Форменное безумие

— А ты зачастил, — Джим медленно поднимается с пола и осторожно приближается к своему гостю. В комнате, где его содержат, на этот раз абсолютно темно, но это ничуть не мешает ему отдаться своим инстинктам и идти к новоявленному источнику шума. Металлические звенья цепи, что сдерживает его, слегка позвякивают при малейшем телодвижении и слишком быстро выдают тайные намерения. — Тебе лучше остаться на месте, Джим, — звучит чужой грозный голос. Мориарти чувствует, как тело его быстро обмякает. Эта беспомощность вызывает у него лишь приступ дикого хохота. — Я забываю, насколько ты честолюбив, но неужели малыш Джонни выбрал её? — Нет, — резкий ответ на этот раз сопровождается грохотом, что на время дезориентирует обоих. Помещение медленно трансформируется: его пространство искажается и будто вытягивается во все стороны, меняя форму. Проходит меньше минуты, и вместо камеры, стены которой обиты тканью, оба оказываются в абсолютно белой комнате, сидящими в креслах друг против друга. Мориарти искоса смотрит на своего гостя выглядящего совершенно безликим, будто герой выцветшей испорченной фотографии. — Ты освободил меня, — Джим с сомнением смотрит на визитёра, — но этот поступок может стать очень опрометчивым. — Для воплощения моего собственного безумия ты слишком печешься о подобных мелочах, — тон собеседника выдает некоторое недовольство, а сама человеческая фигура подаётся вперед, желая внимательно разглядеть Мориарти, а по возможности выявить допущенный им изъян. — Ты особый случай, не забывай, — Джим разминает шею, совершенно игнорируя чужой интерес.— Кстати, я так и не понял, откуда взялись эти внутренние барьеры, все эти странные, ничем не подкрепленные желания, вроде помощи людям и добровольного самопожертвования. Разве они стоят того? — взгляд его слишком многозначен, но сказанное никак не повлияло на его гостя. — Мэри важна для Джона, — холодно вставляет он, откинувшись на спинку кресла. — Но это не отменяет твоего желания избавиться от неё, — Джим прицыкивает языком. — Нет-нет, хватит самообмана. Я не из болтливых, поэтому «исповедуйся», наскучь уже мне! — Эта женщина опасна, но в силу новых обстоятельств… — Ребенок, — вставляет довольный собой Джим. — Именно, — утвердительный кивок, — я не могу пока ничего предпринять против неё, но всё усложняется тем, что правительство в скором времени вышлет меня из страны. Эта поездка должна иметь трагический исход и стать последним расследованием Шерлока Холмса перед его «случайной кончиной», — он шевелит пальцами в воздухе, как бы ставя кавычки. — Тебе ничего не стоит применить очередную уловку и скрыться. Или постой, — лихорадочный блеск угольно черных глаз, — ты снял с меня смирительную рубашку, убрал цепи, фактически позволил разгуливать свободно по своим Чертогам, посадив в комнату с дверным проемом. Знаешь, я могу расценить подобное, как сигнал к действию. — Я не возражаю, — пренебрежительный жест рукой, — мне не претит роль стороннего наблюдателя. — Даешь свободу своей темной стороне, Шерлок, — задумчиво произнес Джим, смотря прямо перед собой. — Решил наконец воздать ей должное или сделать её частью очередного гениального плана? — В Лондоне стало до противного скучно. Магнуссен был последним, с кем можно «поиграть», — голос Холмса становится эмоциональней, а вместе с тем его безликая фигура, что замерла в кресле, приобретает яркость, возвращая себе привычный облик. — Рассчитывать на появление достойного противника я не могу. — Он слегка пожимает плечами. — Иногда я жалею о том, что позволил тебе застрелиться, — Джим понимающе хмыкает. — Мне нужно выиграть для себя время, и ты тот, кто мне в этом поможет. — Всегда догадывался о том, что я значим для тебя, конечно, не так, как Джон, но и роль любимого злодея меня устраивает… — Джим обрывает сам себя, неверяще мотая головой. — Это даже забавно — сидеть тут с тобой, не стану отрицать: у нас был прекрасный тандем, но ты приложил все усилия к тому, чтобы меня и моей организации не стало. Я бы с радостью помог тебе, но Джим Мориарти отныне лишь имя — пустой звук, которым не испугать и младенца. — Знаю, но память о тебе ещё жива, можно сыграть на этом. Людям полезно напомнить о том, что зло не умирает никогда. Оно лишь обретает новое лицо, другое имя, а суть его неизменна. — Разве праведник Джонни оценит это? — Он так занят своими отношениями, что не замечает, как его лучший друг заменил кислород въедливым запахом сигаретного дыма, а еду — кружками крепкого кофе. — Согласен, пренебрежения к тебе он испытывает больше, чем к своей жене, — тон Мориарти полон притворного сочувствия. — Я даю тебе полную свободу действий, не стану вмешиваться в твои дела, но ты должен обеспечить меня работой и любым способом предотвратить мой отлет, — деловито изрекает Шерлок, вставая и протягивая для пожатия руку. Джим с интересом посматривает на него. — Ты ведь в курсе, что я часть твоего подсознания. На самом деле я заточен вот здесь, — он дотрагивается указательным пальцем до правого виска, — у тебя в голове, а для нас с тобой там слишком мало место. Плюс необходимость делить тело, разграничивать восприятие. Согласись, игнорировать присутствие друг друга будет крайне сложно. — Но не для меня, — голос полон снисхождения. - Я буду оставаться здесь, в то время как ты будешь управлять телом и разумом Шерлока Холмса. Поэтому вряд ли нам удастся пересечься. — В таком случае мы станем живым воплощением «Доктора Джекила и Мистера Хайда» — две личности, живущие в одном теле и не подозревающие о действиях друг друга. — Не представляю, о ком ты говоришь, но суть нашей сделки ты уловил верно. — Тогда опустим все формальности, — елейным тоном произносит Мориарти, поднимаясь с кресла. — Не могу обещать, что мне не захочется начать безраздельно пользоваться телесной оболочкой, а тебя замуровать в этих чертогах. — Увы, но я и сам не могу гарантировать, что ты долго пробудешь на свободе, ведь, как только в опасной зоне окажутся мои друзья, тебе придется заново привыкать к цепям и смирительной рубашке. — Я принимаю твое предложение, — Джим уверенно пожимает протянутую ему ладонь. — Ты будешь с ног до головы завален просьбами о помощи. Правда, прежде придется поиграть на чувствах твоего старшего братца, заставить пересмотреть некоторые решения, но это будет не так трудно. — Мне вовсе не обязательно об этом знать, — Шерлок вырывает свою руку и делает шаг назад. Джим понимающе кивает и направляется к выходу. Уже сутки спустя Лондон гудит от послания едва ли не с того света, состоящего всего из одного вопроса: «Соскучились по мне?».