Ночью все кошки серы

В квартире было темно и холодно. Кажется, когда он уходил больше суток назад он забыл закрыть окно. Плевать. Пиджак с легким шелестом полетел на пол. Свет он не стал зажигать. Воспаленные от недосыпания глаза сейчас бы не вынесли этого. Рено на ощупь нашел кровать и повалился прямо на смятое одеяло. В комнате был ощутимый бардак, как и всегда, вот и хорошо, что в темноте ничего не видно. Рыжий устало провел рукой по волосам сцепив очки, мгновение спустя, они чуть слышно стукнулись об пол. Да разве он теперь был рыжим? Ночью все кошки серы... Даже его зеленые глаза приобрели стальной оттенок, стали равнодушными, уставшими... В складках одеяла рука нащупала нечто непривычно мягкое, теплое, пушистое. Это нечто радостно мурлыкнуло, поднимая ушастую голову и сверкая огромными глазищами на маленькой белоснежной мордочке. - Прости, я совсем про тебя забыл, - сказал Рено маленькому котенку, который целенаправленно устраивался у него на животе. Турк подобрал его на улице. Тогда шел дождь, и дрожащее от холода создание привлекло его внимание, и он принес его домой. Только вот зачем? Ведь с его работой... Да, его работа. Свет все же пришлось зажечь. На кухне тоже был беспорядок. Зато в холодильнике была почти стерильная чистота. Под ногами что-то обиженно засопело. - Извини приятель, похоже не судьба, - Рено задумчиво почесал в затылке. Взяв котенка на руки, турк вернулся в комнату. - Что же мне с тобой делать? - сказал он скорее своему отражению в оконном стекле, нежели пушистому комочку, прижавшемуся к правому боку. Нашарив пиджак и набросив его на плечи, Рено вышел в темный коридор. Был только один человек, к которому можно было обратиться, который бы выслушал. По крайней мере, так оно было, еще неделю назад. А потом... Седьмой сектор. И она ушла, молча, закрыв за собой дверь. Он знал - бесполезно оправдываться. Он даже скрыть этого толком не смог. Перепачканная рубашка и опаленные рыжие вихры. Они едва унесли ноги оттуда, когда рвануло... А вернувшись домой, он застал ее, заплаканную, перепуганную до смерти взрывами и криками умирающих. Она, помнится, все же спросила у него - о чем он думал. Тогда он не думал ни о чем, иначе не смог бы выполнить приказ... Но вот спустя сутки, осознание, словно похмелье раскалывало голову на части. И тогда никого не было рядом, только Руд, как всегда... Небольшой домик в конце улицы. Пятый сектор. Здесь... Он неуверенно потоптался у ворот, но затем все же подошел к двери и позвонил. В доме зажегся свет. Он бросил взгляд на часы и чертыхнулся, но отступать было поздно. - Ты? - она в недоумении стояла на пороге, пытаясь понять, что могло ему понадобиться здесь, в такой час. Рено откинул полу пиджака и протянул ей маленький пушистый комочек: - Вот. Из комочка что-то мяукнуло, и на девушку уставились два огромных зеленых глаза, едва светящихся в темноте. - Я его на улице нашел, но знаешь... моя работа и... вот. Турк чувствовал себя неуютно под ее пристальным взглядом. Может, стоило сказать, что он скучал, что он раскаялся, что он просто... Махнув рукой на прощанье, он направился по дорожке к воротам. «У тебя всегда все слишком просто» - был бы ее ответ. Нет, у него всего лишь нет времени все усложнять. - Да, - обернулся Рено. - Покорми его ладно. А то у меня дома шаром покати. Он слышал, как хлопнула дверь, звуки собственных шагов отдавались в голове, сливаясь с биением сердца. Скорее добраться до дома и спать, не думать, не вспоминать... Так лучше, так проще, так правильнее. Ведь завтра с утра ему снова на работу. Они верные псы Шинра. Они служат Шинра, на благо Шинра... Ведь так? Уличные фонари то и дело выхватывали из тьмы яркого рыжеволосого парня, но стоило ему выйти из-под их света, как он снова становился серым, как и все вокруг. Не обращая внимания на фонари, Рено шел по пустой улице и думал - как хорошо, что он не успел дать котенку имя...