The Maturity Sucks.

***** - Быть взрослым - это очень круто, - авторитетно заявляет Бэкхён и, шмыгая испачканным землей носом, ставит на асфальт большой игрушечный автобус. Чанёль смотрит на яркую, блестящую в свете июльского солнца игрушку и невольно спрашивает, переводя на Бэкхёна взгляд широко распахнутых, полных любопытства карих глаз: - А почему, Бэкки? Бэкхён моментально надувается и несильно бьет Чанёля маленьким кулачком по лбу: - Не называй меня этой дурацкой кличкой! Я тебе хён, я тебя старше, не забывай. - Бэкхён морщится и щурит глаза на солнце. - Сам подумай, взрослым можно все-все! Они могут есть сколько угодно конфет, кататься на классных машинках, есть чипсы прямо перед телевизором и даже не спать всю ночь! - Не спать всю ночь! – ахает Чанёль. - А как они потом… без сна? Разве их мама не отругает? Бэкхён задумчиво закусывает нижнюю губу и решительно сообщает: - Взрослых не ругает мама, потому что они взрослые. Взрослые не могут ругать других взрослых! Вот почему быть взрослым – это здорово! Он наклоняется и начинает катать по теплому от солнца асфальту маленький автобус, имитируя звуки движения. Чанёль молча наблюдает за другом. Бэкхён его старше, ему целых семь лет, и Чанёлю, которому пока всего пять с половиной, он кажется невероятно взрослым. Не таким, конечно, как папа или мама, но ведь хён скоро пойдет в школу! Ему уже купили нарядную школьную форму, красивый рюкзак с изображением робота, много-много канцтоваров, и Чанёль отчаянно завидует старшему товарищу. Ведь он на шаг ближе к тому, чтобы стать взрослым. А вот Чанёлю это предстоит еще нескоро, через много-много месяцев. Чанёль потирает замазанную зеленкой царапину на худой угловатой коленке и садится на корточки рядом с Бэкхёном. Они дружат уже целую вечность, с самого первого года детского садика. Когда Чанёль впервые увидел Бэкхёна, то подумал, что он очень красивый. Даже красивее Юны с ее пышными косами и большими-пребольшими карими глазами. Мама звала Бэкхёна «Бэкки», и, когда он впервые попал в детский сад, воспитательница ошибочно приняла его за девочку. Целую неделю, до того, как ошибка была обнаружена, Бэкхён ходил с большим бантом в каштановых кудряшках. Он страшно мучился, переживал, но не смел перечить странной тете, которая зачем-то каждое утро повязывала ему на голову розовую ленточку, когда мама приводила его в сад. Тогда в Бэкхёна влюбились все мальчики их группы. А Чанёль подошел к нему и восхищенно сказал, дергая за вьющийся локон: - Ты красивая, Бэкки. Ты будешь моей женой? Бэкхён покраснел, попытался сдернуть плотно сидящую на голове ленту и пробормотал: - Идиот. И ощутимо стукнул Чанёля кулаком в глаз. Остаток дня они играли вместе и стали лучшими друзьями. А придя домой, Чанёль спросил маму, почему он не может жениться на Бэкхёне. Мама рассмеялась и, потрепав его по спутанным волосам, сказала, что Бэкхён – мальчик, а мальчики на мальчиках не женятся. Чанёль украдкой косится на хёна, держащего в вытянутой руке большой вертолет, который они утром построили из «Лего». Глупости! Он все равно женится на Бэкхёне, когда вырастет. И они будут играть вместе всегда! - Бэкхён-хён! – окликает Чанёль друга. Тот отрывает взгляд от вертолета и поворачивается к нему: - Что? - Когда я вырасту, я все равно на тебе женюсь! – решительно заявляет Чанёль и поправляет сползающие шорты. – Я буду о тебе заботиться, куплю грузовик конфет и даже отдам своего робота-трансформера! Некоторое время Бэкхён сверлит его задумчивым взглядом, наконец с подозрением спрашивает: - Точно конфеты купишь и робота отдашь? Чанёль кивает. Бэкхён хлопает друга по плечу и торжественно говорит: - Ну хорошо, тогда – женись! Я согласен. – Он протягивает Чанёлю вертолет и заговорщически шепчет: - А