Все для любимых....

Обида, дикая обида поедала его из нутрии. А как иначе это обозвать? Боль в груди была адская, было такое чувство, что захотелось заняться самобичеванием как минимум, голова разрывалась от волнения. Он перерывал папку за папкой, снова и снова подключал флэшку, но ответ был отрицательный. Везде одно и то же, фотографии, редкие видео и не одного документа, лишь уже совершенно не нужные работы для учебы, а самого главного не было. Все что он написал, все его воспоминания, редкие обрывки памяти пропали. Думается вроде это и к лучшему, но как, же теперь? Как можно потерять такую огромную частицу своей души, свое детище! Как можно так безответственно и жалко пасть? Не проверил, компьютер полетел, а больше никуда сохранить он не додумался. Как так. Так глупо, а главное который раз? Разве первый. Далеко не первый. Теряя память, наверное, такое и есть призвание техники. Если ты не сохранил на тысяче накопителей, то можешь и вовсе попрощаться со своими воспоминаниями. Потеря будет неожиданной, как шторм и такой же сокрушительной как цунами. Она ворвется в твое сознания с некоторым запозданием и не даст ни ответов, ни времени, лишь горькое ощущение, которое не запить и 10 литрами водки. Не перебьет эту горечь и сумасшедшая идея замкнуться в себе, она не ослабнет от импульсивности, это лишь подчеркнет ее. Знаете, в такой момент он всегда задумывался, а именно так себя чувствуют мои родители, когда я забываю позвонить, перезвонить или алиментарное включить звук. Они себя так же чувствуют? Я их так же огорчаю, заставляю волноваться. Да, наступает самое время ухмыльнуться, бесцветно улыбнуться и пойти за пачкой сигареты. Он достает ее из тайной заначки, которой не пользовался уже год? Или может даже больше. Он не помнит. Ностальгия приходит столь же неожиданно, как и другие переживания. Как же это тогда было? Он смотрел в окно, за ним была тоже весна. Знаете, в тот момент погода была замечательная. Было немного грязно, но уже почти тепло, на фоне тысячи домов догорал закат. Его соседа не было в этот день дома, он даже не ошибется, предположив про себя, что это была суббота, и вечер ему откровенно понравился, но отчего-то потянуло на меланхолию. Сорвавшись с места, даже не застегивая пальто, лишь обвязывая на скорую руку свой любимый шарф, он сбежал по лестнице. В его крови бежал адреналин, не скрывая, он сам себе признавался, это было непередаваемое ощущение. Эйфория и вселенская печаль, а еще его миролюбивость, создавали непередаваемый коктейль. Сейчас он не видел той боли, лишь ее осколки, которые до сих пор тиранили душу, не давая покоя. Но он ведь не виноват, от других людей себя не застрахуешь, от любви не упасешь, а от боли не спрячешься. Он помнил, как выбежал на улицу, как его обдало еще прохладным воздухом, а в легких застрял немного сладкий запах, но по-прежнему сырой. Он дошел до ближайшего магазина, ни на секунду не останавливаясь, что бы ни одуматься. Купил дорогую пачку сигарет, зажигалку и вышел, даже не посмотрев на продавщицу. Он поднимался по лестнице, в руке грея то, что могло помочь забыться хотя бы на немного времени. Зашел в комнату, по пути стаскивая пальто, небрежно бросил на кровать. Позолота солнца тогда освещало его комнату, и он наверняка выглядел бы довольно эффектно, стройный, с широкими плечами, растрепанными волосами и этими чувственными губами. В его глазах отражались лучи солнца, но он лишь прикрыл их, забрался прямо на подоконник, распаковал пачку и медленно закурил. В его голове не было мыслей, не одной, только горечь на фильтре, усталость в глазах и боль в душе. Его душа погибала, чернела под никотином от сигарет. Она болела, и болел он. Он смотрел на фильтр и как садист наблюдал за его медленной смертью, будто чужая боль могла доставить облегчение, он знал, что это не так. На секунду его