***
Цепочка крохотных полукругов от каблуков, монотонно впечатываемых ею в асфальт, довольно ненавязчиво протянулась вдоль нестройного ряда лавок по обе стороны аллеи, где на одной из них развалилась пара обреченного вида молодых людей, буквально тут же забывших неуклюжую девушку, явно располагавшую странноватым гардеробом. — Нет, я не понимаю, решительно не понимаю! — покачал понуренной головой блондин в мятой футболке. — Ты вообще что-нибудь делать собираешься? Сидящий рядом парень, откинувшийся на спинку скамейки, на секунду приоткрыл глаза и бросил на него раздраженный взгляд; затем тихо вздохнул и ущипнул переносицу. — Морт, умоляю тебя, заткнись. Это восьмое подобное восклицание за последние 15 минут. — И что с того? Братишка, мне даже опозорить тебя перед честным народом не удастся, — он театрально раскинул руки в стороны, повернувшись лицом к жиденькому потоку пешеходов. Утомленные солнцем прохожие тащились мимо них, не обращая ни малейшего внимания на нарушителя всеобщей тишины, повисшей в густом горячем воздухе; более того – они, казалось, и не принимали в расчет существование этих двоих. И сколько Морт не пытался устроить бучу, не отдавая себе отчет в том, что подспудно все еще не предал надежду обратиться на себя внимание, люди лишь безразлично исчезали из виду, тут же сменяясь новыми. — Черт, — он с чувством обрушил кулак на ни в чем не повинную скамейку. Второй, в то же время, не позволял себе подать виду, будто пребывает в той же фрустрации, что и брат, потому лишь запрокинул голову назад и лениво прикрыл глаза в надежде, что блондин не заметит, как подрагивают его веки. Так мир казался ему похожим на душный дурман: размытое изображение залитого позолотой парка колыхалось и убаюкивало парня, а откуда ни возьмись налетевший ветерок прошелся по его открытой шее приятным прохладным прикосновением, посылая мурашки вдоль разогретой солнцем спины. Как ни жутко это признавать, пока что ситуация ему даже нравилась. Подспудно он был не прочь побыть в этом состоянии тотальной невидимости — и, как оказалось, свободы — еще немного. Тем не менее, брат явно не разделял его робкого энтузиазма. С тех самых пор, как они покинули полуразрушенный эпицентр инцидента, он беспрестанно трепыхался и так часто хмурился, что младший не был уверен, разгладится ли напряженная черточка на его лбу. Странно. Затих. А это уже не сулило ничего хорошего. — Как думаешь, — он услышал приглушенный шепот Морта, — У нас есть шанс все исправить? Полнейшая разбитость в тихом голосе брата настолько поразила его, что парень распахнул глаза и ошарашенно уставился на Морта. Бледность, днями не сходившая с лица блондина, явно приобрела болезненные оттенки; он нервно теребил край своей футболки и выглядел предельно поглощенным размышлениями, а в глазах, казалось, метались тревожные идеи. Теперь и к нему закралась стыдливость и страх: как можно так равнодушно относиться к произошедшему? На груди лежала тяжесть, и он судорожно вдохнул, сдерживая свои опасения при себе; чем меньше брат знает, тем проще будет в последствии. — Эй, — он обхватил сгорбленные плечи блондина, злясь на дрожь в собственных руках, — мы справимся. — Знаешь, — бледный Морт усмехнулся одному ему известной мысли, — я уже ни в чем не уверен. «Что он?..» Никогда Жерар не слышал, чтобы его дурацкое прозвище звучало так горько.***
Клик-клик. Беспрерывная беготня курсора на экране полностью захватила внимание девушки, заставляя зрение ненадолго рассеяться и дать ей соскользнуть в ватную пустошь на месте привычных мыслей и тревог. Признаться, это праздное изучение всех забытых вкладок браузера расслабляло, отнимая с собой все раздражение, накопленное за день: но нельзя было давать ничегонеделанию, пусть и настолько приятному, вцепиться в нее сильнее, чем следует. Пакет с замороженными овощами на лодыжке унял боль, но на полу уже расплывалась прохладная лужица — стоило бы вернуть их обратно в морозильник. — Так-с… Быстро пробежавшись глазами по ленте на своем профиле, некая Астрид оставила его в покое и напоследок решила проверить электронную почту. Не то, чтобы туда приходила информация первостепенной важности, но периодически какие-то институтские объявления и угрожающего вида списки заданий и дедлайнов все же появлялись. На сей раз из стройного ряда бесполезных писем нагло выделялось одно-единственное, помеченное ярко-желтым ярлыком — отправленное с чьего-то личного адреса, чего не появлялось в ее виртуальном «почтовом ящике» уже так давно, что впору грустить. Недоверчиво