А знаешь...

- Я ведь не дура, Кей, - чуть слышно шепчу я, рассматривая фотографию. Будто боюсь, что у моих стен есть уши и услышав мои слова, они каким-то неведомым образом доложат тебе и моих мыслях. Глупо, конечно, но в моих глазах ты смотришься если не сверхчеловеком, то кем-то очень похожим на него точно. Твое вечно холодное лицо и голос, чаще всего пропитанный какой-то невеселой насмешкой, часто заставляли меня усомниться в твоей «человечности». Так странно, мы, вроде, и одного возраста, а ты уже взвалил на себя огромный груз, показывая окружающим, что тебе не тяжело быть всегда впереди. Но ты ведь много сил тратишь, чтобы оставаться там, где ты есть сейчас, и смотреть на людей сверху вниз. Когда ты на кого-то смотришь, то создается впечатление, будто ты рассматриваешь саму чуть человека, как бы определяя, достоин он того, чтобы ты его выслушал или нет. Понимаю, что это довольно и мои слова настолько абсурдны, что мой статус «валенка» вполне оправдывает себя. Если честно, то довольно трудно понять, когда я начала испытывать к тебе что-то, кроме желания победить. Просто ты тот человек, который был всегда рядом и, волей-неволей, я начала привязываться к тебе. Когда Яхиро сказал, что ты меня любишь, признаюсь, я удивилась. Нет, не так, я была выбита из колеи. Не обижайся, но с моментами редких «просветлений», когда ты становился живым человеком, а не программируемым роботом, что выполняет работу, довольно сложно понять, что ты ко мне испытываешь. Я не хочу сказать, что ты какая-нибудь бесчувственная машина, нет, со мной и «Спец А» ты более-менее, но выходил из своего плотного кокона, позволяя дотянуться до тебя, быть частью твоей жизни. Не могу сказать, что после разговора с Сайга, я редко поменяла свою точку зрения относительно тебя. Нет, просто я начала присматриваться, анализировать все твои действия. Когда остальные начали всячески намекать на то, что я тебе небезразлична, признаюсь, было и смешно и грустно одновременно. Неужели в глазах остальных я такой тормоз? Я ведь знала, что никогда не выиграю у тебя, Такисима. Наверное, соревнования – это всего лишь повод держать тебя чуть ближе к себе, не позволять одной самоуверенной личности уйти в себя до такой степени, что забываешь о существовании остальных. Не могу понять, в какой именно момент начала испытывать к тебе что-то больше, чем дружба. Твое внимание к моей скромной персоне заставляло смущаться и радоваться, давая надежду на завтра. А знаешь, ты довольно милый, когда бесишься, только вот убийственная аура до такой степени портит картину, что вместо того, чтобы потискать тебя, инстинкт самосохранения берет вверх. Не знаю, чего я от тебя ждала, но признаться первой не могла. И дело вовсе не в гордости или злорадстве от того, что ты мучаешься из-за моей тупости, дело в собственной скромности и нерешительности. Когда я окончательно поняла, что ты мне небезразличен, я испугалась. И проблема заключалась не в том, что мы из разных слоев общества (пусть и она тоже существенна важна), а в том, что я не смогу, даже при всем желании, но не смогу признаться первой. Сама себе удивляюсь. Я никогда не врала, да и не умею это делать, но после «озарения» приходилось играть. И, судя по твоей черной ауре, вполне успешно. Когда ты уехал в Лондон, я поняла, что осталась одна. А знаешь, какого это, редко лишиться опоры под ногами? Вот, я испытывала нечто подобное. Но падать вниз у меня не было и нет желания. Все, что произошло после, как кошмарный сон. Это был действительно ужас, ведь и ты, и я просто потеряли контроль. Спасли отвратительную ситуацию, опять же, соревнования. Я никогда не отказывалась от