Фантом

      Ночная тишина. Она заполняла не только жилище Гажила, но и его сознание. Сон не шёл, поэтому он просто вглядывался во тьму и слушал биение своего сердца. Рядом ровно дышала Джувия, что спала на спине. Он смотрел на её безмятежное лицо, и ему казалось, что время застыло. Гажил повертелся, но так и не смог… прекратить поток мыслей и воспоминаний. - Джувия, ты спишь? – спросил он тихо ночь, и не услышал ответа. Гажил пытался найти изменения в её поведении, но её грудь всё также мерно вздымалась и опускалась под едва различимое сонное дыхание. – Хорошо. Рассказчик из меня всё равно хреновый.       Он перевернулся на спину и тяжело вздохнул. Воронка прошлого затягивала его сознание, былое оживало, и Гажил понял, что ничто не забыто, он помнил всё, и это было его проклятьем. Гажил закрыл глаза, погружаясь в чёрную воду давно ушедших дней.       Вот он засыпает рядом со своим учителем. Тело дракона возвышается над его собственным, но он не испытывает страха. Наоборот, было так здорово укрываться в его большой тени в знойный летний день, это невероятное чувство восторга и уважения, что он испытывал к этому древнему существу. Ночь спокойствия и чувства безопасности. И утро отчаяния. Одиночества. Он несколько раз оббегал луг, где они жили, прежде чем понять, что он остался один. Сначала он лишь нервно посмеялся, решив, что она вернётся. Металикана не могла его бросить, нет-нет, об этом даже не могло быть и речи. Он сел посреди вытоптанной поляны, ухмыляясь, представляя, как будет ругать непутёвую мать. Ведь она сама вечно ругала его, если он, не предупредив, улизнёт куда-нибудь. И он ждёт. Весь день. Всю ночь. Он безумно голоден. Ему страшно. Он начинает звать её, повторяя имя как безумный, хотя прекрасно знал, что это не поможет. И тогда он решился.       Чуть взошло солнце, Гажил уже стоял напротив бесконечного леса. Он прекрасно знал, что если он уйдёт с поляны, значит, потеряет всякую надежду вновь встретить Металикану. Он сделал шаг. Другой. Каждый был тяжелее предыдущего. Редфокс до конца не верил в происходящее. Лес приближался, и он пугал. Мальчик никогда не ходил туда один. Но он собрал всю волю в кулак и шагнул в чащу. Не оглянувшись напоследок. Потому что знал, что теперь он мог надеяться только на себя.       Он долго плутал между деревьями, ходил кругами, но всё-таки шёл вперёд, оставив поляну далеко позади. Его мучила жажда, сил уже почти не осталось. Лес пугал своим однообразием и безмолвием. Мальчик спотыкался бесчисленное количество раз, стесал себе ладони и колени. Ранки ужасно саднили и чесались, он отвратительно себя чувствовал, ощущая всю ничтожность своего положения. Но однообразный пейзаж вдруг раскрасило ярко-рыжее пятно. Любопытство победило в борьбе с обострённой паранойей, и Гажил отправился проверить, что же там, за кустами. Чуть поодаль от него на четырёх лапах стоял красивый невысокий зверёк. Рыжая шерсть переливалась на солнце красивым пламенем, что почти грело взгляд замызганного ребёнка. Лиса замерла неподвижно, вслушиваясь в шёпот деревьев. Гажил потянул к ней руку в неосознанном жесте, но животное почувствовало надвигающуюся угрозу и бросилось наутёк, как от огня. Гажил побежал за ней, толком не осознавая зачем.       Мальчишка стал ходить тише, замирать и прислушиваться вместе с лисой, следить за её поведением. Со временем он научился бесшумно красться и всегда оценивать обстановку вокруг. Объект его преследования вышел на свою жертву. Она замерла, вся словно сжалась в напряжении, смотрела только вперёд, куда-то под пригорок, так что Гажил не видел добычу. Происходящее завораживало его, и он невольно задержал дыхание от восторга и интереса. Животное резко ринулось вперёд, и тишину разорвали предсмертные хрипы птицы. Гажил тихо подкрался поближе, чтобы лучше увидеть результат охоты. Мордочка лисы уже окрасилась алым цветом свежезапёкшейся крови, прокусывала горло огромному глухарю. Рот мальчика наполнился слюной, желудок заныл, причиняя боль. Пока лиса самозабвенно ела ещё тёплую птицу, Гажил подкрался совсем близко. Животное подняло голову и увидело, как Гажил обратил свою руку в нож, соскрёб перья с ноги тушки и принялся есть сырое мясо с громким чавкающим звуком. По неизвестной причине лиса продолжила трапезу, словно человека здесь вовсе не было. Так они и ели рядом друг с другом. Гажил впервые почувствовал, что сможет справиться со сложившейся ситуацией.       