знаешь, что мне Чунмен рассказал? Он узнал, откуда берутся дети! - Ого! И… откуда? -Мальчик и девочка ложатся вместе голыми, и мальчик писает на девочку! Чунмен сам видел, когда зашел ночью в спальню к родителям! Его мама и папа занимались этим! - Фу, как мерзко! - Ужасно, бэээ! ***** У девушки на обложке журнала светлые волосы, большие голубые глаза и пухлые губы, намазанные алым блеском. Не азиатка, она лежит на капоте дорогой ярко-синей тачки, призывно раздвинув длинные ноги в босоножках на высоких каблуках и томно облизывая губы, и смотрит ярко накрашенными глазами прямо на Чанёля. Тот нервно сглатывает и скользит взглядом ниже. Девушка абсолютно голая. Изящные кисти прикрывают неестественно-большие груди, а совсем ниже, прямо на небольшой треугольник русых волос, Чанёль смотреть боится. Он переводит взгляд на Бэкхёна, который таращится на модель лихорадочно блестящими глазами и почему-то шепотом спрашивает: - Как думаешь, они у нее… настоящие? - Не знаю, - тоже шепотом отвечает Бэкхён. – Но они такие классные! Намного больше, чем у всех моих знакомых девчонок. Даже больше, чем у Хёсон! Они сидят в полутемной комнате Чанёля и, затаив дыхание, рассматривают порножурнал, который Бэкхён выменял у Шивона из выпускного класса на половину своих карманных денег. Бён переворачивает дальше, и Чанёль смотрит на глянцевую страницу. Снова девушка. На этот раз, шатенка. Хорошенькая хрупкая кореянка, она сидит, стыдливо прикрывая ладошками небольшую грудь и скрестив ноги так, что вагины совсем не видно. Чанёль вглядывается в породистые черты лица девушки, в красивые, ловко подведенные темные глаза, светлую белоснежную кожу и каштановые вьющиеся пряди. Ладони увлажняются, и Чанёль хрипло бормочет: - Вот эта… Эта мне больше нравится! Бэкхён внимательно смотрит на девушку и цокает языком: - Типичная лолитка. Такая, вся из себя невинная. – Он хмыкает. – А потом как возьмет и вгонит в глотку член на всю длину! Чанёлю двенадцать, а Бэкхёну – тринадцать с половиной. Сейчас у них тот самый возраст, когда с утра стыдливо несешься в ванную, чтобы рукой справиться со стояком, а женские прелести и порно начинают интересовать намного больше, чем игрушечные пистолеты и танки. В комнате очень жарко. На Бэкхёне свободная майка без рукавов, которая велика ему аж на два размера. Одна из бретелей спала с плеча, обнажая молочно-белую кожу. Наверно, опять забрал у старшего брата… Чанёль, будто впав в какой-то транс, рассматривает друга, увлеченно листающего журнал. Большие темно-карие глаза с пушистыми ресницами. Тонкий нос, розовые губы, порозовевшие щеки и изящные ключицы, выглядывающие из-за широкого ворота майки. В голове сразу возникает образ порномодели, смотрящей на него с глянцевых страниц с напускным стыдом и плохо скрываемой похотью. Деланно невинная лолитка, которая на самом деле даст сто очков любой шлюхе. Даже той блондинке, что красуется на обложке американского издания для взрослых. Неожиданно в голове яркой вспышкой взрывается осознание. Черт, да они похожи просто до чертиков! Бэкхён и порнозвезда из журнала. Особенно сейчас, когда на хёне красуется эта нарочито большая майка, щеки пунцовые от возбуждения, а дыхание учащенное и слегка прерывистое… В паху начинает болезненно тянуть. Чанёль невольно опускает глаза вниз и ужасается. У него встал. Влажная, пульсирующая эрекция неприятно трется о тонкую ткань домашних шорт, а Чанёль еле сдерживает болезненный стон. Бэкхён наклоняется к нему практически вплотную и шепчет, обдавая щеку жарким дыханием: - Вау, только посмотри вот на эту! Такие сиськи, и видно, что настоящие! В голове все путается. Чанёль не понимает, отчего член начинает болезненно пульсировать: от образов порномоделей, выставивших напоказ свои