желания стать первой и обойти тебя, нет, напротив, я этого желаю настолько сильно, что, каждый раз заключая с тобой спор, я молюсь, чтобы ты оказался позади. Я не хочу доказывать тебе, что равна или выше тебя, я хочу доказать себе, что независима от тебя. Но, как тебе известно, каждая попытка заканчивается крахом и бывает, я ночью плачу в подушку от безысходности, наутро замазывая опухшие глаза тональным кремом. Знаешь, я всегда наивно полагала, что время – это очень долгая вещь и рано или поздно, но ты решишься сказать мне о чувствах, что гложут тебя, а я раскроюсь в ответ. Но, видимо, нас с самого начала не стоило затевать весь этот бесполезный бред и попытаться переступить через столь ненавистные сейчас эмоции. Провожу рукой по фотографии в рамке, где мы все вместе. Даже здесь ты не улыбаешься. Скажи, я увижу твою улыбку до своего отъезда? Мне хотелось бы в это верить. Аккуратно кладу фото поверх остальных вещей и закрываю чемодан. Вот и всего. Сегодня последний день. - Хикари, билет на самолет пришел, - видно, что мама с трудом сдерживает слезы, да и мне не легче. Но так правильно. Так нужно. Я должна делать все во благо своей семьи. А тот шанс, что мне предоставил мой дальний родственник, дается лишь раз в жизни. Печально, что тот год, который я могла бы провести рядом с шумными ребятами, которые стали мне, как родные, мне придется уехать в другую страну. Но я не могу поступить иначе. Если я хочу, чтобы мои родители жили, ни в чем себе не отказывая, то я должна это сделать. Они подарили мне жизнь, а я должна отдать что-нибудь взамен, пусть они и не просят этого. А обучение в «Стэнефордском университете» нам явно не по карману. Улыбаюсь и пытаюсь успокоить родителей, ведь я еще вернусь, а они рыдают так, будто я уезжаю на другую планету. Но, по сути, так и было: другая страна, другой язык, другие традиции и горы книг, что мне предстоит вызубрить. Не знаю, благодарить ли Киру – мою какую-то там кузину, за шанс обучатся там или проклинать ее, из-за того, что приходится разрывать себе сердце, прощаясь со всеми. Месяц назад, Кира позвонила мне и рассказала о том, что ее муж работает Стэнефорде и предложила бюджетное место там. К сожалению, вариантов было немного: остаться в старшей школе до последнего и упустить столь редкий шанс, или уехать в США, сдать все экзамены экстерном и обучаться там. Как бы мне ни было тяжело, я выбрала второе. Именно тогда пришло осознание, что детство кончилось, и наступила взрослая жизнь. И предстала она передо мной вовсе не в той красочной палитре красок, как бывает, описывают в книгах. Жестокий серый мир, пропитанный печалью и болью. Да, тогда я поняла, почему ты такой «серый», Кей. Как не стать таким, если подобное окружает тебя не один год. Попрощавшись с семьей, поправляю школьную сумку на плече и иду столь привычным маршрутом. Я не знаю, как буду с ними прощаться. «Специальный А» стал частью моей жизни и невозможно представить, как я теперь буду без них. Я уже ничего не знаю и ни в чем не уверенна. - Ангел мой, ты сегодня поздно! – Акира, она довольно странная и интересная личность. Мне всегда интересно находиться рядом с ней. Ее невозможно смешать с серой массой, она всегда будет чем-нибудь, но выделяться и не позволит затянуть себя в серость. Мне тепло рядом с ней. Она излучает очень спокойную энергию, которая в один миг может превратиться в ураган. Перевожу взгляд на Рю, который возится с очередной зверюшкой. Его душа для меня – настоящие потемки. Он очень странный человек, но от этого становится все более интересным. Оберегает близнецов, не позволяя кого либо сделать им больно. Оу, а близнецы вообще отдельная