Преданность

Она толкнула его, и он отступил к столу, опираясь руками на поверхность, жадно оглядывая ведьму. Ее рыжие волосы спутались, а губы были приоткрыты, помада заметно стерлась. Женевьев приблизилась к нему, томно и игриво смотря на его рот, избегая взгляда в глаза, чтобы он не прочел, как сильно она желает его. Это должна быть ее игра, ее флирт, ее ночь и он. И ее Клаус Майклсон. Где-то на столе сверкнул телефон, но ведьма не позволила ему отвлечься от себя, обхватывая лицо ладонями и притягивая к себе. Первородный ухмыльнулся ей в губы, не мешая девушке касаться его плеч, водить пальчиками по груди, стягивая ткань рубашки в кулаки. Женевьев не собиралась отступать и накрыла его рот своими, оттягивая зубами его нижнюю губу, немного прикусывая. Клаус издал смешок, и его руки скользнули к ее талии, сжимая ее, отвечая на поцелуи, но отдавая все бразды правления ей. Ей это нравилось: владеть им в это мгновение, в этот момент, но взволнованное сердечко желало продолжения. Она узнавала его день за днем, не возражая против коротких встреч, близости, но ее чутье не обмануло ее еще сто лет назад – Женевьев не ошиблась с братом, предпочитая покорять дикий огонь, а не откалывать куски льда. Ведьма погрузилась в физические ощущения, перебирая пальцами его волосы на затылке, поздней мыслью осознавая, что он почти не касается ее. Иногда лишь, словно случайно, направляя. Оторвавшись от его губ, ведьма глубоко дышала, встречаясь с ним глазами. Клаус смотрел на нее открыто, с каплей странной благодарности, без смущения и невинности, с простым, диким, древним первозданным желанием, но ее не покидало ощущение, что в его мыслях тесниться что-то другое. Не собираясь раздумывать, Женевьев вновь прильнула к нему, выгибаясь немного назад, когда он выпрямился во весь рост. Его руки, по-прежнему, держали ее талию, пока ее пальцы расстегивали пуговицы ее рубашки, но едва третья оказалась освобождена от петли... - Серьезно? – раздалось над головами любовников. Молодая особа без проблем ответила для себя на все немые вопросы по поводу того, что тут делается, не утруждаясь интересоваться, что за рыжая около первородного гибрида. - Просто замечательно! – выдала она следующую реплику, с явной злостью отпустив ручку двери, отчего та впечаталась в стену. Клаус замер, словно удержав дыхание на вдохе, а его руки скатились с девушки, оказываясь на поверхности стола. - Я тут встретилась внизу с беременной волчицей, а теперь наблюдаю целую органичную идиллию переплетения языков и тел! Майклсон отвел глаза, опуская ладонь на лицо, потирая переносицу. - Что еще ты утаил, Клаус? – фыркнула она. – Где прячется твой гарем дурочек, которые повелись на твои слова о прекрасном мире! Или что наплел тебе этот обманщик и соблазнитель? – рычала девушка, а Женевьев отошла на шаг, собираясь ответить, но эта светловолосая особа продолжила говорить: ей не нужны ответы. -  Ты быстро сдалась, как я вижу. Я два года отталкивала от себя, ни на йоту не веря его словам. И правильно! Нет у него никакой верности своему слову! – отчитывала гибрида блондинка, как Клаус напрягся, перемещаясь к ней. Женевьев надеялась увидеть известную вспыльчивость и заносчивость Майклсона, но первородный удивил: - Никакой верности? – переспросил или перерычал Клаус. – Ты попросила меня уехать и не возвращаться! Ты вынудила мне дать это глупое обещание! Но что за речи? Я не обещал тебе хранить верность, Кэролайн! Он выдохнул ее имя, словно дракон опалил огнем, чтобы