Отшлепай Америку как следует

— Чего? — Эй, доброе утро. — А. Это ты. — Как себя чувствуешь, Angleterre? Когда я вывалил тебя на кровать вчера ночью- — Ух, говори тише, чёрт… — Ты был в довольно жалком состоянии… — Всё ещё утро? Ради всего святого, что тебе надо? — Утро едва наступило, утенок, но послушай: я звоню, чтобы узнать о состоянии твоей казны. — Хоть шаром покати, как и у всех, к чему это ты? — Тогда, может быть, твой кредитный рейтинг? Какие-нибудь дружественные кредиторы, которых ты знаешь? — …К чему клонишь, Франция? — Я думаю, ты можешь обнаружить потребность в… непредвиденных затратах в течение нашего разговора, и- — О, мать твою… Где мы были прошлым вечером? — В Москве, mon petit, разве ты не помнишь? — Я… помню, что мне позвонили из Польши насчет… какой-то вечеринки, которая проходит в России… — Угу… — И ты заехал за мной, и мы встретились с… Польшей и Литвой в клубе… — Угу-у… — …О, Господи. — Да. — Сколько ты просишь за них? — Прошу за что, Angleterre? — За… фотки, или что там у тебя. Просто отдай их мне. Отдай их мне, я заплачу, сколько ты хочешь, после чего мы никогда не будем говорить об этом. — Не говорить о—? А, так ты имел в виду это… четырнадцатисекундное видео, в котором ты засовываешь банкноту довольно крупного номинала стриптизерше в трусики- — Да, это, именно это – то, о чем мы не будем говорить. — В трусики, на которых написано… один момент, сейчас переиграю видео, а то из-за дыма и блесток сложно прочитать, знаешь… Да; в трусики, на которых спереди написано “God Bless The US”? — … — И у меня есть ещё одно, где же оно… вперед, вперед, вперед… ага, вот. В нем ты отстегиваешь у юной леди, м-м, шерифский значок? От её звездно-полосатого топа, своими, ах… Своими зубами. — … — А ты проворней, чем я думал, утенок! — Деньги, лягушатник. Давай говорить о деньгах. — Не желаешь послушать об остальных клипах? — Деньги. — Я ведь даже не предполагал, что ты настолько проникнешься духом “Spank America De--” — Я откручу тебе голову, как шишку на пальце, если ты не- — Да, да… С тобой не интересно, пока ты не напьешься, ты в курсе? Ладно. Встретимся в Париже в семь. Начнем с того, что ты оплатишь мне ужин, и, если довольно крупная сумма денег перейдет из рук в руки во время трапезы, то… ну, жизнь полна подобных сюрпризов, как думаешь? — И ты удалишь все копии этих… видео, фотографий и всего остального. — Искренне обещаю, Angleterre. — Хорошо. — Я оставлю их исключительно для своего личного удовольствия. — Что- — До вечера! *бииип* — Я… Да, алло? — О мой Бог, Лит, ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Я пытался дозвониться до тебя, типа, минут тридцать и всё время натыкался на твой автоответчик, который тебе, кстати, надо поменять, а то ты, как дурак, всё говоришь, что вернешься ко мне, а это натуральное вранье, я ведь до тебя уже полчаса дозвониться пытаюсь, и… Лит? — Я просто… может, поговорим молча, Польша? Моя голова немного… — Да, тебе сейчас так фигово с перепою, мне слышно даже по телефону. А ты ведь не так уж и много выпил вчера вечером, и это были, короче, даже не знаю, такие маленькие штучки с зонтиками, красные, белые и с водкой, но может, это просто цвет стекла и всё такое, но они были такие милые. Я, типа, сейчас пью один такой, о мой Бог, можно сказать, подсел? — … — Лит? — Извини, просто… Ты что-то хотел? — Да! В смысле, я даже не знаю, будет ли у нас время, потому что кое-кто дрых целый день, но… — Сейчас восемь утра, Польша. — Ну, да, вот я и говорю. Полдня как не бывало. Ну, у меня есть все эти фотки на телефоне и я хотел узнать, нужны ли тебе какие-нибудь. Типа, копии. — Что? Фотки? — Лит. — Да? — Серьезно. Я и слова-то покороче выбираю. Нет, серьезно… — Но фотки, я не… Что мы делали вчера вечером? Ты мне позвонил… — Я позвонил большей части Европы и половине Азии, но они, наверное, подумали, что это шутка или типа вроде того, поэтому там были только мы с тобой, Франция и Англия. Мы пошли в клуб, где у России проходила эта пати, “Spank America Decent”, и ты- — О, Господи. Не надо рассказывать. — …Ты очень раскрепостился. Ты, типа, хардкорный тусовщик, знаешь? Буйный. То бишь, у меня тут есть- — У тебя есть фотки. О боже. — Да, и у Франции есть видеозаписи, это здорово. Я видел ту часть, где вы с Англией прямо-таки втянулись в это, ага? И я не знаю, где ты раздобыл боа из перьев, но оно было такое милое. А еще мне очень нравится вот эта фотка с лассо, на которой ты, типа, у той девочки под юбкой. Или, может быть, это моя юбка, но кто тогда фотографирует…? В любом случае, это радует глаз. Что странно, ведь всё это в основном было красное-белое-и-синее плюс тонна золотых звездочек-блесток. Может, дело в золоте, я даже не знаю. — … — Лит? — “Отшлепай Америку” и что там дальше? — Лит, не, ну правда, у меня такое чувство, что ты меня вообще не слушаешь. И