история. Вот уж чьи тараканы в голове никогда не спят. Даже не знаю, что буду делать без их песен. Тадаси пусть и в какой-то мере, пофигист, но довольно забавный человек. А их с Акирой отношения сложно понять, так как она его дубасит беспощадно, а он ей слово поперек сказать боится. Такисима Кей как всегда сидит за компьютером, лишь изредка поднимая на нас глаза. - Хикари, ты что, заболела? Бледная какая-то, - не знаю, почему Тодо так обо мне заботиться, но, признаюсь, мне это льстит. Пусть иногда она и перебарщивает, но если ей это нравится, то и я не против. - Все хорошо, Акирочка, не беспокойся. Просто немного не выспалась, - Кей, а ведь именно из-за тебя я стала вруньей. Так почему из-за этого я не ненавижу тебя? Почему я не могу перестать думать о тебе? Я ведь знаю, что твои родственники не позволят нам быть вместе. Я не говорю обо всех, но отдельные личности все же не дают мне покоя. Я прекрасно понимаю, что мы живем в настолько разных мирах, что строить какой-либо мост бесполезно – он рухнет из-за отсутствия крепкой опоры. Я все знаю, все понимаю. Но хочу. Хочу, как маленький ребенок, который пришел в детский магазин, и увидел столь желанную ему игрушку. И плевать, что родителям эта игрушка не по карману, желание заполучить ее настолько крепнет в разуме, что хоть застрелись. Далее последовала длинная тирада в адрес первого ученика школы, по поводу того, что из-за него я не высыпаюсь, готовясь к очередным соревнованиям. В какой-то мере – это правда. Я действительно могу ночами не спать, размышляя о Такисиме, но о соревнованиях в последнее время думается все меньше и меньше, а на их место все чаще встает вопрос: «Как рассказать им?». Ну, вот, опять только хмыкаешь в ответ, заставляя вздрогнуть. С глупой улыбкой, опять предлагаю тебе очередное соревнование. Так надо, так правильно, так привычно. Разумеется, ты соглашаешься. Все-таки, мы и правда во всем первые: что в учебе, что в глупости и безрассудстве своих действий. Нет бы, отношения выяснять, так нет, мы все равно держим дистанцию, стараясь, не позволить отдалиться друг от друга. Ну, разве не глупо? Но, если уж вышел на сцену с ужасным сценарием, то, будь любезен, находись на сцене до конца и, не меняя текст на ходу. И снова я проигрываю. Черт, вроде бы и привычно, а все равно неприятно, когда остаешься за спиной пусть в какой-то степени и бывшего, но соперника. Но когда перебешусь, осознаю, что остаюсь за твоей спиной и чувствую себя еще более слабой, чем было десять минут назад. Не знаю, почему не хочу, чтобы ты был передо мной. Может, в какой-то мере играет и гордость, где-то просыпается жажда лидерства, но дело не в этом. Я не хочу быть слабой. Я устала, понимаешь, Кей, устала быть зависимой от тебя. Я не хочу быть за тобой, иначе, я никогда не смогу забыть тебя. А ведь женщине по статусу положено быть сильнее мужчины, да? А как быть, если ты единственный мужчина, который обставил меня абсолютно во всем, не давая даже шанса побыть чуток сильнее тебя? Что делать, если я хочу быть за твоей спиной, но понимаю, что продолжаться вечно так не может? Ты же гений, так ответь мне, Кей. Вот еще один парадокс. Не могу вслух называть тебя по имени. Да, это довольно глупо, но ничего не могу с собой поделать. В мыслях – еще куда не шло, но если произношу твое имя вслух, то почему-то кажется, что затронула какую-то струну, которая рушит одну, но создает другую пропасть между нами. Ты говоришь что-то по поводу того, что свое желание припасешь на более удобный случай. Интересно, а у меня будет шанс его выполнить? Знаешь, а я ведь многое в себе открыла со дня нашего знакомства. Только вот не могу