помедлив, Астрид все же ткнула на нужную строку и по-дурацки зажмурилась, пока грузилась страница, чтобы попытаться угадать, зачем могла кому-либо понадобиться. В графе отправителя значился какой-то совершенно незнакомый адрес, ко всему прочему содержавший лишь набор цифр; тема и вовсе не значилась, что ну совсем не походило на навязчивых торговых представителей и рассылку студгородка. Стало быть, и правда нечто важное. На просторном белом полотне протянулась одна лаконичная строчка: «Телефон у меня. В 20.30 у вокзала». Закравшееся недопонимание задержалось на уставшем лице девушки прежде, чем она подорвалась с места и расстегнула карманы кофты, забытой в прихожей — действительно: мобильного среди скомканных билетов, мелочи и пары ручек не нашлось. — Как он вообще узнал мой адрес? — пробормотала Астрид. В животе все похолодело, и в угоду сдавшим коленкам она опустилась на пол; как можно было не заметить пропажу? А техникой с такой-то стипендией разбрасываться ну совсем непозволительно, да и перспектива отсидеть еще с месяц в «зоне недосягаемости» совсем не улыбалась. «Дура набитая» — заключила девушка и вздохнула, предвкушая встречу с каким-нибудь неприятным типом, с последующим вымогательством компенсации. Задумалась: а стоит ли вообще так рисковать, соглашаясь на встречу с неоднозначным сердобольным? Вдруг это окажется ловушкой для идиота, в которую она планирует преспокойно попасться? В конце концов, разношерстные криминальные хроники не просто так пестрели сюжетами о похищенных, изнасилованных, расчлененных или обработанных соответственно вкусам злоумышленника девушках… Она поморщилась от пришедших в голову сценариев. Астрид покусывала костяшки пальцев, напряженно размышляя над альтернативами. Нет, придется рисковать. На телефоне осталось кое-что, стоящее в разы больше самого устройства, так что остается за милую душу шагать в лапы к нашедшему и надеяться все уладить. Горестно вздохнув, девушка ссыпала всю вываленную на пол мелочевку в ящик одиноко притаившейся в углу прихожей тумбочки, гордо громоздившейся на своей вахте еще задолго до переезда самой Астрид в это однокомнатное воплощение ветхости. Иногда казалось, что она стояла там чуть ли не со времен первых хозяев, давным-давно почивших под гранитными плитами, потому представить на месте ее облупившегося бока ровную лакированную поверхность до сих под оставалось невыполнимой задачей. Интересно, кому же все жильцы обязаны этим переходящим трофеем? Тем временем, за окном смеркалось, и настенные часы учтиво напомнили — восемь пополудни. Мысленно прибавив к этому еще семь минут — именно на столько они отставали, а у нее не было ни времени, ни желания это исправить — девушка натянула на себя свежую футболку и, недолго думая, набросила на плечи узурпированную толстовку. «Удобная… Сам виноват», — заключила она, издевательски улыбнувшись, и сунула в карман связку ключей. Уже открыв замок на двери, Астрид на мгновение замерла и обнаружила, как разумная мысль мечется в голове: «С ума сошла, что ли?». Похоже на то. Но лучше попробовать завладеть телефоном обратно, нежели гарантированно лишиться головы. Дверь резво захлопнулась, и белая штукатурная крошка повисла в воздухе пыльным облаком.***
Когда из-за угла газетного киоска выступил высокий человек в голубоватой хирургической маске, впору было бить тревогу. — Добрый вечер, — осторожно начала Астрид, тщетно щурясь и всматриваясь в одну сплошную тень на месте глаз незнакомца. Ответа не последовало; в остывшем ночном воздухе повисла неприятная тишина. Он просто замер, выпростав руки по обе стороны туловища и изучал постепенно сдававшую девушку. Волосы человек старательно спрятал под черный капюшон спортивной кофты, не позволив ни единой пряди выбиться наружу (будто в такой темени все равно можно было что-то разглядеть); нижнюю часть лица надежно прикрывала маска, кисти рук обтянуты скрипучими резиновыми перчатками, а ровно в том месте, где они кончались, на подхвате оказывались длинные рукава. Одним словом, подготовился он дотошно — вот только к чему? Темная угрожающая фигура едва заметно покачивалась под натиском порывов ветра, несших по ночному небосводу ничуть не нарушавшие мрачные антураж свинцовые тучи, служивших вознаграждением после дневного ада и суливших хороший ливень, а посреди всего этого гнета человек казался еще более жутким, будто черпал силу у взбеленившейся природы. «Похож на всамделишного злодея из бюджетного ужастика, куда каким-то чудом удосужились нанять актера поспособнее» — у нее вырвался нервный