Три слепых мышонка Бегали сторонкой. Хозяйка острый нож взяла, Взмахнула раз, Взмахнула два. Отрубила хвостики Малышам она. Видели такое? Ах, какое горе!
Странный стишок. Помню, как читала его в детском саде. Воспитательница тогда смотрела на меня и умилялась. Ей и в голову не приходило, что стихи, которые зачитывает девочка на стуле, никак не могут вызвать умиления. Слишком жестокие. Дети, они такие. 04:51. Светает. Пламя свечи дает неровный свет. Гвен сидит, закутавшись в одеяло, прижимая к себе потрепанную тетрадку. Не расстанется даже на мгновение. Бет и Линдси спят в объятиях друг друга. Женская дружба – такой же миф, как и Атлантида, Греческий огонь и Зона 51. Хезер. Что-то мне не нравится в её облике. Что-то не так. Она какая-то неправильная. Наверно, это паранойя. Сейчас, когда все почти позади, она решила попортить мне нервы. Замечательное чувство юмора у моей психики. Надо чем-то занять себя. Надо чем-то занять себя. Надо чем-то за… - Гвен? Глаза большие-пребольшие. И смотрит своими большими глазищами на Хезер, словно в первый раз увидела. Опять шорохи? - Не отбрасывает… - Сдавленно шепчет себе под нос, дергаясь, будто хочет отползти, но не решается. Смотрю на Хезер. Пламя свечи весело колеблется, давая небольшой свет, но оставляя большую часть комнаты в тени. А Хезер тени не отбрасывает. Рука сама тянется перекреститься. - Отрежу! – Шипит брюнетка, яростно глядя на меня. Дергаюсь и тут же замираю на месте. 05:01. Уже десять минут мы неподвижно сидим и неотрывно смотрим друг на друга. Хезер следит за нами напряженно, словно хищник на охоте. Бет и Линдси, беспечные идиотки, все еще спят, даже не шевелятся во сне. Все тело затекло, глаза слезятся, а в мыслях только одно: «Кортни, давай, придумай хоть что-нибудь! Я в тебя верю, чертова ты командирша!» Еще минута проходит в напряженной тишине. Память услужливо подкидывает фразу из учебника по латыни. Губы сами начинают шептать непонятные слова. 05:03. Слышу, как Гвен шепчет себе что-то под нос, но не могу разобрать, что именно. Хезер теперь смотрит только на нее злыми голодными глазами, а я боюсь шевельнуться, хотя это самый удачный момент для атаки. Но этот шепот и Хезер, глаза которой я до сих пор вижу, сбивают с мыслей. В голове все смешалось, но, как это ни странно, я могу разобрать то, что нашептывает себе маленькая готесса: - Sator arepo tenet opera rotas*, sator arepo tenet opera rotas, sator arepo tenet opera rotas… - и не останавливается ни на секунду. Сама того не замечая, я начинаю повторять эти странные слова: - Sator arepo tenet opera rotas… А Хезер кричит. Ее крик разрывает тишину, отчего Линдси и Бет тут же просыпаются, спросонья не понимая, что происходит. Через мгновенье Хезер кидается на Гвен, а та, закрываясь руками, уже не шепчет, а кричит эту фразу, переходя на визг: - Sator arepo tenet opera rotas! Sator arepo tenet opera rotas! Когда до сонных дур доходит, что случилось, они в ужасе забиваются в дальний угол, а я, не переставая твердить эту фразу, кидаюсь на Хезер. Запрыгнув брюнетке на спину, мне нечеловеческими усилиями удается оттащить ее от Гвен. Готесса, откашлявшись, через силу поднимается на ноги, морщась от боли (все лицо в царапинах, а на белоснежной шее красные следы), и кидается мне на помощь. - Sator arepo tenet opera rotas! Клубок тел, и невозможно разобраться, где чья конечность. Наконец, удается повалить Хезер на живот и завести ей руки за спину. Гвен садится ей на спину и шипит прямо в ухо: - Sator arepo tenet opera rotas. Хезер визжит, но постепенно ее вопль затихает, а потом и вовсе прекращается. Она больше не сопротивляется, ее тело обмякло, а глаза пусто смотрят в никуда. А Гвен, как ошпаренная, отскакивает от тела девушки и, несмотря на все свои убеждения, судорожно крестится. - Упокой, Господи, душу рабыни Твоей Хезер, - слышу я шепот Бет. - Заткнись, дура, - тихо говорю ей. Та непонимающе на меня смотрит, но замолкает. 06:45. Тело Хезер лежит у окна, накрытое брезентом. Осталась пятнадцать минут. Не могу на нее смотреть. Не могу отвести взгляд от ее тела. Теперь, когда гримаса презрения и брезгливости исчезла с ее лица, я могу поверить в то, что она действительно красива – светлая чистая кожа, длинные темные ресницы, прямой нос, правильно очерченные губы красноватого цвета. Была красива. - Гвен, - потрясла меня за плечо Кортни. - Да, командирша? – не отводя взгляда от мертвой красавицы, устало ответила я. - Ты как? – да, Корт, ты правильно покраснела, глупый вопрос. - Относительно нормально, - какой смысл огрызаться? Кортни – не Хезер, в ответ не съехидничает. Спустя какое-то время командирша смотрит на часы и сухо кидает: - Пора. Мы берем наши скудные пожитки, в основном состоящие из запасов еды и воды, и, аккуратно проверив, нет ли засады, уходим. Я иду последней. Хезер все также лежит в углу, неподвижная и сломанная.Где воды песка касаются У темной озерной глади Я встретил тебя, красавица, И волосы твои гладил. Потом целовал прекрасные Холодные, словно иней Я губы – когда-то красные, Теперь же с отливом в синий. Искали тебя, мне помнится, Неделю… Нет, две недели. Сейчас ты молчишь, как скромница, А тело раки объели. Нет глаз у тебя, красавица, И зубы не все на месте… Мне так даже больше нравится… Теперь мы навеки вместе!
