Извините, автор немного утонул в современном волапюке и других сторонних проектах.
__________________________________
Младший Крауч отличался гипертрофированно-астеническим телосложением, на которое наложилось то, что он много лет провёл практически без движения, из-за чего у него частично атрофировались мышцы.
Из-за того, что он сидел дома, его глаза были слишком чувствительны к свету, так что в Руквуд-холле пришлось задёрнуть занавески.
Даже собственная одежда на нём висела, словно на вешалке.
— Такое чувство, что твой отец успел заделаться жутким жмотом и кормил тебя столько, чтобы ты от голода не сдох, — прокомментировал ситуацию Долохов.
— Отец боялся, что я сбегу из дома, а потому держал меня под Империусом или парализующим. Мне даже читать почти не давали, — грустно признался Барти.
После этого Гермионе захотелось, если не убить старшего Крауча, то точно дать ему «на орехи». Такое отношение возмущало её до глубины души. Нет, конечно, она и до этого замечала странности в магическом мире по сравнению с маггловским (взять хотя бы тех же домовиков, которые вроде и были рабами, а вроде и могли завязать морским узлом и поставить во все позы Камасутры даже Дамблдора), но это точно был перебор.
— Думаю, он будет против, если магический мир захочет принять Всемирную Декларацию прав человека, — все недоумённо посмотрели на Гермиону. — Третья статья гласит о том, что каждый человек имеет право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность.
Некоторое время все молчали.
— Судя по тому, что я знаю о магглах, Азкабан им очень не понравится, — сказал Августус. — Тем более, если вспомнить положения этого документа.
— Но мы можем сыграть на этом, — неожиданно подал голос Гарри. — Мы не знаем, как связаны премьер-министр и Министр Магии, но связь должна быть. Как минимум, иначе бы Сириуса Блэка не рекламировали по телевизору так, что его запомнила даже моя тётя.
— Не всё сразу, — Луна, которая временно исполняла должность секретаря, что-то черканула в общем пергаменте. — Барти, тебе требуется пройти ещё через одно испытание. Винки и Килли принесли стул?
Домовухи отлевитировали в центр залы стул. Больше всего конструкция была похожа на пыточное устройство. Фиксаторы на нём имелись, кажется, вообще для любой части человеческого тела. Барти удивлённо выпучил глаза.
— И зачем мне лезть туда? — в его голосе слышался искренний ужас.
Антонин и Августус дружно показали ему свои левые предплечья. Барти удивился ещё сильнее и на всякий случай попросил Гермиону укусить его руку.
— Первый раз это получилось случайно, но мы примерно поняли, как убирать Метку, — сказал Августус. — К счастью, мы не помним, с каким чувством у нас уничтожилась Метка, потому что в тот момент мы были в неадекватном состоянии и не очень хорошо помним, как именно всё произошло в тот день. Как ты понимаешь, мы должны соблюдать меры предосторожности, а потому на всякий случай должны тебя зафиксировать.
— К тому же, я должна передать тебе некоторую информацию, — Гермиона привычно уселась на подушку. — У нас нет времени, чтобы ты учил всё это сам. Ситуация в Англии нестабильная, и в основном это касается Гарри Поттера и Тёмного Лорда. Тёмный Лорд обязательно вернётся, и это сулит катастрофу всем, кто живёт в Англии, но может распространиться на другие страны.
Барти нехотя поёжился, но встал и подошёл к стулу.
— Ну, если всё настолько плохо…
— А разве ты не хочешь избавиться от Метки? — спросил Антонин, фиксируя Барти ремнями. Из-за худобы Крауча сделать это было сложно — на ремнях тупо не хватало дырок.
— Метка — знак Избранных, — горделиво заявил Барти, за что получил лёгкий подзатыльник.
— Метка избранных идиотов, потому что все мы по разным, но безумно тупорылым причинам, доверились сумасшедшему полукровке, идеи которого нелепы. И из-за этой метки он может сделать с нами практически что угодно: запытать, как Лонгботтомов, натравить убийц, убить самому или сделать ещё что похуже, — отчего-то Долохов начал злиться, что было отлично слышно в его интонации. — Благодаря тому, что случилось в августе, я… Мы поняли, насколько ошибались насчёт самих идей чистокровности, что на деле приведут нас всех к краю пропасти и уничтожению. Гермиона и Августус уже объясняли тебе, чем плохи его идеи, — зловеще закончил он, буквально нависнув над бедным Краучем.