взгляд задержался на пейзаже, который он видел на протяжении года и подумал, ничто не вечно. У него не было суицидальных мыслей, лишь острая необходимость как-то освободиться, высказаться кому-то, но кому нужны чужие сопли? Верно, никому. Он также считал, поэтому лишь смотрел на картину догорающего заката. Руке вдруг резко стало больно, он зашипел, затушил ее и закурил новую. Две для него слишком много. Две это уже тяжело. Он курил вторую, мучая себя самого, никотин не спасает, он лишь добивает. Он делает хуже. После второй сигареты жизнь стала не в радость, пейзаж за окном не такой уж и веселый, а проблемы обострились в сотню раз. Ну, кто говорил, что любовь может быть счастливой, тот явно всего лишь врал. Его скручивало, живот болел адски, а ноги просто не слушались. Он лежал на кровати, включил диктофон и говорил, как он любил, как ему хотелось быть лучше, стать одним единственным для него и как все обрывалось, едва только все начиналось. Он вправду был не виноват, что его избранник не договаривал, играл с ним в свои игры. Так, наверное, бывало с каждым, когда первая любовь причиняет боль, мучает тебя, плюет на все твои чувства, тупо играет и даже не представляет, как другой в этот момент готов себе не только вены вскрыть, но и просто спрыгнуть с многоэтажки, лишь бы получить от проклятой любви свободу. Ахах, как много в этом слове, свобода, все так стремятся к ней, на зарывают свою душу, даже не пытаясь оправдаться. В тот вечер он долго говорил, час-два, затем выключил запись, разделся и в темноте комнаты горько расплакался. Он словно знал, что звезды помогут, а свет луны укроет и убаюкает. Боль постепенно сменилась забытьем, а слезы высохли, оставив лишь едва различимые пятна на подушки и пепел в душе. Вздрогнув от ветра, он вернулся в реальность. За окном был все тот же пейзаж, те же машины. Ему не требовалось больше ничего, лишь очередная доза яда, который он терпеть не мог, но боль презирал больше. Раскрыл почти полную пачку и пальцами прирожденного художника достал сигарету. Их запах не пробуждал хороших воспоминаний, но сейчас ему была необходима эта мера. Взял в губы сигарету и прикрывая от ветра огонь, подкурился. - ты это чего? – его талии коснулись уже такие родные руки. - да так…. – достав сигарету изо рта, ответил он. - Выкинь эту дрань, - его рта коснулись его руки, а в следующую секунду сигарета летела в открытое окно. - Хм, - на большее эмоций не хватало. - Что случилось? Ты никогда так просто не курил, - его ладошки прошлись по груди и сцепили замок прямо у него на животе. Не передаваемое чувство. - Я потерял все работу, - насупившись, ответил он. - Ха-ха… Я думал, у тебя кто-то умер, - чистый смех заполнил комнату. - Что ты за глупости говоришь мелкий, - схватив свое чудо на руки, он закружил его. - Отпусти меня! Ты же знаешь, что я боюсь этого, - отвернувшись, сказал его избранник. - Наука будет, - молвил он и посмотрел в сторону окна, почти год прошел, да? - О чем задумался? Давай не переживай, часть работ на сайте, стихи ты ну уж наверняка кому-нибудь скидывал, это будет, конечно, тяжеловато, но ведь не невозможно. Я тебе помогу. - Да, так ерунда, - в голове вспыхнули другие голубые глаза и тут же исчезли, - да, спасибо, какой ты у меня хороший. - Да, что ты? Не смущай меня! - Я не смущаю, - тихий шепот прямо на ушко. Отстранившись от самого родного, он посмотрел в эти глаза, голубые, но совершенно другие. Эти теплые, такие нежные, смотрящие на него с невообразимой любовью. Реснички мелко подрагивали, бросая тень на едва румяные щеки. Губы изгибались в такой простой, но родной улыбке. Он знал, что верхняя губа слегка обветренна, а если закусить нижнюю губу, то можно услышать порывистый вдох. Его ладони блуждали по спине, неторопливо поглаживая, впитывая каждое прикосновение, каждый изгиб. Чуть выше