Что-то щелкает в голове. - Кортни, я сейчас проверю, все ли я взяла, мало ли… Девушка молча кивает. Влетаю в нашу тюрьму и крепость и стремительно направляюсь в угол, где лежит тело Хезер. Нет, там лежит Хезер! Падаю на колени и, аккуратно взяв ее голову в руки, нежно целую в холодные губы. 6:59. «Каждый сходит с ума по-своему», - любила приговаривать моя бабушка, покупая совершенно идиотские тарелочки с котятами. Не забыла она упомянуть, что с ума сходят только в одиночестве. «Гвен и так слишком долго держалась», - проносится у меня в голове. Дункан ушел за водой и не вернулся. Они с Трентом отправились пополнить запасы еды. Вернулась только готесса. Вся в крови. Бедный Лучик. Не знаю, почему, но в животе появляется такое теплое чувство, когда я смотрю на Гвен. Сочувствие и желание спасти. «Надо же, я, оказывается, страдаю комплексом героя», - усмехаюсь я своим мыслям. Хмурая темновласка странно на меня смотрит, но ничего не говорит. Пора прекращать разговаривать сама с собой. Это похоже на шизофрению. 7:08. Мысли в голове сбились в один тугой комок и никак не хотят проясниться. Я смотрю – но не вижу. Слушаю – но не слышу. В душе пусто-пусто, а я сама такая легкая-легкая. Странное чувство – ни упасть, ни взлететь. Я смотрю на Линдси и Бет, которые, прижавшись друг к другу, цепляясь друг за друга, как за последнюю соломинку, идут впереди меня. И внезапно мне становится тошно от их фальши. Прятать желание отгородиться от опасности чужим телом за нуждой в поддержке – низко. Не в силах совладать с непонятной яростью, перевожу взгляд на Кортни, которая гордо задрала голову, пряча страх за решительностью. А в груди странное чувство – ни упасть, ни взлететь. 7:10. Вокруг тихо. Подозрительно тихо. За нами не следят – я бы почувствовала, но не слышно ни звука, только наши робкие шаги. Шаг – вздох – шаг – выдох – шаг… Я слышу неестественно громкий шелест, и негромкое «Нет». Поворачиваюсь и вижу, как Гвен смотрит в яму, которой не было двух секунд назад. А на дне… Линдси и Бет не попадут на лодку. "Это была ловушка, которую Ной соорудил для защиты", - отстраненно думаю я. Через секунду осознаю, что произошло, и падаю на землю. Меня тошнит. 7:11. Я сижу рядом с командиршей, придерживая ее за плечи. Ее трясет, как в лихорадке. А я только тупо гляжу на тела Лучших Подружек Навсегда. Странно – мне всегда казалось, что эти две идиотки умрут громко, с визгами и стонами. Их тихий предсмертный почти-шепот никак не подходит к ним. Кортни почти спокойна. Времени прошло слишком много, чтобы мы могли позволить себе оставаться здесь еще дольше. Резко поднимаю ее с колен. - Надо идти. Глаза у нее сухие. И это хорошо, - если бы она разревелась, то не знаю, смогла бы я дальше держаться за остатки своего разума. 7:19. Мы в лодке. Мы в моторной лодке. Мы в моторной лодке Криса МакЛина, который погиб у меня на руках. Гвен тогда долго била истерика. Она тогда сказала, что это как маму потерять в суетливо-равнодушной толпе. Но, черт возьми, мы в гребаной моторной лодке, которая отвезет нас в безопасное место. Мотор заводится быстро, словно не было четырнадцати дней простоя. Лодка быстро отдаляется от проклятого острова, увозя нас в туманное никуда. Это не метафора – озеро покрыто густым туманом, и я понятия не имею, куда мы плывем. Я поворачиваюсь к Гвен. Она смотрит на меня, а я, словно сумасшедшая, впиваюсь ей в губы. Словно? Нет. Я совершенно точно безумна. Эпилог. Немного потрепанная лодка мягко ткнулась носом в пустынный песчаный берег. Она дрейфовала несколько дней по воде, везя двоих пассажирок – сейчас спящих в объятиях друг друга – в безопасное место. Вскоре девушки проснутся. Одна из них – с болезненно белой кожей – выглянет в окно и не сможет сдержать слез. А другая – с цепким взглядом – обнимет ее и по-матерински поцелует в лоб. И их история закончится. Туман неспешно рассеивался, показывая очертания небольшой арки, на которой висела старая полусгнившая вывеска.«Добро пожаловать в лагерь Ваванаква»
fin __________________ *Расшифровка этой фразы здесь http://ru.wikipedia.org/wiki/SATOR