Это было в последний раз!

      Опять ты. Я уверен, что даже в многомиллионной толпе смог бы узнать это уродливое белое платье с точностью до самого мелкого кружева. Ты никогда не отличалась утонченностью вкуса и женственностью. Но почему-то все мужчины были у твоих ног... Кроме меня. Сколько я себя помню, я всегда ненавидел тебя, и это было взаимно. Наверно поэтому мы уже на протяжении семи (или уже восьми?) лет не теряли интереса друг к другу.       Встреча с твоим холодным взглядом заставила меня закашляться, подавляя подступивший к горлу едкий смешок. Я же говорил, что узнаю тебя везде! Ты как обычно сидела возле барной стойки и заливала в себя спиртное. Удивительно, как такими темпами ты еще не спилась? Хотя, это было бы печально и неинтересно. Тогда бы вся моя вожделенная ненависть сменилась низким чувством жалости и безграничного презрения к тебе.       Пристальный надменный блеск глаз, маленький карандаш в одной руке и сигарета в другой – в тебе ничто не менялось, хотя, по правде говоря, я уже и забыл, когда видел тебя в последний раз. Ты делала заготовку статьи, полной желчи и твоей врожденной язвительности, направленной против музыки. Музыки, которую писал я. Твои отзывы вызывали резонанс в обществе, а у меня лишь приступ смеха и бесконечного восхищения способностями женщин так искренне и безраздельно ненавидеть. Да, каждую статью ты публиковала под разными именами, потому что это была война не против группы, это была война против меня. И я это прекрасно знал – твоя ненависть имела какой-то невероятный привкус, отдаленно напоминающий стыдливую любовь, привкус, которого нет в статьях других критиков.       Пока я выступал, ты не сводила с меня взгляда, откинувшись на спинку высокого стула и накручивая на свои длинные пальцы пряди волос. К твоему уху наклонился один из моих хороших знакомых, и вы о чем-то стали мило беседовать. Я видел твою улыбку, ту, которой ты одаривала каждого мужчину, которая могла ввести в заблуждение любого, в которой не было ни капли искренности. Кажется, меня сегодня ждет «новое» знакомство… - Вилле, познакомься, это Айно. Замечательный и отзывчивый человек. Рекомендую. - Очень приятно, - я взял твою руку и поцеловал, при этом сдерживая очередной приступ смеха. Я видел тебя насквозь: все твое отвращение, желание вырвать руку и залепить мне пощечину. Но, поборов в себе эти желания, ты лишь одарила меня той самой мертвой кукольной улыбкой. - Взаимно, - как обычно немногословна. Прямо-таки женщина-загадка! Но ты прекрасно знала, что меня не очаровать своими пушистыми ресницами, ямочками на щеках и наигранной застенчивостью. Ведь я ненавидел тебя всем сердцем, каждой фиброй своей души. Будь моя воля, я бы сжег тебя на костре, ведь ты была настоящей ведьмой: ты околдовывала мужчин и делала из них то, что было хуже рабства. Ты заключала их в плен своей любви… формалиновой любви.       Я стоял в тусклом свете фонаря, провожая взглядом уезжавших домой друзей. Кто-то был навеселе и пел песни, размахивая руками, кто-то молча сажал их в такси. Вся эта картина расплывалась перед моими глазами в какое-то одно большое мутное пятно. Веки тяжелели, а земля под ногами начинала раскачиваться. - Опять перебрал? – спросила ты, пристраиваясь к фонарю. Твоя способность внезапно появляться там, где тебя меньше всего ждут, никогда не переставала меня поражать. И от этого во мне вскипало все мое злословие и желчность. В этот момент я уже был готов выплеснуть всю свою ненависть на тебя, но появился мой знакомый, который попросил проводить тебя до дома. - Конечно, - улыбнулся я, пытаясь угомонить в себе порывы злости, которые с каждым разом все сильнее накатывались на меня. Ты чувствовала это и ликовала, что тебе удалось