женские прелести и похабно закативших глаза… Или от того, что Бэкхён, до одури похожий на красавицу с карими глазами, сейчас прижимается к нему, касаясь острым локтем бедра. Нет, конечно, нет. Это все шлюхи из дрочибельного журнала, будь они неладны! Бэкхён смотрит на часы и ойкает: - Вот черт, меня же мама ждет дома к ужину! Он спешно хватает сумку и разворачивается к Чанёлю. Тот моментально плюхается на кровать и скрещивает ноги, чувствуя, как эрекция становится невыносимой. - Мне пора, прости, - извиняющимся голосом говорит Бэкхён и отворачивается к двери. Чанёль быстро кивает, в душе надеясь, что хён поскорее уйдет, и он сможет остаться один в комнате и спокойно подрочить. Неожиданно Бэкхён резко оборачивается и возвращается к Чанёлю медленным шагом. Бледные щеки розовеют, и Бэкхён протягивает ему журнал: - Даю его тебе… до пятницы. – Неожиданно он похабно ухмыляется и подмигивает Чанёлю, глядя на него лукаво-понимающими глазами. – Я же помню, что тебе та темненькая лолитка понравилась. Смотри, не испачкай страницы! Он хихикает и быстро идет к выходу. Дверь громко хлопает. Чанёль судорожно сглатывает и несется к выходу, лихорадочно запирая ключом замок. Тот со скрипом щелкает, и мальчик оседает на колени с глухим стоном. Блондинка на капоте машины, корейская лолитка с маленькой грудью, Бэкхён, облизывающий губы и смотрящий на него блядскими глазами из-под упавшей на лоб вьющейся челки, – образы смешиваются в голове и проходят по телу электрическим током, вызывая болезненную пульсацию. У Чанёля стоит так, что ему хочется взвыть, и он тихо стонет, совершенно забыв о том, что комната старшей сестры за соседней стенкой. На негнущихся ногах он добирается до кровати и хватает повлажневшими ладонями порножурнал. Пальцы листают глянцевые страницы, и Чанёль смотрит жадным взором на выгнувшуюся рыжеволосую девушку с неправдоподобно большими буферами. Это та самая, про которую говорил Бэкхён. Когда прижимался к нему, щекотал дыханием кожу. Бэкхён, его потемневшие глаза, мелодичный голос, розовые влажные губы… Член начинает пульсировать. Чанёль закусывает руку, чтобы не вскрикнуть, хотя ему до одури хочется орать во всю глотку. Потому что это пиздец – вспоминать лучшего друга, когда дрочишь на девочек… Он резко переворачивает страницу. Та самая темноволосая лолитка, смотрящая на него умоляющим взором. Будто говоря: «Трахни меня. Выеби меня по-жесткому. Не думай о том, что я твой хё…» Трясущимися руками Чанёль приспускает домашние штаны и обхватывает влажными от пота пальцами ноющий член. Модель смотрит на него подведенными темно-карими глазами, и Чанёль сжимает рукой ствол, проводя большим пальцем по головке. Перед глазами все плывет, и он зажмуривается, представляя, как девушка подползает к нему на коленях, обхватывает тонкими изящными пальчиками ствол и касается его влажными розовыми губами… Чанёль судорожно стонет. Жар накатывает сжигающими волнами, ему до ужаса хорошо и почему-то очень стыдно. Он сжимает рукой член, чувствуя, что разрядка близка. Девушка в голове умело сосет, прикрыв большие глаза и глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Неожиданно она поднимает голову, и Чанёль видит, что она изменилась. Волосы прямо на глазах становятся короче, черты лица – острее и мужественнее. Она выпускает член изо рта и говорит до ужаса знакомым, слегка хрипловатым голосом: - Чанёль… В голове что-то взрывается, и перед глазами наступает темнота. Чанёль кончает, пачкая семенем покрывало, и закусывает губу, силясь справиться с учащенным дыханием. Туман в голове рассеивается, и в душу медленно вползает леденящий ужас. Твою мать. Он только что кончил, представляя, как Бэкхён делает ему минет. Чанёлю отчаянно хочется поверить в то, что это все из-за