— Мне не очень объяснили, чем плоха идея чистокровности, — испуганно просипел Барти, вжимаясь в кресло.
— Это тебе могу объяснить даже я, — подал голос Августус, до этого спокойно взиравший на зарождавшийся конфликт. — Чистокровных семей изначально было не так много, — Антонин отодвинулся в сторону, позволяя Барти наблюдать за Руквудом, — и за долгие века развития магического мира многие, очень многие из них канули в Лету, успев при этом пережениться друг на друге. Иными словами, все ныне живущие чистокровные маги приходятся друг другу относительно недалёкими родственниками. Уж нам-то с тобой ли этого не знать. И если чистокровные должны поддерживать этот статус, то они должны вступать в брак с такими же чистокровными, то это рано или поздно приведёт к вырождению магического общества. Вспомни историю. Хотя, даже можешь вспоминать не историю. Семья Блэк. За последние два века в каждом поколении был как минимум один сумасшедший. Вспомни Беллатрису, — Барти подпрыгнул на стуле, — и Нарциссу. Ты ведь лучше меня знаешь, как первая упивалась своей жестокостью и раболепному служению Лорду. Конечно, я не колдомедик, но она уже очень давно была близка к душевной болезни.
— Если уже не перешагнула эту черту, — мрачно добавила Гермиона. — Конечно, я не знаю пока, как на неё повлияла новость о гибели детей и хочу узнать это у тебя, но… Я читала старые газетные подшивки о войне. Журналисты очень подробно описывали те преступления, в которых она созналась на суде. Когда-то давно я случайно посмотрела передачу про женщин-надзирателей в нацистских лагерях (1), но больше всего там говорилось об одной из них — Ирме Грезе (2). Мне врезалось в память, с какой жестокостью все они пытали заключённых. Думаю, у миссис Лестрейндж отношение ко всем нечистокровным примерно такое же.
— А с Блэками в родстве состоят все магические семьи. Если продолжится поощрение чистокровных браков, то мы все станем как Белла. Или как род Гонтов, который захирел до такого состояния, что жил в бедной лачуге, а мать Тёмного Лорда — Меропа Гонт, — Барти снова удивился. Как, к слову, и Гермиона, и Гарри: — вынуждена была побираться и умерла в нищете сразу после родов. Отдел Тайн давно проследил происхождение и жизненный путь Тома Реддла, — ответил он на молчаливое изумление, — но не до конца. Когда я работал, мы так и не смогли определить количество его хоркруксов и то, какие предметы он использовал в качестве сосудов. Я бы с удовольствием поднял старые связи… Впрочем, обсудим это попозже. В Отделе Тайн помимо тех самых непримечательных магов работает много тех, кого никто точно не заподозрит в работе на них.
— Зато сейчас один из этих хоркруксов точно уничтожен, а другой намертво связан со мной, — мрачно отозвался Гарри.
— Это лучше будет обсудить за чашкой чая, — встряла в разговор Луна. — Ведь мы хотели освободить мистера Крауча от нейро-сети имени мистера Реддла сегодня, не так ли?
***
На этот раз в управлении магическим фоном были все трое. Разноцветные нити стали плотнее и ярче — во-первых, потому что Барти сам контролировал своё тело, во-вторых, из-за проснувшейся у него инициативности.
— Ты знаешь, куда нам надо идти? — Гермиона глубоко задумалась.
Тёмная Метка была уникальным магическим конструктом, который не только связывал Пожирателей в нейро-сеть, но и был практически неудаляемой фигнёй. Конечно, в основном это описывали в контексте того, что все примкнувшие к Пожирателям запятнали себя на всю жизнь, а авторы
зачарованной макулатуры для розжига каминов и костров книг по новейшей истории Магической Британии знали заклинания хуже средних старшекурсников, но кое-что можно было вывести логическим путём.
