Битва окончена. Возьмитесь за мечи.

Диагон-Аллея – одна из самых оживленных улиц магической Англии. По этой мостовой каждый день и каждую ночь проходят, пробегают, ковыляют сотни, а может даже тысячи волшебников и волшебниц. Одни приходят сюда по своим повседневным делам – посетить банк Гринготс или обновить гардероб, купить нужную книгу или необходимые ингредиенты для зелий, другие приезжают по делам, требующим большего времени. А мостовая Диагон-Аллеи слышит стук дверей гостиниц, провожающих гостей ранним утром и встречающих поздним вечером, уставших путников, планирующих завтрашний день. И те и другие – лишь прохожие мостовой, кого-то она узнает по шагам, кого-то больше никогда не услышит. Но есть люди, которые с ней постоянно. Это волшебники, для которых Диагон-Аллея – это жизнь, работа – смысл. Маги, которые держат здесь магазины, привозящие сюда товары, заполняющие лавки и аптеки. Продавцы, рекламирующие товары, радостно встречающие покупателей. Веселые официанты кафе Фортескью. Сдержанные работники банка Гринготс. Беззаботно щебечущие горничные гостиниц, выбегающие перекусить или в недавно открывшуюся лавку «Ужастики умников Уизли» за очередной шутихой. Все эти звуки – стук каблуков и дверей, голоса торговцев, смех детей, разговоры взрослых волшебников – складываются для Диагон-Аллеи в музыку, которая есть суть и смысл ее жизни. Самые драгоценные звуки в этой музыке – шаги маглорожденных волшебников, попадающих сюда в первый раз. Восторг, счастье, благодарность, радость впитываются в камни мостовой и устремляются к магическому ядру Земли. Но есть волшебники, эмоции которых звучат диссонансом в музыке Диагон-Аллеи: жадность, неблагодарность, злость, страх. Пусть лежат мусором – утром дворник сметет их в кучу, унесет на задний двор и спалит Инсендио. В последнее время очень редко по мостовой Диагон-Аллеи ходили волшебники, что излучали чистое счастье. Этот год особенный. После трех лет страха, боли и панического ужаса, что вмораживались в булыжники мостовой, наконец наступили долгожданные дни, где счастье победы, хоть и смешанное с болью утрат из-под ног молодых женщин и седых стариков, вновь зазвучало музыкой жизни Диагон-Аллеи. Горьковатый коктейль, но мостовая ожила! А потом пришел Он. Он пришел, изменив свою внешность, но мостовая сразу узнала его –Мальчик-Который-Выжил, Юноша-Который-Выжил-Дважды. А может трижды. Он выживал каждый день, каждую ночь, даже не ради себя и не ради других. Нет, у него была цель – он хотел, чтобы был мир, и, достигнув этой цели, он излучал счастье. Простое. Человеческое. Самое волшебное. Он приходил на Диагон-Аллею, садился в кафе Фортескью, заказывал мороженое и смотрел на людей, разделяя свое счастье с волшебниками Магической Британии. Вот побежали мальчишки смотреть новую метлу. Ее назвали «Победа». Прошла молодая мама с розовощеким карапузом. Пусть его, малыша, не коснется та война, что пыталась разрушить его жизнь. Вот прошли три взрослых волшебника – наверное, работники Министерства, у них сейчас много работы. Ну, хоть смывать себя в туалете им не надо. Гарри уверен – с каждым прохожим Диагон-Аллеи он разделяет свое счастье. Сегодня с утра не много народа, по сравнению с тем, что творится здесь днем – улица почти пустынна. Из-за своего столика Гарри видел, что открылись двери банка Гринготс и выпустили на мостовую Диагон-Аллеи молодого светловолосого волшебника в серой мантии, и Поттер вздрогнул, будто в лицо плеснули холодной водой. Малфой. От Драко несло такой обреченностью, такой потерей, что Гарри стало страшно. Боль полоснула острым ножом, ведь свое счастье и мир разделить со всеми нельзя. Драко прошествовал мимо в лучших традициях Малфоев – гордо вздернув подбородок, и скрылся в одном из магазинов, что подключен к каминной сети. Дверь давно закрылась, но чеканный звук шествующего Малфоя словно остался здесь. Эта дробь каблуков рушила эйфорию счастья, напоминая о том, что прошла долгая война, и все магическое сообщество понесло тяжелые потери. Пора возвращаться домой. Там Молли готовит завтрак, переругиваясь с Кричером в белоснежной наволочке. Там Рон и Гермиона спорят в спальне, снова забыли поставить Заглушающие. Джордж ожидает за углом жертву очередной шутихи и встретит ее словами «Фред бы сказал…». Сегодня приедет Невилл, он очень изменился, и все больше