Долгий путь домой (Humble Pie)

Пятью минутами ранее... Захария Адлер, исполнительный директор Дивинити Инк., покинул третий этаж после своего выступления в новостях и уверенно двинулся по коридору, чувствуя, как обшлаги его полосатых костюмных брюк задевают щиколотки. Он был богат, он был успешен, и все шло своим чередом. Он не планировал лишиться одного из своих любимейших рабов, но тот факт, что Кастиэль смотался с этими братьями Винчестерами, оказался выгодным. Дало ему еще одну точку, на которую можно было давить, и к тому же объяснение для полицейских, почему он занимался этим делом. И то, что изначально Кастиэль вовсе не был украден, не играло никакой роли. Это были всего лишь детали. Он видел картину целиком. Например, то, что, если полиция поймает Винчестеров, и те запоют, то Дивинити утонет. Следовательно, Уокер должен был найти их первым и вывести из уравнения. О, то, что полиция висела у Винчестеров на хвосте, его не беспокоило - Ривз из ФБР сообщил бы ему все новости, касавшиеся местоположения ребят (всегда полезно иметь в кармане собственного полицейского), но, если Уокер не сумел бы первым добраться до них, дела могли бы пойти весьма нехорошо. Его телефон зазвонил, и он ответил мягко, весь деловой до кончиков ногтей: - Да? - У нас проблема, мистер Адлер. Конечно, проблема. Иначе Уриель не стал бы ему звонить. - И? Насколько спешная? - Наш источник в ФБР сообщает, что полиция готовится к захвату Винчестеров. Проклятье. Он знал, что полиции не понадобится много времени, чтобы отыскать свою дичь, но до последнего надеялся, что у них будут хотя бы несколько часов, чтобы разобраться. - Прекрасно. Держи меня в курсе. - Да, сэр. Он отключился и немедленно набрал другой номер, прижав телефон к уху и дожидаясь, пока человек на другом конце линии ответит. - Дин Винчестер, слушай меня очень внимательно... *** Дину пришлось собрать всю свою волю, чтобы не швырнуть телефон через комнату. Вместо этого, собрав остатки самоконтроля, он просто в недвусмысленных выражениях посоветовал Захарии пойти на хуй и оборвал его на середине предложения, вдавив кнопку отбоя на своем телефоне с ненужной жестокостью. Сэм только приподнял бровь: - Даже так? Дин обвел взглядом комнату, посмотрев в окружавшие его лица, на которых отражалось разные степени беспокойства и любопытства. - Ничего. Это был тот чувак. Мистер Адлер или как там его еще зовут. От него не укрылось то, как Кастиэль вздрогнул, когда Дин упомянул имя Захарии. - И? Что он сказал? Дин пренебрежительно махнул рукой: - Попробовал провернуть тот же трюк, что и в "Доме у дороги". Сказал, что сюда едет полиция. Сэм уставился на него: - Так почему мы все еще здесь? - Потому что он врет, Сэмми! - О, и ты в этом уверен? - Нет, но... - Мы сильно рискуем, оставаясь здесь, чувак, даже без этого звонка. Слушай, я считаю, что нам пора собирать манатки и тикать, чтобы не оказаться в мышеловке. Просто на всякий случай, старик. Проклятье, и когда это жизнь решила послать Винчестеров подальше? И кому вообще пришла в голову эта замечательная идея назначить Дина главным? Потому что им действительно требовалась принять решение, прямо сейчас. Хотя он готов был согласиться с тем, что Сэм ухватил главное. - Ладушки, что тут говорить. Давайте-ка двигаться. Пошли, Кас. - Он не пойдет с вами, - враждебно произнес Габриэль, и, черт, Дин почти забыл Проблему Номер Один, за которой следовала Проблема Номер Два и Номер кто его знает какая там еще. - Нет, пойдет, и это даже не обсуждается, - ответил Дин с напором, взял Кастиэля за локоть и потянул его к двери. Вот уж повезло, что они все еще жили на своих потрепанных рюкзаках. Им только и надо было собрать только кое-какие мелочи и можно отправляться в