Знал бы ты, как...

Как известно, средняя школа является важным этапом развития и взросления детей. Это тот период, когда девочки начинают с любопытством поглядывать на содержимое маминой косметички и интересуются таким понятием, как "принц на белом коне", а мальчики начинают разрываться между грезами о приобретении велосипеда последней модели с улучшенной амортизационной системой и увеличенным набором скоростей и странным желанием привлечь внимание девчонок к своей персоне. В одной из городских школ в данный момент шли уроки, и все ученики с нетерпением ожидали перемены, чтобы оккупировать столовую и занять лучший столик. Однако столь любимое многими помещение не совсем пустовало, как могло показаться на первый взгляд. За одним из столиков сидели двое: очаровательный блондин, поедающий свой обед с мрачным выражением на лице, и симпатичный брюнет, с добродушной ухмылкой смотрящий на соседа. Нетрудно догадаться, что это были закадычные "друзья" - Учиха и Узумаки. Сие слово упоминается в кавычках, потому что с момента перехода в начальную школу по настоящее время никто так и не смог понять, какие же все-таки отношения связывают эту парочку. С самого начала эти двое вызывали интерес своей "непохожестью": Наруто, вздорный озорник, душа компании, любящий теплые солнечные цвета в одежде, с улыбкой во все тридцать два и лазурными глазами с играющими в них искорками веселья; Саске, спокойный, серьезный, предпочитающий темные тона, с невозмутимым лицом и притягательными темными глазами. Более того, было очевидно, что в будущем они могут возглавить рейтинг самых красивых парней школы в разделе школьной газеты "Между нами, девочками". Вопрос об отношениях этих двоих оставался весьма интересной темой для обсуждения, ведь, с одной стороны, Учиха порой всячески старался игнорировать блондина, пока тот пытался обратиться к нему. Самым безобидным финалом данного действия являлся громкий спор с последующим удалением из класса; в большинстве случаев все заканчивалось зрелищной дракой, пару раз даже вызывали опекунов (кстати, опекуны с обеих сторон, щедро раздав подзатыльников, умудрились наладить своеобразные дружеские отношения и теперь являлись частыми гостями друг у дружки). Тем не менее, когда хорошист-Узумаки (и это сильно сказано) обращался к отличнику-Учихе за помощью, состроив умильную моську с "щенячьими глазками" на пол-лица, тот без колебаний, разве что фыркнув для вида, с завидным усердием разжевывал блондину непонятный ему материал, получая в награду сияющую благодарную улыбку. Это уже считалось со стороны Учихи проявленим особого отношения, а за тем, что последует после, многие одноклассники наблюдали, затаив дыхание: обычно холодный безразличный взгляд обсидиановых глаз теплел, а на тонких бледных губах появлялось слабое подобие улыбки. Не ухмылки, не усмешки, а именно улыбки. Даже ленивый умник и соня Шикамару приоткрывал один глаз, чтобы узреть этот редкий момент. В результате негласно их отношения стали охарактеризовываться как "недовраги-недодрузья". Тем временем Наруто, прервав трапезу, возмущенно обратился к Саске: - Тэмэ, убери уже эту дурацкую ухмылочку с лица, раздражает. Тот ехидно ответил: - Ничего не могу с собой поделать, добэ. Ты, конечно, спец на всякие выходки, и эта одна из твоих самых успешных. Это ж надо было твоему животу заурчать три раза подряд на весь класс. Все просто свалились от этого. Наруто злобно зыркнул на брюнета и продолжил уплетать обед. "Такой позор! - думал он. - Разок не перекусил перед уроком, и живот уже заурчал. Да еще так долго. И перед Сакурой-чан..." Последнюю фразу он пробормотал вслух, из-за чего Саске нахмурился. Это "Сакура-чан" была одной из самых красивых девчонок в классе (по мнению одноклассников), и Наруто входил в число ее поклонников; Саске относился к ней так же, как и ко всем, хотя она и пыталась привлечь его внимание. Однако когда Наруто