Пончик

— Отчет должен быть у меня на столе через пятнадцать минут! — шеф пролетел мимо моего стола, и я еле успел придержать рванувшиеся вслед за ним распечатки. Нет, босс у нас, конечно, красавец, но не настолько, чтобы вся офисная переписка стелилась за ним вслед. — Да, шеф, — бодро отрапортовал я и выполз из-за стола. Отчет был готов еще вчера, но я отдал его на проверку Сюзи из редакторского отдела. Поправив съехавшие набок бумажные стопки, я вышел из кабинета и принял ужасно занятой вид. Хотя, как вышел… Выкатился, скорее. Как мячик. Хотя нет, как пончик. Меня в конторе так и зовут. Хоть в глаза, хоть за глаза. Пончик. Нет, я не толстый. Я полный. Чуть-чуть. В нужных местах. Хотя, наверное, все же стоит начать сначала. Все равно у соседей дверь оказалась заперта, а это значит, что, пока Сюзи не поправит колготки и не подкрасит губы, я могу расслабиться. Сколько себя помню, у меня всегда с парнями были проблемы. Двадцать три года назад я умудрился родиться омегой. До семнадцати я был похож на очень бледную моль. Так что, до этих самых семнадцати проблемы с парнями выражались в том, что эти самые парни на меня даже не смотрели. Хотя не могу их не понять. Ох, как же я мечтал о том, что когда-нибудь это изменится, и самый красивый парень школы будет смотреть на меня глазами побитой собаки и подвывать под дверью, царапаясь и прося впустить. Домечтался. Если не до второй части желания, то до первой уж точно. Не знаю, чем я прогневил всевидящее око, но моя мечта исполнилась. И к восемнадцати, как говорит мама, я расцвел. Хотя, думаю, все же дело было в начавшейся течке, которая в моем случае сильно припозднилась. Не то чтобы я особо ее ждал, просто как-то неудобно было. У всех есть, а у меня нет. Поэтому, когда она все же началась, я даже обрадовался. Правда, забыл о ней тут же, как она закончилась. Еще с месяц жил как обычно, а потом начал ловить на себе странные взгляды. Это сейчас я знаю, что они были заинтересованными, а тогда для меня они были странными. Мне все время казалось, что я забыл ширинку застегнуть или опять испачкал все губы в чернилах от шариковой ручки. Первые подозрения у меня появились, когда однажды мужчина, продававший цветы на углу перекрестка, вдруг подарил мне букет. Я был настолько ошарашен, что стоял и слушал, как он поет дифирамбы моей «красоте неземной». Правда, большую часть я все равно пропустил мимо ушей, пытаясь найти, где спрятана скрытая камера, ну, или, на худой конец, того, кто придумал этот розыгрыш. То, что продавец был бетой, к тому же изрядно в возрасте, я в расчет не брал. В общем, когда он закончил, я скомкано его поблагодарил и сбежал. И на следующий день сменил маршрут. Так все это и началось. Не буду врать, что мне не давали прохода, караулили у дома и пели серенады, но и дня не проходило, чтобы кто-нибудь не попытался за мной приударить. Поначалу это радовало и здорово поднимало мою самооценку, но когда я понял, что ни с кем из своих поклонников мне ничего серьезного не светит, резко погрустнел. Кому нужны мои синие глаза, если из-за них я не мог спокойно пройти по двору университета, а всем, кого я интересовал, нужно было от меня только одно. Нет, попадались альфы, которые были готовы связать со мной жизнь, но вот я к этому не был готов: романтика еще из головы не выветрилась. Хотелось большой и чистой. А ее все не было. И не предвиделось. В общем, когда удовольствие от чужого внимания перестало перевешивать проблемы, я и решил что-нибудь сделать с собственной внешностью. Лицо трогать не стал, зато налег на булочки и пирожные. Результат долго себя ждать не заставил, и уже через месяц я щеголял круглыми бочками и небольшим мягким пузиком. Легкая полнота, на удивление родителей, здорово почистила ряды моих поклонников, и я почти вздохнул с облегчением. Не забывая, впрочем, время