довести меня до белого каления. Но подожди, я еще отыграюсь на тебе. - Пожалуйста, - сказал я с нескрываемым сарказмом и наигранно открыл перед тобой дверь такси. - Боже мой, прекрати этот цирк, - сказала ты, демонстративно проходя мимо меня и открывая соседнюю дверь машины. Я в восхищении! Сегодня ты превзошла саму себя: еще никогда у тебя не получалось с такой простотой разорвать в клочья все мое мужское самолюбие и с такой тщательностью растоптать его остатки в грязи. Сев в машину, я поймал сочувствующий взгляд шофера. Я уверен, ты ведешь тетрадь, где записываешь во всех подробностях, где, когда и как ты меня унизила.       Я прижался лбом к холодному стеклу и смотрел на мелькающие фонари… Так думала ты. На самом деле я беспрестанно следил за тобой, за каждым твоим жестом, каждым взмахом ресниц. От запаха твоих духов кружилась голова. Интересно, сколько ты их вылила на себя? Ненавижу этот парфюм, потому что он напоминает мне тебя. Он может испортить любую девушку, даже самую желанную и любимую. Потому что так пахнет твоя кожа.       А ведь восемь лет назад все было иначе. Ты была еще совсем девочкой. Такой наивной, доброй и искренней. Твой озорной смех напоминал мне звук колокольчика и заставлял меня невольно улыбаться. В день нашего знакомства ты была в белом платье, похожем на то, которое было надето сейчас на тебе. На твоих щечках играл розовый румянец, а глаза были затуманены мечтой: ты хотела стать музыкальным критиком, чтобы быть немного ближе ко мне и моей музыке. Тогда я был глуп и распутен: мне было весело смотреть на то, как ты сгорала от любви. Спустя два месяца я понял, что ночи, проведенные с тобой, не приносят мне больше удовольствия, потому что во мне зарождался стыд за то, что раньше я делал без зазрения совести. А, может быть, это было что-то большее, чем просто стыд? Не знаю, сейчас я даже и не вспомню.       Я уехал, не сказав тебе ни слова. Потом мне говорили, что ты искала меня… Недолго. Ты закрыла свое сердце на замок и умерла для окружающих тебя близких людей. Да, ты еще дышала, но живой блеск погас в твоих глазах, они словно стали стеклянными. Ты мастерски научилась это скрывать, но я знал тебя слишком хорошо, чтобы просто забыть об этом.       И все-таки я был не совсем откровенен с самого начала. Однажды я понял, что влюбился в тебя по-настоящему. Чувство вины окончательно изъело мою душу, но я все же решился попытаться вернуть все назад. Как только я узнал твой адрес, то сразу же поехал к тебе, не медля ни секунды. Слишком много надо было сказать тебе. Сделать то, до чего просто не додумался бы раньше. Вернуть тебя.       В тот день ты встретила меня запахом спиртного. Страшно было подумать, во что ты превратила себя за какие-то два месяца! А еще страшнее было понимать, что это я был во всем виноват. Сначала ты плакала и постоянно спрашивала меня: «Зачем?» А я лишь стоял у окна и молчал, потому что и сам толком не знал, ради чего я делал это. Твой отвратительный прокуренный голос, разбитые колени, землистый цвет лица и вздрагивающие от рыданий плечи – все это угнетало меня еще сильнее, и совесть неподъемным грузом давила на меня, пригибая к земле и не давая распрямить спину. Это был последний раз, когда в твоих словах была хоть капля искренности.       