***
Я в который раз проснулась в холодном поту. Ночь как всегда принесла очередную порцию кошмаров. Поэтому желания вновь засыпать ее было. Мысленно я вернулась домой в Двенадцатый. Его больше не было. По крайней мере того, каким он был раньше. Капитолийские бомбы разрушили мой дистрикт, но как ни странно, деревня победителей осталась нетронутой. Хоть один мой дом уцелел. Возможно, я вернусь туда, когда война закончится. Я решила, что все же надо попытаться хоть немного поспать. Мне предстояло трудное утро. Койн назначила собрание до завтрака. Игнорировать его также, как свое расписание я не могла. Президент дала мне ясно понять, что не потерпит моего своевольничества. Перед тем как согласиться стать Сойкой-пересмешницей, я выдвинула определённые требования, и теперь у Койн есть власть надо мной. Если ей не понравится мое поведение или, то как я исполняю роль символа революции, она расторгнет нашу сделку, и тогда всех спасенных из Капитолия будут судить, как военных преступников. Особенно это касалось Пита. При мысли о нем я нащупала в кармане пижамы жемчужину. Я коснулась ее губами - это меня успокоило. Немного повертевшись, я заснула, крепко зажав драгоценность в кулаке. Сквозь сон я услышала пронзительный звук, оповещающий о подъёме. А так хотелось еще немного поспать. Я почти поддалась соблазну пропустить завтрак и остаться в кровати, но вовремя вспомнила про собрание. Делать нечего, пришлось встать. Через пятнадцать минут в относительно бодром состоянии я зашла в кабинет Альмы Койн. Ее самой еще не было, но почти все остальные уже здесь. Они что-то оживленно обсуждали. За годы охоты я научилась передвигаться практически бесшумно, поэтому меня заметили лишь когда я отодвинула стул чтобы сесть. Разговор резко прекратился, стоило президенту войти в комнату. Вот как знала, надо было остаться в кровати. Основной темой обсуждения стало то, насколько я плоха в постановочной съемке. Я в кои-то веки была согласна с Койн. Актриса из меня никудышная, я пыталась это объяснить еще до того, как стать Сойкой, но меня и слушать тогда не захотели. Пит гораздо лучше справился бы. Он всегда так легко подбирал нужные слова, все его действия выглядели настолько естественными, что не поверить ему было сложно. Мысленно я постоянно рядом с моим голубоглазым пекарем. Неожиданно Хеймитч попросил каждого вспомнить хотя бы один момент, когда я растрогала их по–настоящему. Сначала вспомнили, как я вызвалась за Прим на жатве, затем, как подмешала Питу сироп и пошла за лекарством… Моменты сыпались, как из рога изобилия. Ментор все записывал в блокнот. Хеймитч поднял блокнот вверх. — А теперь вопрос. Что объединяет все вышеперечисленное? — Это все принадлежит самой Китнисс, — тихо произнес Гейл. — Никто не указывал ей, что делать или говорить. — Верно, спонтанность! — сказал Бити. — Значит, мы просто должны оставить тебя в покое? Все засмеялись. Даже у меня это вызвало легкую улыбку. — Что же, это все очень мило, но бесполезно, — начала Фалвия, сварливо. — К сожалению, все ее выдающиеся способности весьма ограничены здесь, в Тринадцатом. Поэтому, если только ты не предлагаешь зашвырнуть ее в эпицентр сражения... — Как раз это я и предлагаю, — прервал ее Хеймитч. — Отправить ее на поле и просто снимать. Идея о том, чтобы послать меня в самую гущу событий, казалась весьма спорной. Но у Хеймитча весомые доводы. Если я могу исполнить свою роль только в реальных условиях, то именно туда я и должна отправиться. — Пока мы наставляем ее, суем ей реплики, лучшее, на что мы можем рассчитывать, это "удовлетворительно". Все должно исходить от нее самой. Вот, на что реагируют люди. — Даже если мы будем осторожны, мы не можем гарантировать ее безопасность, — сказал Боггс. — Она будет мишенью для каждого. — Я хочу поехать, — вмешалась я. — Здесь от меня никакой помощи. — А если тебя убьют? — спросила Койн. — Убедитесь, что