Lost in the ocean of our passion.

Капитан Стайлс любил океан, постоянно путешествуя на величавом судне с оголтелой командой головорезов, что, по секрету , считал своей персональной ласточкой, гордо носившей чересчур самоуверенное название "Harry the Great". Будучи шестилетним ребенком, Гарри отправился в свое первое плаванье с караваном отца, что вполне успешно торговал английским чаем и терпким табаком. И тогда он понял, что хотел бы посвятить океану всю свою жизнь. Капитан проплыл полмира, от Индии и до Северной Америки, от Красного моря и до Ниагарских водопадов, с восемнадцати лет неустанно путешествуя по земному шару, по началу выполняя самую грязную работу, чтобы в будущем стать настоящим командором. Океан с детства был для него чем-то поистине особенным и волшебным. Тем, к чему Гарри относился с диким трепетом. Но еще больше вольный покоритель водной глади любил Луи. Мальчика из Колумбии, которого встретил в порту небольшого торгового городка. Тогда, хозяин одного из местных борделей предлагал зверски настроенным мореплавателям купить Томмо на одну ночь, чтобы "неплохо развлечься и снять напряжение". На первый взгляд Луи был безумно хрупким и нежным мальчиком. И Гарри бы никогда не подумал, что это невинное дитя может отдаваться ужаснейшим дряхлым мужчинам за деньги. Казалось бы каменное сердце капитана Стайлса освободилось от сковывающих его пут апатии, поэтому он даже с неким азартом выкупил юную проститутку, забрав себе на корабль в качестве личного помощника. И какого было удивление Луи, когда капитан действительно заставил его выполнять различную мелкую работу на своей ласточке. Было невероятно забавно наблюдать за мальчиком, который толком-то и паруса расправить не мог, не говоря уже об управлении судном. Опытные корабельные крысы в тайне посмеивались над Томмо, но Гарри не давал в обиду это чудо, которое каждый раз после очередной неудачной попытки определить направление посудины по компасу, приходило с заплаканными глазами и жаловалось, что команда его обижает и пристает. Капитан лишь тяжело вздыхал в ответ, клятвенно давая обещания разобраться. Но по сути, чего он желал от шестнадцатилетнего юноши, всю жизнь жившего в чертовом борделе и не обученного ничему, кроме как подставлять свое тело богатым клиентам? Ох, Гарри до сих пор не верил в такой неблагоприятный поворот судьбы столь прекрасного молодого человека. Томмо же, в свою очередь, ожидал от капитана Стайлса чего угодно: рабства, принудительного обладания своим телом, публичной казни, но никак не тяжелейшей работы на судне и трепетной подростковой влюбленности. Да, Гарри сразу запал в душу Луи, и он дико сожалел, что не мог ничем заинтересовать его. Их странные диалоги заключались лишь в жалобах Томмо на команду, подпитанных чудным акцентом и обещаниях капитана разобраться. Лишь один единственный раз мальчик не побоялся задать вопрос, далеко не относившейся к пребыванию на судне. - Капитан Стайлс, не сочтите мой интерес за бестактность, но почему Ваш выбор пал именно на путешествия по водной глади? На родине, мальчик никогда не брал уроков этикета или языка и был в состоянии свободно изъясняться лишь на родном испанском, обычно излагая свои мысли капитану с помощью кока, чья мать была родом из колумбийской деревушки, а отец чистокровным англичанином. По сему, Луи плохо знал английский и фраза получилась немного корявой, но Гарри лишь одарил его мягкой улыбкой, поманил указательным пальцем ближе и шепнул на ушко юноше: - Наверное, потому, что океан бездонен. Образ бесконечности. Навеивает глубокие мысли. Как и твои глаза. Пусть этот, - капитан осторожно дотронулся до правого века, - будет Каспийским морем. А этот, - на этот раз Гарри провел по пушистым ресницам, обрамляющим левый глаз Томмо, - он будет Магеллановым проливом. Знал бы ты, как они прекрасны. Однажды я обязательно отвезу тебя туда. И юноше больше ничего было не нужно. Каждый раз, перед тем как отойти ко сну, Луи вспоминал слова Гарри, тая от реплики капитана и лишь еще более безрассудно влюбляясь во властного мужчину, который, честно говоря, не менее пылко обожал мальчика. И именно поэтому сейчас каюта была наполнена запахами пота, колумбийских трав и надолго застоявшегося в дубовых бочках вина. Все это абсолютно точно разрывало маленькое помещение на части, но не смотря на это в комнате царило полное умиротворение. Далеко не новая кровать совсем не являлась чем-то поистине особенным, но для двух абсолютно нагих, крепко