того, что Бэкхён очень сильно похож на красавицу с глянцевых страниц, просто у чертова хёна такие же красивые миндалевидные глаза, пухлые губы и изящные ключицы… Чанёль зажмуривается, но перед глазами все равно возникает Он. Нахально глядящий на него из-под челки, в широкой майке, свисающей с плеча. Чанёль проводит рукой по странице, на которой все еще выгибается в призывной позе симпатичная девочка-модель. Которая слишком похожа на Бэкхёна. Чанёль открывает глаза и ощущает себя абсолютно несчастным. Чувства переполняют его с головой, но они настолько сложные и запутанные, что сплетаются в один большой болезненный клубок, который давит на грудь свинцовой тяжестью. Чанёль судорожно выдыхает и еле слышно стонет, морщась от пульсирующей боли с левой стороны груди. Бумажная девушка смотрит на него понимающе и очень сочувствующе. ***** - Достали меня эти педики! – в сердцах кричит Бэкхён и с силой швыряет сумку о стену. – Я что, настолько смазливый, что они считают своим долгом ко мне полезть? Чанёль качает головой и отрицательно говорит: - Никакой ты не смазливый, Бэкки, ты что! Ты самый, что ни на есть, настоящий мужик! - Не называй меня этой дурацкой кличкой! – привычно огрызается Бён и плюхается на его кровать, испустив тяжелый вздох. Он не смазливый, с тоской думает Чанёль. Бэкхён красивый. Очень-очень. Хрупкий, изящный, похожий на фарфоровую куклу. Когда-то давно, в детском саду, в маленького Бэкхёна, смахивающего на хорошенькую девочку-херувима, влюбились все мальчики их группы. Сейчас на него западают многие ребята из их школы, несмотря на то, что характером Бэкхён мало напоминает нежную принцессу: он отвязно матерится, курит на редкость вонючие сигареты и одним словом может отбрить любого. К Бэкхёну постоянно лезут большие плечистые парни, зажимая его в укромных уголках. Бэкхён вырывается и бежит к Чанёлю, который к своим шестнадцати годам вымахал до метра восьмидесяти пяти и обзавелся нехилой мускулатурой за счет занятий баскетболом, и орет, чтобы Чанёль объяснил этим долбоебам, что он, Бекхён, не педик, и чтобы эти мужики к нему не приставали. Чанёль грустно вздыхает и на кулаках идет объяснять. Что он агрессивный педик, и только он имеет право приставать к хёну. Бэкхёна, дрочащего на красивых девчонок из порножурналов, считают стопроцентным геем. Чанёля, дрочащего на натурала Бэкхёна, причислили к классу альфасамцов и дали ему титул главного бабника школы. Каждый день он выгребает из портфеля тонны пахнущих сладковатыми духами записочек, любовных писем и каких-то сладостей под молчаливое недовольство Бэкхёна. Бён выкидывает, как он сам говорит, «макулатуру» в мусорное ведро, а шоколад – радостно съедает, бурча, что «хоть на что-то эти шлюхи сгодились». Чанёль ходит на свидания. Трахает красивых девочек в дешевых лав-отелях. Неизменно хрупких, кареглазых и с вьющимися каштановыми волосами. После каждой такой вылазки Бэкхён не разговаривает с ним, а если и снисходит до беседы, то обкладывает семиэтажным матом и орет, что Чанёль – тупой, не думающий ни о чем, кроме траха, кретин, который скоро обязательно что-нибудь подцепит. Последний раз он даже подсунул другу буклет с описанием симптомов венерических заболеваний. Прочитав брошюру, Чанёль обнаружил у себя все признаки гонореи, импотенции и ранней беременности. После чего торжественно сжег буклет над мусорным баком. Сложно сказать, когда приоритеты Чанёля в их отношениях с Бэкхёном сменились с «забрать у друга на время, а может, и навсегда, ту прикольную игру для Play Station» на «поставить его раком и хорошенько оттрахать в выпирающий зад» Просто с каждым днем осознание того, что Бэкхён ему жизненно необходим, становилось все ярче и сильнее. Это не банальные подростковые гормоны, не влечение