Дорогой Джон

Он ждал, пристально вглядываясь в лица людей, что проходили мимо дома. Прикладывал к губам сложенные вместе пальцы и осматривался по сторонам, не скрывая довольной ухмылки. Идеально. Впервые за прошедший год в небольшой квартире на Бейкер-стрит было настолько идеально прибрано и уютно. На полу, столе, полках и подоконниках стояли зажженные свечи, а в квадратной стеклянной вазе был букет белых роз. Джон любил белые цветы, которые детектив смог найти только на другом конце города. Букетов было много, но идеальным был всего один, и он сейчас украшал собой прозрачную вазу на письменном столе. Даже вечно заваленный ретортами, химикатами или стопками книг кофейный столик сегодня непривычно пустовал. На нем стояли разве что бутылка красного вина, два бокала с длинными ножками и ароматные свечи, пахнущие лавандой и клубникой. Шерлок снова улыбнулся. Все было просто идеально. Даже третья жареная курица, которая, в отличие от двух предыдущих, все-таки не сгорела, казалась детективу венцом идеальности его кулинарных навыков. Пепельные глаза снова метнулись к широкому окну. На улице уже вечерело, прохожие торопились домой после трудового дня, а он все продолжал терпеливо ждать виновника собственной взволнованности и непривычного порядка в квартире. На часах уже семь часов, а смена Джона закончилась час назад. Задерживается? Холмс покачал головой – устроить ужин и даже не предупредить об этом мог только он. Джон ведь мог уйти после работы с очередной подружкой, у которой и проведет этот вечер. Впрочем, Джон давно не говорил ни о каких женщинах, а домой возвращался неизменно вовремя… Но Шерлок все равно думал о том, что стоило предупредить Джона о предстоящем ужине. Сев в свое кресло, Холмс устало прикрыл веки. Как давно он понял, что не мыслит своей жизни без добродушного доктора? Как давно он начал замечать, что даже случайное прикосновение распространяет тепло по всему телу? Как давно он понял, что влюбился в своего соседа, в этого удивительного мужчину с золотым сердцем и безграничным терпением? Давно, очень давно. С самого первого дня, с самой первой секунды. Влюбился с первого взгляда, впервые и навсегда. Послышались быстрые шаги, и через несколько секунд в гостиную ворвался Джон, с довольной улыбкой и несколькими пакетами в руках. – Надеюсь, ты очень голоден!.. – Джон замер, а его голубые глаза удивленно озирались по сторонам, пока не замерли на неподвижной фигуре детектива. – Я не вовремя? – Наоборот. Я давно тебя жду. Джон снова осмотрелся в преобразившейся гостиной, не без удовольствия заметив букет белых роз. Шерлок что-то задумал, раз привел квартиру в такой вид, и доктор улыбнулся, направившись на кухню, чтобы положить пакеты с продуктами. Вернувшись через несколько минут, Джон снова посмотрел по сторонам, пока Шерлок наливал вино в бокалы. – Сегодня особенный день? – Более, чем особенный, – ответил детектив, поднеся к губам бокал с алой жидкостью, и сделал неспешный глоток. Джон последовал его примеру, удобнее устраиваясь в своем кресле и разглядывая рыжие огоньки свеч, что являлись единственным источником света, не считая пламени в камине. Тихая и уютная атмосфера длилась несколько минут, пока Шерлок не поставил бокал на стол, пристально глядя на своего соседа. – Джон, мой дорогой Джон, – тихо проговорил он, приложив указательные пальцы к губам. – Ты и только ты терпишь меня, прощаешь мои опыты, человеческие останки в холодильнике… Ты направляешь меня, заставляешь меняться, быть человечнее. Чувствовать. – И что же ты чувствуешь? – шепотом спросил доктор, смотря в серые глаза. – Что влюбился в тебя. Джон выдохнул, чувствуя, с какой силой бьется его сердце, а к лицу прилипает густой румянец. Шерлок внимательно смотрел на него, очевидно, ожидая ответа, но Джон впервые не мог сказать ни слова. Любые слова казались какими-то неправильными и неподходящими, особенно сейчас, когда дело касалось их чувств. – Я знаю, – наконец ответил он, улыбнувшись и поднявшись с кресла. – Я тоже влюблен в тебя… Его губы легко и почти невесомо коснулись аккуратных губ Шерлока, на которых еще чувствовался сладковатый вкус вина, а затем приоткрылись, впуская в рот мягкий язык, с жадностью изучающий новые просторы. Через несколько минут приглушенный и нетерпеливый стон стал сигналом для перехода к более активным действиям, которыми начал руководить Шерлок, расстегивая длинными пальцами белые пуговицы светло-серой рубашки. Отбросив в сторону мягкую ткань, нетерпеливые руки с завидным энтузиазмом и желанием принялись изучать плечи и живот, подбираясь к ширинке джинсов. – В спальню? – хриплым от желания голосом спросил Джон. – В твою или мою? – В нашу. Шерлок улыбнулся и поднялся с кресла, увлекаемый в белоснежную спальню своим любовником. Нет, Джон Ватсон был для него больше, чем просто любовником. Любовью. Одной и на всю оставшуюся жизнь. Джон и был его жизнью, его опорой, его точкой притяжения к Земле. Воздухом и солнцем, радостью и безграничным счастьем. Джоном, его дорогим Джоном.