от времени оглядываться по сторонам на предмет появления подходящей альфы. Ибо время шло, а радости плотской любви, окромя собственных рук и игрушек из секс-шопа, я так и не узнал. Ну да, умудрился как-то. Хотя один раз это почти случилось. У меня был пик течки, я забыл купить таблеток, и… В общем, вот. Но переживал я по поводу отсутствия пары не сильно. Знал же, что по жизни тормознутый. Может, и альфа моя такая же. С включенным ручником. Ну, по крайней мере, это объяснение меня вполне устраивало. Какое-то время. А потом… Вообще, моя работа мне нравилась. Шумно, весело, вечные авралы, истерящий начальник и сумасшедшая команда. У нас случались кризисы с периодичностью раз в час, вдохновение улетучивалось и тут же возвращалось, и я купался в этой атмосфере, искренне наслаждаясь жизнью. Придя в уже сплоченный коллектив и заняв скромную должность замначальника отдела, я быстро влился в компанию, показав, что умею курить взатяг, не прочь хлопнуть пару стаканчиков, разбираюсь в футболе и знаю, где самые выгодные распродажи. Местные альфы первое время вежливо строили глазки, кто-то даже пытался подкатить, и я прибавил еще пару килограммов. После чего ко мне железно и приклеилось прозвище «Пончик». Собственно, я не возражал. Главное, что я мог работать спокойно, не беспокоясь из-за букетов от анонимных поклонников с утра на рабочем столе. В общем, я был счастлив, почти влюблен в жизнь и смотрел в будущее с радостным нетерпением ребенка, ожидающего Рождества. Будущее меня нагло обмануло. …Он был высоким, худым и жилистым обладателем темно-карих глаз и почти смоляных волос. Первые дни новый начальник отдела, сменивший окончательно упившегося старого, не вмешивался в работу, наблюдая за всем со стороны, а потом, засучив рукава, принялся наводить порядок. Надо отдать ему должное, он не стал сразу и сходу ломать прежний уклад. Он работал понемногу, потихоньку. Он не сдерживал творческий процесс создания рекламы, но вот все остальное прибрал к рукам и довольно быстро. Но к тому моменту, как он перестроил так, как было нужно ему, я его уже тихо ненавидел. Зак был из тех самоуверенных альф, которые отлично знали себе цену и продаваться дешевле не желали. Он точно и четко знал, чего хочет и как этого добиться. Истинная альфа до кончиков ногтей, он не ведал жалости, но всегда был готов дать последний шанс. Как заместитель, доставшийся ему в наследство, я каждый день ждал, что он мне укажет на дверь, но время шло, а ничего не менялось. Я все так же составлял отчеты, разбирал заказы, общался с клиентами и светил улыбкой в нужных моментах. И отчаянно старался не думать о нем вне рабочего времени. Но этот тип прочно засел в моих мозгах. Сначала мне было интересно, потом он меня раздражал, потом — начал бесить, а под конец, сидя в баре в обнимку с бутылкой пива, я вдруг понял, что хочу этого типа. Что мне нравится, как он одевается, как ходит, как пахнет. И что колени от его взгляда у меня подгибаются не от страха, а совсем по другой причине. Я спал и видел, как новый босс раскладывает меня на столе в своем кабинете, на диване, прижимает к стене лифта и везде, куда добиралась моя фантазия. Эти мечты меня бесили даже больше, чем тот факт, что за все время Зак не посмотрел на меня ни разу без производственной необходимости. Впервые в жизни я задумался о том, чтобы вернуть себе былую форму, но интуиция подсказывала, что это не поможет. Зато всем сразу станет понятно, насколько неровно я дышу к собственному шефу. В общем, поколебавшись немного, я решил, что игра не стоит свеч, и если уж этот тип остался равнодушен к моим прекрасным глазам, то на один трах он мне точно не нужен. Так это все и тянулось. Я выполнял его поручения, делал отчеты, строил глазки и пытался найти себе хоть кого-нибудь, кто поможет мне забыть его карие, очень