Но ближе к ночи в лесу появились пугающие звуки. Вой и чьи-то голоса. Вдали стали виднеться едва заметные огоньки, но лиса боялась их, поэтому Гажил держался от них подальше. В темноте мальчик с трудом мог уследить за быстро перемещающейся лисой, шум сбивал его с толку. Он всё же заблудился и потерял рыжего зверька. Он бегал вокруг, как потерявшийся щенок. Хотел было позвать её, но не знал, как это сделать, поэтому просто открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Но в неожиданной тишине он смог различить гортанный рык и вопль. Он стремглав помчался на звук, надеясь увидеть очередную добычу лисы. Ухмылка расцвела на его лице, когда он совсем близко подбежал к рычанью. Но увиденное заставило его замереть на месте.       Лиса была окружена стаей волков. Их было семеро, явно неравный бой. Голодные звери рычали на неё, передвигаясь нарочито медленно. Лиса вся сжалась от страха, готовая улизнуть в ту самую минуту, как появится такая возможность. И вроде бы она появилась, зверёк метнулся рыжей молнией в образовавшуюся щель между хищниками, сердце мальчика болезненно сжалось. Это была ловушка. Клыки сжались на глотке лисицы, рыжий утонул в кровавом цвете. Зверёк тряпичной куклой повис в пасти волка. Стая подошла к нему, один из них взял лисицу за хвост и начал тащить в другую сторону, намереваясь разорвать тушу. Гажил не выдержал и заплакал. Всхлип отвлёк хищников от лисицы, и все они посмотрели в сторону плачущего ребёнка. Их глаза горели страшным голодом. Гажил начал пятиться, животные кинулись на него, разинув огромные пасти. - Наверно тогда и родился зверь, - прохрипел Гажил, стараясь забыть тяжёлое воспоминание.       В его голове в тот самый миг пронеслось множество мыслей. Лиса была достаточно сильной, чтобы справиться с птицей, но этого недостаточно, чтобы справиться с волками. Поэтому он должен быть сильнее волков. Он должен победить, чтобы выжить. Жизнь преподала ему именно этот урок: уничтожь, или уничтожат тебя. Гажил хотел жить. Поэтому его руки прекратились в лезвия. Они кромсали одного хищника за другим. Его лицо заляпано звериной кровью, сердце бешено колотилось, причиняя боль. Он даже толком не успел понять, что произошла, когда все семь нападающих были убиты. В глазах темнело от накатившего шока и страха, его тошнило от запаха крови, которая покрыла всё его тело, колени дрожали, голова раскалывалась. Но он был жив. Упав на четвереньки, он подполз к мёртвой лисе. Повинуясь какому-то древнему инстинкту, он осторожным движением снял шкуру с животного и надел её на себя. Погладил лису по голове, закрыл стеклянные глаза и накрыл тельце опавшими листьями и жухлой травой. Руки ребёнка дрожали, ему вдруг стало невыносимо холодно.       Именно тогда появились люди. В его глаза вдруг ударил ужасно яркий свет, он прикрыл рукой лицо. Затем увидел один силуэт, потом другой. Все они замирали примерно на одном и том же расстоянии от мальчика. То были охотники, несколько мужчин, охраняющих небольшое поселение от диких зверей. Их лица были искажены ужасом и страхом. Перед ними была действительно жуткая картина: семь трупов волков и один единственный мальчик, весь в крови, глаза которого горели по-настоящему кровавым демоническим светом. А руки… - Что это такое? – спросил один из них. - Я не знаю. - Вот тварь. - Только этого нам не хватало. - Оно опасно? - Ты разве не видишь? Это убило стаю волков! - Чудовище. Голоса становились громче и озлобленнее. Гажил встал, намереваясь что-то сказать. - Встаёт! - Приближается! - Бежим!       