Я упал перед тобой на колени и целовал твои руки, моля о прощении. Тогда я впервые в жизни открыл свою душу другому человеку и по-настоящему раскаялся в том, что я сделал. Кажется, в тот день ты даже увидела мои слезы. Слезы откровения и моей неугасаемой любви к тебе. Ты все время молчала, внимательно наблюдая за тем, как я унижался перед тобой, ползая у тебя в ногах. А потом ты рассмеялась. Нет, это не был твой лучезарный смех. Это было что-то пугающее, горькое, словно полынь, и в этом не было души. Перестав смеяться, ты докурила сигарету и с ненавистью затушила ее, вминая своими тонкими пальцами в стекло пепельницы. - Уходи, - это было единственное, что ты сказала мне тогда. И именно в тот момент я увидел тот самый взгляд, который положил начало нашей вечной вражды… - Вилле Хермани Вало, - сказала ты, тронув меня за плечо и сразу же с отвращением отдернув руку, - вернитесь наконец-то в реальность и соизвольте оплатить такси.       Каким же отвратительным тогда показалось мне мое имя! Еще ни в одном языке мира не придумали такого слова, чтобы описать то, что я испытывал сейчас. Мне хотелось кричать от этой слепой ненависти и одновременно смеяться смехом безумца. Я подошел к двери, рядом с которой ты сидела, и резко открыл ее, протягивая тебе руку. В ответ я получил лишь недовольный взгляд. Конечно, ты скорее умрешь, чем примешь помощь от меня, даже такую незначительную. - У меня нет времени ждать, - грубо ответил я, хватая тебя за запястье и вытаскивая из машины. Ты не устояла на ногах и упала в мои объятия. - Ах, Вилле, не делай мне больно хотя бы сейчас, - наигранным голосом ты застонала мне на ухо, заставляя всего меня вздрогнуть от ненависти ко всему твоему пафосу и вульгарности. Подтолкнув тебя под локоть, я направился к дому. Ты шла впереди, выпуская в ночной воздух клубы сигаретного дыма и угрожающе пошатываясь – несмотря на твой потрясающий талант притворяться, скрыть текущий по твоему организму алкоголь было достаточно трудно.       В прихожей ты небрежно сбросила туфли с ног, одна из которых попала в большое напольное зеркало. Оно задрожало и печально звякнуло… - Поосторожней тут, - злобно подняв взгляд, сказал я. Ты сначала стояла в немом ступоре, а затем, запустив свои тонкие длинные пальцы в мои волосы, засмеялась своим холодным смехом, который тысячами маленьких ледяных кристаллов вонзался в душу, и ответила мне: - Будь моя воля, я бы все здесь разнесла. Я бы была самым счастливым человеком на земле, если бы я только могла… - Меня утомили эти разговоры, - перебил я тебя и заткнул твой рот притворно горячим поцелуем. Я готов был терпеть приторный привкус твоих сигарет, лишь бы только как можно дольше не слышать твой отвратительный голос. Не могу… Не хватает дыхания. Кажется, я начинаю задыхаться. Задыхаться от пожирающей меня ненависти и витающего в воздухе запаха формалиновой любви. Помогите… Кто-нибудь… - Вилле, не сопротивляйся, ты же для этого привел меня сюда. Ты ждал меня, правда? – ты провела своим острым ногтем по моей груди, оставляя красную дорожку на моей коже. - Наглая ложь, - исступленно прошептал я, глотая ртом воздух и из последних сил пытаясь вырваться из этого коварного и сладостного плена. Почему в такие моменты мое тело начинало нестерпимо ломить, а сердце то и дело сбивалось с ритма? Ты чудовище. Лучше бы ты всадила между моих лопаток нож по самую рукоять, нежели так пытала меня. Но ты слепа в своей ненависти и достаточно неразборчива в выборе средств – ты не брезгуешь даже самыми отвратительными приемами, лишь бы заставить меня потерять рассудок и захлебнуться всей страстью, скопившейся во мне за долгое время твоего отсутствия.       Нам слишком сложно скрывать друг от друга наши истинные желания, ведь мы видим друг друга насквозь. Конечно же ты пришла туда не просто для того, чтобы написать очередную статью, нет... Ты могла бы с этим прекрасно справиться, даже не выходя за четыре стены своей квартиры: твоего таланта поливать людей грязью было бы достаточно, даже, может быть, осталось для того, чтобы добавить парочку едких фраз по поводу моей видимой личной жизни. Да и я привез тебя сюда не просто так. Нам нужен был секс. Он был необходим нам как воздух. Не так часто, конечно, но достаточно для того, чтобы мне уехать на несколько месяцев в турне, а тебе погрузиться в свою работу.       