Взятие Лоуренсом Дамаска

Шахматы слоновой кости, антикварные, с желтоватыми фигурами средневековых рыцарей и дам, он сам подарил себе на тридцатилетие. Они напоминали отцовские, но тот набор давным-давно ушёл с молотка, как и остальное имущество из родового замка. Отец шутил, говоря что оставит свои шахматы тому брату, который научится лучше играть, но маленький Микаэль верил и упорно сидел над доской, перелистывал потрёпанные книги с этюдами и постоянно заставлял Ганнибала соревноваться, иногда в буквальном смысле, оттаскивая его от рисования. Играть с братом-близнецом - всё равно что играть с зеркалом, но это зеркало было коварно и, по началу, до обидного часто побеждало. Ганнибала шахматы всего лишь развлекали, для Микаэля - были жизнью. Даже когда он умер, потерялся, отказался от всех своих имён и стал, наконец, Ле Шифром, страсть осталась. Ему хотелось снова сыграть с братом, победить его, наконец, но, при встрече, Ганнибал был холоден. - Вы снова хотите стать Микаэлем Лектером, мистер Ле Шифр? - спросил он, и в его голосе Ле Шифру слышалось отчётливое пренебрежение человека, не желающего иметь дел с преступником. - Мой брат даже в десять лет был гениальным шахматистом. Он смог выполнить условия "Взятия Лоуренсом Дамаска", поставив мат в три хода. - Невозможно. - Ле Шифр отвернулся, тайком утерев кровавую слезу. Он чувствовал себя униженным, и кем! Собственным близнецом. Единственным родным человеком - "Взятие Лоуренсом Дамаска" - шахматный парадокс, шутка проблемистов. Его нельзя решить. - Для Микаэля Лектера не было ничего невозможного, когда дело касалось шахмат. Я не хочу заводить с вами знакомство, мистер Ле Шифр, ваше изуродованное лицо мне неприятно. Но если мой родной брат придёт ко мне, я поцелую его шрамы. Это условие было невыполнимо. Доктор Лектер просто посмеялся над ним, страдающим амнезией, придумал историю из детства, чтоб не замарать свою репутацию таким... родственником. И всё-таки, каждый вечер, Ле Шифр расставлял фигуры, искал варианты решений, пытаясь вспомнить. Пытаясь снова стать Микаэлем Лектером, для которого не было ничего невозможного.