Осень

В рутине рабочих будней Энтони совершенно не успел заметить, как наступила осень. Она нахлынула на Нью-Йорк с первым промозглым ветром. Затапливала город влагой из ситцевых облаков, отражалась в окнах низким посеревшим небом. В такие дни боли в груди становились особенно сильными. Поэтому Тони берет себе парочку выходных. — А как же наша научная конференция? — Брюс протирает очки и собирает документы в папку. — Скажешь, что я приеду в следующем году, — Старк лениво отмахивается, добавляя: — наверное. — Но мир, Тони. — Мир подождет. Беннер понимающе кивает и возвращается к работе. Дел предстоит много. Вернувшись в башню, Старк точным броском закидывает сумку в дальний угол и направляется к барной стойке. Выпить никогда не помешает. — Сэр, — механический голос Джарвиса раздается где-то над ухом, — мисс Потс просила передать, что дела компании требуют вашего вмешательства. — Не сейчас. Передай, что у меня неотложные дела в Нью-Йорке. В груди болит нестерпимо сильно, словно кости на месте бывшей-когда-то-шрапнели заново ломают. Гадское чувство, стоит заметить. — Как скажете, сэр. И он пьет. В такие моменты Тони сидит напротив панорамного окна и разглядывает город — отсюда, с высоты в семнадцать этажей, он виден как на ладони. Осень выстилает коврами парковые дорожки, замуровывает в прозрачную стену дождя. Небо низкое, кажется, его можно коснуться рукой — только ни сил, ни желания нет. Телефонный звонок в опустевшей башне подобен громовому раскату. Звонит Стив. — Эй, я загляну через пару часов, хорошо? — В любое время. Отношения между ними постепенно налаживаются. Хотя на первых порах Старк недолюбливал Роджерса. Он был ужасно растерян и имел привычку подолгу размышлять над одним и тем же, а еще часами мог листать газеты и задумчиво тереть лоб ладонью. Мир изменился, Стив. Он стал еще большим дерьмом, чем был в твое время. — Капитан сосулька? — Ты нальешь мне кофе? На улице дождь, и я весь промок, забыв прихватить с собой зонт, — Роджерс встряхивает головой, отчего брызги разлетаются во все стороны. — Тебе? — Тони удивленно возводит глаза. — Растаешь ведь. — Наливай, гений. Друзей у Стива, на самом деле, всегда было чертовски мало. В основном — коллеги по работе, начальство и деловые партнеры. Своего единственного лучшего друга он потерял семьдесят лет назад, такое сложно забыть. Все случилось зимой сорок третьего, она выдалась на редкость суровой, заснеженной и жестокой. Поезд несся на всех парах вперед, и под ними были сотни метров свободного полета, что обрывался острыми скалами ущелья. В тот момент ему было по-настоящему страшно; гораздо страшнее, чем если бы он сам висел над обрывом. — Хватайся, Баки! Хватайся! Протянутая рука висела в застывшем морозном воздухе, пальцы подрагивали от волнения. — Ну же! Джеймс пытался схватиться, но металлическая ручка, державшаяся на соплях, не выдержала веса, и солдат с громким криком полетел вниз. И Стиву показалось, что в тот миг он умер сам. С тех пор он ненавидит зимы, они длятся целую вечность. Они всегда что-то забирают. Тот факт, что зима в нем самом, он старается отрицать. — Плеснуть тебе горячительного? — Старк порядком пьян, его чуть шатает. — Пожалуй, — Стив кивает. — А давай махнем в Малибу? — Тони разливает виски в стаканы и падает на кресло возле себя. — Ты только представь: солнце, пляж, девочки. И никакой осени. Ни-ка-кой. От нее он чертовски устал. — Если работа позволит, я не против, — Стив пьет, ему хочется согреться. В последнее время он часто мерзнет. Проходит немного времени, алкоголя все меньше, и тшина становится глуше. Тогда Стив не выдерживает, встает, в несколько шагов преодолевает расстояние между ними и замирает. Глаза Старка впервые не улыбаются, сил больше ни на что не хватает. Капитан осторожно тянет руку к чужой груди и мягко касается. Это прикосновение теплой руки кажется чрезвычайно интимным, Тони вздрагивает и прикрывает глаза. Ладонь Стива теплая, он не отнимает ее, пытаясь унять чужую боль. На самом деле, ему тоже больно. Осень за окном буйствует, проливаясь холодным дождем на головы случайных прохожих. Перед самой обыкновенной человеческой поддержкой она остается бессильна.