Они вдруг резко развернулись и убежали в другом направлении, оставив ребёнка одного. Тьма вернулась и поглотила его также быстро, как и исчезла мгновение назад. В бреду, ничего толком не понимая, он отправился вперёд, куда глаза глядят. Больше он не встретил никого. Пока не набрёл на ту самую деревню. Был уже рассвет, когда деревья вдруг расступились и появились ветхие дома. От них приятно пахло, и Гажил стремглав побежал к ним, ведь он был смертельно голоден. Счастливый мальчик выбежал на главную улицу, где поутру было много народу, спешащих на работу. И тогда раздались первые крики полные ужаса. Это был крик женщины, увидевшей Гажила.       Мальчик был весь в крови, на нём была разодранная лисья шкура, глаза полны безумия, а руки… руки до сих пор оставались лезвиями. Шокированный мальчик не смог должным образом контролировать свою магию, поэтому руки не вернулись в человеческий облик. Люди застыли в немом ужасе, глядя на маленького демона. - Чудовище!!! – завопила старуха, берясь за вилы. - Уводите детей! - закричал мужчина, беря в руки ружьё. В одно мгновение его обступили люди, вооружённые кто чем. Они окружили его плотным кольцом, с огромной ненавистью смотря на страшное создание. - Монстр! - Помогите! Мама! Папа! – заплакала девочка, увидев его лицо. Её поспешно увели в дом, где в страхе остальная ребятня прижималась друг к дружке в уголке. - Откуда оно вылезло? – услышал Гажил возмущённый голос. - Из леса Кьюрин, - ответил кто-то. Недовольный шёпот стал громче. - Это тот, откуда не вернулись наши охотники! - Это он их убил! - Какой кошмар! - Убейте его! - Он сожрёт наших детей! - Убейте! - Сожгите демона! - Убейте! - Отродье Зерефа! - Убейте! - Он проклянёт нас! - Убейте!       Гажил смотрел на лица людей, искажённые страхом и жестокостью, и он вдруг понял, почему Металикана так их ненавидела. Он словно вновь видел стаю волков перед собой. Они окружили его плотным кольцом, готовясь напасть так же, как и на ту беззащитную лису. Но Гажил не такой. Он сильнее. И когда он начал получать первые тычки в бок и спину, слыша всё более яростные крики толпы, он вдруг посмотрел на рассветное небо и завыл. В звенящей тишине вой пробирался до самой души, он был нечеловеческим, не звериным, а… пугающим. До такой степени, что люди в страхе расступились перед ним. И тогда он почувствовал ухмылку зверя внутри. Он выживет. Даже без помощи людей. Даже без матери. Уходя из деревни, он услышал, как старик назвал его «Редфоксом» из-за шкуры убитой лисы, что была на нём. Шкура совсем износилась и исчезла, но эта кличка навсегда осталась с ним. Потому что она преподала ему первый и главный урок в его жизни. Благодаря нему Гажил жив до сих пор. Он никогда не забудет первую встречу с людским безразличием и слепым гневом.       Кровь убитых волков отмылась в реке, но люди по-прежнему не принимали Гажила. Не находилось ни одного человека, что мог бы пожалеть его, нет. Он оставался одиночкой, не общался ни с кем, и не было никого, кто бы хотел с ним заговорить. Он мог только слышать и наблюдать. Не было ничего светлого в этих существах. Не удивительно, что Гажил считал их жалкими и никчёмными созданиями, приравнивая к волкам и стаям. Днём в городе все шатались от него как от прокажённого, давали ему еду бесплатно из страха. По ночам он мог зарезать парочку кур или свинью и поедал их сырыми. Редко когда он пользовался огнём. Плохие воспоминания заставляли сторониться всякого пламени и тепла в принципе, ведь он знал, что там людей больше, чем где бы то ни было. Он спал под открытым небом, чаще живя в лесу и редко выбираясь в город. В больших он и вовсе никогда не бывал.       Гажил стремился к одиночеству. Потому что так никто не причинит тебе боли, никто не оставит. Зверь внутри него был согласен с этим, и Гажил был спокоен. Так проходили годы, пока Редфокс не убил человека в первый раз.       