упоминал о ней, он думал об этой девчонке чуть ли не с ненавистью, и это ставило его в тупик. - Непонятно только, зачем ты меня с собой потащил, - проворчал Саске. Просто когда Ирука-сенсей попросил Наруто удалиться и решить его "проблему" под дружный хохот ребят, Узумаки с обиженной моськой быстро собрал вещи и, подойдя к парте Саске со словами: "Пойдем, тэмэ", схватил обалдевшего от такого обращения Учиху, успевшему только взять портфель, и выскочил из класса. - Мог бы и не идти, если не хотел, -обиженно огрызнулся блондин и продолжил есть. Брюнет задумался. Он и сам не понимал, почему не врезал этому белобрысому наглецу и не вернулся на место. Хотя нет, знал, но признаться себе в этом было очень тяжело: просто тогда он был захвачен теплом ладошки этого добэ на своей руке. Это впервые за все время их "дружбы", когда он прикоснулся к нему без намерения подраться, и ему этот понравилось. Саске и раньше задумывался о своем отношении к Узумаки. "Ну, крутится рядом до раздражения мозга, вроде дружим мы с ним по-своему... А ведь странно: не раздражает, как другие, при разговоре, и спокойно с ним рядом. Всегда бы так... ЧЕГО? Что я несу? Ух, сразу вспоминается тот случай с Итачи, когда я поделился с ним своими мыслями по поводу добэ, а он ТАК на меня посмотрел и ТАК улыбнулся, что я трижды пожалел, что открыл рот. До сих пор частенько смотрит на меня и ухмыляется, прищурив глаза, особенно когда познакомился с добэ в гостях". Прервав воспоминание, брюнет уставился на своего соседа, с аппетитом поглощающего стряпню, в частности, на полоски на его щеках. Учиха давно интересовался происхождением этих "усиков", но блондин ловко увиливал от ответа, пересказывая смешные случаи из детства. Особенно Саске запомнился один, когда ссорились опекуны блондина - Цунаде и Джирайя. Наруто со смехом вспоминал, как "старый извращенец", в порыве чувств назвав супругу "грудастой годзиллой", выпучил глаза, став похожим на гигантскую жабу, и попытался объясниться, но "карающий кулак" (со слов Наруто) тетушки стремительно отправил его в полет. Дядя выжил, как ни странно, даже сумел подняться на ноги. И пока Узумаки после рассказа припоминал количество ремонтников, вызванных заделывать дыру в стене, Учиха пытался выкинуть из головы образ гигантского динозавра с грудью, поражаясь недюжинной силе госпожи Цунаде. За раздумьями брюнет невольно протянул руку к щеке блондина и осторожно провел кончиками пальцев по "усикам". Как он и думал, они ощущались, как рельефные тонкие шрамики, но кожа между ними была гладкой и теплой. Почувствовав, как она резко нагрелась под пальцами, до Учихи дошло, что он сделал, и он резко перевел взгляд с щеки на глаза блондина и замер. Тот сидел, не шевелясь и чуть ли не затаив дыхание, с пылающим лицом и распахнутыми глазами, в которых отражалось изумление и...что-то еще. Это "что-то еще" было ему незнакомо, но он точно знал, что это не ненависть и не отвращение; более того, Саске почувствовал, что жар, который он ощутил от Наруто, будто бы передается ему, отчего щеки начинают гореть, а дыхание - сбиваться. Что за? Резко убрав руку, ругая себя на чем свет стоит и борясь со странным желанием вновь коснуться нежной кожи, Саске осторожно прервал затянувшееся молчание: - Так ты собираешься мне рассказать или нет? Наруто, придя в себя и услышав вопрос, заметно напрягся и после некоторых колебаний спросил: - Ты действительно так хочешь это узнать? Вопрос мог прозвучать глупо, учитывая, сколько Саске выпытывал у Узумаки по этому поводу, но Учиха не был дураком и понимал: для добэ эти шрамы связаны с таким важным переломным моментом его жизни, что он вряд ли сможет поделиться этим с кем-либо, предпочитая отшучиваться и отнекиваться. Но Саске не хотел быть "кем-либо". Другом, врагом, если не останется выбора, но не "кем-либо". И он осознавал, что желание узнать тайну добэ не было мимолетной прихотью и