***
Комиссия. И ведь не догадаешься с ходу какую мерзость спрятали за этим словом. Отбирать у родителей детей...что может быть хуже? А прикрываются, как всегда, благородными целями. Когда объявили об этих «комиссиях» в городе настоящая паника началась. У самого лишь одна мысль была: как спрятать сына? Но я же ученый. Хотел подойти к проблеме рационально, обдуманно. Дабы не натворить ошибок поспешными действиями. Первые дни по старой привычке вел дневник. Анализировал все что можно. Составлял планы. Вот только покатились в ад все планы, когда Они пришли к нам домой. С настойчивым «тук-тук-тук» в дверь. Тогда я тоже запаниковал. Прижал к себе дрожащего сына: -Помнишь дедушкин дом в лесу? Научную станцию мирологов? -Помню, - шепчет и еще сильнее ко мне жмется. -Сможешь найти дорогу туда? Удивленно смотрит круглыми глазищами. Кивает. -В городе не спрятаться. Беги через лес в дедушкин дом. Я избавлюсь от «гостей» и пойду за тобой. Там и встретимся. Снова кивает. Крепко обнимаю напоследок и помогаю выбраться через окно на задний двор. С тяжелым сердцем провожаю взглядом маленькую фигурку и иду встречать незваных гостей. Обыскали весь дом. Никого не нашли и удалились восвояси ворча что-то про санкции и карательные меры. Мне тогда не до их угроз было. Подробно записал все случившееся в дневник. А потом решительно вырвал страницу и спалил в печке. Вдруг кто найдет и узнает. Не нужно этого. Собрал кое-какие вещи. Переждал полдня, чтобы избавится от слежки, если она есть, и рванул в Дом, вслед за сыном. Его там не оказалось. Искал в лесу до самой темноты. Безуспешно. Вернулся на станцию, надеясь встретить своего ребенка там. Надежды не оправдались. Но зато выяснилось, что про старый Дом в лесу помню не только я. Из города явились напуганные комиссиями родители с детьми. Умоляли спрятать их чад в Доме. Я отговаривал, но не вышло. Взрослые вернулись в город, а ребятню оставили на станции. Так и получилось, что я остался здесь присматривать за чужими детьми. Несколько дней прошли довольно мирно. Дети вели себя спокойно, насколько спокойно могут вести себя дети предоставленные сами себе. Я изредка выбирался в лес на поиски сына, но бросить все ради этого не мог. В Доме меня ждали подопечные. Мысль, что я предаю собственного сына ради чужих детей становилась все навязчивее, как и беспокойство за него. Маленький мальчик в темном лесу....О чем я думал? Позволил панике себя захватить и натворил ошибок, которых так хотел избежать. Иллюзия мирной жизни закончилась, когда комиссия нашла нас здесь. В тот день и начались бесконечные игры в прятки. Дом огромен, комнат много, как и потайных мест, но «гости» оказались настойчивыми. Тех кто плохо прятался уводили из Дома. Больше мы о них не слышали. Даже думать не хочу, что с ними стало. А потом из города привели еще нескольких детей. На все мои уговоры, что здесь тоже не безопасно их родители только отмахивались. Повредились рассудком от страха, не иначе. Что там творилось в городе я даже не спрашивал. Мне моих проблем хватало. Дети быстро освоились в Доме. Зажили своим маленьким социумом. Довольно самостоятельным, надо сказать. Однажды заметил, что они придумывают какие-то странные игры. Что-то про прятки и вызов потусторонних гостей. Мало им комиссии. Но дети есть дети. Тяга к фантазии у них не исчезает даже в темные времена. А может им так легче эти времена пережить? Занес в дневник описания игр. Ради интереса. Я же все-таки ученый. Или был им когда-то давно. Я уже сам не знаю. Заниматься поисками сына больше не удавалось. Я присматривал за детьми, которых становилось все меньше. А еще стал следить с чердака за единственной дорогой к Дому, приспособив под это дело старый бинокль, завалявшийся в глубине дедушкиного шкафа. Так что теперь не все визиты «гостей» были для нас неожиданностью и мне иногда удавалось предупредить детей заранее. Со временем мне стало казаться, что наша игра в прятки «гостей» даже забавляет, и порой они специально не замечают тех, кто прячется на самом виду. Ради жестокого веселья или по правилам только им понятной игры. Не знаю. Мне не понять тварей из бездны. Карательными мерами Они больше не грозили, только скалились злобно в лицо. Видимо моя персона тоже их забавляла. Как и мое бессилие в сложившейся ситуации. Я не знал сколько прошло времени прежде чем случилось то, чего я боялся больше всего: Дом опустел. В нем поселилась тишина. Такая навязчивая и почти осязаемая. Я бродил по Дому пытаясь отыскать хоть кого-нибудь. Но раз за разом комнаты оказывались пусты. Чтобы привести свои мысли в порядок сел перечитать дневник. Что же творилось все это время у меня в голове? Я и не заметил, как подробные и четкие записи превратились в несвязные обрывки мыслей, как-будто даже не мне принадлежавших. Наверное я просто очень устал. Возобновил поиски сына. Не надеясь уже ни на что. Просто чтобы занять себя и отвлечься от гнетущей тишины. Оказалось, за игрой в прятки прошла почти вся осень. И лес уже готовился погрузится в зимнюю спячку. Днем я бродил по лесу в бесплодных поисках потерянного сына. А ночью, не в силах уснуть, играл в вызов гостей. Записи оказались весьма кстати. Я ученый, и не верю в потустороннюю чушь, но в глубине души все-же надеялся что кто-нибудь явится и развеет мое одиночество. На шестой день, блуждая по лесу я наткнулся на ворох опавших листьев. Сначала, я даже не осознал, что меня в нем заинтересовало. А когда понял...