смешок. Наконец, он шевельнулся: девушка насторожилась и не сводила с незнакомца глаз, но тот лишь протянул ей руку — пустую. — А… где телефон? Человек в черном настойчиво поманил ее ближе, игнорируя вопрос. Маленькими шажками Астрид подошла к нему и помедлила в метре от рослого мужчины (по крайней мере, его фигура не позволяла усомниться хотя бы в этом), который резко перестал казаться добродетельным. Оружия он не держал — во всяком случае, на виду — и сохранял свою угрожающую позицию с напускной леностью, словно девушка перед ним оказалась простым насекомым, уже зажатым между стеклышек под распаленной лампой. — Я повторюсь, — Послышался гортанный смех, и левая рука мужчины, подобно темной пластичной змее, бросилась в ее сторону и моментально ухватила остывшую ладонь девушки. Астрид ахнула и отшатнулась, прикрывая голову свободной рукой, предвкушая удар — но никакой боли не последовало, как и малейшей реплики со стороны человека. Она осторожно приоткрыла веки и украдкой осмотрела себя с ног до головы: и действительно, кое-что было не в порядке. Он что, держал ее за руку? Не произнеся ни слова в свое оправдание, человек проследовал по направлению к пешеходному переходу, — дорога действительно была через чур оживленной, чтобы перебегать где попало — утягивая опешившую Астрид вслед за собой. Его хватка оказалась крепкой, но неожиданно податливой: вроде бы и стоило сдавить ладонь покрепче, не позволяя девушке сопротивляться, но он заведомо отказывался от этой идеи. Более того — незнакомец, казалось, знает все ее мысли и намерения наперед; мужчина отметал саму идею попытки побега и, что забавно, именно эта хладнокровная убежденность останавливала Астрид. Эмоции смешивались в сплошной густой звон, голова гудела от беспризорных обрывков выводов, инстинктов и идей, но ноги продолжали нести вслед за странным человеком. — Эй, — она попробовала подать голос, но слова доносились откуда-то издалека. — Что происходит? Человек по-прежнему отмалчивался, а девушка обнаружила посреди тревожного роя мыслей одну, чужеродную и шероховатую: «молчи и шагай дальше». Как ни странно, тело тут же переняло приказание. Если до того ей удавалось притормаживать на каблуках и хотя бы оказывать посильные неудобства незнакомцу — что и без того давалось с абсурдным трудом — то теперь все ее нутро призывало опустить глаза к носкам туфель, сменявшим один другого. Не правда ли, увлекательное зрелище: вперед-назад. Вперед-назад… Разномастные здания, выцветше-зеленые массивы деревьев, неоновые вывески и редкие прохожие — все смазывалась в единый пестрый поток, который никак не позволял Астрид, и без того чрезвычайно заинтересованной происходящим на остывавшем асфальте, понять свое местонахождение. Они шли довольно долго, насколько девушка могла судить, но все еще абсолютно неясно, куда именно. Каким-то неведомым образом человек обволакивал ее сознание успокаивающим налетом: вынуждал обращать внимание на все вокруг, лишь бы создать иллюзию отсутствия угрозы прямо перед носом, унять тревогу и вынудить жертву обмякнуть без сопротивления; незнакомец аккуратно, почти неразличимо вонзил свою волю в ее сознание¸ потому как оцепенение не сходило не смотря ни на что. Можно было различить мечущиеся мысли, но те будто не могли пробиться сквозь ватный барьер, сводя Астрид с ума. «Не могу… сопротивляться…». Где-то позади мерцали запыленные фары машин, ряды прохожих поредели и практически сошли на нет, а мерный стук каблуков по асфальту еще вернее окунал девушку в полудрему. Сохранять вертикальное положение становилось невыносимо трудно, особенно в выбранном человеком ленивом темпе, потому она невольно положила голову на его плечо. На мгновение Астрид увидела, как в глазах незнакомца мерцала смесь злости и странной печали, но его лицо, очевидно, она разглядеть не смогла бы. Он тихо вздохнул и опустил руку на талию девушки, наверняка создавая предназначенный для редких прохожих образ, и, убедившись в том, что их окружали лишь погасшие окна, вошел в ближайший переулок. Тот оказался глухим: с трех сторон их обступали закопченные кирпичные стены без единого оконного проема. В противоположной стороне валялись осколки разбитой бутылки, разбросанные на довольно большом расстоянии друг от друга, словно та падала с крыши; на козырьке восседал желтоглазый кот, абсолютно равнодушно отнесшийся к вторженцам. Хватка на разуме Астрид усилилась до невыносимого предела: виски что-то сдавило, а ноги враз подогнулись под ней, но он вовремя подхватил ее под бедра и утвердил колени по