согреть, но пугая. - Ты не можешь признать своего отношения ко мне без уверенности в том, что меня не будет в твоих… как там…планах о будущем, о колледже. Ты вычеркнула меня из жизни! Позволь мне выдрать тебя из моей! - Выдрать? Ты сам лез ко мне, - тыкала пальцем в грудь Майклсона Кэролайн. – Ты оказывал мне внимание, дарил эти бесконечно дорогие безделушки, показывал свою мастерскую, пригласил на бал и даже платье вручил, дважды! Женевьев нахмурилась, чувствуя некоторое ощущение дежа вю. Кэролайн перевела дух на секунду и продолжила поливать «грязные делишки» Клауса не лучшим удобрением. - К чему все это было? К чему ты хотел узнать меня? Что тебе до моих планов и желаний? Зачем эти отвратительно лживые слова об ожидании? Зачем ты ждал – мог бы уложить под себя в доли секунды – поймать в переулке и заставить молчать! Я бы чувствовала себя, куда менее грязной! - О, Кэролайн, грязной? – отозвался он, выдерживая ее потоки оскорблений и удивляя Женевьев шаг за шагом. – Долго ты смывала мои «грязные» следы со своего рта, щек, скул, волос, шеи, - он говорил с придыханием, забывая о присутствии ведьмы, - … внутренней части бедра… - Прекрати! – взвизгнула Кэролайн. – Даже Деймон не поступал так низко, внушая и играя со мной. Он не строил хорошего парня, чтобы залезть мне под юбку! Признай, Клаус, все это было ради траха, ради победы над Тайлером, ради жалкой подпитки твоего эго! Признай! Его лицо окаменело на секунду, закрываясь маской безразличия, пока она повторяла, как молитву, чтобы он признал свою злодейскую, низкую душонку. Женевьев не раз видела, как он соглашался с каждым нелестным эпитетом, словно зная их наперед. - Признай! – прошипела девушка, а Клаус поморщился, прорычал что-то нечленораздельно, а потом шагнул к Кэролайн, стирая между ними жалкое расстояние. Она глубоко дышала, ожидая признания, а гибрид приподнял подбородок, гордо заявляя: - Нет. Кэролайн задохнулась от его наглости, а Женевьев с легким испугом рассматривая невероятное поведение Майклсона. - Нет, Кэролайн. Не дождешься, - ухмыльнулся первородный. – Ты не скроешься в свою раковину, отрицая день за днем и успокаивая себя моими злодейскими планами об овладении тобой.   Его ладонь мельком коснулась ее волос, заставляя ее отойти, но Клаус последовал за ней, не пуская из того невидимого круга, который он для них определил. - Никакой лжи. Никакого притворства, - прошептал он.  – И ты знаешь это, родная моя. Ты знаешь, какие чувства скрываешь за этой пугливой картинкой презрения … Девушка сжала кулаки на мгновение, а потом с размаху залепила пощечину мужчине, заставляя его замолчать.  Майклсон медленно проверил скулу, куда пришелся удар, пока блондинка разошлась в своей тираде: - Ты врешь мне! Зачем тебе добиваться меня, когда под тебя ляжет целый полк рыжих идиоток! – Кэролайн едва заметно кивнула на Женевьев. – Зачем ты открывался мне каждый раз? Зачем ты рисовал меня дни напролет? Зачем ты спасал меня, а не свою семью или себя? Зачем? – в глазах Кэролайн плескался ужас, страх и что-то знакомое. Клаус тяжело вздохнул, смотря ей прямо в глаза: - Я любил тебя, Кэролайн! Женевьев опешила от его ответа, понимая, что оказалась лишней в этой комнате, не теряя достоинства, вышла в открытую дверь и закрыла за собой. Никто не удостоил ее взглядом, они даже не заметили резкого звука и щелчка от хлопнувшей двери. Клаус оценивал ее мгновение, а потом дотянулся до ее лица. - А я ненавижу тебя, - дрогнувшим голосом проговорила