Из кучки желто-красных листьев торчали детские ножки. Ребенок. Мертвый. И судя по всему мертв он довольно давно. Первым желанием было разворошить груду листьев. Увидеть. Узнать кто это. Сын или один из детей уведенных безжалостной комиссией. Но я не смог. Не решился. Не хотел знать этого! Вместо того, чтобы убрать палые листья, я набрал еще охапку и скрыл тельце понадежнее. А после вернулся в Дом, чуть пошатываясь и повторяя шепотом, как заклинание или молитву: «Там ничего не было. Там ничего нет. Только листья».***
Той же ночью я услышал приглушенный стенами детский плач. Неужели не всех забрали? Где же прятался ребенок все эти дни? Он наверное напуган и голоден. Звуки отчаянного плача привели меня в самую дальнюю от входа в Дом комнату. Ребенок сидел в углу завернувшись в плед и громко плакал. Девочка или мальчик? Непонятно. Хотел успокоить, но он еще сильнее сжался в комочек и отвернулся, не дав увидеть лицо. Ладно, как хочет. Вот только меня грызла мысль, что под пледом и нет ничего. Пустота. Невидимка. Ребенок целыми днями плачет и дрожит в своем углу. Не говорит и еду не берет. Из под своего укрытия упорно не показывается. Ума не приложу, что делать с этой невидимкой. Но я хотя бы больше не один. Постепенно невидимка успокоилась и перестала реветь. Теперь даже изредка что-то бормочет скрипучим голоском. Но по прежнему прячется от меня под пледом. Ну и пусть прячется. Это неважно. Я к ней уже привязался. А со временем и она откроется. Утром обнаружил, что невидимка разворошила кровать. Спросил зачем. Скрипит что-то еле слышно про неприятный запах. И правда в тесной, сжатой комнатке немного душно, но ребенок сам наотрез отказался из нее переселятся. Предложил ей прогуляться в лес. Согласилась. Семенит за мной закутанная в плед, как в кокон. Ни рук, ни ног не видно. Кажется, или лес стал мрачнее и молчаливее? Словно скрывает какую-то тайну. И я, кажется, раньше знал какую. Но не хочу вспоминать. Невидимка попросилась поискать приятные ей запахи. Отпустил. Ничего с ней не случится. Я уверен. Пошуршала дальше пледом по сухой траве, а я, погуляв еще немного по округе, вернулся в пустой Дом. Моя невидимка так и не вернулась. А в комнате, где она жила невесть откуда взялся грязный плед в углу, и ворох листьев вперемешку с сырой землей на кровати. Он скрыт только палой листвой...скрыт палой листвой...только листвой. Листья, земля, глина, кости. Могила из листьев в лесу. Потерянный сын. Комиссия. Дети. Прятки. Не было ничего. Ничего не было! Никто не терялся. Никого не забирали. Никто не ушел. Никто не умирал. Никто не умрет. Есть только я и пустой Дом в лесу. Научная станция где я живу с детства. Один. Очнулся на пороге с вырванными листами дневника в руках. Что со мной происходит? Бросил обрывки дневника тут же у двери. Не хочу ни о чем думать.***
Наступила зима. А с нею ночь. Бесконечная и темная. Брожу как призрак по пустому дому. Надо вспомнить что-то. Важное. А надо ли? Ведь не зря забывал. Включаю и выключаю свет в комнатах. Здесь жил кто-то маленький. Я помню. Помню прятки и гостей. Что за гости? Если гости, то надо накрыть стол. Вместо тарелок засохшие листья. За столом никого. Но это пока. Закрываю глаза. И гости появляются. Твари из бездны. На людей не похожие. Открываю глаза — снова никого. Ложусь спать. Просыпаюсь за несколько часов до рассвета от настойчивого стука в дверь. ТУК-ТУК-ТУК. Я помню этот стук. Ничего хорошего он никогда не приносил. Чувствую на себе пристальный взгляд. И слышу шаги наверху. Скрипит рассохшийся деревянный пол. -Хозяин, в доме гости, - тихий насмешливый голос. Прошелестел мимо, как прохладный лесной ветерок. Откуда он? Зажигаю свечу. Нужно обойти комнаты. Проверить все ли в порядке. ТУК-ТУК-ТУК Снова. Это лес стучится ко мне. Я знаю. Но нельзя открывать. Дверь надежно заперта. Так спокойнее. Слышу за спиной шорох. Запахло прелой листвой. Разве сейчас осень? Чье-то дыхание в темноте. Там никого нет. Даже оборачиваться не буду, чтобы убедиться в этом. Я не смотрю. Я не вижу. А значит никого нет. -Разве так встречают гостей? Задуваю огонь свечи. Тьма укроет. В этом Доме когда-то уже играли в прятки. Поиграем снова. -Я иду искать. ТУК-ТУК-ТУК.