Похмелье, репетиция и близкие друзья...

      Утро выдалось нерадостным. После вчерашних бурных возлияний болела голова, а мир вокруг казался оплотом враждебности и натуральной агрессии. Агрессивное солнце, агрессивный ветер, даже чайки на Волге-матушке орали сегодня особенно агрессивно. Вот на фига он вчера поперся с этими двоими в бар? Знал ведь, чем заканчиваются подобные посиделки и все равно пошел. Рома вот с Мишей – умные ребята, они понимают, что через два дня у них концерт. После репетиции они, как прилежные трудяги, отправились в отель, спать, ну, или еще чем-нибудь заниматься, не суть, в общем. Но Олегу захотелось напиться, настроение было ни к черту, а тут подвернулась такая прекрасная возможность. Вот он и напился, собственно говоря. Да... И сейчас расхлебывал последствия... А ведь ему еще петь сегодня. Репетировать, ага.       В коридоре было подозрительно тихо. С реп-базы не доносилось ни звука. Черт! Неужели, только он один сегодня оказался сознательной личностью и пришел на репетицию? Еще раз чертыхнувшись и помянув недобрым словом двух неких эльфоподобных созданий, регулярно демонстрирующих всю свою страсть к грехопадению, он толкнул дверь студии. Хм... Надо же... Не заперто.       Дверь приоткрылась и из-за нее послышался дикий ржач. Ну, конечно, зачем еще нужна репетиционная база, как не страдать херней? Она ведь не для подготовки к концертам снималась, нет, а для... Хм. Олег закашлялся. За годы работы в одной группе он все никак не мог привыкнуть к замашечкам этих двух обалдуев. Картина маслом. Паша развалился на стуле, а его верный друг и товарищ ковырялся у него в глазу сидя у него же на коленях.       - Треш, угар и содомия... – мрачно изрек Олег, разглядывая открывшееся ему зрелище.       Виталик почесал нос.       - А мы тут это... Репетируем... Во!       - И что же вы репетируете? Гамлета? А, нет! Ромео и Джульетту, наверное... Или Отелло? – кисло предположил Олег. Голова болела жутко, аспирин не помог, а алкозельцера у него не было. – Где остальные?       - Да, хрен их знает, – продолжая копошиться в глазу Паши, выдал гитарист. Наконец, выковыряв неведомое, он повернулся к вокалисту. – Что? Совсем херово?       - Угу, – еще мрачнее выдал Олег. – Чтоб, я еще с вами пил! Да, ни в жизть!       - Хех, в какой раз ты это говоришь? – хмыкнул Павел.       - Когда-нибудь вы оба сведете меня в могилу, а потом вам придется искать новую работу... – невнятно пробурчал собеседник.       - Сейчас принесу, у меня есть... – что есть у Виталика, лидер группы так и не расслышал. Он уселся на диван и начал усиленно массировать виски.       - Держи, вот, – перед носом возник стакан с чем-то мутным и противно воняющим.       - Ты уверен, что это можно пить?       - Ну, нас с утра только это и спасло, – бодро пропел Крымский.       - Ладно, поверю тебе на слово. Но помяни мое слово, если я умру, без моей тушки вам будет грустно...       - Мы это уже давно уяснили. Пей.       Он зажал нос, одним глотком осушил стакан и прислушался к собственным ощущениям. Ничего. Организм не бунтовал. Вернее, он бунтовал, конечно, но это было продолжение утреннего «банкета», а не что-то новенькое. Глаза слипались.       - Отравили, ироды... – пробормотал он, укладываясь на диван. – Отомщу, если не забуду...