девушка, теряясь от его прикосновения к своей щеке. – Ненавижу, - повторила она, покрываясь мурашками. - И кто лжет теперь, любовь моя? - вторая рука оказалась на другой щеке, скользя вниз к шее, по плечам, а потом девушка оказалась в его руках, -  Я знаю, что желает твое сердце вопреки всем твои разумным доводам. Замкнулось. Кэролайн обхватила его шею и склонила к себе, впиваясь губами, словно оголодавшая волчица. Среди ее бессмысленных угроз и фраз о ненависти, Клаус уловил фыркание про то, как и где касалась его рыжая стерва. Его руки беспорядочно ходили по ее спине, избавляя от одежды, пальцы застревали в светлых кудрях, обхватывая затылок и прижимая ее к себе. Он пьянел от ее присутствия, не интересуясь причинами ее появления, терял голову от ее запаха, от ее жаркого тела, поцелуев, звука ее голоса и короткого вскрика, когда гибрид подхватывал ее на руки или захватил ее тело в свой плен. Бросив ее на кровать, Клаус тут же оказался на ней, лишая каждой детали ее гардероба, не оставив даже трусиков. Обнаженная Венера, захваченная в его объятия. Он оперся на руки, по обе стороны от нее, нависая над ней. Кэролайн дышала прерывисто, прикрыв глаза, но гибрид словно не собирался продолжать, пока она не посмотрела на него в упор. Ее губы дрожали, но девушка выдохнула его имя с нежной осторожностью: - Клаус... - Именно,  ненавистный твоему сердцу гибрид, - его ухмылка вызвала в ней волну ярости, он провоцировал ее, после всего, что натворил, он смел провоцировать ее и издеваться. Кэролайн приподнялась на локтях, глубоко дыша и не стесняясь своей наготы - что он не видел в прошлый раз? Они смотрели друг на друга, она - с не прикрытым гневом, а он - с горьковатой усмешкой. Кэролайн чувствовала дрожь, желание сжимало ее сердце,  а тело пылало, едва соприкасаясь с его. И это свобода, которую он ей вручил в обмен на честность? - Отпусти меня, - вдруг прошептала девушка,  сжимая зубы от злости на себя и на него. В глазах Клауса сверкнул огонек, он наклонился ниже, к ее лицу и повторил в прежней интонации. - Нет, - касаясь губами мочки ее уха, когда она отвернулась от его взгляда. - Никогда, любовь моя. Клаус резко изменил тактику, обхватывая ее голову и без труда находя ее губы, сразу углубляя поцелуй. Кэролайн застонала, пока его язык исследовал ее рот, не в силах сопротивляться, пьянея от движений его пальцев, скользнувших по плоскому животу, и оказываясь прямо между ее ног. Она выгнулась дугой, прерывая поцелуй от резкого наслаждения,  вспыхнувшего от его движений, но Клаус склонил голову к ее грудям, проводя линию поцелуев от ложбинки до пупка,  как услышал ее приглушенный стон. Кэролайн ревниво дернула его за ворот распахнувшейся рубашки, державшейся на паре нижних пуговиц, неуловимым образом поднырнув и сдирая несчастную вещь с его плеч. Заставляя Клауса отклониться и встать на колени, вампирша последовала за ним, поцеловав и чувствуя его руки на своей спине. Не теряя времени, девушка быстро избавилась от ремня, но чтобы стащить все остальное пришлось заставить гибрида вновь встать ногами на пол. Едва лишив его всей одежды, Кэролайн ухмыльнулась с размахом и вампирской скоростью откинула гибрида на кровать. Клаус засмеялся, но тут же охнул, потому что юное белокурое создание своими пальчиками обхватила его член, с превосходством глядя на его лицо. Ее глаза горели желанием, и каждая клеточка тянулась к его телу, а ее рука уверенно касалась возбужденного органа, выполняя несложные движения,  но доставляя Клаусу неземное удовольствие. Откинув белокурые волосы на спину, вампирша обхватила губами член, услышав стон Клауса сквозь зубы - он не желал показывать степень ее контроля над ним, но у Кэролайн были другие планы.  