успели хоть что-то снять. Тогда вы сможете это использовать, — ответила я. — Отлично, — произнесла Койн. — Но давайте не будем торопиться. Найдем наименее безопасную ситуацию, которая пробудит в тебе некую спонтанность, — она прошлась по Штабу, изучая освещенные карты дистриктов, которые показывали положение войск в данный момент. — Отвезите ее в Восьмой. Утром там была крупномасштабная бомбардировка, но, похоже, рейд закончился. Я хочу, чтобы она была вооружена и с группой охранников. Съемочная группа на земле. Хеймитч, вы будете в воздухе, но в постоянном контакте с ней. Давайте посмотрим, что там происходит. Будут еще какие предложения?***
Завтрак прошел довольно тихо. Все видимо переваривали результаты собрания. Я периодически посматривала на Пита. Хотелось заглянуть в его глаза, увидеть его улыбку, снова почувствовать его губы. Раньше я отогнала бы эти мысли, но сейчас я абсолютно уверена в том, чего я хочу. За эту неделю мы сблизились. Я стала замечать, что очень часто смотрела на его губы, жаждала его прикосновений, все чаще вспоминала моменты, когда мы спали вместе. Он спас жизнь мне и моей семье. Не отвернулся от меня, даже когда узнал, что я притворялась. Я вспомнила недавний разговор с Финником. - После первых Игр мне показалось, что на самом деле весь романтизм был лишь одним из актов твоей пьесы. Мы все ждали, что ты захочешь продолжать эту стратегию. Но только, когда Пит наткнулся на силовое поле и чуть не погиб, я… — Финник запнулся. Мысленно, я вернулась на арену. Как я рыдала, когда Финник пытался вернуть Пита к жизни. И недоуменный взгляд на лице Финника. И то, как он оправдывал мое поведение, приписывая это моей мнимой беременности. — Что ты? — Я понял, что недооценил тебя. Что ты действительно любишь его. Не скажу, как именно. Возможно, ты и сама этого не знаешь. Но все могли заметить, как много он значит для тебя, — мягко гсказал он. Это навело меня на одну единственную мысль. Финник прав, на все сто процентов. Мне нужен мой Пит и никто другой. Если он по-прежнему меня любит, я сделаю все, чтобы доказать ему свои чувства. Он сказал, что хочет меня, скорее всего он имел в виду, что хочет быть со мной. Нужно поговорить с ним и выяснить все. Во мне зародилась надежда на что-то хорошее. В каждой бочке меда всегда есть ложка дегтя. Парень ни разу не взглянул на меня за весь завтрак. Меня это огорчало. Откладывать разговор нельзя. У нас с ним общая тренировка. После тренировки и поговорим. Единственная проблема - Гейл. Он ходил хвостом за мной. Это действовало мне на нервы. Тренер разбил нас на пары для отработки упражнений. Гейл позвал меня к себе, а Мелларк в мгновение оказался возле меня. - Прости, Хотторн, она уже со мной, – самодовольно сказал он. Я лишь пожала плечами. - В следующий раз Гейл. Пит всю тренировку пытался со мной флиртовать. По крайней мере ему так казалось, а у меня было такое чувство, что он пытался меня разозлить, что получалось весьма успешно. От радости, испытываемой мною в начале занятия не осталось и следа, только раздражение. Когда он прижался ко мне, я почувствовала, что он возбужден. И это из-за меня. Признаю, мне приятно было это узнать. Когда мы спали вместе, я периодически чувствовала его твердость, но тогда меня это смущало. Но не сейчас. Пит наклонился, чтобы поцеловать меня, по крайней мере я была абсолютно уверена, что он сделает это. Откровенно говоря, я надеялась на это, а затем он резко отстранился и подал мне руку. Я была в замешательстве. Его фраза: «А может тебе больше нравится быть сверху» - довела меня до точки кипения. Надавив ему коленкой на самое уязвимое место, я злобно прошипела: - Еще одно подобное заявление, и детей иметь ты не сможешь. Позже он извинился за эти слова. Оставшееся время мы молчали. Едва тренировка кончилась, Гейл подошел к нам. - Кискис, мы идем? – в его голосе явно читалось раздражение. - Иди, я