Приятель

На узкой кушетке, удачно подвернувшейся для удовлетворения воспламенившейся похоти, перед Пави лежало настоящее чудо пластической хирургии. В теле медсестёр ГенКо не могло быть ни одного изъяна, и эта конкретная девушка исключением не являлась. Впопыхах задранный халатик добавлял пикантности, создавая иллюзию одежды, однако все интересующие сейчас Пави места были для него доступны. Медленно, со вкусом проведя ладонями по гладким ногам медсестры и шире раздвинув их, младший Ларго упёрся коленями в край кушетки и… - Как ты можешь? Как ты можешь трахаться, если не прошло и недели с тех пор, как умер твой отец? Не кто-нибудь, а твой родной отец! Пави стиснул зубы и, старательно игнорируя тоненький голосок, доносящийся снизу, засадил свой член во влажное нутро застонавшей медсестры. Ему пришлось сдержать фрикции, чтобы не кончить сразу же, и в эту паузу снова вклинился голосок: - Ты даже не делаешь вид, что скорбишь! Бессердечный ублюдок, я не стану способствовать твоим грязным желаниям, - и как только голосок замолчал, Пави почувствовал, что его эрекция неумолимо спадает. Хуже всего, что это заметила и медсестра – она подняла голову и недоумённо посмотрела на Ларго. - Эй, даже не думай! – вскричал Пави, но ему никто не ответил. Это началось на следующий день после событий в Опере, которые любой из присутствующих там вряд ли когда-нибудь забудет. Пави отвратительно спал, всю ночь глотал успокоительное, а наутро, посмотрев в зеркало, без удивления обнаружил у себя нервный тик. Тогда-то, невидяще пялясь на своё отражение, младший Ларго впервые услышал, как его член заговорил. - Что, приятель, хреново? Тоненький голосок звучал откуда-то снизу, но Пави на всякий случай оглядел комнату. Никого не обнаружив, он нервно спросил: - Кто здесь? - Как это, кто? Я всегда здесь. В смысле, с тобой. Посмотри ниже. Да нет, ещё ниже! Ты что, забыл, где находится твой член? Такого Пави забыть не мог. Оттянув резинку трусов, он подозрительно заглянул в них, и ему показалось, что внезапно ставший болтливым кусок плоти нахально подмигнул. К радости Ларго, этот голосок слышал только он сам. И всё бы ничего, даже полезно – раньше он редко мог с кем-то поговорить. Но когда член заартачился и опозорил своего хозяина перед девушкой, радость Пави поугасла. Забившись в свою спальню, он снова и снова прокручивал в памяти сцену своего сокрушительного конфуза. Конечно, медсестра не рассмеялась ему в лицо, но на репутации героя-любовника можно смело ставить крест. А надоедливый червяк продолжал нудеть: - Быстро же ты смирился со смертью отца и вернулся к былым развлечениям. Как будто ничего и не изменилось! Как будто… - Заткнись! - …он тебе чужим был. Ведь что угодно для вас, неблагодарных, делал, ничего не жалел, а вы… - Замолкни! - …только и знаете, что… Не выдержав, Пави как следует размахнулся и кулаком врезал себе по яйцам. От боли он завопил так громко, что примчалась Эмбер. - Решено, мелкий засранец. Пави уже третью ночь толком не спал: начав нудеть, его член не собирался останавливаться. Теперь он убеждал Ларго отдать его часть состояния на благотворительность и хотя бы так искупить свои многочисленные… - Я от тебя избавлюсь. Чистейший, качественный Зидрат производства ГенКо позволял Пави не терять сознание во время операции, в то же время не ощущая никакой боли. Да и не только боли. Вообще ничего. Так что он с долей любопытства смотрел, как хирург уверенно надрезает тонкую кожу в паху. Казалось, всё это происходило не с ним, Ларго не чувствовал даже прикосновений. Выверенные, точные, профессиональные действия врача успокаивали, почти гипнотизировали. Ткани податливо расступались под остриём скальпеля, и Пави пришёл к выводу, что это выглядит очень эротично. Самым же приятным было то, что голосок его больше не тревожил – может, сказывалось действие Зидрата, а может, ему уже перерезали голосовые связки, хотя какие у члена могут быть голосовые связки… Негромкое хлюпанье, с которым плоть окончательно отделилась от тела, умиротворённо заснувший Пави уже не слышал. Пробудился Пави в отличном расположении духа. Первым делом он подскочил к зеркалу и принялся рассматривать новенький член. Заживающие шрамы пока что портили общую картину, но к вечеру всё должно было выглядеть идеально. Довольно крутясь и рассматривая себя и так, и эдак, Пави услышал зевок и сонное тоненькое: - С добрым утром… Ой, где это я? Усмехнувшись, Пави похлопал себя по яйцам и сказал: - Спокойно, приятель. Теперь ты будешь работать на меня.