красивые, кстати, бездонные очи. Но то ли я искал плохо, то ли на самом деле не хотел никого искать, но претендентов на руку, сердце, прочие органы и конечности все не находилось. Дни шли за днями, к новому боссу привыкли, работа вошла в свое привычное русло, и я уже думал, что смогу обуздать свой вечный стояк, пока один случай не поставил все с ног на голову. Коварной подножкой, о которую я споткнулся, был край ковра, сдвинутый уборщицей, да так и не возвращенный ею на место. Погруженный в мрачные раздумья о своей несчастной жизни, я, естественно, споткнулся и влетел прямо в сильные объятия. Уткнулся носом в вырез рубашки на шее и, схватившись за плечи, судорожно вдохнул очень тонкий, холодно-пряный запах, от которого у меня, кажется, даже волосы дыбом поднялись. Я что-то проблеял виноватое и благодарное, вскинул голову, да так и застыл кроликом перед удавом. Потому что Зак держал меня в своих руках. Держал сильно, бережно и отпускать в ближайшие секунды явно не собирался. И, дьявол, какие у него при этом были глаза! Карие? Ха. Чернее самой черной ночи. У меня даже пальцы на ногах поджались. — С вами все в порядке? — наконец произнес он, и я кивнул, шумно сглатывая. Он слабо улыбнулся и отступил, отпустив меня. Я от неожиданности и разочарования чуть снова не навернулся, так у меня вдруг ноги затряслись. Я за стену ухватился, а Зака уже и след простыл. Свернул за угол, и я только и услышал, как хлопнула дверь его кабинета. С этого все и началось. Когда появился первый букет на моем столе, я только переставил его в сторону, чтобы не мешал. Второй я встретил поднятой бровью, ленивым поиском карточки адресата и поставил его к первому, чтобы тому не скучно было. В третий раз это была одна роза в очень тонкой вазе. Дизайнерские штучки я обожал и всерьез задумался, кто это дал себе труд изучить мои пристрастия. То, что это может быть Зак, мне даже в голову не пришло, зато весь остальной персонал мужского пола подвергся моему тщательному изучению. В процессе анализа я раскрыл пару личных секретов, выявил шпиона конкурентов, но ни на шаг не приблизился к тому, чтобы узнать, кто же дарил мне цветы с завидной регулярностью. Возможно, если бы Зак вел себя по-другому, мне, в конце концов, пришла бы светлая мысль обратить на него внимание, но он словно с цепи срывался, когда меня видел. Он цеплялся к каждой мелочи, мы ссорились, дулись друг на друга и демонстративно не замечали. Потом в отделе случалась очередная задница, мы забывали про все разногласия, и все повторялось заново. О, это было даже здорово. Адреналин, тестостерон и все такое. Но за всем этим я совсем забыл о времени. И когда началась очередная течка, я оказался не дома, в своей уютной постельке, а на работе после окончания рабочего дня, составляющим очередной отчет. Погруженный в цифры, я даже не сразу это почувствовал. И даже не услышал, как дверь кабинета Зака открылась. Только когда на стол передо мной легла тень, я выплыл из своих расчетов и вскинул голову. Пару мгновений думал о том, что могло довести обычно спокойного босса до такого состояния, а потом осознание настигло меня. Влага между ягодиц, зуд, учащенное дыхание… Я сглотнул так громко, что, наверное, этажом ниже слышали. — Почему вы еще не дома, мистер Рэни? — его голос был похож на мурлыкание большого хищника. Так и виделась роскошная черная пантера, подкрадывающаяся к своей жертве. Я сглотнул и вжался в свое кресло еще сильнее, хотя губы уже ныли от желания попробовать кожу Зака на вкус. Но рассудок, на удивление, еще работал. — Я уйду, как только доделаю свою работу, — мне казалось, что я говорю спокойно и отстранено. Но, судя по тому, как в почерневших глазах заискрилась усмешка, это были всего лишь мои фантазии. — Вы ведь знаете правила внутреннего распорядка, Джонни, — он медленно склонился ко мне, крылья его