Пусть он никогда не умрет

Отпyсти его с миpом, скажи емy вслед, Пyсть он с этим пpоклятьем yйдет. Пyсть никто никогда не полюбит его, Пyсть он никогда не yмpет. (Наутилус Помпилиус) — Да, я его прокляла! Доволен? — от переливающихся через край эмоций Светлана покраснела, несколько прядей из прически выбились, руки тряслись. Кто бы только мог подумать, что Светлая волшебница способна так сильно... ненавидеть. И кто бы мог подумать, что слово "ненавидеть" можно применить, описывая то, что способна чувствовать Светлая волшебница? — Правда, проклятие, видимо, отчасти не сработало. И, знаешь, Антон, я об этом очень жалею, вот правда, жалею! Антон Городецкий смотрел на жену, прислонившись к стене, и, к своему стыду, не чувствовал никаких эмоций. Ему совсем не хотелось пожалеть женщину, попытаться успокоить или хотя бы просто спокойно с ней поговорить. Он был выжат до капли постоянными истериками и скандалами. Он знал точно, что сейчас Светлана откроет один из кухонных шкафчиков, вынет оттуда початую бутылку коньяка, нальет в стакан, выпьет и будет плакать, видимо, надеясь, что на Антона это подействует. Но на него не действовало. Он прошел к кухонному окну, открыл форточку и закурил, присев на подоконник. — Ты опять куришь! — зло бросила Светлана, допивая коньяк. — Я же просила не курить в моем доме! С каких пор их общая квартира стала ее домом, Антон не знал, да и не хотел знать. Его грела лишь мысль о том, что он так и не продал свою маленькую квартирку и в любой момент мог сорваться с места и переехать в нее жить. — Антон, милый, ну за что ты со мной так, а?! — теперь Света уже рыдала во всю, пытаясь повиснуть на шее мужа, словно этот жест смог бы что-то изменить, смог бы удержать его рядом. — Не надо, Света. Мы ведь уже обо всем поговорили, — он мягко отстранил от себя женщину и направился к выходу из кухни. — Скотина! Предатель! — ежесекундная смена настроений Антона уже совсем не удивляла, — Ты с ним никогда не будешь счастлив! Ты продался этому Темному, слышишь? Если бы я только знала, что так будет, что ты меня бросишь, меня и Надю, я бы сделала аборт! Антон остановился как вкопанный у двери. Так далеко в своих обвинениях Света еще никогда не заходила. — Не смей так говорить, — он чувствовал, как сжимаются кулаки. — А то что? — женщину уже было не остановить, — Я о своих словах не жалею, понял?! Я бы сделала аборт! — Замолчи!, — Антон со всей силы ударил кулаком по стене. С висевшей рядом полки упала хрустальная вазочка. Вещи он собрал довольно быстро, вызвал такси и уехал. Надя сейчас жила в Праге и проходила там обучение, а о Светлане он нисколько не волновался. Она найдет чем себя утешить, да и с кем тоже найдет. Обживать запущенное жилище холостяка оказалось делом непростым. Целый день Антон мыл полы, вытирал пыль, чинил старую мебель. Ближе к вечеру он наконец-таки закончил с домашними делами, и тут зазвонил телефон. Настораживало то, что телефон звонил не мобильный, а домашний. Подождав почти с минуту Антон все же снял трубку — Здравствуй, Городецкий! На новоселье позовешь? Антон уже перестал чему-либо удивляться, поэтому и тому, что Завулон мог откуда-то знать его домашний номер телефона не удивился тоже. — С какой стати? — Как с какой? — по голосу могло показаться, что Темный обиделся, — Думаешь, я не знаю, почему ты переехал? В общем, жди, Городецкий. Чай не заваривай, а то я боюсь, что он у тебя еще молодого Пресветлого помнит, я лучше с собой принесу. Закончив разговор витиеватой шуткой, Завулон первым повесил трубку. Глава Дневного Дозора не заставил себя ждать. Он уверенным шагом пересек прихожую, и с двумя увесистыми пакетами в руках направился в сторону кухни, никак не отреагировав на замечание Антона, что не мешало бы снять ботинки, тут вообще-то полы сегодня мыли. На кухне Завулон быстро разложил по тарелкам нарезанные сыр, колбасу и соленую рыбу, откупорил бутылку дорогой водки, и безошибочно определив, где находятся рюмки, налил по первой. — Светлый Антон Городецкий, — Темный явно был настроен на шутливый лад, — Поздравляю тебя с началом счастливой холостяцкой жизни! Он едва коснулся своей рюмкой рюмки Городецкого и выпил залпом, тут же налил по второй. — Не стой столбом, Светлый! Садись, пей, ешь, у тебя сегодня праздник, — он улыбнулся, пододвигая Антону тарелку с рыбой. Выпив еще пару рюмок водки Антон все-таки решился заговорить: — Зачем ты на самом деле пришел, Завулон? — Вот Вы Светлые, всегда так. Всю романтику на корню убиваете! — Завулон обиженно скривился, — Я же знаю из-за чего Вы поссорились со Светланой. — Мы не поссорились, а расстались, — уточнил Городецкий. Он перестал разглядывать тарелку с рыбой и посмотрел на Завулона в упор. Над головой Темного мага крутилась небольшая, но довольно-таки умело созданная воронка. Антон потянулся к ней через Сумрак, но Завулон резко прервал его. — Даже не думай! Она мне нравится, придает мне некий декадентсвующий шарм, — он открыто улыбнулся, — Расслабься, Вы, Светлые, даже проклинать нормально не умеете. Антон невольно покраснел и осушил заботливо наполненную Завулоном рюмку. — Тем более, проклятие не сработало, так ведь? За какое-то мгновение Завулон встал со своего места и оказался рядом с Антоном, положив ему руки на плечи. — Не сработало, — согласился Городецкий, — И я впервые в жизни рад, что у нее это не получилось. Темный маг наклонился еще ближе и поцеловал Антона в висок. Пyсть никто никогда не полюбит его, Пyсть он никогда не yмpет. — пропел Завулон почти шепотом.