лопатки, между ними очередная эрогенная зона. Вниз едва касаясь и вот в твоих руках, словно волна, он раскрывает тебе всего себя, без стеснения. Хотя и такое бывает, но уже не так яро. Провести пальчиками по его округлой попке и стон становится ярче. Не передать какие ощущения при этом возникают у тебя, лишь мысли в голове «в этот раз медленно, нежно». Утягивая его в поцелую, мучая его губы, не давая коснуться себя, раззадоривая его сильнее. Именно так и никак по-другому. Нежно. Сладко. Долго. Мучительно. И так превосходно, именно так. Его губы для тебя как наркотик, они заставляют задыхаться, освобождая второе дыхание. Ты словно утопающий рвешься к свежему глотку воздуха. Берешь его ладони и поглаживаешь, постепенно переходя выше, к предплечьям, шее, затем спускаясь ниже. Неспешно снимая футболку с этого юношеского тела, проводишь руками по бокам и вдыхаешь его замах, который сочетает в себе свежий гель для душа и его родной, такой непередаваемый. Прокладываешь поцелуй от ключицы к соску. Берешь его в рот, второй рукой сжимая другой. Ты слышишь его стоны словно через вату: - Сильнее, сожми сильнее, - выполняешь, стон благодарности снова умоляет, - прикуси… Не выдерживаешь, сдаешься, кусаешь чуть сильнее должного и снова стон. Они как музыка для твоих ушей, такая чарующая, сравнимая лишь с небесной музыкой. Стонешь громко, когда его рука проходит по твоему члену и начинает расстегивать ремень. Сопротивляться нету сил, лишь дикое желание, взять его, прямо здесь. Не вдаваясь в подробности, просто прижать ближе, так близко, чтоб можно было раствориться в нем. И почему же так нельзя. Очнувшись лишь от чувства, что тебя толкают. Твой мальчик с широко раздвинутыми ногами, горящими глазами, членом с сочащейся смазкой головкой, такой невинный и в тоже время пошлый. Ты наклоняешься к нему. Целуешь внутреннюю сторону бедра, прокладываешь поцелуи к самому главному. Берешь его за ствол рукой, проводя верх вниз, и слышишь еще один сон, теперь чисто похабный, такой пошлый, что все твое естество встает и стремиться взять твое родное существо. Но ты не торопясь касаешься губами головки, обводишь языком и слегка дуешь. Затем стараешься заглотнуть как можно глубже, увеличивая скорость. Придерживаешь одной рукой его член, другой едва задевая яички. Дыхание сбивается, тебя уводит только от одних его стонов. Желание стать ближе уже просто ломает тебя. Ты достаешь лубрикат и одной рукой подготавливаешь своего любимого. Растягиваешь сначала на один палец, потом на два. Он насаживается на них, стараясь ощутить тебя, как можно глубже. Ты не отказываешь ему в этом, он такой тесный. Подставляешь свою головку к входу и медленно вводишь, чувствуешь напряжение, целуешь его в висок и говоришь сова нежности. Он успокаивается. Ты входишь в него размашисто, попадая по той самой точке, его стоны наверняка слышат соседи, но тебе сейчас все равно. Слизываешь соленые капли с его губ и чувствуешь тяжелое дыхание на своей шее. Его ручки прижимают тебя сильнее. Еще и еще сильнее, пока не становиться чисто физически больно, но тебя это не останавливает. Ты чувствуешь, как его тело становится более напряженным, целуешь его носик и начинаешь помогать рукой. Он изливается прямо себе на живот, сжимает твой член, и ты кончаешь, чувствуя, как приятная истома охватывает все твое тело. Ты не в силах пошевелиться, но сползаешь с него, переворачиваешься и прижимаешь его к своей груди. Его волосы щекотят тебе шею, но ты зарываешься в них носом и вдыхаешь, словно наркоман, улучивший свою дозу. - Спасибо, - тихо шепчет он и целует куда-то в район шеи. - Для любимых не жалко… Данная работа написана чисто на эмоциях и , надеюсь, она вам понравилась или хотя бы не вызвала отвращения. Небольшая зарисовка, в которой я постарался выразить все свои чувства. P.S:не бечено P.P.S:замечательной весны!