Творец

Корпрус умел изменяться и изменять больных, он создавал образования из иных тканей повсюду – немногие зараженные доживали до существенных перемен, но поддерживая жизнь в отрезанных кусках плоти, Дивайт Фир не раз видел, как у соска разросшейся губчатой груди прорезались зубы, а ногти отломанных пальцев затягивались в пленку, похожую на омытую от нечистот и крови кишку. Значит, из корпрусной ткани можно соткать целое тело, подчинив себе его магию – из фрагмента мышц удастся соткать кости и внутренности, лицо с любыми чертами. Порой больные, страдая от тоски по потерянным семьям, вылепливали непослушными пальцами из собственной плоти аморфных, уродливых тварей, которых называли детьми – лишенные души и рассудка дети ползали по полу, порой ранясь об острые камни, но не крича, у них не было голосовых связок, только черные дыры бесформенных ртов, пустые глазницы и, порой, бесчисленные руки с длинными цепкими пальцами. Но как наделить созданное из корпрусной плоти тело – разумом и душой? Вместилище разума – мозг, но не повторит ли он мозг того, чья плоть станет основой? И в нем ли скрыто движение жизни? Этого Дивайт Фир не знал, он нуждался в опыте – или в словах того, кто прежде уже пытался вдохнуть жизнь в неживое. Как бы ни было мало участие Яргрума Багарна в создании Нумидиума, искусственного бога, величайшего творения народа двемеров, все же каждая река начинается с малого источника, а каждая разрушительная буря начинается с легкого порыва ветра, а значит нескольких слов довольно, и если их нужно выторговать услугой за услугу, Дивайт Фир готов был это сделать. Механические пауки казались Дивайту Фиру куда причудливее живых тел, искаженных корпрусом. Осторожно осторожно отсоединив полупрозрачные сосуды с ядом, он смог дотянуться до синевато-белого камня душ и вытащить его из разъема – внутри еще была душа, именно она приводила в движения механизмы, не силой магии, но силой самой души. Яргрум Багарн ждал терпеливо. Корпрус превратил ноги в подобие разлатых корней старого дерева, покрытых кровоточащими ранами, раскрытыми точно крошечные голодные рты, корпрус изуродовал его тело, вывернув наружу петли кишок и облепляющую их мягкую брюшину. Дивайт Фир обещал попытаться исправить это уродство, сделать тело снова подвижным, хотя бы и в меньшей мере, чем до болезни – и собирался сдержать свое обещание. Масляный светильник едва разгонял тьму, но Дивайт Фир предпочел не пускать в ход магию, которая могла повлиять на корпрус, чувствительный к любым воздействиям. Когда от механического двемерского паука осталось лишь прочное дно и гибкие конечности, от которых тянулись металлические нити связок, Дивайт Фир взялся за иные инструменты – ножи и крючья, и простую пилу, вроде тех, что жрецы используют для костей, оставшихся от выгоревших тел – чем богаче род, тем миниатюрнее украшенная урна, а значит тем больше работы готовы возложить на себя жрецы трех богов. Дивайт Фир много знал об Альмасиви и их служителях, много больше, чем верующие, возносившие молитвы в величественных храмах с гладкими стенами, совсем непохожих на святилища даэдра. Отложив до поры пилу, Дивайт Фир взял изогнутый нож, чтобы разрезать корпрусные опухоли, покрывавшие ноги Яргрума Багарна и темная, прогнившая кровь потекла на застилавшую пол нетчевую шкуру. Изменяя мозг, корпрус забирает способность чувствовать боль, даже когда Дивайт Фир разворачивает крючьями нити нервов, вытягивая их наружу. – Ты напрасно отказываешься от легких путей, – голос Яргрума Багарна звучал глухо, наросты, появившиеся на его губах, превращали каждое сказанное слово в стариковское шамканье. Со всем величием исчезнувшего народа, он был жалок, как и всякий, кто превращался в гору бесформенной плоти, где спутанные вздутые мышцы, гигантские мозоли, жировые валы, наползали друг на друга как волны прилива. Очистив нервные волокна, насколько это было возможно, Дивайт Фир притянул их к металлическим связкам паука. Темная кровь быстро загустевала, сворачивалась на воздухе и стоило поспешить, чтобы не пришлось начинать работу заново. – Возьмешь душу зверя – сможешь создать зверя, возьмешь душу мера – сможешь создать мера. Кагренак вложил в Нумидиум душу Лорхана, душу бога. Если бы ты захотел создать бога, ты мог бы найти такую. – Мне не нужен бог, ни механический, ни пришедший из Этериуса. Я скорее хотел бы увидеть возлюбленных, дочерей, друзей. Дивайт Фир соединил волокно нервов со связками двемерского паука и металлические ноги того на миг пришли в движение, задергались, как если бы тот был живым существом, страдающим от боли. Яргрум Багарн приподнялся, чтобы увидеть ноги паука, но движение тут же прекратилось, как если бы механизм снова умер. – Ты заберешь ради этого жизни чужих возлюбленных и дочерей. Эти слова не были вопросом и, потому, Дивайт Фир не счел нужным на них отвечать.