носа раздувались, а меня вдруг повело от его запаха, который из-за моей течки стал восприниматься острее, ярче. — Ваше нахождение здесь может быть расценено, как провокация. И вот тут меня накрыло. Урод чертов… Ух, как я взбесился. Провокация, значит? Гормоны мгновенно вскипятили кровь, мысли с тихим писком умирали одна за другой. Я терял контроль очень быстро, злость и обида за игнорирование требовали выхода, и я отпустил их порезвиться, смахнув на пол кипу бумаг. А этой сволочи хоть бы что! Только взглядом проводил разлетающиеся бумажки, да бровь вскинул в вежливом недоумении. Не будь у меня течки, я бы в ужас пришел от того, что натворил и сколько времени уйдет на то, чтобы привести это снова в порядок, но мне тогда плевать было. Я этого заносчивого сукина сына, который мне все нервы вымотал, убить был готов. Но он уже отстранился, а через стол я его достать не мог, поэтому просто пнул первое, что под ногу попалось, и решил, что уйти будет наилучшим решением. В голове уже мутилось, температура росла ощутимо, и я чувствовал, что мне надо домой, и как можно быстрее. Вот только дверь приемной, которую я уже на себя потянул, захлопнулась вдруг перед самым носом, а несильный толчок в спину вжал меня грудью в ее поверхность. — Ты опоздал, Джонни, — ухо обжег жаркий шепот, и я поплыл. Черт… Это было слишком хорошо, чтобы я имел хотя бы долю шанса отказаться. Мне было это нужно, я этого хотел. И вырываться не стал, хотя инстинкт самосохранения вопил о том, что я об этом еще пожалею. Но я быстренько заткнул его и расслабился, отдавая себя на волю сильным рукам. Зак был жаден. Горяч. Неумолим. Безжалостен. И нежен. По-своему, конечно. Когда он запустил свои руки под мою рубашку, я сжался, вспомнив об отсутствии кубиков пресса и идеальной фигуры, но Зак, похоже, был не против. Или мой запах настолько свел его с ума, что ему было все равно. Я думал об этом целых тринадцать секунд прежде, чем понял, что его руки гладят мое несчастное тело, сжимают и тискают с такой жадностью, что у меня от нее ноги подкашиваются. Зак шумно дышал мне в шею, прикусывал мочку уха и не давал мне развернуться, а потом сам привел меня за руку в свой кабинет и буквально швырнул на диван. Роскошный, широкий кожаный диван. Он был таким прохладным, что я невольно застонал. И все, что было дальше, воспринимал сквозь марево удовольствия. Я больше не думал о стеснении, о том, что могу сделать что-то не так. Я отвечал на жадные поцелуи, подставлялся под бесстыдные лихорадочные ласки. Пелена спала, когда прохладный воздух коснулся словно раскаленного члена. На мгновение я представил, как выгляжу со стороны, и заалели, кажется, даже кончики волос. Нагой, с раздвинутыми ногами, стонущий и выгибающийся от того, что творил Зак своим языком в моем теле. Я чувствовал, как он проникает в меня, собирает вязкие капли смазки, пробует ее на вкус, снова размазывает по стенкам, уже давно готовым принять что-то большее. О, это было восхитительно. Но слишком мало. Ничуть не заботясь о том, что мужчина, устроившийся меж моих ног, вообще-то мой босс, я нетерпеливо дернул его за пряди, притягивая к себе и надеясь, что других указаний ему не потребуется. Ему и не потребовалось. Быстро сунув мне диванную подушку под бедра, он скинул с себя мешающиеся брюки, пристроился и одним мягким толчком вошел сразу и до конца. Я аж взвыл от ощущений, отстраненно думая о том, что я-таки болван. Столько лет без такого удовольствия прожить. Ну а потом думалка у меня отказала. Совсем. Иначе ничем другим я собственное непристойное поведение объяснить не могу. Я стонал, орал, подмахивал и просил еще. И еще. И еще немного. Но чувствовать, как ходит во мне его член, было потрясающе. Он втрахивал меня в диван, а у меня перед глазами солнца вспыхивали. Или звездочки разлетались. Или… Да плевать, что