дорогу. - Пошел ты, Дин! Я никуда не поеду без него. - Мне все равно. Оставайся здесь и подожди полицейских. Можешь передать им от меня поцелуй. Габриэль выглядел так, словно вот-вот начнет лупить всех находящихся неподалеку от него: - Знаешь что? Я-то думал, что вы не настолько плохи, но сейчас я вижу, что вы оба просто два больших мешка с дерьмом. Он мой брат, и я люблю его. Вдалеке послышались сирены. Возможно, они не имели к ним никакого отношения - вряд ли копы собирались ставить Винчестеров в известность о своем приближении, в конце концов, но такое очень прочищает мозги. - Мы уезжаем. Вы двое можете делать что захотите, - Дин направился к выходу. - Давай, Сэмми. Сэм бросил на Габриэля виноватый взгляд. Он уже жил без брата раньше и знал, каково это. Однажды, когда он еще принимал наркотики, он решил, что у него передозировка, и, Господи, он был так напуган мыслью, что никогда больше не увидит брата перед смертью. Просто был в ужасе. Сейчас одного воспоминания о том случае хватило, чтобы его горло сжалось. Он даже не мог себе представить, как бы это было, если бы ему пришлось годами жить без брата. Он видел лицо Габриэля, и от этой картины ему стало тесно в груди, а сердце сжалось. Габриэль был в ярости, но в глубине души он был совершенно разбит, потому что прекрасно понимал, что не мог сделать абсолютно ничего. Даже если бы он вытащил пистолет, то оказался бы против Сэма и Дина, опытных убийц. Хоть все и знали, что Кроули пришьет всякого, кто попробует связаться с Габриэлем, но в то же время он был не из тех, кто принимает участие в самоубийственных начинаниях. Даже если вместе со своим партнером. - Поехали с нами, - внезапно предложил Сэм. - Мы не можем отдать вам Каса, как мне ни жаль, но вы можете присоединиться к нам, и, может, вместе мы что-то придумаем, ну, понимаете, когда мы не будем торчать по колено в полицейских. - Ты что, совсем с катушек слетел? - зарычал Дин, но Сэм оттолкнул его. - Мы просто отправимся к Бобби, - объяснил он, озвучивая образовавшийся у него в голове план: - Там все равно Эллен и Джо, Бобби сам сказал. Мы сможем там ненадолго спрятаться и решить, что нам делать дальше. Я уверен, что мы что-нибудь придумаем. Дин уставился на него, потому что - серьезно? Не круто. Совсем не круто. - У нас нет времени на все это дерьмо. Нам пора идти. Сэм проигнорировал его: - Смотри, выбор за тобой. Но это твой единственный шанс заполучить брата обратно. Глаза Габриэля встретились с глазами Сэма, и секунду спустя он кивнул. - Тогда мы поедем с вами. - Гип-гип-блядь-ура, а теперь мы можем выдвигаться? Прежде чем повернуться к брату, Сэм еще раз обменялся взглядом с Габриэлем: - Конечно. Теперь мы можем идти. *** Погрузка много времени у них не отняла (возник только короткий спор, с кем должен был ехать Кастиэль - спереди в импале или же с Габриэлем и Кроули, которые собирались следовать за ними в своем потрепанном пикапе, но, поскольку Дин мог орать громче Габриэля, то он выиграл), что было хорошо, и они сумели выехать на основное шоссе через город без малейшего намека на полицейских, что, конечно, еще лучше. На самом деле, возможно, им удалось бы скрыться незамеченными, если бы Виктор Хенриксен не следил за ними аргусовыми глазами, и если бы машина Винчестеров не была столь приметной. Но, импала как всегда бросалась в глаза. И в этом была разница. - Там! Это они! Следуй за машиной, черт побери! - Хенриксен указал на черный автомобиль (номерной знак КAZ 2Y5), и его водитель, помощник шерифа Кэтлин Хьюдак, вывернула руль, разворачиваясь, чтобы последовать за импалой. Было уже поздно, так что дороги были не так заполнены, как в час пик, и это означало, что Хьюдак могла как следует вдавить педаль газа. Полицейская