Мальчишка вздрогнул, но не отдернул руку.       — Зачем?       — Чтобы ты вдруг не передумал и не решил все-таки меня прикончить посреди ночи. Я избавлюсь от него.       — Зачем ты сюда приходил?       — А, это… — Барт нервно закашлял, покрываясь румянцем, — мне просто было интересно, как ты живешь и где…       — Понятно, — Боб отпустил его. Мальчишка шмыгнул за дверь и через пять минут вернулся уже без ножа.       — Кое-какие продукты остались. Я могу сделать тебе сэндвичи или…       — Давай!       — …ты готов подождать лазанью? — Боб поставил чайник, — Что ж, хорошо.       — Лазанью тоже буду, — мальчишка сел за стол, положил голову на руки, стал смотреть в окно. Было еще темно, Боб включил приглушенный свет, открыл окна. И приятная летняя прохлада пробралась внутрь.       — Барт, — юноша повернул голову в его сторону, его веки были полу опущены, — Я не передумаю. Я не буду продолжать начатое. Ты вернешься отсюда целым и невредимым. Можешь не волноваться.       Мальчишка сонно улыбнулся, доверчиво и спокойно. Боб задавался вопросами, миллиардами вопросов, но он позже найдет на них ответ. Мужчина неотрывно смотрел на улыбку юноши, хотелось подойти и поцеловать ее.       Когда Барт утолил голод, он нагло развалился на диване в гостиной.       — Наверху есть спальная комната для гостей, иди туда.       — Ммм… нет, — неразборчиво промычал Барт и перевернулся на бок.       Мужчина оставил его, накрыв пледом, и направился в душ. С удивлением обнаружил, что спортивная сумка Барта находится в его комнате, а когда он вышел из душа, уже сам Барт находился в его комнате, мирно лежа на кровати. Глаза его были открыты, он неотрывно наблюдал за Бобом.       — Там, в той комнате, у тебя куча книг, — Барт тыкнул пальцем куда-то в стену, — Зачем они тебе все?       — В свое время они представляли для меня интерес. Ты обследовал весь мой дом?       — Ну, почти, — Барт лениво потянулся на кровати.       — И что же ты обделил своим вниманием?       — Чердак закрыт, — Барт зевнул, — что там?       — Там… — Боб замялся, — …уже ненужные вещи, — говорить, что там оружие и три ящика с фотографиями не хотелось. Юноша завозился на кровати, укрывая себя одеялом, устраиваясь поудобней. Боб выключил свет в ванной и лег на другую половину кровати. Мальчишка придвинулся к нему, утыкаясь в шею, касаясь холодными ступнями голени. Мужчина только обнял его, прижимая крепче, запустил руку в его волосы, и это было приятно. Сердце Барта сильно ухало в груди, его руки слегка подрагивали, он волновался и совершенно очаровательно краснел.       — Попытайся уснуть, хорошо?       — Не хочу, — Барт поерзал носом по шее мужчины. Близость мальчика давала о себе знать — Боб немного отодвинулся, но мальчишка снова прижался к нему. Мужчина чертыхнулся, услышал тихий стон в шею.       — Барт, это не нужно ни тебе, ни… мне, — тот что-то промямлил в шею, — Что ты сказал?       — Мне нужно. Не… уходи, ладно? Я… Тебя так долго не было и… Я знаю, что не должен был делать дубликат ключей, бывать у тебя дома и копошиться в твоих вещах, но… — и снова уткнулся в шею.       — Я пытался тебя убить.       — Я помню.       — Я пытался взорвать Спрингфилд.       — Угу.       — И убить этого глупого клоуна.       — Да.       — Я правда искренне желал тебе смерти.       Барт сжал ткань пижамы мужчины.       — Но потом оказалось, что я не могу жить без тебя. Совсем не тот мальчик, за которым я когда-то гонялся. Ты вырос, Барт.       Боб отстранился и заглянул ему в глаза.       — Родители ведь будут тебя искать.       — Лиза подстрахует, — мальчишка ерзал, потом вытащил руки из-под одеяла и обвил шею мужчины, как делал это пару часов назад.       — Можно я буду приходить, — хотелось сказать «Нет», но пересилить свое безумие и свое желание было невозможно, поэтому прозвучало тихое «Да».       Барт потянулся к нему, коснулся губами щеки Боба и поблагодарил за еду. Для Боба настал страшный миг: нестерпимо захотелось навалиться на мальчишку, тесно прижать его к кровати и неистово зацеловать. Мужчина закрыл глаза, чтобы не смотреть на сорванца. Юноша лежал, накручивая на палец длинные рыжие пряди.       — Барт, если ты останешься, ты можешь пожалеть, — Боб говорил, боясь открыть глаза: один взгляд и даже, если Барт захочет уйти, то уже не сможет.       — Я никогда… с девчонкой… — это было уже выше сил Боба. Он резко распахнул глаза, и мальчишка оборвал речь, узнав в них так хорошо знакомое безумие, опасный блеск зародил в душе привычный страх. Мужчина наклонился и страстно припал к губам мальчишки, сминая их, углубляя поцелуй. Барт застонал ему в рот, послушно пропуская внутрь его язык, с опозданием начиная нетерпеливо отвечать. Боб подмял под себя юношу. Это продлилось ровно несколько минут до того момента, когда Бобу все же удалось остановить себя: он чувствовал, как Барту начинает не хватать воздуха. Боб повторял себе, что нужно сдерживаться, но это плохо помогало. Этот чертенок обвил талию мужчины ногами, прижимаясь еще теснее.       — Барт, черт, прекрати… — шепот, руки дрожали, мужчина уткнулся в шею мальчишки, — Ты не знаешь, на что соглашаешься.       — Знаю… я… — Барт встрепенулся от того, как объятия мужчины стали грубее, одна рука была прижата к подушке, глаза со злым блеском вперились в него.       — О, так у тебя уже кто-то был? Наверное, понравилось, раз ты не против моего общества. И как же далеко вы зашли? Кто бы мог подумать, что Барт Симпсон предпочитает мужчин! — Барт чувствовал, как железная хватка становилась удушливой. Боб говорил с неприкрытой злостью, его нежные прикосновение превратились в болезненные и грубые.       — Что…? Нет! Я никогда не был с парнем! Как ты вообще подумал такое?! Что я могу тащиться от волосатых мужиков или каких-то бородатых байкеров! — Барт заерзал, пытаясь вырвать руку из железной хватки, — Я знаю, как у мужчин… все происходит, но никогда не делал этого!.. Ай, карамба, Боб, больно, отпусти!       Тервиллигер оставил руку и немного отстранился от мальчишки.       — Не говори мне о ком-то другом, пока я с тобой, — мужчина нежно коснулся губами щеки юноши, поцеловал веко и осторожно коснулся губ, — Барт, прости. Я не хотел, — Боб взял мальчишескую кисть и поцеловал запястье.       — Забей… — Барт удержался, чтобы не застонать в голос, — Я хочу… с тобой… ну…       — Я понял, — мужчина вернулся к губам юноши, нещадно терзая их, мальчишка отвечал на каждое движение, на каждый порыв. Мужчина оторвался от сладких, припухших губ и начал зацеловывать шею Барта, оставляя где только можно свой след. Мальчишка выгибался и, постанывая, ерзал. Имя мужчины, сорвавшееся с губ юноши, полностью затуманило рассудок. Мальчишеское тело было таким податливым, что приходилось себя отдергивать каждый раз, чтобы не слететь с катушек, вжать Барта в кровать и подарить все свое нетерпение. Но похоже мальчишка только этого и добивался. Через каждый стон, он шептал: «Роберт» и сам находил губы для поцелуя.       