когда ты научился кидать лассо? — Почему? Почему мы вообще были на вечеринке с таким названием в России? — Ты что, серьезно? Почему бы мы её пропустили? — Прекрати смеяться. Россия там был? — А то! Россия там был. В чапсах. Я точняк… подожди, сейчас найду… А, вот она, прикинь, ты забрался на сцену вместе с Россией где-то секунд на десять, и тогда Англия… Лит? — Мне, похоже, нужен аспирин. Польша, что ты сделал с этими фотографиями? — Ой, не надо говорить таким голосом, будто я собираюсь с ними вытворить что-то безответственное! Это стопудово материал из разряда “Для тех, кого это касается”. — Только для нас? — И для Америки. И Франции. Может, будет бюллетень. Там посмотрим. — Это шантаж? — Нет, это не шантаж, Литва. Просто не все, кому я хочу послать их, есть в моей телефонной сети. — И? — И если это будет массовая рассылка, то было бы неплохо иметь доверенное лицо. Потому что Россия, типа, точно рад не будет. А Эстония не был в клубе, так что я не могу попросить его, хотя было бы здорово. Эстония, типа, нас всех позорит. — Ты хочешь послать это от меня. — Ну, не совсем? Технически. Короче, нам с тобой надо позавтракать и обговорить это, и ты поможешь мне выбрать, какую фотку послать Америке, и скажешь мне, нужны ли тебе какие-нибудь копии. Сложно выбрать, потому что все они офигенные. В смысле, Америке достанутся те, что с Россией, но я не уверен, которую мне выбрать – ту, где он с пони на палке или ту, где он танцует вокруг шеста… — Польша? — Лит? — Что мне сделать, чтоб эти снимки со мной никто никогда не увидел? — Ты можешь, типа, попросить. — … — Как будто я кому-то их отдам! Не, ну правда. — Спасибо, Польша. — То есть, они просто бесценны. Когда ты раскрепощаешься, ты прямо так раскрепощаешься! И ты так сексуально выглядишь в шпорах. Завтрак? — Я… — Ладно, увидимся через час! *бииип* — М-м? — Америка. — Н-н. — Это Россия. — Знаю. — …Ты спал? — Семь утра. — Значит, да? — Представь себе. — А. Ну, извини. Я забыл, что ты любишь поспать дольше обычного. — Семь – это не дольше обычного. — Но раз уж ты проснулся, я бы хотел тебя кое о чем попросить. — Нет. — Я даже ещё не сказал, о чем. — Видимо, ты слишком был занят тем, что будил меня. — Я извинился. — Не знаю, искренне ли. Я слышу, как ты улыбаешься. — У меня абсолютно спокойное лицо. — Врешь. — Моя просьба, Америка. — Да, да, ладно. Что стряслось, прекрасный мой? — Я хочу, чтобы ты перестал меня так называть. — Это и есть твоя просьба? — Ты тупишь нарочно. — Я ещё не выпил кофе. Закончим разговор и я – в Старбакс. — М-м. — Ладно, я слушаю—ой, нет, погоди, мне только что пришло сообщение. — Что? — Ничего. Это от Польши. — Если откроешь его, я никогда больше не буду с тобой разговаривать. — Что, черт возьми, это значит? — В точности то, что я сказал. Просто… не открывай его. — Сообщение? — Да. — Это твоя просьба? — Возможно. — Не просветишь ли меня насчет всего этого? — Там фотографии. Они у Польши. Они… компрометирующие. — Погоди, фотографии чего? — Не “чего”. — Хорошо, тогда “кого”? — Не важно. — Ага, конечно. — Ты ведь знаком с ночной жизнью Москвы, да? — Стоп-стоп-стоп, это что, безумные клубные фотки? Ох, блин. — Я этого не говорил. — А тебе теперь и не нужно это говорить. Ну что, Россия, кто там на них? Мне даже всё равно. Там ведь ты, да? О, Господи, это точно ты! — Я сказал тебе не открывать! — А я и не открывал! Я догадался. — Просто избавься от них, ладно? И не смотри. — Ни за что. Слушай, Россия, погляди на это с моей стороны. Ты говоришь, что в моем телефоне сейчас лежат фотки, на которых ты в каком-то модном ночном клубе, возможно, весь покрытый блестками, и ты считаешь, что я их удалю? — Да, именно. Вот только на мне нет блесток. — Хе. Разумеется. — Америка, пожалуйста. Позволь мне сохранить хотя бы частичку достоинства. — … — Америка? — … — Америка? — … — Ты посмотрел, да? — Это… это лошадка на палке? — Я… держал её для другого. — Угу. Классная у тебя задница в этих чапсах. — Пожалуйста, заткнись. — И… погоди… что там—черт, размыто…Что написано на транспаранте над сценой? “Отшлепать Америку...” — Я вешаю трубку. — Отшлепать меня как, Россия? — До свидания. — Нет-нет-нет, погоди! Это не так уж и плохо, то есть… даже вроде как лестно. — Это называется… как там было… “Ткнуть носом в дерьмо”. — Я серьезно. Мне… приятно, что ты, гм, что ты… думаешь о том, чтобы отшлепать меня. — Что? — Думаешь обо мне! Приятно, что ты думаешь обо мне! — Я не желаю больше об этом говорить. — Ладно, хорошо. Я—я, честно говоря, не думаю, что это так уж важно. Вот только, э-м. — Да? — На тебе есть блестки. — Нет. Их нет. — Ты выглядишь так, словно на тебя чихнула Тинкербелл. — До свидания, Америка. — Или Зигги Стардаст. — Я нажимаю на кнопку “разъединить”. — Или Глинда Добрая. Или Моя Маленькая—погоди-погоди-погоди, не клади трубку, я люблю тебя! *бииип*