машина понеслась за импалой. Гонка началась. - Черт, - прорычал Дин, выжимая газ. Они с ревом мчались по дороге, а по пятам летела полиция. Россыпь пуль ударила в асфальт позади них. Одно из стекол разлетелось, и Дин выругался снова. Их единственной надеждой было оторваться, но дорога была совершенно прямой, ни единого поворота. Черт, черт, черт. - Направо! - крикнул Сэм, и Дин, не моргнув глазом, просто свернул направо так, что колеса завизжали, с колотящимся сердцем и побелевшими костяшками стиснутых на рулевом колесе пальцах. Полицейская машина резко повернула, чтобы последовать за ними, и Дин выругался в очередной раз, давя на газ и виляя по дороге, чтобы не дать другой машине вырваться вперед. Взгляд в зеркало дальнего вида подсказал им, что они потеряли Габриэля и Кроули, но копы все еще следовали за ними. - Посмотри, Дин! Встречное движение. Дин резко развернулся, предпочитая столкнуться, чем (м.б. "но не"?) быть пойманным, и чуть не врезался в припаркованную машину. Он въехал на тротуар, немногочисленные прохожие разбежались, пока он отчаянно старался не впечататься в фонарные столбы и столики перед кафе, оказавшиеся на его пути. Вернувшись на дорогу, они пересекли несколько перекрестков, и именно в тот момент, когда они достигли очередного светофора, загорелся красный свет. - Стоять! Времени на размышления не было, поэтому он сделал то, что умел лучше всего: он начал действовать. Вдавил педаль газа и прямиком промчался через перекресток, увиливая от встречных машин и наплевав на какофонию гудков. А потом они оказались на той стороне перекрестка и полетели прочь от города по темнеющей дороге, оставив Виктора Хенриксена и помощника шерифа Кэтлин Хьюдак далеко позади в ночи. - Черт бы побрал все, - проворчал Хенриксен. Еще одна упущенная возможность. Еще один шанс потерян. А в миле от города Дин и Сэм впервые за долгое время засмеялись, охваченные эйфорией после неудавшегося почти-самоубийства. *** Они встретились с Габриэлем и Кроули в часе езды от города, Сэм сменил Дина за рулем (ему вполне хватило ситуаций на грани жизни и смерти за одну ночь, благодарим покорно). Устроившись на пассажирском сиденье, Дин почти сразу же заснул. Это была одна из тех вещей, которые Сэм тоже хотел бы уметь - просто отключаться и забывать все на свете. Конечно, он делал вид, словно его ничто не беспокоит, в первую очередь чтобы Дин не чувствовал себя так хреново, что втянул его во все это, но в глубине... Он просто не знал, что делать дальше. Ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, что покалывание в затылке - это признак того, что за ним наблюдают, и еще больше времени - чтобы обратить внимание на синие глаза, отражавшиеся в зеркале. - Эй, хм, то, что ты сказал... - неуверенно начал он, потому что в целом это было нормально, если ты мог убедить себя, что рабы не были полноценными людьми, в конце концов, их разводили для прислуживания, и они не считались, ну, чувствующими в полной мере. Но когда притворяться, что они не чувствуют, не получалось, когда не получалось отшучиваться, прячась за безразличием, то все становилось намного сложнее. Он прочистил горло и попробовал снова, посчитав, что молчание на заднем сиденье, прерываемое только раздававшимся время от времени похрапыванием Дина, было знаком согласия. - Это правда? В смысле, ты не был?.. - Родился ли я рабом? Боже, неужели его так легко увидеть насквозь? Это звучало ужасно, когда Кастиэль сказал это вот так. - Забудь. Не обращай внимания. Кастиэль слегка наклонил голову набок, словно пытался понять что-то: - Вчера вы не выказывали такого интереса ко мне, Сэм Винчестер, - медленно сказал он. - А теперь вдруг ни с того ни с сего. Почему? Сэм поерзал, поудобнее устроив руки