там у меня летало. Главное, что так хорошо мне никогда в жизни не было. Оргазм, приближение которого я умудрился позорно пропустить, накрыл, скрутил в бараний рог и заставил задохнуться. Помню, как я еще двигался на автомате, как хрипло что-то говорил Зак, а потом все вдруг закончилось. Или только началось. Потому что я почувствовал, как растет что-то внутри меня, а я не могу двигаться. Совсем. Это сейчас я знаю, что это был узел, а тогда мне было все равно — главное, что у меня от ощущений голос пропал, и сознание совсем отключилось. Пришел в себя я довольно быстро. Ну, мне так показалось, что я только на секундочку глаза закрыл. А на самом деле за это время, пока я бессовестно дрых, Зак умудрился привести меня в порядок и отвезти домой. К себе. Вот в его постели я и проснулся. Первые несколько секунд тупо пялился в потолок, пытаясь понять, откуда у меня взялась такая шикарная люстра. Потом до меня дошло, но испугаться я не успел. Вошел Зак, и у меня от одного его вида живот от сладкого ужаса скрутило, а член напомнил о том, что, в общем-то, течка только началась. Правда, я еще пытался у Зака спросить, что я в его квартире делаю, но вразумительного ответа не получил. Мы трахались как кролики три дня с перерывами на еду, сон и душ, а на утро четвертого все закончилось. Задница саднила, опухшие губы еле шевелились, но я чувствовал себя удовлетворенным. Но не счастливым. Ибо понимал, что о таком парне, как Зак, я могу и не мечтать. Потрахались для обоюдного удовольствия и разбежались. О случившейся вязке я даже не вспомнил. Хотя нет, не посчитал это важным и вообще достойным внимания. Ну было, ну и что? В общем, я расстроился. Пользуясь тем, что Зак ушлепал в душ, я сполз с кровати, кое-как нашел свою одежду и, стараясь не делать особо резких движений, свалил, прикидывая про себя, что надо бы купить газет с объявлениями о работе: оставаться в конторе и травить себе душу недостижимым я не собирался… — Джонни? О, вот и Сюзи закончила красоту наводить. Перекинувшись с нею парой колких фраз, я забрал свой многострадальный отчет и поплелся к шефу. Терпеливо дождался, пока уйдут его очередные посетители, и направился к столу, заваленному бумагами. Протянул шефу отчет, а тот, сцапав мое запястье, потянул к себе меня. Я уже привычно опустился к нему на колени, чутко прислушиваясь к тому, как щелкает автоматический дверной замок, и расслабился. Принял голодный глубокий поцелуй и замурлыкал, когда Зак принялся почесывать меня за ушком, шепча в него всякие нежные глупости. И кто бы мог подумать, что он на такое способен? Ну да, уйти он мне не дал. Но я честно пытался. Даже после того, как он признался, что цветы — его рук дело. Даже после того, как сказал, что с первого дня положил на меня глаз и решил, что я буду его. Даже после того, как я узнал, что моя полнота ничуть его не смущает. Наоборот, когда я, немного забывшись от переживаний, сбросил вес, он принялся кормить меня пирожками и булочками и успокоился только, когда я снова вернулся в ту форму, в которой был. Но сдаться мне все равно пришлось. Когда до меня дошло, что я этого странного типа обожаю, а он меня просто любит. Помню, что после этого осознания дня два ходил, как пришибленный. А потом ничего, все вернулось на круги своя. Ну, почти. Теперь к нашим обязательным рабочим ссорам добавился расслабляющий массаж и технические перерывы на «помурлыкать», как сейчас. Никакого секса, лишь мягкие, нежные объятия. А, ну еще по вечерам я теперь не сваливаю ровно в пять, а дожидаюсь хотя бы шести и, сцапав свою вечно занятую альфу, тащу его домой. К нам домой. И я абсолютно, непередаваемо счастлив. А, вот еще что. Как оказалось, насчет тормознутости я был прав. Хотя бы потому, что Зак, прежде чем принять предложение о должности начальника нашего отдела, отказывался от нее два раза.