обе стороны от своей талии – девушка по велению странного инстинкта сцепила пальцы за шеей человека, чуть прижимаясь к нему. «Закрой глаза». Веки захлопнулись без промедления, вопреки нежеланию остатков здравого смысла поддаваться на провокацию; под ногами мужчины захрустело стекло, а ее затылок ощутимо столкнулся с ближайшей стеной — он не был осторожным или хоть в какой-то мере бережным, будто намеревался сорвать все накипевшее на Астрид. Перед глазами словно взорвалась слепящая краснота, но после короткого скрипа чего-то, что, скорее всего, было маской незнакомца, она ощутила чужие жесткие губы на своих. Без промедления он требовательно прикусил их, заставляя неосознанно приоткрыть рот и пустить язык внутрь — железистый привкус крови постепенно растворился под его натиском. Почему-то человек не рассматривал возможность вынудить ее подчиниться так же точно, как он вогнал ее в оцепенение; словно в этой жестокости был какой-то особенный смысл. Одним рывком незнакомец расстегнул толстовку Астрид, едва ли не выдирая змейку ко всем чертям, и запустил одну ладонь под футболку, ощутимо нажимая на кожу прохладными пальцами. Он прервал поцелуй лишь на короткое мгновение, чтобы набрать воздуха в грудь — видимо, в своем исступлении забывал дышать — а затем легко скользнул к шее, покусывая и быстро облизывая образовавшиеся отметины по пути вниз. «Нет, так не должно быть… Почему мы это делаем?» - ленивая мысль все-таки проникла в сознание. Он с силой нажимал на разведенные до боли бедра, исследуя их внутреннюю сторону пальцами; по щекам девушки покатились непрошенные слезы, а незнакомец, как ни странно, ненадолго ослабил хватку и собрал их языком, убирая растрепавшиеся пряди от ее лица. В движениях человека проскользнуло что-то сродни нежности, совершенно неуместной и абсолютно ненужной. Позади раздался какой-то шорох, вынудивший его встрепенуться и замереть, тем самым неосознанно ослабляя стальную хватку на разуме Астрид: тут же сквозь каждую клеточку тела прокатилась волна ужаса. Стена, ограждавшая ее мысли, рухнула, и голову тут же заняла оглушительная смесь боязни, стыда и возбуждения; девушка попыталась оттолкнуть насильника от себя и вырваться из его хватки. Тот успел криво натянуть маску назад еще до того, как она успела что-либо разглядеть. — Отвали от меня, ублюдок! — она прододжала колотить его по груди, пока нечто у входа в переулок отвлекало его внимание. — Ну-ну… Что-то мне подсказывает, что обоюдным согласием тут и не пахнет, — в чужом голосе слышалась насмешка, уязвившая девушку. Кто-то в два шага оказался около удерживавшего ее незнакомца, тем самым вынуждая того оттолкнуть Астрид от себя и, в недоуменной панике, быстро понестись прочь. Он не попытался атаковать новоприбывшего или сказать тому идти своей дорогой, а лишь поспешно оставил место преступления. Кто тогда, мать его, это мог быть? Ноги подкосились, и она обессилено сползла вниз по кирпичной стене, ощущая прохладу на местах, к которым прикасался человек. Ноющая боль отдавалась в руках и ногах, губы припухли, и царапину на щеке жгло от слез. Астрид не могла заставить себя поднять взгляд вверх и увидеть своего спасителя, но тот облегчил ей задачу, опустившись прямо перед ней на колени. Все было размытым и нечетким, потому различить ей удалось только черные завязанные в хвостик волосы и явно мужские черты лица, как казалось, искаженные жалостью и тенью отвращения. — Похоже, у кого-то вечер пошел не по плану, - пробормотал он, протягивая ладонь к ее лицу. – Хотя, я вижу, почему тот фрик положил на нее глаз. Испуг и стыд враз затихли под напором искреннего возмущения, вскипевшего в груди Астрид; уклонившись от его руки, она уставилась прямо в его, как оказалось, голубые глаза и прошипела: — Спасибо за совет, мистер, но я беру больше, чем кто-либо себе сможет позволить! Тот в шоке отшатнулся и с глуповатым видом распахнул рот, не в силах оторвать от девушки взгляда. — Что еще? — недовольно огрызнулась она. — Ты… видишь меня? — А могут быть варианты? Его губы вытянулись в широкой улыбке, и парень закрыл лицо ладонями, воздевая голову вверх. Он прошептал какие-то слова благодарности, адресуя их, по всей видимости, неведомым высшим силам, и отнял руки от себя. — Знаешь, Астрид… Ты ведь любишь истории?, — казалось, он едва преодолевал желание сдавить девушку в объятиях. — Как видишь, предпочитаю принимать в них участие, — фыркнула она, тихо всхлипывая. Незнакомец повернулся и почему-то одарил пустоту позади диковатой ухмылкой. — О, тогда мы нашли друг друга.