на руле: - Уф, ну, из-за того, что ты сказал, наверное. Я, ммм, мне казалось намного проще игнорировать... рабовладение, понимаешь? Я вовсе не против него, вовсе нет, - быстро добавил он, потому что быть аболяционистом в их дни – это хуже, чем быть геем в пятидесятые, - ну, кхм, оно мне как-то не очень нравилось, понимаешь? - И вы предпочли сделать вид, что его не существует. Это заставило его почувствовать себя трусом, и он съежился: - Типа да. - Понимаю. Странное молчание растянулось надолго, и, хотя Сэм не сводил глаз с дороги перед собой, он мог чувствовать жар от взгляда Кастиэля, который сверлил ему затылок. Он так мучительно остро осознавал каждое движение и каждый звук, которые производил, что до самого конца поездки постарался только дышать, не более. *** Время до того момента, когда они наконец очутились на подъездной дорожке дома Бобби, обрамленной металлоломом, старыми покрышками и разбитыми автомобилями, им показалось вечностью. Если бы Дин не взял на себя обязанность вести машину примерно с середины пути, Сэм превратился бы в нервную развалину к концу поездки. Странным образом интенсивность взгляда Кастиэля ослабевала, или как минимум все выглядело так, словно она ослабевала, когда Дин бодрствовал. Кастиэль переносил свое внимание с затылка Сэма на затылок Дина, и этого хватило, чтобы Сэм сумел впасть в легкую дрему. Было примерно пять утра, но Сэм все равно набрал номер Бобби, чтобы предупредить его об их прибытии, так что, стоило гравию на дорожке захрустеть под колесами машин, как старик немедленно появился на пороге выходившей на веранду двери, держа на всякий случай обрез в руках. Бобби никогда не шел на неоправданный риск. - Говорил же вам, парни, надо было прямиком ко мне ехать, - проворчал он, пока Дин выбирался из машины и потягивался. - Да, прости, Бобби, - зевнул он в ответ. - Ты уверен, что выдержишь Габриэля и Кроули, если они зависнут тут ненадолго? - Куда деваться. Пока они не будут мешаться у меня под ногами, не полезут в мой бар, и не будут трогать того, чего не следует, все будет в порядке. - Спасибо, старик, - улыбнулся Сэм, после чего, взяв на себя обязанности посредника, он отправился к грузовику Габриэля и Кроули, чтобы ознакомить их с Правилами Проживания у Бобби (Правило номер один: Ни при каких обстоятельствах не связываться с Бобби, Правило номер два: Ради всего святого не дотрагиваться до его чертова виски, если вам дороги ваши яйца). Только когда Сэм подошел ближе, он понял, что Габриэль тяжело привалился к капоту пикапа, а его лицо казалось особенно бледным на фоне коричневой рубашки, которая выглядела темнее, чем та, которая осталась у Сэма в памяти. - Эй, чувак, ты в порядке? - Нет, мудило, - рявкнул Кроули. Потом, чуть мягче, но все же довольно сурово он обратился к Габриэлю: - Мне удалось приостановить кровотечение, но теперь хватит геройствовать, потому что оплачивать твои похороны я не намерен. - Подожди, его что, подстрелили? - Сэму не пришло в голову, что за другой машиной тоже гнался целый батальон полицейских, и только теперь подумал, что, конечно, именно так все и было. Похоже, что Габриэль словил пулю во время погони. - Ничего. Просто задело, - попытался отмахнуться от него Габриэль. Вид крови для Сэма перестал быть чем-то особенным с тех пор, как Дин пришел однажды домой с разбитой головой, из которой лилось, и шестилетний Сэм был единственным, кто помог ему убрать все следы. Исходя из темных клякс на рубашке Габриэля, которые были ничем иным, чем кровью, он мог твердо сказать, что это было совсем не ничего. Не смертельно, но не ничего в любом случае. - Он теряет слишком много крови, - спокойно сообщил он. - Надо отнести его внутрь, а там мы о нем позаботимся. - Надо