проходящим капризом. Это было острое желание, граничащее с потребностью, которому он не мог сопротивляться, да и не хотел. Поэтому при ответе он не отводил взгляд от небесных омутов, стремясь доказать всю серьезность своих намерений: - Да, Наруто, очень хочу. Узумаки, вздохнув, осторожно начал свой рассказ: - Знаешь, отчасти я не рассказывал об этом, потому что сам плохо помнил, откуда они. В воспоминаниях мелькали только холод и темнота. Только недавно бабуля Цунаде и старый извращенец мне все рассказали. "То-то я заметил, что он ходит какой-то подавленный, даже не всегда удавалось развести его на драку. " - думал брюнет. - Мне было три года, когда мы с родителями ехали на машине. Они были у кого-то в гостях и взяли меня с собой, а не оставили на попечении дяди и тети, как обычно случалось. Папа был за рулем, а мама сидела на заднем сидении и держала меня на коленях. По рассказу бабули Цунаде, камаз, который ехал на другой стороне дороги, потерял управление и вылетел на встречную прямо на нашу машину. Отец не успел ничего сделать, а мама смогла только обхватить голову руками. Они не выжили. На минуту он замолчал, переводя дух, а потом продолжил: - Дядя с тетей примчались в больницу, когда меня уже окружили проводами и капельницами. Неизвестно, каким чудом я выжил, но им рассказали, что моя мама сжимала голову так крепко, что я чуть не задохнулся, но это помогло мне избежать серьезных повреждений головы. Правда, при ударе ее ногти впились мне в лицо и оставили эти шрамы, хотя я, наверное, от шока даже не почувствовал боли. Родных, конечно, заверили, что раны неглубокие и через некоторое время затянутся и исчезнут, но я знаю, что они останутся на всю жизнь. Саске, не проронивший ни слова, с трудом скрывая потрясение, осторожно поинтересовался: - Почему ты так в этом уверен? - Было время, когда я ненавидел свои шрамы, да и в детском саду меня из-за них не очень любили, - блондин горько усмехнулся, а Учиха испытал жгучее желание найти обидчиков добэ и задать им хорошую трепку, - но дядя сказал мне одну вещь, когда я жаловался ему на то, что они никак не проходят. Он сказал: "Раны, нанесенные в порыве сильных чувств, могут не заживать очень долго, даже целую жизнь. Эти шрамы были нанесены при попытке защитить тебя, они - доказательство того, что ты жив." Конечно, тогда я ничего не понял, а дядя потом молчал, как рыба, но когда я все узнал, то понял, что сам не желаю их исчезновения. - он быстро потер глаза, думая, что Учиха не заметил их влажного блеска, и широко улыбнулся, почесав макушку. - они вроде как даже моя гордость, хе-хе. Саске тем временем переваривал все услышанное. Признаться, из-за вечно позитивного настроя и улыбки в любых ситуациях он считал Наруто малость легкомысленным, но сейчас он так ясно начал осознавать, что за улыбкой может скрываться не только радость и веселье. И понимание, что этот добэ не сломался от того, что узнал, что он может и дальше улыбаться такой заразительной и широкой улыбкой, побудило Учиху уважать блондина пуще прежнего и даже немного возгордиться тому, что у него есть такой друг (только в последнем он признается себе еще очень нескоро). Узумаки по-своему расценил отсутствие комментариев со стороны Саске. - Тэмэ, тебе очень не нравятся мои шрамы? Просто раньше ты никогда не говорил, я, может, как-нибудь бы... - Добэ, - резко прервал его брюнет, - ты имеешь способность вывести меня из себя в любое время и в любом месте, и НЕ ВАЖНО, со шрамами или без, ТЫ - ЭТО ТЫ, ясно? Любой другой уже на середине фразы мог бы и обидеться, но Наруто, как и Саске, был отнюдь не глупцом и понимал, что самая важная часть фразы - это последние слова. И от того, что его принимают таким, какой он есть, сердце наполнилось безграничной радостью, что не могло не отразиться в его глазах. Тем временем Учиха, посмотрев на время, сказал: - Добэ, если ты доел, то пойдем. В класс идти нет смысла, все равно все пропустили, я потом одолжу тетрадь у Шикамару и, так и быть, помогу тебе (это "так и быть " всегда означало "непременно", т.