понять: хорошо это или плохо. Я ведь трусиха, Кей. Я не могу сказать вам, что сейчас мы в последний раз пьем чай все вместе. После летних каникул, сюда придет кто-то другой и здесь все поменяется. Мне хочется в это верить. Я не хочу думать, что вы все забудете про меня, я не хочу остаться где-то позади ваших ярких воспоминаний. Какая же я все-таки эгоистка. Это я тоже набралась от тебя. Самоуверенный, холодный, недоступный эгоист – и как я могла полюбить такого? Именно полюбить, потому что влюбленность бы затуманила бы мой разум настолько, что я принимала бы самые безрассудные и иррациональнее решения в своей жизни. А сейчас, феромоны не застилают глаза, а мозг работает холодно и ясно, прекрасно осознавая и принимая действительность. Возможно, будь я чуток смелей, и сегодняшний день стал бы просто кошмарным сном. Я бы хотела повернуть время вспять, но чтобы я изменила? Не встретила бы тебя тогда, еще в детстве? Или же заставила бы себя немного подправить свой характер и громко крикнуть, как ты мне дорог? Не знаю, но, к счастью, управлять временем еще никто не научился. В противном случаи, у меня бы появилась новая головная боль. Знаешь, довольно тяжело сидеть напротив тебя и не иметь возможности хоть как-то тебя поддержать. Я вижу, как ты устал: все твои движения, пусть и пропитаны какой-то неохотой, но эти действия сейчас обусловлены слабостью, а ни желанием показать насколько ты крут. Начали обсуждать планы на лето. Акира предложила съездить на горячие источники. Вот. Сейчас. Сейчас именно тот момент, когда еще можно сказать, но нет. Страх берет вверх, и я с улыбкой соглашаюсь на это предложение, прекрасно осознавая, что никуда не поеду. Это все ты виноват, Такисима. Прикрываю глаза и глубоко вдыхаю, собираясь с мыслями. Голова немного закружилась, вот только не понятно из-за чего: толи это кровь, насыщенная кислородом где-то в черепе гуляет, толи мозг желает отдохнуть от стресса. День проходит быстро и насыщенно и, как бы я не пыталась удержать его подольше, это не может продолжаться вечно. Все потихоньку собираются домой, и вот, спустя час в оранжереи кроме нас никого не остается. Начинаю пустой бессмысленный разговор. Знал бы ты, как много я хочу тебе сказать, и это не то бред, который я говорю сейчас, стремясь хоть как-то сгладить неприятную атмосферу между нами. Как бы мы ни пытались, но напряжение никуда не исчезает и спустя какое-то время, мы молча пьем остывший чай, думая о своем. Знаешь, а я люблю наблюдать за тобой, искать в твоих движениях, в твоем голосе, поступках так тщательно скрываемую нежность, направленную на меня. Не знаю, из-за чего это. Просто хочу. Хочу, чтобы исчезла ледяная маска, хочу, чтобы ты мне открылся, хочу, отбросив все ненужные эмоции, уже признаться, ведь понимаю, что другого шанса может и не быть. Но вовремя пресекаю никчемную попытку. Лучше от этого все равно никому не будет. Молча беру сумку, проверяю ее содержимое и покидаю оранжерею, бросил вместо прощания, банальное «до встречи». Знаешь, мне очень больно. Я буду плакать, пусть не сейчас, а когда самолет уже поднимется в воздух, но я буду рыдать. Буду сидеть и молить бога о том, чтобы ты забыл меня и одновременно не желать этого всем сердцем. Знаешь… А, в прочем, ты не знаешь. И это самое отвратительное. Ты ничего не знаешь, так же, как и не знаю я. Мы два идиота, сомневающиеся в правильности своих действий и стремящихся хоть как-то быть ближе. А ведь если бы мы поговорили, все бы и вправду сложилось иначе. Если бы ты меня окликнул, когда я покидала школу, я бы осталась. Наплевала бы на все: на самолет, билет на который уже куплен, на университет, где меня