отнести его внутрь, а там мы о нем позаботимся, - передразнил его Кроули. - Я не желаю, чтобы вы лапали его своими грязными хваталками. - Борьба за территорию? - с ухмылкой спросил Дин, подходя ближе. - Вот уж не думал, что Габриэль - твой тип, Сэмми, но, похоже, каждому свое. - Габриэля ранили, - коротко сказал Сэм, и в долю секунду вся шутливость и усталость слетели с Дина, и он превратился в профессионала. - Куда? - В руку, - пояснил Габриэль. - Он потерял много крови. - Это я вижу. Почему вы раньше нам не сказали? Мы могли остановиться и заняться им еще мили назад. - Именно это я и сказал, - ответил Кроули с намеком на кривую улыбку, - но Габриэль и слышать об этом не желал. Упрямый ублюдок. Он не хотел рисковать, что они уедут без него, понял Сэм. Он боялся потерять своего брата. Эта мысль заставила его взглянуть на Дина. - Ладно, давайте-ка отведем его внутрь, - решительно сказал Дин. - Здесь мы все равно ничего не можем сделать. Габриэль сам оттолкнулся от капота, и, немного покачиваясь из-за потери крови, сумел однако довольно твердо направиться к дому Бобби, а Кроули пошел рядом, приготовившисъ подхватить его, если он вдруг начнет падать. Они прошли примерно половину пути, прежде чем Габриэль повернулся и спросил: - Где Дими? Сэм чуть не спросил, кто это такой, но Дин повернулся к импале, сообщив: - Я его приведу. О. Дими. Дмитрий. Кастиэль. Как все сложно. Во дворе Дин был один. Поэтому никто не увидел выражения его лица, когда он открыл заднюю дверцу импалы, чтобы позволить Кастиэлю выйти, и понял, что Кастиэль заснул. И хорошо, потому что иначе он бы никогда не сумел заставить всех такое позабыть. Дин Винчестер был тверд как гвоздь. Он не бывал сентиментальным. Свет отбросил тени, напоминавшие коричневые пятна, на нижнюю часть лица Кастиэля. Его ресницы, длинные и густые, как у девушки, походили на мягкие карандашные линии, начерченные на его щеках. Отросшие волосы торчали во все стороны, только там, где они лежали на шее, смоченные потом, который выступил в тех местах, которыми Кастиэль прижимался к сиденью, они лежали мягкими завитками, как у ребенка. Чуть ниже темная тяжелая полоса рабского ошейника пересекала его шею посередине, и Дину неожиданно ощутил острое желание сорвать его. Он рассматривал эту картинку. Он рассматривал Кастиэля. Он мог бы смотреть вечно. Не потому, что Кастиэль был привлекательным в том самом смысле - конечно, он был привлекательным, но не это было сейчас самым важным, а потому, что Кастиэль был красивым. Совершенным. Каждый раз, когда он думал, что никто на него не смотрит, он казался таким ранимым, и Дин размышлял, многие ли из его хозяев видели своего раба с этой стороны, видел ли Захария когда-нибудь Кастиэля таким. Ему нравилось думать, что он был единственным. Что только ему довелось увидеть этот украденный момент покоя. Нечто такое, что он сможет вспомнить потом, когда все закончится, сцену, которую он сможет аккуратно спрятать в тайную коробку в своем мозгу, на которой написано: "Хорошее". Разбудить Кастиэля было бы просто подлостью. Лишить его этой крошечной иллюзии безопасности и покоя, которую тому удалось умыкнуть у беспокойного и опасного мира. Поэтому, даже не размышляя, Дин осторожно скользнул руками под Кастиэля, постаравшись устроить его голову у себя на груди, поднял его на руки как невесту, прижал к себе, обняв спящего так, словно хотел защитить его. Увидевший эту сцену Сэм ничего не сказал, просто отвернулся, пряча улыбку. Но Дин не придал этому значения, он был полностью занят человеком в своих руках, который легко вздохнул во сне и крепче прижался к груди Дина, позволяя спокойному, непрерывному биению его сердца отзываться в своем теле. Кастиэлю снилось, что он летит.