Вот так мы и жили: от встречи к встрече, ожидая того самого момента шипящей и грязной, словно морская пена, вожделенной и невероятно возбуждающей ненависти. Ненависти до дрожи в коленях, до щемящей боли в груди, до остановки дыхания... И блаженства, разливающегося по изможденному телу приятной истомой, срывающей с губ пронзительные стоны счастья... - Она знает? - спросила ты, выбравшись из моих объятий и натягивая свое кружевное нижнее белье. - Кто «она»? - сладко потянувшись и укутавшись в одеяло, сухо улыбнулся я. - Кто-кто, девушка твоя! - закатив глаза, грубо и как-то неоправданно истерично ответила ты и продолжила разглядывать фотографию, стоявшую на каминной полке. - Нет. А зачем? Меньше знает - крепче спит. - Хах, какая ж ты сволочь, Вало! - засмеялась ты. Подойдя к окну, ты распахнула его и, вдохнув свежий весенний воздух, закурила.- Как был сволочью, так ей и остался! - Мне нравится, когда ты меня так называешь. Я даже чувствую, с каким удовольствием и смаком ты это делаешь. Как же я буду жить без твоего отвратительного голоса еще несколько месяцев? Может быть, останешься хотя бы на завтрак?       Ты молчала и задумчиво отбивала ногтями ритм по подоконнику. Нет, так не пойдет! Уж лучше слушать твою брань, чем это неопределенное молчание! Я выбрался из объятий постели, еще сохранявшей тепло наших тел, и подошел к тебе. - Мне кажется, или кто-то плачет? - ехидно заметил я, щелкнув зажигалкой. Мой голос оторвал тебя от мыслей и заставил вздрогнуть твои плечи. - Плачу. Только точно не по тебе, - нагло улыбнувшись и утирая слезы, ответила ты. - Яблони и аллергия, - ты указала рукой на белый туман благоухающих цветов, повисший над оградой соседнего дома. - Они ведь красивые... А глаза режут, как ты. - Хочешь сказать, что я прекрасен, как эти цветы? - ухмыльнувшись самодовольной улыбкой, поинтересовался я. - Нет, ты скорее бездушный чурбан. - А вот я всегда считал тебя красивой, - потрогав твои волосы задумчиво протянул я. - Если бы все было не так... - А как? - Как у всех нормальных людей. Я бы благословлял тебя и просил высший разум, чтобы он как можно дольше сохранял твою красоту. - С сегодняшнего утра ты можешь делать это без всяких преград. - Почему это? - хитро улыбнувшись, спросил я, прокручивая в голове уже до боли знакомый ответ. - Потому что это было... - ты замолчала. - В последний раз? - я рассмеялся. Как же часто я слышал эти слова от тебя. «Последний раз!» - кричала ты мне, поправляя растрепавшиеся волосы и одергивая юбку, после нашей встречи в каком-то немецком пабе. «Последний раз!» - шептала ты мне на ухо, держа в руках красные туфли со сломанным каблуком, когда я притворялся спящим, и босиком убегала домой по глубоким лужам, оставшимся после июньской грозы. «Последний раз!» было написано губной помадой на зеркале моего гостиничного номера в США. Последний раз... Эти пугающие многих слова стали для меня чем-то теплым и нежным, как твои груди. - Нет, ты меня не понял: это было в самый последний раз! - потянувшись ко мне и пытаясь поцеловать, сказала ты. Я ловко увернулся и теперь ликовал, видя твое нескрываемое разочарование. Теперь-то мы квиты! - Ну, как знаешь. Потом ведь пожалеешь, - сказала ты, отстраняясь от меня и направляясь к двери. - И все-таки решила не оставаться на завтрак, - опершись о стену и наблюдая за тем, как ты надеваешь туфли, наигранно расстроенным голосом заметил я. - Убегаешь, словно проститутка. А ведь мы не такие уж и чужие люди... - Ох, нет, Вилле... Теперь мы чужие, - обняв меня за шею и зарывшись в мои волосы, прошептала ты. Неужели ты пытаешься запомнить, как пахнет моя кожа и волосы? Ты решила сменить тактику и выводить меня из себя этой неопределенностью? - Чужие - не чужие, а я жду тебя через два месяца, - отстранив тебя от себя сказал я. - Вало, ты же умный мужчина, но почему сейчас ты ведешь себя как дурак? Я не приду, понимаешь? - сказала ты, хлопнув дверью.       