Идеальный мир

Длинный лимузин бесшумно остановился у огромной лестницы, и выскочивший из него водитель в форменной фуражке распахнул перед Брайаном дверь. Кинни осторожно заглянул в пахнущий кожей салон, но никого не увидел. Испытав непонятное облегчение, он сел на мягкое сиденье, вытянул длинные ноги и закрыл глаза, приготовившись к долгой и комфортной поездке. Однако не прошло и пяти минут, как машина остановилась около странноватого для патриархального центра Вашингтона суперсовременного стеклянного здания. Водитель снова открыл дверцу, и немного удивленный мужчина вышел. Лимузин исчез, как сквозь землю провалился, а Брайан направился к полупрозрачным дверям. Они стремительно и бесшумно разъехались, явив миру прохладный, светлый и абсолютно пустой вестибюль, в глубине которого у лифтов стояла, уже знакомая Брайану, строгая секретарша. Окинув мужчину, облаченного в деловой костюм, гораздо более одобрительным взглядом, чем во время первой встречи в аэропорту, она указала на лифт и сказала: - Вам на восьмой этаж. Мистер Тейлор вас ждет. "У них тут вообще что ли не принято здороваться? А может, я чего-то пропустил, и деловой этикет отменен нахуй особой комиссией конгресса?" - думал Кинни, пока скоростная коробка поднимала его на восьмой этаж. Но додумать эту светлую мысль он не успел, лифт замер на нужном этаже. Выйдя и увидев напротив одну единственную дверь, Брайан подошел и открыл ее, подсознательно ожидая яркого света, потоков воздуха, голубого неба, в общем, всего того, что окружало блондина с их первой встречи. Но на этот раз в комнате царил почти полный мрак, настолько плотный, что края помещения не определялись вовсе. И только в центре зала с потолка свешивалось странное сооружение, отдаленно напоминающее перевернутую газовую конфорку древнего образца со светящимися синим светом язычками пламени. В круге этого слабого света стоял огромный журнальный стол и два темных кресла, одно напротив другого. В первый момент Брайану показалось, что в комнате никого нет, и оба кресла пусты, но, подойдя ближе, он увидел в одном из них, стоящем спиной ко входу, очертания маленькой фигуры. Джастин Тейлор в своей привычной темной и простой одежде сидел, откинув назад голову, и настолько сливался с обивкой, что видны были только его светлые, а в таком освещении какие-то лунные волосы и колючие глаза, которым синий свет люстры только добавлял холода. Кивком головы указав Брайану на второе кресло, он тихо произнес: - Придется ждать примерно три часа. - Я в курсе, - не удержался от сарказма Кинни, садясь и испытывая жгучее желание снять уже наконец пиджак и растрепать рукой свои уложенные волосы. - Да, всего три часа. Это так мало, если подумать... Но нам надо чем-то себя занять. Вы умеете играть в шахматы, мистер Кинни? - вдруг спросил блондин, и Брайан чуть не упал с кресла во второй раз за время их более чем недолгого знакомства. - Умею. Я все умею, - ответил мужчина, а про себя продолжил "и это очень хуево!". Юноша сунул руку куда-то в недра стола и извлек коробку с шахматами. Открыв ее и взяв две фигурки, он перемешал их, спрятав под стол. В сторону Брайана протянулись два сжатых кулачка и мужчина взглядом указал на один из них. Рука разжалась. На маленькой светлой ладошке лежала черная пешка. "Ну, конечно, блядь, кто бы сомневался!" - усмехнулся про себя Кинни. И игра началась. И продолжалась долго, так долго, что стороннему наблюдателю могло показаться, будто игроки просто застыли, вмерзнув в вертикальный кусок голубого прозрачного льда. Постепенно ситуация с игрой в шахматы посреди темной комнаты переставала казаться Брайану абсурдной, он даже к ней как-то привык, размышляя во время ходов юного противника на всякие отвлеченные темы, типа "почему он двигает фигуры левой рукой? Ведь подписывал-то документы (кстати, ручка, ау?) правой?"