или желание попробовать что-то новое. Чанёль любит. Сильно, болезненно, до дрожи. И даже сейчас, глядя на размахивающего ногами в забавных полосатых носках Бэкхёна, он отчаянно хочет подойти и обнять его. А потом поцеловать и сказать, что никогда и близко не подпустит к нему никакого пидора. Только если себя. - Неужели я так похож на гея? – спрашивает Бэкхён и приподнимается на кровати. Чанёль почему-то вспоминает о том, как много лет назад обещал Бэкхёну, что женится на нем. О том, что он так хотел стать взрослым, потому что взрослым, как говорил маленький Бэкхён, можно все. А сейчас он понимает, что взросление сосет. Только дети могут, не стесняясь, искренне говорить о своих чувствах. Только детям можно любить, невзирая на преграды и чье-то осуждение. Взрослым это запрещено. Взрослым можно обжираться чипсами после очередного траха с бэкхёноподобной девочкой и дрочить в ванной на потрепанную страницу из порножурнала с хорошенькой моделью, которая так похожа на его любимого человека. Сейчас она наверняка уже тетка под тридцать, замужем за каким-нибудь клерком и выращивает гортензии в саду. - Вообще не похож, - говорит Чанёль, вытягиваясь на жестком ковре. – Из тебя такой же гей, как… как… - Как из тебя! – заканчивает Бэкхён и радостно смеется. «Если бы», - с тоскою думает Чанёль и невесело смеется вслед за Бёном. ***** Бэкхён абсолютно, в стельку пьян. Чанёль молча наблюдает за тем, как Бён, шатаясь и сжимая в руке початую бутыль абсента, заходит в его комнату и плюхается на колени, что-то бессвязно бормоча. Чанёль успевает различить лишь «шлюха», «да пошла она» и «ну почему, почему я». Бэкхён поднимает на него мутные, заплаканные глаза и заплетающимся языком сообщает: - Я признался Тэён-нуне в любви. А она взяла и кинула меня ради этого практиканта Итука! Ким Тэён из выпускного класса. Главная зазноба и давняя любовь Бэкхёна. Красавица, умница, отличная девушка с замечательной улыбкой. Только вот почему-то Чанёлю было порой очень тяжело удержаться от того, чтобы не накинуться на приветливую Тэён и, вцепившись в идеально уложенные волосы, заорать «Отстань от него, стерва, он мой!» О том, как он будет при этом смотреться со стороны и что ему потом скажет Бэкхён, Чанёль предпочитал вообще не думать. Бэкхён тем временем роняет голову ему на плечо и безнадежно говорит: - А я ведь реально ее любил. Думал пригласить на ужин куда-нибудь, подарить ей кольцо… - Он вздыхает и поднимает голову. – Чанёль, вот почему я такой неудачник? Чанёль смотрит на такое родное, знакомое с детства лицо и жадно впитывает в себя каждую черточку. Сегодня Тэён отшила Бэкхёна. Но наступит день, когда Бён возьмет и уйдет к какой-нибудь очень красивой девочке, оставив Чанёля наедине с собственными запутанными чувствами и помятой страницей из старого американского порножурнала. В голове проносятся все слова, что говорил ему Бэкхён. Калейдоскопом мелькают дни, в которых ярким пятнышком выделяется лицо друга. Смеющееся, печальное, злое, обиженное, - до тех пор, пока кадры пленки Жизни не останавливаются на надутом мальчишке с большим розовым бантом на голове. До жути похожим на хорошенькую принцессу из сказки. - Кому я вообще такой нужен? – шепчет Бэкхён, смаргивая слезы. От него пахнет сигаретами и крепким алкоголем. Чанёль осторожно стирает с щеки Бёна соленые капли и неожиданно для самого себя говорит: - Мне. Без тебя я – не я. И без тебя меня нет. Вообще. В голове будто возникает вспышка света. Мрак, окутавший душу, исчезает, и Чанёлю почему-то кажется, что это он сейчас бухой просто до чертиков. Он наклоняется к Бэкхёну и внимательно смотрит в красиво очерченные, заплаканные глаза. Затем выдыхает и говорит, прежде чем пожалеет и поймет, что произошло: - Я люблю тебя. И