Я побежал на второй этаж и распахнул окно, возле которого ты курила, чтобы проводить тебя взглядом. Ты еще долго стояла на пороге, прижимая к глазам ладони и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Потом, пошатнувшись, ты побрела по слабо освещенным улицам, громко всхлипывая. - Эй, опять кто-то плачет? - усмехнувшись, спросил я и сел на подоконник. - Опять, - вытерев глаза, ответила ты. - Из-за аллергии? - Из-за тебя, придурок! - крикнула ты и улыбнулась мне той самой солнечной улыбкой, в которую я когда-то влюбился. В этот момент ты показалась мне снова живой, и мое сердце стало учащенно биться от радости и предвкушения какой-то новой надежды...       Но ни одной моей надежде не суждено было сбыться. Тогда, улыбаясь мне, ты была серьезна как никогда и, кажется, решила не нарушать свое обещание, навсегда перечеркнув пункт под названием «сволочь Вилле Вало» черным маркером...       Через три дня в студию вошел довольный Миге, держа в руке свежий выпуск какого-то популярного музыкального журнала. Его улыбка поначалу не вызвала у меня подозрений и, улыбнувшись в ответ, я стал перелистывать холодные гладкие страницы, ища твою статью, полную едва уловимой ненависти и нескрываемого сарказма. И наконец я нашел ее. Откинувшись на мягкую спинку дивана, преисполненный томлением ожидания, я начал читать, уже прокручивая в голове, как я буду сдерживать свой смех.       Чего я ждала от этого концерта? Пожалуй, очередную порцию нескрываемого разочарования. Я ожидала увидеть пьяного Вилле Вало, которого то и дело мотает из стороны в сторону и который посылает всех к чертям... Да, я увидела все это. Но еще я увидела что-то новое, искреннее и живое. Его музыка, его голос заставили меня вздрогнуть и забыть о том, что я критик, и окунуться в мысли, навеянные его творчеством. Да, это был лучший концерт за последние... Скажем, восемь лет. Это было дьявольски прекрасно!       Все это заставило задуматься меня над тем, что я делала все эти годы работы в разных издательствах... И я поняла, что это не то, чего хочу я. Пора забыть об этой гонке, основные правила которой облить музыканта грязью. Это не те правила, по которым я хочу играть. Поэтому сейчас я прощаюсь с вами, мои дорогие читатели, которые вдохновляли меня на продолжение этой скандальной работенки. Это была моя последняя статья. Спасибо вам.

Ваша Айно

      Значит так ты решила? Значит это конец? Разве это возможно? Теперь понятно, почему ты улыбнулась мне тогда впервые за восемь лет. Нет, ты не освободилась - я чувствовал это в каждом слове, отпечатанном на этой глянцевой странице. Ты желала не свободы. Тебе нужен был покой. И ты нашла его.       Знаешь, раньше я думал, что умер тогда, восемь лет назад, когда началась наша, как мне тогда казалось, вечная война. Но теперь я понимаю, что те моменты кипящей ненависти были моментами, когда я по-настоящему жил... когда мы жили.       Моя дорогая Айно, думала ли ты когда-нибудь, что пустота в душе может быть тяжелее любого пульсара, существующего в нашей бескрайней вселенной? Вот сейчас я как раз думаю об этом. Почему сердце стало таким невыносимо тяжелым? Или, может быть, умершей душе уже не под силу поддерживать его живое биение? В любом случае, я буду петь. Я не сдамся, как сдалась ты. Я буду петь для тебя и ждать, когда в бархатном полумраке промелькнет твое белое кружевное платье...