Безумие

Странный звон в ушах, отдающийся сумасшедшим безжалостным эхом в голове, мешает разумно мыслить. Словно где-то в укромном темном уголке головы прячутся противно ухмыляющиеся музыканты, которые специально фальшивят, желая сломать меня. Тело будто с каждой прожитой секундой наливается тяжелым свинцом, а чертова гравитация только сильнее притягивает меня своими нерушимыми оковами к земле, словно я – сломленная духом птица с ранеными и гниющими крыльями. Этот противный звон мешает… Делаю короткий шаг вперед, ненавистно плюя на наблюдающую за мной шокированную гравитацию. Ха, я еще многое могу показать, но не в моих приоритетах выпендриваться, раскрыв несуществующий хвост, словно гордый павлин. Прижимаю ледяные пальцы к голове, надеясь хотя бы так остудить пылающую безумным огнем голову. Тяжелые хрипы разгоряченным паром срываются с моих губ, а я чувствую во рту металлический вкус крови, чьи капли сошли с укушенной мной же внутренней щеки. Ненавистный звон в голове только набирает обороты, я хочу избавиться от него… - Я понял… Печать внизу, - вряд ли мой хрип кто-то слышит. Сквозь туманную пелену боли вижу, как темная тень молниеносно бежит ко мне, а лезвие оружия пугающе сверкает, словно начищенная до блеска столовое серебро. Кто-то отчаянно кричит мое имя, стараясь докричаться до меня, чтобы я смог уйти от удара. Зачем? У меня же есть всемогущая власть над силой, которую хотели заполучить многие коварные глупцы. Надоело… Оружие, которое уже было готово беспощадно опуститься на мою шею, рассыпается темным пеплом, не оставляя после себя совершенно ничего. Удивленные глаза, в которых несколько секунд назад веселились искры уверенности, сейчас с животным страхом смотрят на меня. Она падает, запутавшись в пышном подоле собственного платья. Как же глупо надевать такое для борьбы. Хотя, вряд ли эта наивная думала, что сегодня к ней приду именно я. - Хватит… Вау, мой глубокий шепот звучит очень даже пугающе. Не обращая внимания на её страх, жестко наступаю на теперь запачканную юбку, разрушая все бессмысленные попытки спастись. Я кожей ощущаю её противный страх, теперь именно она – бедная птичка с подрезанными крылышками. Её дыхание становится рваным, ей тяжело дышать, а я улавливаю глубоко в сознании едкое удовольствие. Плевать… - Так сильно звенит… Так сильно раздражает… Ха, у меня возникает такое чувство, будто я рассказываю ей свои проблемы, словно какому-то родному человеку. Ну и пусть. Пусть увидит, как мне тяжело терпеть этот чертов звон в ушах, от которого некуда скрыться. Едва слышный шепот что-то лепечет мне на ухо, но я не обращаю внимания, ведь это, наверное, здравый смысл. - Послушай… Как мне избавиться от него? Нависаю над ней, словно сильный коршун над крошечной пташкой. Ледяные подушечки пальцев уже совсем не охлаждают голову, а безумная пелена лишь больше закрывает взор. Собственные движения мне сейчас напоминают безвольные движения мертвой куклы, за чьи запястья дергают невидимыми ниточками. - Почему ты можешь использовать эту силу здесь? – её голос словно пропитан этим прекрасным диким страхом. - Ну же… Скажи, - не обращая внимания на её глупые детские вопросы, снова интересуюсь я. А этот звон в ушах словно играет своими поддельными инструментами… - Кто ты? – о, теперь в голосе пташки ощущается еще больший страх, похожий на безумие испугавшегося животного. - Он прекратится, если я убью тебя? Безмолвно призываю косу, прожигая своими зелеными глазами её застывший от страха взор. Чувствую легкую приятную тяжесть моего оружия и замахиваюсь. Наверное, сейчас я похож на обезумевшего контрактора, на чьем лице искажена лишь маска безразличия и уверенности в своих безграничных силах. Слышу сквозь непередаваемый словами звон, как много людей просят меня остановиться. Ну, нет. Теперь пусть она почувствует себя мертвой пташкой… Сверкающее лезвие уже готово встретиться с её слабой лебединой шейкой, но я ощущаю сквозь темный кокон безумия чьи-то теплые руки, сжимающие мой черный плащ. Резко останавливаю косу, равнодушно смотря в остекленевшие и удивленные глаза несостоявшегося трупа. Что ж, пусть благословит всеми известными молитвами мой лучик солнца. - Алиса? – теперь в моем голосе слышна лишь мягкость. - Оз… Она моя добыча! Ты мой слуга! Я не разрешала тебе делать, что вздумается! – в её дерзком звонком голоске слышится скрываемая обида. Фиалковые глаза сверкают, словно далекие звезды, а щеки краснеют от нахлынувшей на неё бушующей ярости. Хочу мягко отодвинуть такое хрупкое тело и сделать задуманное, но приятное тепло, разливающееся по моему телу, заставляет меня впасть в ступор. Удивительно, но уничтожающий меня звон исчез, а цепкие ледяные руки безумия прекратили свое удушающее объятие. Снова заглядываю в её аметистовые глаза, понимая, что здравый смысл снова главенствует в моей голове. - Да… Ты права… Прости, Алиса… - паузы в моем хриплом голосе начинают бесить даже меня. Но я рад, что теплый нежный лучик солнца смог пробраться сквозь густой туман безумия.