резко целует пахнущие абсентом губы. Когда он отстраняется, Бэкхён смотрит на него ошалевшими глазами. Точь-в-точь, как много лет назад, когда они познакомились и подружились. А затем, точь-в-точь, как тогда, в лицо врезается тяжелый кулак. Чанёль падает на пол и думает о том, что быть взрослым очень херово. И благополучно отрубается, слыша, как громко стучит захлопывающаяся за Бёном дверь. ***** Маме он весьма убедительно врет, что получил фингал под глазом, защищая старушку от бандитов. Мама весьма убедительно делает вид, что поверила ему, и даже не спрашивает, что он делал со старушкой в своей комнате такого, что она обнаружила его в полузабытье, с подбитым глазом и початой бутылкой абсента. Чанёль вспоминает уроки жизни старшей сестры и каждое утро греет градусник над батареей, сказываясь безумно больным. Вот уже неделю он не ходит в школу, а просто лежит в своей кровати, молча уставившись в потолок и думая. Когда думаешь о чем-то хорошем, время течет незаметно, и события кажутся настолько реальными, что невольно начинаешь верить в то, что мечта стала явью. Мысли Чанёля темные, мрачные и наполненные застарелой сердечной болью. Он ненавидит себя за то, что такой дефектный. Что его детская любовь стала такой взрослой, громоздкой и грязной. Что он потерял лучшего друга и самого дорогого и близкого человека. Поэтому, когда на пороге комнаты возникает Бэкхён с поджатыми губами и связкой апельсинов в руках, Чанёль думает, что это очередной его глюк на почве подростковой депрессии. Он даже щипает себя за руку, в надежде на то, что галлюцинации исчезнут. Но Бэкхён остается. Более того, он резко плюхается к нему на кровать и со стуком ставит апельсины на тумбочку. Затем вместо приветствия говорит: - Чертов симулянт, когда ты наконец выйдешь в школу, чтобы меня перестали донимать твои ебанутые фанатки? Если бы они узнали, что ты педик, то уже давно перестали ко мне лезть! – Он косится на Чанёля и хмыкает. – А впрочем, надо им так и сказать, чтобы эти шлюхи на чужое добро не зарились. Чанёль с трудом разлепляет пересохшие губы и шепчет, бережно касаясь рукой ладони Бэкхёна: - Ты… - Я, - отвечает он, заливаясь краской и отводя взгляд. Чанёль наклоняется и утыкается лицом в худое плечо. К глазам подступают слезы боли и облегчения, и он бессвязно бормочет, погребенный под лавиной нахлынувших чувств: - Я так боялся, что тебя потерял… Я так боялся, что ты больше никогда ко мне не придешь... Ведь я так люблю тебя, еще с детства, и… Договорить он не успевает - Бён резко затыкает ему рот поцелуем. Тонкие пальцы скользят по руке, переплетаясь с его пальцами и нежно сжимая. Бэкхён слегка отстраняется и шепчет, глядя на него в упор: - Если бы ты хоть иногда слушал то, что я говорю… Если бы ты хоть иногда понимал, что я тоже, просто я… Он давится словами и дергает на себя Чанёля, прижимая его к себе. Последнее, о чем думает Пак прежде, чем повалить Бэкхёна на подушки, это то, что пора отправить старушку-порномодель из журнала на пенсию. Потому что она всего лишь слишком похожа на Бёна. А оригинал лучше в миллиарды раз. Губы Чанёля лихорадочно скользят по белоснежной шее, оставляя яркие красные отметины. Он торопливо расстегивает пуговицы форменной рубашки Бёна, который стонет, поглаживая его по широким плечам. Он скользит ладонями по белоснежной коже, с трепетом оглаживая плоский живот, наклоняясь и втягивая губами бледно-розовый сосок. Бэкхён стягивает с него старую футболку и припадает губами к шее, засасывая тонкую кожу и прихватывая ее зубами. Голову кружит от возбуждения и нетерпения. Чанёль вторгается в рот Бёна языком, оглаживая небо, сплетаясь с его языком, вовлекая его в такой долгожданный, пошлый и мокрый поцелуй. От Бэкхёна пахнет сигаретами и апельсинами, и