... Уже прошло немногим более трех часов, когда, наконец, дверь, напротив которой сидел мужчина, распахнулась, и вошел Верн, держа в руке коричневый запечатанный конверт. Четкими, уверенными шагами он подошел к креслам и протянул его своему юному патрону. - Откройте и прочитайте самое главное, - совершенно спокойным голосом скомандовал Тейлор, и его тонкая фигура совсем окаменела. Брайана же, напротив, неожиданно затрясло, и он убрал руки со стола, чтобы было не так заметно, как вздрагивают длинные смуглые пальцы. - Так... такого-то числа, специальная комиссия конгресса США в составе..., ага, дальше... в присутствии представителей заинтересованных сторон... выслушав и всесторонне обсудив...Вот! Таким образом, сделка по покупке концерном "Тейлор Глобал Корпорейшн" аэропорта города Питтсбурга считается одобренной и включенной в реестр сделок первой категории, с привлечением части заемных средств через Федеральное агентство по инвестициям и развитию. Дата, подписи. Наступила такая тишина, что Брайану показалось, будто он оглох. А через несколько секунд юного Тейлора выбросило из кресла, как из катапульты, с такой силой, что шахматная доска дернулась, и фигуры посыпались на пол. Кинни тоже не выдержал напряжения и резко поднялся. Парень, внезапно метнувшись в темноту, дернул за какой-то рычаг, и стеклянные черные стены стали прямо на глазах светлеть и становиться прозрачными, причем, некоторые из них при этом частично открывались в различных направлениях, производя впечатление ломающегося на реке льда. А посреди всей этой грандиозной метаморфозы на фоне голубого неба радостно металась тонкая хрупкая фигура, заливаемая потоками яркого света и теплого воздуха. Она периодически поворачивалась в сторону Верна и повторяла, как в бреду: - Они поверили ему, Верн, у него все получилось! У него получилось...получилось...и у нас получится! И в самый разгар этого безумного мельтешения у Брайана окончательно сдали нервы, и он, выбросив обе руки вперед, схватил вращающуюся фигуру за плечи и остановил. POV Брайана. Я схватил мальчишку за плечи, на секунду прижав спиной к своей груди, и вдруг четко увидел в расширившихся глазах стоящего напротив Верна ожидание чего-то ужасного. Но ничего особенного не произошло. Тейлор повернулся в кольце моих рук и поднял голову. На меня смотрели наполненные восторгом и уважением сияющие темно-синие глаза, легкий румянец окрашивал бледные щеки, охуительные пухлые губы слабо улыбались, а от светлых волос шел свежий оранжевый запах. И я порадовался, что так и не снял пиджак, иначе, да, блядь, иначе скрыть некоторые реакции моего организма было бы просто невозможно. Даже не думая вырываться, он вдруг сказал, глядя мне прямо в зрачки: - Они не смогли вам отказать, никто бы не смог... Это дело надо, надо.. - Отметить? - не веря своим ушам, осторожно уточнил я. - Да, точно, отметить! Верн, вы как? - все-таки выкрутившись из моих рук, повернулся он в сторону своего цербера. А тот, век ему буду за это благодарен, криво усмехнувшись ответил: - Вы отмечайте, мистер Тейлор, а мне срочно надо в Питтсбург. Я вызвал туда на вечер всю свою команду, а самолет будет готов вылететь через час. Так что... - Когда это вы вызвали команду? Мы же только что получили ответ? Неужели вы были так уверены... - Абсолютно. И я говорил вам об этом еще две недели назад, если вы не забыли, мистер Тейлор. Желаю хорошо повеселиться, господа, - и, подняв таким образом мое настроение и самооценку на недосягаемую высоту, он повернулся и ушел. - Ну, и хрен с ним, - неожиданно человеческим голосом изрек белобрысый неврастеник. - А мы пойдем в клуб! - Лично я хожу только в гей-клубы, - затаив дыхание, скромно сказал ваш покорный слуга. - А... похуй, в гей-клуб, значит в гей-клуб! До встречи вечером, Брайан - твердо ответил пизденыш и вышел из комнаты. А я остался. Во-первых, потому что ходить с таким диким стояком не совсем удобно даже в пиджаке, а во-вторых, мне просто хотелось посмаковать мою такую оглушительную победу, глядя сквозь прозрачные стены на город, лежащий у моих ног. Ведь я сегодня получил эту хуеву тучу денег - триста пятьдесят миллионов, и сегодня же я получу этого наследного принца, будь он хоть трижды натуралом! Он сам захотел выйти вечером на мое поле, и он сам начал первым, храбро двинув свою маленькую белую пешку прямо на мои черные войска, с Е2 на Е4. А я умею играть в шахматы. Я все умею. О том, что "это очень хуево", я в этот раз, почему-то, не подумал. И, как выяснилось, совершенно напрасно!