You and I

Oasis – Champagne Supernova Куинн ненавидела просыпаться. Каждые выходные происходило одно и то же. Открыть глаза под ненавистную мелодию, скользнуть горячими ото сна стопами в холодные тапочки, доползти до ванны, привести себя в порядок, переодеться, заставить мозг работать, а дальше дела по дому, магазины, позвонить маме, послушать около часа ее нотации о том, как плохо забывать о матери, — вот и весь выходной. Но сегодня, умывшись, Куинн решила оттянуть утро вместе со всеми делами и вернуться в кровать понежиться. Ведь кто сможет устоять перед идеальной загорелой спиной, не прикрытой одеялом, и темной макушкой на подушке? Куинн прошла в комнату и присела на мягкую, все еще теплую, кровать. Она осторожно коснулась подушечками пальцев идеально ровного позвоночника и услышала беспокойный вздох. Длинные темные волосы блестящей волной, соскользнув со спины, легли на одеяло, открыв вид на идеальные лопатки. Куинн закусила губу — она знала, как Рейчел не любит, когда ее будят, ведь ей нужен ее сон красоты — хотя Куинн все время говорила, как она красива, Рейчел была непоколебима, впрочем, как всегда, — но устоять перед соблазном проложить дорожку поцелуев по гладкой горячей коже, сорвав несколько тихих вздохов с губ любимой, слишком тяжело. Куинн обожала иметь власть над Берри, заставлять ее стонать и просить о чем-то большем одним движением или словом; чувствовать, как ее пальчики цепляются за предплечья Куинн, ища опоры, чтобы не упасть, якоря, чтобы не потеряться окончательно в ощущениях. Куинн убрала челку за ухо автоматическим движением и наклонилась к Рейчел, чтобы коснуться кончиком носа впадинки между лопатками, а затем сухими губами проложила дорожку коротких поцелуев вверх к изгибу плеча, едва касаясь, не позволяя себе увлечься каким-либо местечком. Дыхание Рейчел участилось, но девушка не проснулась, и Куинн, улыбнувшись мысли, что может еще немного втихую насладиться любимым телом, скользнула рукой вниз от лопаток до талии, восторгаясь идеальностью линий, чувствуя, как кожа едва заметно трепещет под невесомыми прикосновениями. Куинн никогда не устанет упиваться красотой возлюбленной, впитывать каждый ее вздох, взмах ресниц, робкую улыбку и нежные прикосновения. Куинн обожает в ней все — начиная от ее нелепой любви к свитерам со зверушками (и пусть школьные годы позади, а Рейчел уже давно одевается, как взрослая женщина, Куинн все равно знает, что в самом дальнем углу ее шкафа лежат три свитера: с оленем, медведем и кроликом, на случай, если Рейчел захочется поностальгировать или просто почувствовать себя маленькой), заканчивая ее способностью помешаться на чем-либо, потратить всю себя на свою цель, добиться ее и потом долго гордиться тем, чего она достигла. Куинн просто переживает вместе с ней ее взлеты и падения, вовремя поддерживая ее, не давая окончательно воспарить ее самооценке, направляя ее волю и стремления в нужное русло, не позволяя ей растрачивать себя на глупые мелочи. Кисть Куинн спустилась ниже, к сладкому месту, которое скрывало одеяло. Осторожно дернув ткань, Фабрей наблюдала, как медленно открываются ее взору ямочки на пояснице, которые нестерпимо хотелось поцеловать, как одеяло не спеша скользило вниз, повторяя изгиб гладких ягодиц, желанию коснуться которых было слишком сложно устоять, поэтому Куинн присела на бедра Рейчел, перекинув ногу через любимую, и коснулась пальцами обеих рук упругих половинок, от удовольствия закусив губу. Рейчел во сне нахмурилась от холода, скользнувшего по ее коже, и Куинн поспешила загладить свою вину, вновь склонившись над телом возлюбленной, чтобы поцеловать ее в плечо, не переставая оглаживать идеальные ягодицы. Куинн облизала губы и коснулась ими шеи Рейчел, прямо под ушком, что всегда заставляло Берри громче стонать. Рейчел же улыбнулась, не открывая глаза. — Вот бы каждый выходной ты меня так будила, — прошептала она, наслаждаясь прикосновениями и невесомыми поцелуями. — Я не виновата, что ты подпрыгиваешь ни свет ни заря, когда я хочу остаться с тобой в кровати, обнять тебя, поцеловать и заняться вещами поинтереснее, чем уборка или пилинг кожи, — хрипло прошептала Куинн, вызывая стайку мурашек у Рейчел. Берри легко возбуждалась только от одного низкого голоса любимой, но когда он звучал так хрипло, Рейчел ничего не могла с собой поделать. Берри открыла глаза и улыбнулась, глядя на покрасневшие щеки Куинн. — Думаю, сегодня можно отложить дела, — прошептала она в губы любимой, а после немного повернувшись в объятиях Куинн, вовлекла ее во влажный поцелуй. Куинн громко вдохнула, не ожидая поцелуя, — она была все это время возбуждена и очень боялась, что Рейчел предпочтет свои утренние ритуалы ей. Но Берри лишь улыбнулась ей в губы и обхватила ногами обнаженную талию Куинн, прижимая девушку к своему телу. От соприкосновения собственной голой кожи с кожей Рейчел Куинн громко выдохнула, разрывая поцелуй. Она посмотрела в теплые карие глаза Берри и подумала о том, что никогда не перестанет влюбляться в нее сильнее с каждым днем, минутой, секундой, и радоваться тому, как мгновенно весь остальной мир забывается в ее объятиях, жадных поцелуях и медленных прикосновениях. Куинн всегда будет наслаждаться тем, как Рейчел выгибается под ней, ища больше удовольствия, полностью открываясь ей, умоляя не останавливаться. Она не устанет упиваться тем, как идеальные розовые губы шепчут ее имя и просят о большем, и как с них, таких великолепных, пухлых от поцелуев, слетают стоны, когда Куинн дает все то, о чем Берри умоляет. Тело Рейчел натягивается, как струна, а стройные ноги крепче прижимают Фабрей, и всего лишь секунда и горячий беззвучный стон, который Куинн тут же заглушает своими губами, а затем тело Рейчел расслабляется в ее руках. Куинн обожает после долгих занятий любовью убирать влажную челку со лба любимой, гладить ее по щеке большим пальцем, смотреть в глаза, в которых играют все оттенки любви и расслабленного наслаждения. Она любит говорить Рейчел, как великолепно с ней проводить горячие ночи, разглашая свои слабости, что всегда привлекают Куинн, слышать, как Рейчел смеется и улыбается, немного смущаясь, а после ее глаза снова темнеют, а губы умоляют поцеловать. И Куинн целует, не забывая шептать, как сильно она любит Рейчел Берри.

Конец.