Братья

Родственная связь – как клеймо по жизни, которое невозможно смыть или забыть. Нельзя вычеркнуть из памяти то, что является частью тебя, даже если эта часть становится твоей непосильной ношей, кистой, которую необходимо отрезать для того, чтобы просто продолжить жить… Небольшая, захламлённая комнатка с одной двухъярусной кроватью, компьютерным столом, на котором валялась одежда, и рассохшийся комод, из ящиков которого торчали рукава рубашек и брючины штанов. Ветер из приоткрытой форточки едва заметно колыхал бежевый тюль, кое-где покрытый сальными пятнами, а по полу плясали солнечные зайчики – последние вестники заходящего солнца. - П-перестань! – разразил кажущуюся тишь мой оглушительный крик. - Да почему же, тебе ведь нравится… - вкрадчивый шёпот на ушко, заставляющий всё внутри трепетать. Сердце на миг остановилось в моей груди, когда брат резко поставил меня перед собой на колени, а ремень от собственных штанов затянул у меня на шее, перекрыв доступ воздуха. Я закашлялся, опустив голову и скрыв глаза за косой чёлкой, но он резко дёрнул «хвостик» ремня, принуждая меня посмотреть на моего мучителя в его лице. Сора даже специально сделал лишние прорези на грубой коже, чтобы можно было связывать меня или использовать ремень как ошейник. - Акира, братик, тебе же нравится, когда тебя подчиняют. Ты так возбуждаешься, когда я прикасаюсь к тебе в таких местах… - голос брата бархатный, обволакивающий и такой пугающий, что дрожь прошибает моё тело. Я закусываю нижнюю губу до металлического привкуса крови на языке, когда прыткие пальцы Соры скользят по моей груди, зажимают и скручивают затвердевшие соски, вырывая из охрипшего горла приглушённый стон. Брат улыбается, услышав одобрительный возглас, и проводит второй ладонью по своему налитому кровью члену, ненавязчиво притягивая мою голову к своему паху. Я скулю, но покорно облизываю головку его восставшей плоти, обхватываю ствол губами и медленно вбираю в ротик, обводя влажным кончиком языка каждую венку. - Хороший мальчик. – Почти мурчит брат, пальцами зарываясь в мои влажные и слипшиеся от пота каштановые волосы, которые на свету отливают бронзой. Было больно и неприятно от того, что я отдаюсь ему по первой же его прихоти, позволяю делать со мной всё, что так жаждет его садистская сущность. С раннего детства мой старший брат привык доминировать в нашей компании. Он никогда не защищал меня и даже был членом той банды, что однажды избила меня до такого состояния, что в больнице меня заставили написать заявление в полицию. Родители, понятное дело, не знали о том, что происходит между мной и Сорой, а меня это не столь сильно задевало до того дня, когда брат впервые изнасиловал меня. Слышу протяжный и довольный стон со стороны брата и продолжаю с похотливым причмокиванием посасывать его член, покорно виляя бёдрами, отчего несколько анальных шариков, что он вставил в меня, начинают естественно вибрировать. Резко отстраняюсь от члена Соры и не сдерживаю измученного стона, так предательски сорвавшегося с губ. Кажется, это забавляет брата. - Думаю, стоит продолжить немного в иной плоскости. – Усмехнулся парень, толкнув меня на пол и резко раздвинув мои ноги в стороны. Вновь мой охрипший крик, и слёзы, брызнувшие из глаз против моей воли. Шарики легко выскальзывают из растянутого, сочащегося спермой отверстия, а глаза Соры лихорадочно блестят от предвкушения. Он вновь надевает на мои запястья странные железные браслеты с шипами, предусмотрительно «колючей» стороной к коже. Это оставляет кровоточащие ссадины, которые мне приходится тщательно скрывать ото всех, как и нашу порочную связь. - Возьми это. Я думаю, тебе понравится. – Заявляет брат, протянув мне внушительный вибратор и плотоядно облизав свои шероховатые пересохшие губы. – Ты же хочешь кончить – вот и развлекайся. Послушно приставляю имитатор к покрасневшей от недавней грубости дырочке, проникнув только головкой, а сам слежу за Сорой, который вальяжно развалился в старом кресле и стал жадно глотать воду из полупустой бутылки. Я продолжаю кусать губы, медленно вводя в себя инородный предмет, проникновение которого приносит вполне ощутимый дискомфорт, но не боль. Когда игрушка входит в меня до самого основания, судорожно выдыхаю и принимаюсь неторопливо толкать вибратор, замечая, что на губах брата расплывается довольная улыбка, а рукой он ласкает свой изнывающий от отсутствия внимания член. Немного подумав, подползаю к нему и начинаю осыпать поцелуями его разгорячённую плоть, помогаю себе одной рукой, а другой всаживаю игрушку на всю длину и включаю несильную вибрацию. - Акира, - тихонько зовёт он, а потом отрывает меня от своего стояка и властно целует, заставляя сесть к нему на колени. Я покорно выполняю немой приказ, а Сора ослабляет «ошейник», позволяя мне вдохнуть полной грудью, как только он добровольно отстраняется от моих покусанных губ. Начинаю часто и тяжело дышать, а затем осторожно вынимаю из себя вибратор, который выскальзывает с невероятной лёгкостью. Жалобно скулю и пытаюсь тереться собственным членом об обнажённый торс брата, но ему это явно не нравится, поэтому он швыряет меня на пол, как сломанную куклу. - Я не разрешал тебе! – Рычит брат, брезгливо стирая со своей загорелой кожи несколько капель моей спермы. Вот он подходит ко мне, нагло улыбаясь и сжимая в руках свой широкий ремень. Я испуганно отползаю назад, но упираюсь спиной в холодную стену. Опять громогласный крик от боли, хлёсткий и резкий, точно пуля, звук удара. След краснеет на моей груди, а из глаз продолжают течь предательские слёзы, но теперь помещение погружается во мрак, и мне становится немного легче. Опять удар. Ещё. Его сильные руки ставят меня на четвереньки, прохладная кожа ремня трётся о ложбинку между ягодиц, а затем вновь удар. Уже по спине. Более болезненный. Сора раскатисто хохочет, после чего весь мой стан вновь прошивает разрядом тока от нестерпимой боли. Он всегда проникает глубоко и грубо, потом принимается жёстко вколачиваться в моё истерзанное тело, оставляя синяки и ссадины, чередующиеся с засосами на моей молочно-бледной коже. Плечи, шея, алый след на спине – он всё покрывает поцелуями, но не прекращает причинять мне боль. Ещё один миг. Короткое мгновение, и брат кончает глубоко внутри меня, наполняя всю полость вязкой и горячей спермой. Я не замечаю, как собственная рука, мирно покоящаяся на члене становится липкой от семени. Сора пренебрежительно фыркает, не поленившись болезненно пнуть меня в бок, чтобы я повалился на пол. Начинаю шипеть от боли в рёбрах, но молчу, лишь ненавидящим взглядом сверля чудовище, которому я вынужден покоряться. Вскоре он уходит, оставив меня наедине с собственной болью и унижением, которые он посеял в моё сердце на всю жизнь…