— Мы сейчас примерно на уровне его носа. Почему-то. Предполагаю, что нам нужно в управление магическим фоном. Метка должна быть на его границе с центральным управлением телом, если Метка так сильно влияет на самочувствие носителя.
Гермиона в очередной раз порадовалась своей сообразительности, когда издалека они заметили клубок из нитей сплошь золотого цвета (по Пунтэро — это говорило о перенапряжении). Клубок выглядел неестественно — некоторые нити были столь сильно натянуты, что в их сторону страшно было даже смотреть. В сторону телесного центра клубок, как выяснилось, был сплюснут, и на поверхности все смогли разглядеть что-то, похожее на точку перехода.
Визуализировалось это как размытое зелёное пятно, на котором была видна сизо-салатовая, постоянно подрагивавшая, воронка.
— Наверное, именно так я попала от Беллатрисы к Антонину, — протянула Гермиона, не решаясь приближаться к этой конструкции.
— Думаю, в данный момент это неважно, — сказал Август. — Как правильно заметила Луна, нам сейчас важно освободить Барти и научить его тому, что мы сами знаем. Думаю, что нужно начать выжигать с краёв — без поддержки заклинание должно раствориться.
Руквуд стоял в центре и выполнял роль, если так можно выразиться, линзы — фокусировал и направлял обоюдный магический луч.
Когда луч коснулся края Метки, вся конструкция ярко засветилась и мощным выбросом магии отбросила всех троих так, что они расцепили «руки». Приходилось признавать тот факт, что помимо безумия, Волдеморт был гениальным изобретателем заклинаний. Хотя, идею с самозащитой Метки тоже следовало обмозговать потом — возможно, это ближе к кибернетике, чем все они думали.
— Возможно, лучше будет попробовать другую тактику — одновременно попытаться вырезать с трёх сторон. Если развести руки в стороны и попытаться представить себя бритвой, это может сработать, — неуверенно предположила Гермиона, осматривая нити на предмет не случившихся повреждений. Если мы попытаемя уплощить наши астральные формы…
— Тут не действует стандартная логика, — мягко перебила её Луна. — Но идея интересная, — и, не дожидаясь ответа, подплыла поближе к субъективно верхней границе Метки. — Если мы так растянемся, — откуда у неё способности мистера Фантастика, Герми предпочитала уже не думать.
— Ну, учитывая, что нам больше нечего делать, предлагаю попробовать, — Августус обхватил гораздо больше, чем Луна — видимо, такая смена форм имела связь с магической силой. По крайней мере, Пунтэро этого вроде не описывал.
Она не смогла закрыть всё пространство между Луной и Августусом, как и приблизиться к Метке вплотную — всё же, было страшно.
Эта тактика оказалась гораздо более действенной — видимо, сила отдачи зависела от площади поражения так же, как давление. Несмотря на то, что волна негативной энергии пыталась отбросить их, Метка начала отделяться от Барти.
Проблем не было до тех пор, пока Гермиона не наткнулась на нить, которая исчезала в Метке.
— Обрезаем их! — незамедлительно ответил Августус, закрывая непокрытый участок заклинания. — Метка работает как портал, а оттуда мы только остатки Лорда и вытянем.
Обрезанная нить выстрелила в пространство золотыми искрами и куда-то улетела, оставив Гермиону в миллисекундном замешательстве.
Метка давалась им слишком легко по её субъективным ощущениям. Хотя, учитывая, что Волдеморт вряд ли предполагал такой вариант развития событий (собственно, его, наверное, вообще никто не предполагал), потому здесь и не было много защитных систем. Да и в отсутствии Лорда Метка слабла, что она знала ещё из памяти Антонина. Этот немаловажный факт тоже мог играть им на руку.
Чем глубже они забирались, тем больше нитей приходилось разрезать. Искры даже немного мешали ей видеть, что именно она рубит, но что-то вроде интиуции (или Августус, тут уже было не разобрать) вело её к назначенной цели. В какой-то момент резать стало слишком легко. А потом Метка взорвалась, выбросив их в свои тела.