Пак просто дуреет от такого знакомого и до дрожи любимого запаха. Он накрывает ладонью возбужденный член Бёна и, скользнув рукой за резинку боксеров, сжимает влажный от смазки ствол. Бэкхён выгибается и прикусывает его нижнюю губу, пальцами сжимая его напряженные соски. Член Чанёля уже давно стоит, болезненно упираясь в пижамные брюки. Теплая рука Бёна накрывает напряженную плоть сквозь тонкую ткань и начинает неспешно двигаться. Чанёль резко дергается и стонет, чувствуя, как удовольствие накрывает его с головой. Когда дрочишь сам, это хорошо. Когда дрочишь на Бэкхёна, это изумительно. Но, когда тебе дрочит Бэкхён в то время, как ты сам доводишь его своей рукой до оргазма… Пожалуй, ради этого стоило стать взрослым. Бэкхён сжимает руку на его головке и шепчет, прикусывая мочку уха: - Мы так и ограничимся банальной дрочкой, или ты наконец-то мне вставишь? Перед глазами Чанёля почему-то вновь встает картинка из порножурнала. Только вместо модели на капоте тачки сидит обнаженный Бён, призывно раздвинув стройные ноги открывая отличный вид на подтянутую задницу. Тормоза сносит начисто. Чанёль резко дергается, рывком стягивает с Бэкхёна штаны вместе с трусами и приставляет пальцы к его губам. Тот вопросительно выгибает бровь, но покорно втягивает их в рот, глядя на Чанёля из-под челки блядскими глазами. Юношеский недотрах, мерные движения языка Бэкхёна по чувствительной коже пальцев и его смущенный, но в то же время откровенно шлюховской вид лишают Чанёля остатков терпения. Он раздвигает ноги Бёна и, слегка хлопнув его по заднице, вгоняет влажные от слюны пальцы сразу до конца. Бэкхён резко дергается и громко вскрикивает: - Чертов мудак, ты вообще соображаешь, что творишь?! Чанёль смотрит на него сверху вниз затуманенными безумными глазами и честно отвечает: - Нет. Пальцами он методично трахает узкий вход, поглаживая стенки, стремясь нащупать то, что… - Ой, блядь! Бэкхён вскрикивает и сжимает повлажневшими ладонями простынь. Охереть! Он только что нашел простату! Чанёль двигает пальцами в том же направлении, вызывая у Бэкхёна судорожный стон и новую порцию отборного мата. Бён с силой царапает его плечи и выдыхает: - Выеби меня! Трахни меня так, будто я не твой хён! В голове Чанёля эхом проносится та самая фраза, которую говорил ему отсасывающий Бэкхён в его мокрой тинейджерской фантазии. Он рывком вытаскивает пальцы и одним движением вгоняет член до предела. А потом наступает помутнение рассудка. Все кажется невероятно ярким, чувства обострены до предела. Он трахает Бэкхёна в безумном темпе, целуя все, до чего может дотянуться, и сквозь пелену сознания и шум в ушах слышит стоны Бэкхёна и как он сдавленно шепчет, что тоже любит тупого похотливого донсэна, и если бы Чанёль не шлялся по всяким страшным бабам, то давно бы уже это заметил… Оргазм накаляет все эмоции до предела, проходя по телу удушливой волной, а потом – резко стирая все ощущения. Он приходит в себя, сжимая в объятиях потного, тяжело дышащего Бэкхёна и чувствуя себя абсолютно счастливым. Чанёль бережно касается губами вьющихся каштановых волос и шепчет, улыбаясь: - После того, что я с тобой сделал, я обязан на тебе жениться. Мгновение Бэкхён внимательно смотрит на него, будто задумываясь, что сделать: дать ему кулаком в глаз в третий раз или же поцеловать. Затем по-доброму усмехается и говорит, тянясь к его губам: - Про грузовик с конфетами и робота не забыл? - Не забыл. Робота я тебе и так подарил, а конфеты… Конфеты точно куплю, Бэкки! - Сколько раз говорить, не называй меня этой девчачьей кличкой! За дверью раздается громкий голос мамы: - Чанёль, ты там? Я видела ботинки Бэкхёна-ши, он сейчас у тебя? Я захожу… Быть взрослым здорово. Взрослых не ругают взрослые. Наверное… The End.