скоро догоню тебя. Мне надо кое-что сказать Питу, – ответила я. - Я подожду тебя, – не сдавался он. - Гейл, иди! – я произнесла это настолько холодным и властным тоном, что сама себе удивляюсь. - Говори и пойдем. - Гейл! Я догоню тебя. Иди, я сказала, - я уже готова была силой его выпроводить. - Как знаешь, – раздраженно бросил он и все же ушел. Я нервно оглянулась по сторонам, убеждаясь, что мы одни в зале. - Что ты имел в виду, когда сказал, что хочешь меня? – спросила я прямо. - Почему ты именно сейчас решила это спросить? - Мы, наконец, остались одни. Когда в следующий раз нам удастся поговорить - я не знаю. - Если бы Хотторн не ходил тенью за тобой, мы бы давно уже поговорили, - он, что пытался намекнуть, что я сама таскаю друга всюду за собой? - Об этом я поговорю с ним. Но сейчас не об этом, – я повернула разговор в нужное русло. – Я повторю, что ты имел в виду, когда сказал, что хочешь меня? Мы стояли очень близко друг к другу. - Я хочу тебя обнимать, целовать, чувствовать твое тело прижатым к своему… Господи, Китнисс, я так много вещей хочу с тобой сделать. Я пыталась разложить по полочкам полученную информацию. Но следующее его действие заставило все мысли вылететь из головы. Он коснулся моих губ своими. Я готова была закричать от восторга. Но мои губы заняты. Когда его язык скользнул в мой рот, я застонала. Мой мальчик с хлебом. Только его поцелуи оказывали на меня такой эффект. Он прижал меня к себе крепче. Я с радостью ответила ему. Наши языки играли друг с другом. Пит играл со мной. Дразнил меня. Когда он отстранился, я выпалила: - Ты любишь меня? – «Пожалуйста, скажи «да» и снова поцелуй меня», - молилась я. - Китнисс, любовь все усложняет, она только мешает. Я любил тебя, и ни к чему хорошему это не привело. Я смотрела на него и пыталась понять он шутит или нет. Но по его взгляду я поняла, что искренне верит в то, что говорит. - Прости, Пит, ничего не выйдет. Он взял мою руку и приложил к своему паху. - Вот, что со мной делает один твой взгляд. Китнисс, я хочу тебя безумно, и я знаю, что это взаимно, – похоже он не чувствует ко мне ничего кроме физического влечения. - Я сказала, ничего не выйдет! – повторила я, уже более убедительным тоном и убрала руку Мелларк напомнил мне про тот случай, когда я подглядывала за ним в спортзале. А я лихорадочно пыталась оправдаться, но у меня это плохо получалось. Пора заканчивать с этим. Я выяснила, что хотела. - Мы зашли в тупик. Ты хочешь меня, я тебе отказываю, поэтому ты пытаешься мне доказать, что я тоже тебя хочу. Я пойду. Я уже почти дошла до двери, когда в голове возникла мысль «дай ему шанс». Я опять повернулась к нему лицом и сказала: - Когда придумаешь, что-то новое, мы поговорим снова. - Но ты же хочешь меня, – он похож на попугая, выучившего одну фразу. - Ага, удачи. Увидимся, – пробормотала я и вышла из зала. Почти бегом я направилась в свою любимую каморку. Я села на пол, подтянула колени к груди, опустила и даю волю слезам. Кто бы мог подумать, я дважды прошла через голодные игры, мне напрямую угрожал Сноу, я стала Сойкой–пересмешницей - символом восстания, меня отправляют в реальный бой, а я плачу из-за разбитого сердца. Теперь я понимаю, что чувствовал Пит, когда узнал, что мои чувства были лишь игрой на публику. Когда я наконец поняла, что люблю его и хочу быть с ним, выясняется, что он меня не любит, а тупо хочет затащить в постель. Я в очередной раз тихо всхлипнула, и по щекам скатились новые слезы. Я прокручивала разговор снова и снова. В какой-то момент я поняла, что Пит не сказал прямо, что не любит меня, а значит, у меня есть шансы, возродить его чувства. «Хватит реветь!» - приказала я себе и вытерла слезы. Я буду бороться за своего мальчика с хлебом. Он полюбит меня снова. Если уж я заставила Сноу* и Койн играть по моим правилам, то и Пита я верну. ________________________________________________________