Первое, что услышала Гермиона, резко выходя из транса, был нечеловечески громкий вопль, однако быстро затихнувший. Барти всё также не было видно из-за Антонина, но кресло ходило ходуном. Впрочем, через минуту конструкция остановилась.
— Он отбрасывал Антонина через всю комнату, — испуганным шёпотом поведал очнувшимся Гарри.
В голове появилось острое чувство боли, заставившее её согнуться.
— Наверное, обсудим всё случившееся чуть позже, — простонала Гермиона.
***
Джинни чувствовала себя идиоткой, когда ей пришлось полчаса ходить мимо Выручай-комнаты, ожидая, что та откроется как хранилище (пару раз комната открывалась как просторный кабинет — видимо, сказывалось приближение контрольной по Зельеварению). В итоге, сконцентрировавшись на мысли о том, что ей нужно что-то спрятать, она смогла заставить комнату открыться нормально.
Теперь Выручай-комната представляла из себя бесконечный, на первый взгляд, и очень широкий коридор, по бокам которого стояли уходящие ввысь стеллажи, плотно забитые всяким хламом. Первым, что взяла в руки Джинни, была толстая книга с простой коричневой обложкой без названия. Книга была старым учебником по Трансфигурации для старших курсов. Судя по тому, что напечатана она была в 1875 году, по ней учился сам Дамблдор. Ну, или даже его родители.
— Будут указания? — спокойно спросил эльф.
— Ага. Разбери хотя бы часть предметов на две… Вернее, три кучи. Первая — невредные и полезные вещи. Это книги, дневники, волшебные палочки и всё такое, — он понимающе кивнул, — вторая — всякий мусор вроде этих слипшихся конфет, — куча конфет выглядела внушительно, — третья — опасные, проклятые предметы. Последние по возможности сложи в какой-нибудь один сундук или несколько, если найдёшь такие. Содержимое этих сундуков распредели между тремя кучами, — тут же перед ними появился стол и стул. — А я тогда поделаю уроки, раз уж у меня пока есть стол.
— Благодарю мисс за точные указания, — эльф поклонился и с тихим хлопком исчез.
Первым делом надо было сделать Трансфигурацию. Декан хоть и любила, и защищала свой факультет, но требовала со всех учеников одинаково — пока смухлевать у неё не получалось примерно никому. Впрочем, на то она и личная ученица Дамблдора? По крайней мере, так говорил Перси. Хоть он и был занудой, в знании фактического материала ему могли позавидовать многие.
Три горки быстро росли. Воистину, запасы Выручай-комнаты были бесконечными. В куче полезного в основном были книги, но там-там мелькнёт артефакт или треснувшая волшебная палочка.
Джинни успела дописать Трансфигурацию. Учебник по Гербологии она взяла из кучи полезных предметов. Учебник некогда принадлежал кому-то из рода Лонгботтом, но имя хозяина было полустёрто.
Неожиданно эльф появился перед ней.
— Это самое интересное из найденного. Там ещё несколько похожих с такой же фамилией, но это — самое интересное.
Простая коричневая обложка из потёртой кожи. Много страниц из плотной, но слегка истрёпанной от исписанности, изрисованности, и времени бумаги. Судя по записям — нечто среднее между дневником и журналом мага-учёного. Записи были сделаны на непонятном языке, на первый взгляд непонятном.
Lu esed non boni. Nesesar bli sal proba «mufs» novi.(3)
Lulubel in herems
Последняя фраза словно была написана на другом языке. Рядом располагался рисунок, просто и однозначно описывающий движения палочкой. Быстро пролистав остальные записи, она поняла, что автор пользовался двумя языками. Один из них скорее всего был немецкий или волапюк, судя по присутствию букв с точками, второй содержал в себе только латинский алфавит. Правда, различить эти языки было сложновато. При попытке прочитать надписи вслух они оказывались разными.
Дневник принадлежал некоему Октавиусу Принцу (4). Дат в нём не было или они были хитро зашифрованы, так что сказать об авторе хоть что-то было весьма сложно.
Пожалуй, домовик был прав — это выглядело более, чем перспективным для рассмотрения на собрании. Тем более, что наверняка какие-то заклинания были рабочими.