ждут, даже бы придумала бы какой-нибудь другой способ сделать жизнь родителей лучше. Тебе надо было бы лишь окликнуть. Но как ты это сделаешь, если думаешь, что мы завтра встретимся? Сама ведь виновата в том, что лишила себя последнего шанса. Идиотка. И все-таки хоть где-то, но я тебя превзошла. По количеству глупых поступков, я обыграла тебя, как минимум, на три очка. Хоть плачь, хоть смейся. Знаешь, Такисима, я стану равной тебе. Пусть не сегодня и не завтра, но я встану с тобой на одну ступень, и посмотрю в твои глаза в максимально близкого расстояния. Семь с половиной лет спустя. Телефонный звонок будит после недолгого и некрепкого сна. Резко подскакиваю с дивана, и на ощупь нахожу телефон. Уже неделя прошла после переезда, а я все никак не привыкну к новой кровати. Но все равно ворочусь на ней, совершая бесполезные попытки уснуть. Родители очень рады, что я, наконец-таки, вернулась домой, но слегка расстроилась, когда узнала, что жить я буду отдельно. - Хикари, ты сейчас в городе? – спросила Окама, рвано дыша. – А, впрочем, это неважно. Быстро приезжай в больницу. Столкнулись два автобуса, много пострадавших. - Скоро буду, - коротко отвечаю я и отключаюсь. Переодевшись в джинсы и футболку, на скорую руку собираю волосы в пучок, не заботясь и петухах и быстро ополоснула лицо, прогоняя остатки сна. Хватая ключи от машины – подарок Киры – обуваюсь в балетки и беру сумку. Выключив свет во всех комнатах, выбегаю на улицу, предварительно замкнув дверь. До больницы добралась я на удивление быстро, и, выскочив из машины, кидаю ключи охраннику, чтобы тот поставил ее на стоянку. Возле входа меня уже ждут мои новые коллеги. В эту больницу я устроилась всего пять дней назад, а меня уже третий раз срывают посреди ночи. Но, никто не заставлял меня становится врачом. Мне предлагали довольно широкий круг специализаций, но выбрала я медицинский. Окончила университет с отличием, после чего год работала в Нью-Йорке, куда меня устроил Жак – Кирин муж. Жила я там, на съемной квартире, зная, что в скором времени вернусь в Японию. Так и произошло. Когда я поступила в Стэнефорд, то тут же сменила фамилию на Кагин - фамилию Жака, чтобы они знали, что я его родственница. Но, не взирая на кровные узы, снисхождения ко мне никогда не было и всего я добивалась своими силами. И сейчас я работаю хирургом в одной из больниц моего родного города. Пусть больница и была достаточно большой, персонала в нем не хватало, и меня приняли с распростертыми объятиями. - Всем привет, - мне протянули халат и кивком указали в сторону лифта. Я с благодарностью приняла форму и, на ходу надевая его, поинтересовалась, в чем дело. Как выяснилось, подробностей они и сами не знают. Известно только, что две маршрутки столкнулись, помимо двух автобусов пострадало еще несколько машин. Сейчас не хватает хирургов, а пациентов привозят все больше. И вправду, в приемном отделении невозможно протолкнуться, носилки и каталки только и успевают таскать туда-обратно, занося все новых пострадавших. Следующие восемь часов можно описать одним словом – ад. Я только и успевала мыть руки и забегать в операционную для следующей операции. Когда я вышла, после очередной операции, выпить воды, главврач сказала, что сейчас будет последний пациент. На часах уже давно перевалило за восемь утра, а недосып так не вовремя дает о себе знать. Когда каталку с пациентом провезли мимо меня, я ужаснулась и не поверила своим глазам. Забегая обратно в операционную, я присмотрелась. - Его имя, - осипшим голосом спрашиваю я, надевая на руки перчатки. Медсестра слегка удивленно смотрит на меня, ведь на протяжении предыдущих трех сражений