к. Саске, несмотря на хмыканье, никогда не отказывал Наруто в помощи). Только здесь оставаться нежелательно, потому что... Тут он осекся, увидев, как блондин внезапно вздрогнул и посмотрел на него удивленно...и так радостно, что у брюнета едва не захватило дух, но он быстро пришел в себя и спросил: - Добэ, что это с тобой? Тот внезапно улыбнулся поистине "лисьей" улыбочкой. - Тэмэ, а ведь ты назвал меня по имени недавно. - Хм. На самом деле случаи, когда Учиха называл Узумаки по имени, можно было пересчитать по пальцам. Основная причина, по которой брюнет так поступал, была, конечно, вредность и желание вывести из себя. Правда, со временем блондин привык и уже не бросался с кулаками на ухмыляющегося Саске после обращения "добэ", но тот не расстроился по этому поводу, у него все равно были и другие способы. Вторую причину Учиха понял не сразу, а после отнесся к ней на удивление спокойно: да просто ему нравилось наблюдать, как в момент, когда заветное слово слетает с губ, блондин вздрагивает, приоткрывает рот от удивления, а в глазах таится что-то, чему брюнет пока не мог найти объяснения, но что вызывало в области груди какое-то странное тепло. Прервав свои размышления, Учиха заметил, что Наруто все еще ковыряется палочками в своем обеде. - Добэ, так ты еще не все? Сколько можно хомячить? - Да поел я, поел! - прервал его блондин. - Просто...вот. С этими словами в коробку с обедом Саске был положен широкий "кружок" спелого помидора, при виде которого у брюнета загорелись глаза. Да-да, вот она, маленькая слабость Учихи Саске - маниакальная любовь к помидорам. Об этом "маленьком секрете" Наруто узнал от Итачи и с тех пор просил Цунаде класть дольки этого овоща ему в обед под предлогом в стиле "Сама говорила, я растущий организм, и мне нужны овощи.". Знал бы он, с какой понимающей и вместе с тем ехидной ухмылкой тетушка собирала ему обед. Учиха, поблагодарив в своей обычной манере (то есть общеизвестным "Хм" и легким кивком головы), съел предложенное угощение, стараясь не слишком жмуриться от удовольствия, а после, убедившись в готовности блондина уходить, произнес: - Хорошо, идем, а то... - Да понял я, - Узумаки ехидно ухмыльнулся, - что, тэмэ, стараешься слинять до того, как сюда заявятся девчонки? Нелегко быть популярным, тем более, когда ты - сама скромность. - Добэ, - брюнет почувствовал, как начинает медленно, но верно сатанеть, - ты нарываешься на хорошую... И в это момент звонок на перемену резанул по ушам, возвещая об окончании урока. Учиха, не задумываясь о своих действиях, стараясь спастись от скорой экзекуции в виде приставучих девчонок, схватил Наруто за руку и выбежал из столовой, направившись ко второй лестнице, по которой обычно не спускались на обед, потому что она располагалась дальше от буфета, а есть хотелось всем. Поднявшись на нужный этаж, брюнет вздохнул, переводя дух, и обнаружил, что все еще держит блондина за руку, и она у него очень теплая, даже горячая. Учиха порадовался полумраку на этой лестнице и в коридоре, потому что чувствовал, что его щеки начали гореть , и он резко выпустил ладошку блондина. - Так на чем мы остановились, добэ? Ах да, я говорил, что ты напрашиваешься... - Я не напрашиваюсь, тэмэ, я откровенно нарываюсь. Давно мы с тобой не разминались, я даже забеспокоился, не расслабился ли ты. - Сейчас ты на собственной шкуре убедишься, насколько я расслаблен, добэ. Учиха уже приготовился к прыжку, но восклицание блондина заставило его чуть притормозить: - Саске! - Ну что еще? - Знал бы ты, как я рад тому, что ты мой друг. Тот фыркнул, стараясь скрыть зародившуюся радость. - Хм, нашел, что говорить перед дракой. Не думай, что я буду сдерживаться. - и, замолчав на мгновение, добавил. - Я знаю. И это взаимно, добэ.