Stay with me

Конец апреля выдается на удивление холодным. Не те двадцать пять, что должны были быть, а всего лишь пятнадцать, но Лухану, в принципе, всё равно. По сути, какая разница сколько градусов на термометре, когда идёшь ночью неизвестно куда? Лухан чувствует себя пустым. Как вакуум. Мысли, что недавно заполняли голову, улетучились как газ — просто ушли в атмосферу, оставив парня один на один с яркими фонарями на ночной улице. Недавно шёл дождь, и асфальт, по которому потерянно ступают зелёные найки, весь влажный и в дурацких лужах, о которых забываешь, и в которые эти самые найки всё время попадают. Лухан грустно думает о том, что сегодняшний день самый отвратительный из всех трёхсот шестидесяти пяти или даже трёхсот шестидесяти шести. Влажный воздух слишком приятен для израненных лёгких и, если не отрезвляет, то хотя бы выгоняет этот неприятный осадок на самом дне. Лухан и приблизительно не знает, где он. Окна домов горят совсем неприветливо, но Лухан не смотрит. Взгляд в землю, и, да, наверное, лучше бы он смотрел по сторонам. Из-за пустоты в голове он не слышит проезжающую мимо машину, которая окатывает с ног до головы ледяной водой. — Мудак! — громко вырывается у парня. Нет, не от злости. Инстинктивно просто. Чёрная мазда даёт задний ход и тормозит прямо напротив Лухана. — Чёрт. Прости пожалуйста. Я тебя не заметил, — виновато извиняется парень за рулём и смотрит как-то совсем уж потеряно и по-доброму. — Не важно, — раздражённо так, он сам удивляется, откуда эти нотки в его голосе. — Стой! Залезай, подвезу. — Нет, спасибо. — Да ладно тебе. — Я сказал – нет! — Давай же. Мне стыдно теперь, — парень совсем чуть-чуть улыбается, и Лу недоверчиво глядит на него. Лухан тяжело вздыхает. Этот день всё равно не может быть хуже. Хань соглашается, как самый последний дурак, потому что быть одному сейчас совершенно перехотелось. В одно мгновение. Это как выключатель. Большая кнопка. Лухан садится на пассажирское сиденье, откровенно разглядывая пепельные волосы водителя. Красивый цвет, думается ему. Почему именно пепельный? Почему не зелёный? Но парня быстро выгружают из задумчивости, протягивая какой-то пакет. — На, переоденься. Лухан заглядывает внутрь и видит совсем новые шорты, футболку и ещё какую-то рубашку все еще с бирками. — Серьёзно? — он вопросительно поднимает бровь. — Да я даже имени твоего не знаю! — Сэхун. Так проще? Переодевайся, а то заболеешь. Лухан не думает, что это хорошая идея — переодеваться в машине у незнакомца, но блондин настаивает, и Лу больше ничего не остаётся: джинсы неприятно липнут к ногам, а толстовка пропиталась как-то слишком уж вязко. — Лухан, — бурчит он невнятное приветствие, и его голос пропадает в складках тёмной кофты.  — Куда тебя везти-то? Лухан называет адрес, и парень за рулём присвистывает: — Как тебя занесло так далеко? Лухан пожимает плечами и утыкается лбом в стекло, следя за исчезающими улицами. В машине у Сэхуна пахнет тепло и как-то уютно даже, с нотками имбирного чая с корицей. И кажется, что можно задремать, но ни с того, ни с сего вернувшиеся мысли не позволяют уйти, насильно пришвартовывая к земле. Лухан не знает сколько времени. На приборную панель он специально не смотрит. Потому что время глупое. На самом деле. Он уверен в этом. Всё оказалось слишком просто. Никакой драмы. И теперь единственный вопрос «какого чёрта я терпел так долго?» не выветривается из его головы. Он уверен, что всё сделал правильно. Как бы херово сейчас не было, он знает, что это «я люблю тебя, Исин» на экране смартфона любимого человека ему, к сожалению, не показалось. Апрельский. Самый важный день встречает вот таким вот дерьмом. У Лу внутренности сводит от воспоминаний. Нахлынувшие ощущения сворачивают в узел всё, что попадается на пути. — Мне надо в продуктовый, — вдруг говорит он. — Сейчас заедем. Сэхун ни о чём не спрашивает совсем. Не спрашивает ничего, когда Лухан возвращается с огромным тортом в руках, и старший ему за это благодарен неимоверно. Тем временем, машина подъезжает к обычной многоэтажке. На улице уже светает. Небо медленно приобретает светло-синий оттенок, звёзд не видно. Они гаснут слишком быстро, чтобы Лухан успел полюбоваться ими сегодня. — Пригласишь? — Лухан уже вышел из