Она словно изучала,  касаясь языком, губам, ловко заглатывая его член и отпуская на волю. Клаус вздрогнул всем телом, когда она оторвалась от своего занятия, но оставляя пальцы на его члене. Сквозь пелену удовольствия гибрид заметил ее торжествующую улыбку, тут же пробуждающую его звериные и хищнические инстинкты.  Он накинулся на девушку, опрокидывая на простыни и рывком вошел в нее. Кэролайн охнула, подняв взгляд на него, полный недоумения, но быстро поймала его ритм, помогая ему бедрами. Ее руки скользнули по его предплечьям, но Клаус внезапно схватил ее за запястья, поднимая их ей над головой и удерживая там, не давая себя касаться.  Кэролайн это возмутило, но его хватка и непрекращающиеся движения в ней не дали ей освободиться. Она застонала в голос, волна наслаждения обхватила ее, расходясь от низа живота до кончикам пальцев. Ослабев от оргазма, Кэролайн чувствовала его горячее дыхание. Клаус кончил одновременно с ней, но не собирался покидать ее. Наклонившись, гибрид обхватил ее за талию, потянув на себя. Он сел на колени, а ее ноги были закинуты ему на талию. Влажная, утомленная, до сих пор соединенная с ним, Кэролайн буквально лежала на нем, положив подбородок на его плечо. Ей не хотелось двигаться, но Клаус пробежался пальчиками по ее плечу, погрузив руку в ее волосы и обхватив затылок, чтобы повернуть ее лицо к своему. Он долго смотрел в ее глаза, обрамленные влажными ресницами, потом прикоснулся губами к ее рту, не собираясь углублять поцелуй. Ошеломляющая нежность, сладость, какое-то тайное ликование и наслаждение. И приторно-горькое чувство, от которого Кэролайн покрылась блаженными мурашками и сама прикоснулась к его щеке, соприкасаясь с его лбом. Клаус шумно выдохнул, слегка отклоняясь и заглядывая ей в глаза, чтобы убить все ее сомнения и преграды, выставленные ее разумом и правилами. - Я люблю тебя, Кэролайн, - признание, как показания виновного. Кэролайн поджала губы, проводя пальцами по его бровям, носу, скулам, заставляя его прикрыть глаза. Девушка понимала, что ей надо что-то ответить, но мысли пугали. - И неважно, как долго придется ждать, - как эхо отразила она его слова с ее выпускного. Клаус посмотрел на нее, видя легкую и искреннюю улыбку. Она не могла ответить равноценно, но она дает ему шанс. И он улыбнулся ей в ответ, услышав ее смех. Кэролайн обхватила его своими руками, радостно смеясь. И ее чистый, переливчатый смех опьянял его надеждой. Утром в комнату прошла Женевьев, забирая из кресла свой клатч и накидку. Оборачиваясь, она заметила хозяина дома, сидевшего на краю кровати, где спала белокурая бестия, ворвавшаяся вчера и прервавшая их. Рыжая ведьма опешила, замирая от увиденной картины. Слезы навернулись на глаза Женевьев, потому что сердце увидело то, что ей не хватало в их отношениях. То, что хранится в его нежной, расслабленной улыбке, боготворимом взгляде на спящую девушку, в переплетении их пальцев... Не влечение, не желание, не соблазнение, не мнимая власть, не простой интерес. Преданность. Женевьев грустно улыбнулась. Он не ее Клаус Майклсон.  Он никогда не будет принадлежать ей. Он выбрал другую. Ее. Белокурую, юную девушку из провинциального городка. И его сердце будет принадлежать лишь ей, будет верно ей, будет преданно только ей.