***
Утро среды выдалось на редкость пасмурным для начала мая. Хорошо ещё дождь не накрапывал. Пока. Редкие прохожие время от времени с опаской поглядывали на мрачные серые тучи. У многих из них в руках уже были зонты. В кафе никого не было. Если не считать клюющий носом персонал: девушка за стойкой и юноша-официант, намывающий крашеные в белый деревянные доски, из которых, собственно, и состоял миниатюрный заборчик. - Бедняга, - подумал Раф, - наверняка сегодня пойдёт дождь, и вся его работа пойдёт коту под хвост. - О, Раф! Утречка! Давно ждёшь? - И тебе доброго утра! Нет, только пришёл. Ну что, идём? - Ох, быстрый-то какой! А вчера сколько упирался! Ай! Острый локоть Рафаила угодил прямёхонько между рёбрами Мира. Больно последнему конечно же не было, но сыграть роль обижаемого - это святое! - Не любишь ты меня, Раф, - обиженно надул губы Мир, но, не продержавшись и пары секунд, задорно улыбнулся, - нам налево. Буквально за углом. - А сразу сказать не вариант? Я бы тебя там и подождал, - недовольно закатил глаза парень. Теперь его очередь играть роль обижаемого. Как говорится, яблоко от яблони… Гм, нет, не то. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу - кто ты. Вот, это подойдёт, со спокойной душой решил Рафаил. - Да ладно тебе, Ил! Ахахах! Нет, не бей меня своими костлявыми локтями по рёбрам! Ахахах, ну перестань! Ладно-ладно, «Не-Ил». Подумаешь, дно водоёма… Неужели это так плохо - быть «днищем»?! Ахахах, ну Ра-аф! - И как только я терплю тебя, а, Яковленко? - устало вздохнул Рафаил. Перед глазами подозрительно потемнело, и юноша, чтобы не упасть, быстро схватил за руку друга. Мир был прав: подобное происходило всё чаще. Раф и сам уже начал подумывать над походом к врачу. - Что, опять? Тебе плохо, да, Раф? Давай постоим минутку. - Нет, уже прошло. Пошли. Тем более, не далеко осталось. Ворота мы прошли, а до во-он той двери, с надписью «Приёмная», идти секунд тридцать от силы. - Ну, как хочешь, Раф. Ты только это, держись за меня, ладушки? - Оладушки, Мир.***
Через неделю Игорь Валерьевич - главврач, а по-совместительству крёстный Мирослава, позвонил Рафаилу на мобильный: домашний номер парень наотрез отказался давать, чтобы не пугать понапрасну родителей. Пришли результаты анализов…***
- Сегодня - уже четверг. Сегодня - уже другая жизнь. Сегодня - начало конца старой жизни. Чёрт, это даже звучит странно. И снова чёрт - я мысленно разговариваю сам с собой. А ещё смеюсь над самим собой, - официант только ушёл за счётом, но Раф уже давно позабыл о нём. Он думал о том, как расскажет матери о результатах обследования. Как расскажет это той, что при рождении чуть не потеряла своего первенца. Благодаря своевременной помощи квалифицированного врача малыша удалось спасти. Благодарная мать назвала мальчика Рафаилом, что значит «Бог его исцелил», а врач навсегда стал желанным гостем в их семье. А ещё Борис Николаевич является крёстным его младшей сестрёнки Алинки. Алинка… Маленький чертёнок. Спасибо Господу Богу, что мама смогла родить ещё раз, несмотря на уверения врачей в обратном: у родителей разные резус-факторы крови. Поэтому когда мама забеременела повторно, ей пришлось пройти кучу обследований и прослушать ещё большую кучу консультаций. Зато родилась вполне здоровая и пышущая здоровьем девочка. И я даже не хочу представить, что бы было с папой и мамой, не будь у них опоры в виде Алины, когда не будет меня. Не будет... меня не будет. Просто раз! - и всё. Был человек, и нет человека. И Мир… Он ещё тоже не знает. Вчера весь день звонил на мобильный. Потом на домашний. Мама думает, что поссорились. Даже совет дала, как помириться. А я не знаю, как ему признаться. Такой трус. Го-осподи! Как признаться?! Руку словно обжигает справка. Ну, как справка… Просто бумажка, где приведены сухие цифры и странные, непривычные языку, формулировки. Выделяется жирным только одна строка.Диагноз