за жизнь, я ни разу не спрашивала имя пациента. - Такисима Суи, - вот же черт. Так, Хикари, соберись. Операция проходила в напряжении. Из-за сильного толчка аппендицит, который и так был не в лучшем состоянии, обострился. Плюс открылась внутреннее кровотечение, которое с трудом удалось остановить. Сердце останавливалось дважды. Пусть и ненадолго, но оно останавливалось. Пусть, я и не была очень слизка с младшим братом Кея, но я не могла допустить, чтобы он умер. Перелом, к счастью, был только один, и с этим долго мучиться не пришлось. Скальпель в моих руках дрожал, а мозг был готов в любой момент отключиться, чего допустить я не могла. В итоге, операция закончилась спустя почти три часа, после чего пациента вывезли из операционной. Скидывая с себя форму, я молилась о том, чтобы старшего брата Суи, по счастливым обстоятельствам, не было в городе. А лучше в стране. А лучше, чтобы вообще никого из семьи Такисимы здесь не было. Пусть это эгоистично и неправильно, но я морально не готова встретиться с ними лицом к лицу. Зайдя в свой кабинет, я положила на стол стопку больничных карт людей, которых мне предстоит наблюдать. Среди них и Такисима-младший. И как мне общаться с его семьей? Что им сказать? А если здесь… Я пыталась его забыть. Правда, пыталась. Даже встречалась с одним парнем – Семом. Сем – полная противоположность Кея, и в какой-то момент, я, правда, поверила, что забыла о нем. Но этот идиот все так же упорно лез мне в голову, а я, уже не зная, как с этим бороться, просто смирилась с тем, что он – постоянный гость в моей голове. Я знала, что когда-нибудь мы встретимся, но я не ожидала, что именно сейчас и при таких обстоятельствах. Простонав, надеваю чистый халат и падаю на диван. Ужасно хочется спать. Но, как назло, сегодня моя дневная смена, а с учетом ночного происшествия, можно забыть о царстве Морфия на ближайшие двое суток. А там и ночная смена. Повезло, так повезло. - Хикари, приехали родственники Такисимы. Они хотели бы поговорить с тобой, - Окама – медсестра, работает в больнице почти два года. Довольно жизнерадостная личность и до безумия любит животных. Но почему-то именно она на протяжении всей недели, сама того не осознавая, приносит мне плохие новости. И что мне делать? Как себя с ними вести? Что сказать? Глубоко вдохнув, киваю знакомой и поднимаюсь с дивана. - Такисиму доставили в палату триста семь? - спросила я, на что медсестра кивнула и куда-то убежала. Беру карточку Суи и направляюсь к лестнице. Может, пройдя два лестничных проема, хотя бы немного соберусь с мыслями? Голова была пуста как никогда. Шумно сглотнув, направляюсь к триста седьмой палате и без стука входу внутрь. Бог меня решил добить. Чтобы наверняка. Помимо всей семьи Такисимы, здесь еще находились мои бывшие одноклассники. Главврач с милой улыбкой что-то втирала собравшимся, но, заметив меня, заткнулась. - О, а вот и спаситель вашего сына, - я, конечно, врач, но не бог. Этот чудак сидит сейчас где-то наверху и с хохотом наблюдает за данной ситуацией. – Позвольте представить, - тем временем продолжила она, - Кагин Хикари, - ну, все присутствующие, разумеется, повернулись в мою сторону. Не знаю как, но мне удалось сохранить спокойное лицо, хотя внутри все так и пылало. Они ничуть не изменились. Повзрослели, но не изменились. Даже Кей. Нет, сейчас на нем нет той холодной маски. Видно, что он переживает. Или это вижу только я? Видимо, лекции по психологии дают о себе знать. - Доброе утро, - через чур, спокойно говорю я, не узнавая свой голос. Да, пусть раньше мы и были хорошими друзьями, сейчас они всего лишь родственники и друзья моего пациента. Я не должна