машины, когда слышит слова, произнесенные с достаточно наглой интонацией. — Нет. — Хэй! Это некрасиво. — Плевать мне. — Ну же, давай. Лухан тяжело дышит, стоя спиной к парню и буквально чувствуя, как на майке появляются дыры от чужого взгляда. Лухан думает чересчур много, наверное. Чересчур осторожен. В конце концов, он выключает что-то в своей голове. Открывает себя полностью. Все действия Лухана это просто небольшой заряд электричества на кончиках пальцев. Он мотает головой и идёт к домофону, краем глаза замечая, что мазда, кажется, и не собирается уезжать. Он мнётся у двери, а затем, не глядя на Сэ, жестом зовёт того к себе. Он не видит, но Сэхун улыбается, закрывая машину и включая сигнализацию. *** Лухан живёт на десятом этаже, не так уж и высоко. Он спиной чувствует Сэхуна и почему-то совсем не волнуется, хотя уверен, в другом состоянии чёрта с два он бы пустил его к себе. Но сегодня это, видимо, правильно. Лухан ставит на середину стола торт, достаёт две столовые ложки и ждёт, пока Сэхун сядет напротив. Есть торт прямо из середины… да, в этом есть своё очарование. Сэхун теряется от абсурдности ситуации, но подпитываясь чужим отчаянием, зачерпывает ложкой кусок торта. — Вкусно? — спрашивает Лухан, подпирая голову рукой. — Да. А почему вдруг? — У меня день рождение сегодня, — Лухан кладёт голову на стол и ковыряет небольшую вишню на краю коробки. — И ещё сегодня я узнал, что мой парень три месяца мне изменяет. Но он не видит в этом ничего такого. Не извинился даже… Сэхун замечает, дрожащие немного руки Лу, и готов поспорить, что даже видит его чувство собственной беспомощности и бесполезности. Это должно быть больно. — Лухан? — Что? — Можно мне поцеловать тебя? Старший прерывает своё изучение шоколадки на боку торта и смотрит на Сэхуна немного насмешливо. Сэхуну совсем не нравится то, что он видит на самом дне. Совсем не нравится эта железно-синяя грусть. — Сколько? — Что сколько? — Сколько тебе будет хотеться? — В смысле? — Не хочу удовлетворить твой интерес, чтобы потом ты просто исчез. Сэхун опешивает. Таких странных заявлений ему ещё не делали. — Я не хочу, чтобы ты грустил. — И чем же мне это поможет? — Я хорошо целуюсь, — широко улыбается он. Сэхун настырный, и Лухан понял это сразу. Но ему правда не хочется переигрывать. — Хорошо. Целуй и переезжай ко мне завтра. — Что? — Либо ты сейчас меня целуешь и завтра же тащишь чемоданы с вещами в мою квартиру, либо проваливай прямо сейчас. Лухан абсолютно уверен, что Сэхун не задумываясь уедет. Какой нормальный человек согласится на такое условие от первого встречного? Хотя, где-то в глубине души ему не хотелось оставаться одному. От Сэхуна веяло какой-то надёжностью и теплотой. Однако, Лу не учёл всего лишь одно — он имеет дело с О Сэхуном. Сэхун встаёт из-за стола и подходит к Лухану, поднимает длинными пальцами его за подбородок и наклоняясь очень осторожно сминает чужие губы в поцелуе. Ранки на губах старшего кровоточат и Сэхун старается действовать ещё нежнее, проводя языком по израненным губам. Лухан забывается, поднимаясь и запуская в высветленные волосы Сэхуна сразу обе руки. Сэхун притягивает Лу ближе, разрешая старшему делить с ним его безысходность. Лухан спускается руками по плечам до талии и крепко-крепко обнимает, так, чтобы Сэхун не растворился в пространстве. Лу прячет своё лицо на плече у Сэ и дико боится. — Твой парень — идиот, — шепчет Сэхун, поглаживая луханевскую спину. — Самый настоящий. Не грусти пожалуйста. Я перееду к тебе завтра. Оставишь у себя сегодня? Лухан кивает, не отрываясь от Сэхуна ни на одну минуту. Не бывает так хорошо. Не бывает так в один момент. Лухану нужно время. Нужно расставить всё по своим местам. Но Сэхун рядом, и Лухану действительно хочется верить, что это надолго. Но как в таких вещах можно быть уверенным? Сэ не может врать, Лухан не представляет, как это. Ему хочется в это верить. Просто очень хочется верить Сэхуну. И он пробует. Рискуя собой, наступает в глубокую лужу, не видя дна и совершенно не представляя, как оно дальше. Сэхун целует Лухана в висок, утаскивая за собой старшего на кровать, и накрывая его одеялом, собираясь уйти переночевать на диване, что он видел в гостиной, но светлая ладошка хватает за запястье. — Побудь со мной…