Одно дело теория. Объяснять все и успокаивать Барта пришлось на ходу. Он не сопротивлялся, но был напуган. Нервно вцепившись в Боба, Барт ловил каждое успокаивающее слово, но не отказывался от близости. И это значило многое: мальчишка был готов пойти на боль. Сайдшоу умиротворенно целовал его в висок и в дрожащие губы, успокаивающе гладил, пока растягивал пальцами. И Барт терпел первые неприятные ощущения, в то время, как Роберт шептал ему на ухо о том, как скучал, о том, какой он очаровательный и что Боб не собирается его ни с кем делить. Юноша отвечал на каждое признание судорожным вздохом. Но потом боль прошла, и Барт снова начал себя вести, как самый развратный мальчишка на свете. Когда Боб начал первые движения, юноша привыкал, но после полностью отдался процессу. Его стон был просто музыкой для ушей Боба. Ругательства, которые готовы были сорваться с юных губ, мужчина немедленно пресекал, закрывая его рот ладонью. Барт мычал, а потом стал облизывать ладонь, мягко кусая. На волне неспешных толчков, мужчина старался не делать юноше больно, Барт должен был завтра нормально ходить и сидеть. Затрудняло то, что мальчишка сам торопил процесс. Когда неспешные движение уже не удовлетворяли, мужчина увеличил темп, наваливаясь на юношу и припадая к его губам. Барт всхлипывал, приникая к Бобу, отдаваясь полностью. Объединенные страстью два тела двигались в одном темпе. Прерывисто дыша, Барт пытался что-то сказать. Но мужчина смог услышать только свое имя и снова забывал обо всем.       Острое, неожиданное удовольствие настигло их одновременно. Барт вскрикнул, прижавшись еще теснее, выгибаясь и запрокидывая голову. Мужчина глухо зарычал ему в шею, наваливаясь всем весом. Когда Боб осторожно отстранился от него и лег рядом, мальчишка перекатился к нему, неощутимо касаясь щеки губами, собирался заснуть. Боб не дал ему этого сделать, отправив в ванную. Барт заворчал, но послушался, а притащив свое тело из ванной, упал посередине кровати и сразу же заснул.       Вернувшись из ванной, Боб улегся, притянув к себе завозившегося юношу, и обнял его. Барт спал, но к мужчине сон не приходил. Он поглаживал выгоревшие на солнце волосы мальчишки, прокручивая в голове произошедшие события, пытаясь объяснить себе поведение Барта. Привлекательный молодой человек провел ночь со своим врагом, с человеком, которого он с детства до дрожи в коленях боялся, видел в каждой тени, не спал из-за него по ночам, а если и спал, то просыпался, вскрикивая от ужаса и обливаясь холодным потом. И этот юноша сейчас лежит в его объятиях, мирно посапывая. А недавно он отдавал всего себя нахлынувшей страсти, изнемогая от нежности и потребности почувствовать себя нужным партнеру. Боб размышлял и не находил ответов. Только под утро мужчина заснул, в сомнениях, но не отпуская из объятий юношу. * * *       Сайдшоу проснулся от того, что Барт укусил его за плечо.       — Доооброе уутро, Роооберт, — промурлыкал он ему на ухо, лукаво улыбаясь и растягивая слова, лизнул укус. Мальчишка выскочил из кровати прежде, чем Боб успел схватить его и надавать подзатыльников. Было около семи утра. «Несносный», — промелькнуло в мыслях.       Одевшись, Боб спустился вниз и вышел на улицу. Ближайшие соседи были в ста метрах от дома, так что не приходилось волноваться о том, что кто-то посторонний мог услышать стоны Барта этой ночью.       Дневной свет резанул глаза, на Тервиллигера накатила паника, удушливая и тихая. Перед мужчиной высились зеленые деревья, дающие прохладу, пели птицы, перед глазами было мутно, в ушах стоял звон. Он переспал с Бартом Симпсоном. Слушал его стоны. И наслаждался этим. Он касался его везде, где только можно. На утро все тело мальчишки было в укусах и красных отметинах. Барту 18, ему 48. Мужчина схватился за голову и облокотился на деревянный столб, Боба мутило. Обмолвись мальчишка, его снова посадят без следствия. Но это не волновало вовсе. Волновало то, что Барт отдался сам. Что скажут его родители, если узнают? Боб влетел в дом, столкнувшись с мальчишкой на пороге, схватил его за шкирку, протащил в гостиную и кинул на диван. Сам мужчина нервно начал расхаживать по комнате.       — Какого черта, …?!       — Зачем ты согласился поехать? Почему ты вообще тогда не попытался позвать на помощь?       — Когда бы ты пришел в следующий раз? Да что с тобой? Не ты ли этой ночью говорил, как не можешь жить без меня, чертов лгун?!       — Мне нечего терять в отличие от тебя! Что будет, если все это выплывет наружу? Ты подумал, что люди скажут, в каком состоянии будут твои родители?       — Оу, так ты это обо мне печешься? — юноша вперил любопытный взгляд в мужчину.       — Барт, не уходи от темы.       — Мама знает.       — Знает что? — Боб опустился на соседний диван. Он не чувствовал сил в себе, словно они все покинули его тело разом.       — Я ей рассказал, — Барт замялся, — Сказал, что последние четыре года один маньяк-убийца не выходит у меня из головы, что я пытаюсь вспомнить каждую деталь, связанную с тобой. Сказал, как бывал у тебя дома, читал твои досье и никак не мог разочароваться, а лишь искал что-нибудь еще, имеющее к тебе отношение. Я думал, что схожу с ума. А мама… она так странно и устало улыбнулась, погладила по голове и сказала, что я не перестаю ее удивлять. Я попросил, ничего не рассказывать Гомеру. Она обещала, что не расскажет. А потом вдруг добавила, что хорошо, что это оказался ты, а не кто-то другой. Черт, я был в шоке! — Барт на мгновение замолчал, — Лизе ничего не пришлось говорить: она сама обо всем догадалась, но молчала. Я боялся навещать тебя. Я думал, ты до сих пор меня ненавидишь. Я знаю, что отравил тебе всю жизнь, и не смог… прийти. А потом встретил тебя на улице. Ты, наверное, снова ждал, что я испугаюсь и убегу. Но, черт, я еле поборол желание обнять тебя!       Боб молча сидел, переваривая услышанное. Он смотрел на Барта внимательно, мальчишка потупил взор.       — Как ты ко мне относишься, Барт? — прямой вопрос без тени колебаний в голосе. Для Боба правда всегда была важнее всего, даже если она была замешана на страдании и самом неприятном принятии реальности. Мужчина никогда не боялся задавать нужные вопросы, которые мучили сердце, а не ходить юлой вокруг.       Барт нервно чесал руку. Поднялся и, приблизившись к Бобу, плюхнулся на диван рядом, слишком близко. Потом навалился всем телом, обнимая за шею.       — … Это обязательно? — мальчишка уткнулся ему в плечо, руками сминая рубашку.       — Иди собери вещи, я отвезу тебя домой.       — Что?!.. — Барт задохнулся от возмущения, поднял голову, но встретил только непреклонный взгляд.       Боба не столько трогало то, что его никто не собирался любить и что он снова оказался использованным, а то, что Барт не признавался, наверное, даже себе. Мальчишка мог совершить очередную глупость, а потом жалеть об этом всю жизнь. Тервиллигер искренне надеялся, что этой ночи должно хватить для него.       Барт неожиданно прижался к нему, стискивая в объятиях.       — Нет, нет, нет, нет, нет, нет, стой! Я…       — Я сам позвоню твоим родителям, они за…       — Я думать ни о ком не могу, кроме тебя! И это продолжается четыре года. Доволен? — мальчишка умоляюще заглянул в глаза, — И если мама меня поняла, то этого уже достаточно.       Барт умолк.       — Роберт, то что было ночью, это была месть?       — Нет, глупый мальчишка.       — Тогда скажи это.       Сайдшоу притянул юношу к себе, даря сладкий поцелуй, опрокинул на диван, протиснув колено между его ног.       — Барт Симпсон, когда ты уйдешь из моей жизни и оставишь меня в покое?       — Скажи, пожалуйста… — невинный шепот в губы. И, поймав его, Боб снова приник к Барту.       За окном было слышно, как проезжали машины, кто-то, шедший по тротуару, поздоровался с соседом и разговорился о погоде. По комнате разливалась полуденная жара, на улице пели цикады. Ветер доносил тонкий аромат полевых цветов. Увлечённые друг другом не обращали ни на что внимания, и тихую фразу, произнесенную полушепотом, поглотили звуки поцелуев.       — Я люблю тебя, Барт.