Бесшумно - или же Рафаил так сильно задумался - подошёл официант. На стол легла светло-бежевая тоненькая папочка - счёт. За две чашки чая - юноша, пока ждал официанта и бездумным взглядом всматривался в справку, автоматически сделал несколько глотков уже давно остывшего чая, впрочем, вкуса он всё равно не почувствовал, как и то, что вообще пил - и штраф за разбитую посуду. Расплатившись, Раф направился в сторону дома. Сегодня он всё расскажет. Обязательно. На столе, поверх счёта с в несколько раз его превышающими чаевыми, одиноко осталась лежать жёлтая роза - неизменный символ расставания.» Предательство - что это? «Несколько дней назад всё в той же частной клинике сердце двадцатитрёхлетнего Рафаила Романовича Шерикова сделало последний удар. После чего оно навек умолкло. В тот самый четверг, в середине мая, Рафаил рассказал родителям о болезни. У его матери, чьей гордостью были шикарные пепельно-русые волосы, у самого виска появилась седая прядь. А отец той ночью спал в комнате Алины, крепко прижав её к себе, и тихо шептал ей на ухо, когда она уже заснула, что всё будет в порядке. Девочке никто не говорил о болезни брата. А Рафаил, после тяжёлого разговора с родителями, отправился к Миру. Тот его ждал у себя в квартире. Как оказалось, Игорь Валерьевич, нарушив главную заповедь врачей, сообщил крестнику результаты. Ошибки исключены. Игорь Валерьевич, через двое суток получив первые результаты, отправил запрос на повторный анализ. И ещё раз. Три раза. Все три раза одни и те же цифры. Поэтому, когда Раф переступил порог дома Яковленко, сперва получил хороший удар по скуле. Но всё искупили последующие крепкие объятия. Целых два дня Мир накручивал себя. Целых два дня Рафаил игнорировал его. Два дня - это много? Или мало? Оба были уверены - много. Очень много. На следующий же день родители Рафаила начали таскать его по всем врачам. Но когда диагноз подтвердился ещё три раза, Раф наотрез отказался продолжать. - Я не хочу прожить свои последние дни, ожидая в очереди к очередному врачу. А в телефоне у Рафаила всё ещё был номер Насти. Той, которую он любил. Той, которую он любит. И этот номер словно был выжжен на корпусе сенсорного мобильника. И пальцы… Непослушный набор фаланг так и норовил каждый раз нажать заветную зелёную трубку. Услышать голос. Хоть в последний раз. К началу июля стало совсем плохо. Постоянные головные боли и головокружения вошли в повседневность. А ещё через неделю Раф оказался в клинике. В той самой, куда его буквально силком когда-то затащил Мир. Палата для VIP-персон. Ха, да какая разница, где умирать? Мама перестала ночевать дома. Каждую минуту она, как могла, скрашивала одиночество сына. А во время мигрени крепко-накрепко обнимая его за голову, порой захлёбываясь слезами, шептала о том, что всё будет хорошо у её сыночка. Что сейчас боль пройдёт. И боль проходила. Но каждый день всё дольше продолжались приступы. Вся стена, напротив кровати, была увешана рисунками Алины. Все из них она подписала самостоятельно. И на каждой из них обязательной оставалась только одна фраза: «Братик, поправляйся поскорей». Каждый день к Рафаилу приходили посетители: друзья, одногруппники, бывшие одноклассники, знакомые, а порой и незнакомые люди. И каждый день в палате номер три неизменным было одно: в ней находились Рафаиль, его мама и Мирослав. За эти два месяца улыбка всё чаще освещала бледные губы Мира. Но его глаза навсегда оставались грустными. Парень исхудал, а между бровей залегла горькая складочка. - Мы все постарели, друг мой, - как-то раз ни с того, ни с сего сказал будто бы в пустоту Рафаил. Он и не догадывался, насколько правым оказался.***
Спустя семь месяцев со смерти Рафаила, Настя вышла замуж. Нет, ни за того милого парня. После него были и другие. А ещё через месяц её подруга попала в аварию. Она выжила, но осталась инвалидом. Обе так и не узнали о смерти Рафаила Шерикова.» Так что же такое предательство? Предательство - это когда твоё тело, твой организм отказываются служить тебе. Когда ты ещё молод. Когда ты любишь. Когда любят тебя. Когда тебе не успеть… Предательство предаёт…