К сожалению, в юности Гажил плохо знал характер людей, из-за чего совершал массу ошибок. Однажды он набрёл на большую ферму недалеко от городка. Огромные пастбища, стадо овец. Как только наступала ночь, Гажил подкрадывался в сарай и крал одну овцу, как настоящий серый волк. Так продолжалось месяц. Впервые Гажил осел в одном месте, и ему это нравилось. Но однажды днём, когда он спал на ветке старого дуба, его окликнул девчачий голос. - Эй, дяденька.       Его глаза мгновенно открылись, и он посмотрел на девочку, что стояла под деревом. Её тёмная фигура в грязном порванном плаще выделялась на фоне опавших жёлтых листьев. Миловидное детское лицо, большие глаза с любопытством смотрели на человека, чья одежда была ему уже совсем мала, изношенна. Из-за его холодных красных глаз девичье сердце трепетало от страха. - Чего тебе? – прохрипел мужчина, спрыгивая с ветки. Листья взметнулись прочь от истерзанных голых ступней. - Это ведь вы убиваете наших овец? – улыбка девочки вдруг померкла. Карие глаза выжидающе посмотрели на убийцу, потом за его спину. За стволом виднелась гора овечьих шкур. - Да, я, - ответил Гажил, зевнув. Единственное, о чём он беспокоился в данной ситуации – ему скорее всего придётся сменить место жительства. Скорее всего, он отправится повыше в горы, хорошо, что овечьих шкур навалом. - Помогите, пожалуйста! - закричала девочка, падая на колени перед монстром. Гажил вздрогнул, удивлённо посмотрев на человека. - Мой папа, - раздался плач из-под опущенной головы, - он бьёт меня! Мы живём одни на ферме, рядом нет никого, кто бы смог защитить меня! Пожалуйста! Один раз он чуть не забил меня до смерти, когда напился! Боюсь, что эту ночь я не переживу!       Тело ребёнка сотрясали рыдания. Гажил не мог поверить в услышанное. Когда в той деревне его окружили люди, он понимал, что они просто боятся за своих детей, за свои собственные жизни. Он мог понять их ненависть и жестокость. Но не теперь. Это же родной ребёнок. Почему он бьёт своего ребёнка чуть ли не до смерти? Разве он не должен оберегать её от таких чудовищ, как он? - Защити меня сегодня ночью, - девушка подползла к нему, обнимая холодными руками его истерзанные тощие ноги. – Умоляю. Я хочу жить. - Ты не боишься меня? – удивлённо спросил Гажил, чувствуя, как от объятий ему становиться теплее. - Не так сильно, как отца, - девушка задрожала, очередной приступ рыданий и всхлипов. Гажил и сам затрясся, как осенний лист на ветру. Зверь грохотал, предвкушая расправу за преступление. «Убить виновного! Убить человеческое отродье! Виновен!!!» - кричал он, разрывая другие мысли в клочья. Гажил усмехнулся, обнажая острые клыки. Глаза полны холодной стали.       Пощады не будет.       Девушка ушла домой, и Гажил ждал приближения ночи. Тишина охватила весь лес, но юный Гажил не слышал её. Только громкий вой сотрясал всё его существо. Он смотрел на свои грязные руки, покрытые царапинами, и не верил, что сможет убить человека. Убивать людей плохо. Так всегда говорила Металикана.       Но её здесь нет.       Теперь он один и может рассчитывать только на себя.       Луна стояла высоко, озаряя пастбища белым светом. Невинные белые овечки прижались друг к другу, в страхе дожидаясь волка, что вновь заберёт одну жертву. И вот в дверях появилась тень, животные начали блеять, предупреждая об опасности. Но хищник скрылся, словно забыл, где находится ангар. Он влез на крышу и застыл, наблюдая, как открывается дверца рядом стоящего небольшого одноэтажного домика. Из него вышел высокий мужчина, здоровый и крепкий, тяжёлой поступью он приближался к стаду, чтобы вновь недосчитаться одной овцы. Гажил бесшумно спрыгнул прямиком на плечи открывающего засов верзилы. Его металлические когти впились в его лицо, выкалывая глаз. Зуб впились в шею, перекусывая сонную артерию. Мгновенная и быстрая смерть. Гажил стоял рядом с мёртвым телом, чувствую ужасный вкус человеческой крови. Почему-то по вкусу она