терять голову, в противном случае, пострадают другие пациенты. Надо просто пережить это. – Я понимаю, ваше рьяное желание находится рядом с больным в столь трудный час, но стоя здесь огромной толпой, вы ему не поможете. Так что, может, вы выйдите, проветритесь, а я пока осмотрю пациента? – на мою просьбу никто не откликнулся. Все как стояли столбом, так и стоят. Суи еще не отошел от наркоза и спит. Осматривала пациента я, под цепкими взглядами старых друзей. – Ну, все в норме. По крайней мере, пока… - Что ты имеешь в виду? – голос Кея вывел меня из колеи. Говорил он спокойно, но голос, пусть и чуть заметно, но дрожал. Он тоже не ожидал столь странной встречи. - Во время операции сердце дважды останавливалось. Говорить о чем-либо пока рано, но ему потребуется серьезная терапия, если хотите полностью восстановить организм. Я врач, а не бог, - сколько раз эту фразу за год я повторяла? Как говорил один профессор, на одной из многочисленных лекций: «Постоянно повторяйте эту фразу. Не для окружающих, а для себя. Вы должны помнить, что как бы нам не хотелось, мы не может спасти всех». – Но он поправится. Говорить о последствиях рано, все станет ясно, когда он придет в себя. Все-таки мои чувства к нему не угасли. Даже сейчас, прекрасно осознавая, что прошло слишком много времени, что все должно пройти… «Так, все, для меня это слишком». - Если возникнут вопросы, я у себя в кабинете, - дежурная фраза, говорить которую сейчас – опасно для моей психике. Они ведь придут в мой кабинет. И речь явно пойдет не о Суи, вернее, не только о нем. Но, никто в мой кабинет не пришел. Этого тоже стоило ожидать. И им, и мне, нужно все обдумать. Следующая неделя проходила на меня в настолько сильном напряжении, что по возвращению домой я просто заваливалась спать. В палате у Суи, постоянно, но кто-то находился. После обследования, стало ясно, что он полностью поправится, мать Кея кинулась мне на шею, и, рыдая, начала благодарить. Такисима-младший сначала слегка удивился, когда выяснилось, кто у него лечащий врач, но после успокоился и стал реагировать на меня спокойно. Я не заводила дружеских бесед, задавая дежурные вопросы, проводила осмотр, подкладывала обстановку и уходила. И, вот, вечерний осмотр завершен, я сдаю карточки дежурному и выхожу на улицу. Машина сломалась и второй день находилась в сервисе, так что, добиралась я туда-обратно эти два дня на автобусах. С утра я так и не поела, а день выдался настолько плотным, что времени на перекус так и не осталось. Так что, первый пункт посещения – кафе. Я голодная. - Хикари, Хикари!.. – я обернулась и увидела Кея, бегущего в моем направлении. Вот только этого мне не хватало. За эти годы он возмужал, сменил школьную форму на брючный костюм и, черт возьми, стал привлекательнее. - Что-то не так? Суи плохо? – за эту неделю, он впервые назвал меня по имени. В мою голову другого вопроса и не лезло. Я просто не знаю, как мне отзываться и чего ожидать. - Нет. Ты на остановку? – я молча кивнула, напряженно наблюдая за его действиями. – Давай, подвезу? - Только если ты голодный, - как же хорошо, наконец, убрать этот официоз из своей речи и говорить с ним, как раньше. Боже, Кей, скажи, что не сможешь меня подбросить, я ведь не выдержу. - С утра ничего не ел. До ресторана мы доехали в полном молчании. Когда машина остановилась возле одного из самых дорогих ресторанов, я начала возмущаться, но он заткнул меня, заявив, что он давно не виделся с хорошей подругой и хотел бы это отметить. Сделав заказ, мы начали общаться на нейтральные темы, стараясь не говорить о разрыве в семь с половиной лет. - Так, ты обзавелся семьей? – доедая