обнявшихся молодых людей имела весомое значение. Матрас, изначально казавшийся Луи и Гарри сделанным из настоящего кедра, в иссиня-серых и болотно-зеленых глазах вдруг вознесся до самых небес, заключая обнаженные смуглые тела в бархатные и воистину нежные объятия, пока капитан Стайлс самозабвенно дарил Томмо приторно-сладкие, словно индийские специи, поцелуи в губы. Это не было чем-то особенно страстным или горячим хотя бы потому, что именно сегодня у молодых людей было достаточно времени, чтобы испить друг друга до дна. Выжать все соки, надолго оставить в памяти тихие, но такие томные "да", почти отдать друг другу душу - все, что в конечном итоге имело значение в этот, да и в любой другой вечер, проведенный ими вместе. Шелковая ткань постельного белья, привезенного капитаном из Китая, приятно ощущалась под разгоряченной кожей, будто Томмо вновь удалось ощутить легкое дуновение сентябрьского опаляющего ветра. Гарри оставлял на грудной клетке Луи мимолетные прикосновения влажными губами, шершавой ладонью поглаживая округлый живот юноши, пока того от мимолетных касаний окутывала мелкая дрожь. Капитан выцеловывал молодое тело, слепо впиваясь зубами в золотистую кожу, пока вдруг не согнул ногу Томмо в колене, закинув себе на плечо и оставив целомудренный поцелуй на загорелой лодыжке. Луи лишь сильнее окутывала необузданная страсть, дыхание сбилось, а ноги по инерции раздвинулись шире. Гарри победно ухмыльнулся, прежде чем нежно прикоснуться губами к аккуратным пальчикам ступни. Юноша сделал глубокий вдох, слегка ерзая на влажных простынях. - Капитан Стайлс, - одними губами произнес Томмо, - Aprovechame*. Мужчина аккуратно убрал ногу Луи с плеча, шершавыми ладонями, стертыми о корабельные канаты, проводя по гладкому бедру, призывая юношу шире развести ноги. Пока Гарри шарил по тумбочке в поисках ароматного массажного масла, прежде чем отыскать бутылку, натыкаясь на судовой журнал и жемчужные украшения прямиком со дна Тихого океана, мальчик судорожно облизывал пересохшие губы. Капитан вылил на ладонь немного вкуснопахнущего лосьона, что в лунном свете не переставал переливаться на широкой ладони, стекая на бледное запястье. Он устроил свои руки на груди Томмо, медленно проводя вниз, задевая твердые соски, очерчивая круглый пупок, треугольник крепких мышц внизу живота и наконец опускаясь к заветному месту между мягких ягодиц. Луи прикрыл глаза, пытаясь как можно скорее расслабиться, в то время как Гарри не торопясь очерчивал раскрытый вход, кончиками своих длинных пальцев смазывая плотные стенки. - Hazme propio*, - рвано прошептал юноша. Капитан плавно покрыл свою плоть маслянистой жидкостью, проскальзывая внутрь наполовину, и Томмо почти задохнулся тяжелым воздухом, сдавливающим легкие. Уверенно начав двигаться, Гарри убрал выбившуюся прядь волос мальчика за ухо, успокаивающе проводя ладонью по вспотевшему лбу. Мужчина кротко целовал шею юноши, свободной рукой поглаживая бархатную кожу бедра. Луи открыл рот в немом крике - для него этого было слишком много. За маленьким запятнанным окошком виднелся бушующий океан, что предельно напоминал растрепанного мужчину и хрупкого мальчика под ним. Он буйствовал не менее безумно, чем два соединенных танцем страсти и похоти тела. Гарри мучительно-медленно толкался в жаркий плен тела Луи. Мальчик мертвой хваткой вцепился в бицепс, выкрикивая различные ругательства на испанском, и это являлось именно тем, что подвело капитана Стайлса к краю пропасти, падение в которую обеспечивало беспрекословное место в вязкой бездне удовольствия, в которую Томмо безвозвратно окунулся вместе с ним. Мужчина бережно покинул тело Луи и без сил упал на промокшие насквозь простыни. Мальчик лишь прильнул под крыло капитана, потянувшегося за трубкой, заправленной тем самым терпким табаком, коим целых двадцать лет назад торговал его отец. - Te amo, te amo*, - сказал Томмо, сразу же бесследно проваливаясь в сон. И Гарри подумал, что этот юноша, словно железный якорь тянет его ко дну. Но тот омут, в который он погружался, был слишком сладким и манящим, чтобы отказаться от него. Поэтому однажды, капитан обязательно покажет Луи Каспийское море и Магелланов пролив, как и обещал. Возможно, даже назовет судно в честь Томмо. А пока, он будет ютиться в каюте с обворожительным мальчиком под боком и курить трубку, унося свои мысли далеко за горизонт восходящего за неспокойным океаном солнца. *Завладейте мной. *Сделайте меня своим. *Люблю, люблю Вас.