отличалась от звериной, запах и вкус вызывали рвоту. Его желудок скрутило конвульсией. Гажил упал на колени, откашливаясь. Он вытер пот ладонью с лица, оставив на нём кровавые дорожки от касания пальцев. Неожиданно холодный металл обжог затылок. - Спасибо, чудовище, - услышал он сладковатый голосок девочки. – Я давно хотела избавиться от этого старого идиота. Но он слишком сильно оберегал меня. Я хочу в город, а он не пускает, говорит, что я пропаду в нём. Но я скорее здесь бы подохла от твоих лап, чем в охраняемом городе. Моё терпение кончилось, именно когда появился ты, убийца. Но я решила убить двух зайцев сразу. Ты прикончишь старика, я убью тебя, а эту проклятую землю продам и укачу в город. – Тишину разрезал её ледяной смех. Словно в одно мгновение Гажил услышал щелчок затвора и провалился в пустоту. Но даже там эхом звучал уродливый смех и звериный вой. - Хотел бы я понять людей, - отвлекается от рассказа Гажил, поворачиваясь спиной к Локсар. – Что творится в их мелких душонках? Почему этих ублюдков так много на земле? Почему именно они? Лучше бы они сдохли и оставили природу в покое. Без них было бы лучше.       Очнулся зверь уже на утро. Лучи солнца жгли его едва открывшиеся глаза, затылок невыносимо болел. Он начал чесать там металлическими когтями, буквально ковыряясь в своей грубой коже. Было невыносимо больно, но он не кричал. Достав две пули из шеи, что покрылась слоем толстой чешуи, он закинул их в рот, тщательно пережевав. Уже через пару минут рана затянулась. Его глаза были пусты. Ухмылка холоднее стали. Зверь желал отомстить. Тело отца девочки продолжало лежать рядом с ним, уцелевший глаз закатился ко лбу.       И он нашёл её. Был пасмурный день, дождь вот-вот оросит плотно набитые улицы. Вдруг прямо с крыши спрыгивает нечто, нападает на невинную девушку, отрывая ей голову. Море крови и криков. Тогда мир увидел убийцу Редфокса. И дальше всё пошло по накатанной. Его хотели убить по разным причинам, и он всегда убивал за такие попытки. Если кому-то удавалось сбежать, он догонял, полный злобы и желания отомстить. Но на тот момент сам он никогда не убивал ради наслаждения. Он защищался, но не нападал первым.       Но он сам себя обманывал. Зверь, что, казалось бы, был на его стороне, постепенно начинал противиться, проявлять свою собственную волю, диктовать свои убеждения. Более того, с каждым годом его убеждения казались Гажилу логичнее и правильнее. Падение во тьму происходило медленно, словно его затягивали зыбучие пески. Сначала он вместе с нападающими начал убивать и случайных свидетелей, затем придумывал новые способы убийства, потом начинал мучить. Зверь торжествовал, Гажил сходил с ума. После убийства оставались лишь горы трупов и безумное отчаяние Гажила. Он кричал, испытывая сильнейшие душевные муки. Но зверь шептал, что люди недостойны его сочувствия. Все они хотят убить его. Так почему бы не убить их всех раньше? Почему бы не выпотрошить этих чудовищ?       Гажил замолчал, чувствую, что сейчас за него говорил зверь. Он так устал бороться. Есть ли во всём этом хоть какой-то смысл?       Его поясницы коснулось нечто холодное. Гажил повернул голову, чтобы посмотреть, что это может быть. Ступнями Джувия прижималась к его спине, вся закутана в одеяло. Пряди торчали в разные стороны, она смотрела в его глаза лишь с… благодарностью. И больше ничего. Ни осуждения, понимания, сочувствия, гнева или безразличия. Только благодарность. Гажил развернулся, начиная согревать ладонями холодные ноги. - Джувия знала, Гажил-кун, - вдруг услышал он тихий всхлип. – Джувия верила, что вы расскажете и поделитесь своим грехом.       Гажил удивлённо посмотрел на неё, улавливая суть фразы.       Как ты каждый раз находишь нужные слова?       Как?       Он коснулся одной рукой её щеки, большим пальцем вытирая слёзы. Девушка вцепилась в его ладонь, прижимая её ближе к себе. Слёзы не прекращались, но стало вдруг совсем тепло и нестрашно.