салат, спросила я и прикусила губу. Нашла, что спросить. Кто за язык тянул? Кей напрягся и, отложив столовые приборы, мягко улыбнулся и сказал: - Нет, я ждал возвращение одной беженки, но, видимо, слишком долго сидел без действия. И кто этот счастливчик? – он кивком указал на кольцо. Я удивленно посмотрела на заинтересовавший его предмет. Да, кольцо действительно похоже на обручальное и на нужном пальце находится. Я рассмеялась, чем вызвала недоуменный взгляд старого друга. - Я не замужем. Это кольцо так, для отвода глаз, чтобы не приставали, - кратко пояснила я и глотнула горячий чай. - А фамилия? - О, это долгая история, - протянула я и мягко улыбнулась. Он нисколько не изменился. Может, еще не все потеряно? Может, еще есть шанс? Но тут же понимаю: навряд ли. Ему, однозначно, уже подобрали невесту, подходящую ему по статусу. Наверняка. - Я никуда не тороплюсь, - и я рассказала. Говорили мы долго, изредка делая перерывы, чтобы поесть. Беседа проходила пусть и в слабом, но напряжении. И это было слишком заметно. Ужин, после небольшой ссоры, оплатил Кей и предложил повезти. Не знаю, зачем я предложила ему зайти, но, тем не менее, факт остается фактом. Квартира встретила меня неприятной тишиной, и я думала, что надо будет завести какое-нибудь домашнее животное, чтобы было не так тихо. Квартира у меня двухкомнатная, с небольшой кухней и ванной. Так как дома я не живу, а ночую из-за работы, то дома у меня чисто, хоть и пыльно. Заварив чай, я разлила его по кружкам и одну протянула Такисиме. Господи, дай мне сил. Минут пять мы провели в тишине, изредка переглядываясь. После, он поставил кружку и хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Тогда, спросить решила я: - Кей, скажи, только честно, ты скучал по мне? Нет, постой, не так. Что ты ко мне испытываешь сейчас? Если скажешь, что ненавидишь, то я пойму, правда. Он молчал. Все ясно. Я встала и ополоснула кружку. Вдруг, кто-то обнял меня со спины. Не трудно догадаться, кто это был. Такисима развернул меня лицом к себе. Так, главное, не смотреть ему в глаза, главное… Боже, как долго я ждала его поцелуя. - Я тебя ненавижу, - тихо, но четко произнес он, после долгого головокружительного поцелуя. - Ненавижу за то, что ты убежала, ничего не сказав, - он поцеловал меня в висок. – Ненавижу за то, что сменила номер телефона, - последовал ряд поцелуев по шее. Мозг постепенно отключался, а он бы мне сейчас не помешал. – Ненавижу за то, что я не смог тебя найти. Но больше всего я ненавижу тебя за то, что ты не перестаешь мне сниться и напрочь отказываешься покидать мою голову. - Заткнись уже и поцелуй меня, - это я только что сказала? Черт, как же стыдно. А вот Такисиме я дала сигнал к действию. Он целовал меня жадно, немного грубо, но мне это нравилось. - Как же я по тебе скучал, - шептал он между поцелуями. А я рада. Рада, что нужна ему. – Я люблю тебя. Я фыркнула, подставляя шею под поцелуи. - А раньше сказать не мог? – и, как часто бывает, телефон играет роль Облом Обломыча. – Слушаю. - Ты сейчас очень занята? Просто, мне надо уйти, возникли кое-какие проблемы, а заменить меня некому. Я хотела… Вдруг, трубку из моих рук вырвал Кей. - Ближайшие три дня она будет занята, - и отключился, после чего выключил телефон. Наблюдая за его манипуляциями, я усмехнулась: - И чем же я буду занята? Он улыбнулся и взял меня на руки. - Вы, госпожа Ханадзоно, задолжали мне почти восемь лет. Так что, не отвлекайтесь, мисс. А знаешь, похоже, я все-таки расскажу тебе обо всех «знаешь», что так беспокоили меня все эти годы. Ты мне тоже задолжал. А проценты-то капали. - И не надейся на то, что ограничишься тремя днями, Такисима.