"Цимбелин, пожалуйста, разбуди меня"

«Просто удивительно, до чего нелеп этикет горя. Застань ты меня мертвецки пьяным – и приличия были бы соблюдены. А я играл в шахматы и потом лег спать. И это вовсе не говорит о том, что я черств или бессердечен» - (с) Эрих Мария Ремарк. «Триумфальная арка».

И все же он не был бесчувственным. Так иногда казалось многим, едва ли не всем, кто его знал или не знал. Но это было вовсе не так, ведь людям, как известно, свойственно заблуждаться, и взгляд их зачастую бывает поверхностным. Так было и со мной, и с Наруто, и со многими другими, кто видел его в первый раз. Ибо он сам преподносил себя таким, хоть и был на самом деле совсем другим человеком. Он называл себя Неджи Хьюгой и с отвращением добавлял: «из побочной ветви». Но не каждый мог услышать в этих словах что-то еще, помимо отвращения. Член побочной ветви клана Хьюга – он со скрытой незыблемой гордостью носил это звание. Время шло, а оно, как известно, меняет людей. Я так не считаю. Время не меняет людей, оно делает их такими, какими они должны быть – срывает маски и лживые оболочки. И с Неджи Хьюга время тоже сорвало обманчивую корку жестокого и не умеющего чувствовать шиноби. Как он вообще заметил меня? Обычную, ничем не примечательную куноичи, постоянно таскающуюся за Наруто и Хинатой и изредка бросающую на него влюбленные взгляды? Конечно, потом я перестала быть такой, ведь и меня время не оставило прежней. Наверное, поэтому и увидел. А после множества частых встреч он сказал, что любит. А я? А что я? Я поверила. Но ошибкой это не было. То, что было между нами, - не ошибка. На ошибках строится весь человеческий опыт, поэтому вряд ли это слово должно в корне своем иметь отрицательное значение, верно? Просто бушующие гормоны требовали свое… и они свое получили. Было холодно. Стоял вечер, и лил дождь, и, в общем-то, эти факторы и послужили причинами того, что случилось после. Отвратительная погода и все ее составляющие стали катализатором в развитии наших отношений, заставив гения клана Хьюга зайти в мой пустующий дом. Он постучал, и я впустила его. Мы прошли на кухню, я поставила чайник, но неглупое подсознание подсказывало, что парень зашел ко мне не только на чай. Ну и ладно. Будь что будет. К чаю мы тогда так и не притронулись. Я и опомниться не успела, как тонкие бледные губы парня начали целовать мои, а тренированные руки крепко прижимали к себе. Не ответить было непозволительно. Наверное, я была настолько погружена в какую-то сладостную прострацию, что не замечала совершенно ничего, даже того, как мы оказались на кровати в спальне. Да и кого это волнует? Его поцелуи приятно обжигали кожу, разжигая во мне желание. Мои руки чувствовали его крепкую спину, которая, казалось бы, могла защитить меня от всего, что угодно. Постепенно на нас оставалось все меньше одежды, а его губы все более страстно касались моего тела. Не было смущения, не было неловкости. Казалось, мы знали друг друга уже настолько хорошо, что во всем этом просто не было смысла. Мгновение – и ни одной лишней материи не осталось на телах. Первый стон сорвался с губ, когда его руки начали ласкать мою грудь. Один короткий поцелуй, один короткий звук, одно мимолетное прикосновение. Его губы уже на моем животе и снова поднимаются выше. Внизу становится горячо и приятно тянет. Ему хватило одного взгляда в мои глаза, чтобы понять, что я готова. Мгновение – и по телу прокатилась волна крупной дрожи. Но этой боли не хватило, чтобы отрезвить меня. Еще чуть-чуть – и боль исчезла. Появилось какое-то новое, неизвестное, но очень приятное чувство, так и требующее, чтобы его усилили. Протяжный стон вырвался из груди, когда Неджи начал двигаться. Все мое естество требовало, чтобы я начала движения ему навстречу, и я не могла не подчиниться. Становилось горячее, а холодный сырой ветер, врывающийся в спальню сквозь открытое окно, не мог остудить наши тела. Еще движение, еще… еще один стон, еще одна волна удовольствия. Короткий звук, короткий поцелуй. Еще движение, еще… Внизу живота тянет все сильнее. Голову кружит, а кровать уже не кажется надежной опорой. Хватаюсь руками за его плечи крепче, как за спасательный круг, который не даст мне утонуть в пучине наслаждения. Я не могла с этим справиться. Все тело сжалось и выгнулось дугой. Последний стон сорвался с губ. Мы повторяли это еще не один раз, с каждым новым становясь все ближе друг к другу. А потом была война… она началась спустя два месяца. После нашего первого раза. Но Неджи не пустил меня, с помощью своего бьякугана увидев, что я ношу под сердцем его ребенка. А потом я узнала, что его не стало. Сколько слез было пролито – не описать словами. Щемящая боль в груди не давала дышать, казалось, там была огромная черная дыра, поглощающая в себя все светлое и хорошее, что могло бы произойти со мной. Но я держалась, нашла в себе силы жить дальше, ведь так хотел бы он – чтобы у нас была счастливая семья. Трудна твоя тропа, А звук небесных труб так ясен и весом. Здесь вороньё из пунктов наблюдения следит со всех сторон. По твоему хребту предчувствие ползёт, как будто эшелон. Канат натянутый привел к развязке? В куплете прозвучит последней рифмы стон? Падет с обломком крыльев бабочка рядом с тобой. А вороньё всё ближе – Не скрыться и не обрести покой. Крадутся львы, туда, где ты застыл. Должно быть, нужно им ворваться на лоно. Тяжелый листопад стопы твои укрыл – Ты слышишь грохот эшелона. Но вдруг ты замечаешь – он движется по кругу. А доктор Стрэндж лик изменил, подлюга… Быть может, скоро настанет час, и… Кто-нибудь разбудит меня?..