кажется, что он похож на Годрика Гриффиндора – сильный, смелый, уверенный в себе молодой мужчина ничем не напоминает пухлого мальчика с жабой, которого он увидел на первом курсе. Завтра выходной – дома будет Артур, значит, вся семья будет в сборе. А еще его дома ждет его золотая, самая важная драгоценность – Джинни, взгляд ее карих глаз исцеляет от любых невзгод и бед, изгоняет любое горе. Так здорово, просто сидя в гостиной держать ее за руку, и чувствовать, что она рядом, она жива. И пусть его счастье – это не для всех. Ну и что. Но оно есть – счастье, в которое он не верил в волшебном лесу Дин, счастье, от которого он отказался, когда пошел умирать в логово к Волдеморту. Ничего, решил он для себя, будет счастье и у Малфоя. И, расплатившись с мороженщиком, апарировал прямо на ступеньки своего дома на Гриммо. ***** Празднование победы сначала хотели провести после того, как восстановят Хогвартс, но восстановления шли медленно. Рук не хватало потому, что магическая Британия праздновала каждый день. А через неделю стало понятно, что волшебники праздновать собираются долго. Эйфория затянулась. Экстренное совещание на кухне в доме на Гриммо вынесло решение, что все же надо отпраздновать официально, наградить героев, почтить память ушедших в войне. Иначе поднятие бокалов за «Пусть тот-кого-так-и-не-смогли-называть-по-имени рухнет в ад!» не прекратится. Праздновать в Хогвартсе не хотели потому, что руины навевали глухую тоску. Поэтому когда Рон предложил перенести празднование туда, где проходил чемпионат мира по квиддичу, это предложение было встречено чуть ли не аплодисментами. В «Ежедневном пророке» вышло объявление, что празднование победы пройдет пятнадцатого мая, опубликовали координаты для апарации. ***** К мадам Малкин Гарри собирался чуть ли не неделю. Но празднование победы приближалось, словно время ускорило свой бег, а на торжество хотелось пойти не в обносках Дадли. Унаследованная мантия, в которой он был на Рождественском балу, конечно лежала в сундуке на Гриммо, но Поттеру маниакально хотелось купить себе собственную одежду. Казалось, что если у него будет своя одежда, то и решения о своей жизни он будет принимать сам, больше никто никогда не сможет управлять им! И как сильно он хотел, также сильно стеснялся своего желания, словно собирался предпринять что-то запретное. Но пятнадцатое мая неумолимо приближалось, и Гарри решился поделиться своими соображениями с Джинни, она же восприняла его желание с воодушевлением, и, уже стесняясь чуть меньше, герой поведал о своем желании Рону и Гермионе. Друзья собрались в считанные минуты. Мадам Малкин они сообщили, что собираются сделать большую покупку, и швея с пониманием отнеслась к просьбе Гермионы наложить на магазин Отводящие глаза чары. Перед примерочной поставили три кресла, и герой устроил целое представление. Он перемерил почти всю мужскую одежду, что была в магазине. Он выходил из примерочной и девчонки аплодировали, если костюм шел герою. Обсуждали, куда можно одеть тот или иной наряд. Если Гарри видел, что надетое совершенно не подходит, он не снимал вещь, а обыгрывал ее, и они хохотали, когда Поттер изображал старьевщика, или супергрозного аврора, который в оранжевой мантии прячется за кустом, выслеживая преступника. В процессе примерки три вещи заставили особенно удивиться Поттера. Ему, как влитая, пошла черная мантия. Рон даже присвистнул, так Гарри стал похож на Снейпа, а когда он изобразил взгляд а-ля «Поттер, что вы здесь делаете?», Джинни с Гермионой загрустили. Да, история Принца потрясла всех. И Рон сказал куда-то в окно «Шпион, блин». Гарри задумался, и все же решил взять мантию. Конечно, на празднование победы он ее не оденет. Но она ему понравилась, и он чувствовал себя в ней каким-то собранным, готовым к ежедневному подвигу. Вторым потрясением стала изумрудная мантия. Сначала он не хотел ее одевать – слизеринский цвет, но она так манила, что Гарри решился. Благородный изумрудный цвет так преобразил героя, что мадам Малкин даже прослезилась – в ней он выглядел, как она выразилась «настоящим лордом Поттером». Гарри решил, что на празднование победы он пойдет в ней. Следующее удивление вызвала алая мантия с отделкой из рыжей лисы. На вешалке она выглядела вычурно, и Гарри даже уже решил, как разыграть короля. Но когда вышел из примерочной – отвисшие челюсти друзей сказали больше слов. - Это мантия будет нужна тебе в будущем, - произнесла Джинни, - возьми ее Гарри, когда ты станешь Министром магии, она тебе пригодится! А Рон не сдержался: - Дашь поносить? - Нет! – слишком резко ответил Гарри, жуткое собственническое чувство скрутило изнутри, он встретился взглядом с другом, который обиженно засопел. - Рон, - Гермиона дернула парня за рукав, - зачем тебе такая мантия? Ты же не собираешься становиться Министром Магии, а Главе аврората отделка из лисы ни к чему! И вообще, ты мне нравишься и в свитере, Рон! – Гермиона погладила парня по волосам, и Гарри физически почувствовал, что обида друга сходит на нет под ласковыми прикосновениями девушки. В общем, покупка одежды прошла замечательно. Шествуя домой, Гарри поглаживал в кармане уменьшенные заклинанием свертки с одеждой. ***** С учетом того, что фактически к мероприятию никто не готовился, празднование получилось поистине грандиозным. Орденом Мерлина первой степени наградили Гарри, Рона, Гермиону и Невилла, что вызвало такую бурю оваций, которую Кинг не смог перекричать даже под Сонорусом. МакГонагалл, Флитвик, Спраут и вся Армия Дамблдора получили ордена второй степени. Журналисты щелкали колдокамерами, запечатлевая лица героев, излучающих благодарность, счастье, гордость за своих учеников и товарищей. Орден Феникса и некоторые авроры получили ордена третьей степени. Заслуженные награды прикрепляли к лацканам мантий отважных людей. Фреду Уизли, Денису Криви и еще нескольким студентам Хогвартса ордена присвоили посмертно и вручили родителям. Слезы матерей, принимающих награды, тронули всех. Ордена Римуса и Нимфадоры получила Андромеда. Принимая награду не вернувшихся с войны детей, миссис Тонкс просила, чтобы волшебники не забывали то, за что они воевали, не повторяли ошибок прошлого. Минутой молчания почтили ушедших в войне, вспомнили Дамблдора, МакГонагалл произнесла речь в память директора. В ее голосе звенели слезы. - Я отдала бы эту награду и несколько лет своей жизни за то, чтобы Директор Дамблдор смог увидеть каких героев он воспитал. В конце официальной части Кингсли Шеклболт обратился к волшебному сообществу: - Волшебники и волшебницы магической Британии и гости нашей страны! Министерство магии и профессора Школы магии и волшебства Хогвартс просят вас принять участие в восстановлении Школы, пострадавшей в Последней битве. Работы ведутся круглосуточно, апарация к воротам беспрепятственна, там установлен постоянный аврорский пост. Также мы подсоединили камин в Большом Зале Хогвартса к каминной сети. Разрушено здание Школы, сад и теплицы при Школе, а также полностью разрушено поле для квиддича. Если у вас есть пара часов в день, и вы не боитесь грязной работы – добро пожаловать в Хогвартс! Когда официальная часть уже была закончена, Гарри подошел к Кингу. - А Снейпа ты решил не награждать? – чувство свершившейся несправедливости скребло изнутри. Шеклболт даже не поднял на Поттера глаза, собирая бумаги: - Гарри, Снейп, судя по твоим словам, был неплохой мужик, но в его действиях надо разобраться, а в этой суете пока было не до этого. – Министр с прищуром посмотрел на него, и мягко, словно маленькому ребенку пояснил - Мы же не последний день живем, наградим через год, куда торопиться? – уверенность Шеклболта передалась Гарри, и нахлынувшие чувства остыли, а к вечеру, погрузившись в круговерти празднества, Поттер и вовсе забыл про Снейпа. ***** Воскресенье. Так замечательно прошел день. Гарри наслаждался уже почти летним вечером. На Гриммо, оказывается, был внутренний дворик. Сегодня посреди двора развели большой костер, в котором сгорели старые вещи Дадли, и все, что напоминало о той Войне, что прокатилась по жизни Гарри. К хозяину дома подсел Артур. - Вам теперь надо держаться вместе, Гарри. – Артур задумчиво смотрел в догорающий костер и не заметил удивленного взгляда. - Кому нам? - Тебе, Рону, Гермионе, Джинни, не бросай их, Гарри, – если бы не очки, глаза точно вылетели бы из орбит, впервые Гарри понял, что Артур не воспринимает дружбу с его сыном как что-то настоящее. Как этот взрослый, столько перенесший в жизни человек может считать, что Гарри бросит своих друзей после того, через что им пришлось пройти. - А почему Вы решили, что я их брошу? – из-за шока голос звучал глухо. - Жизнь интересна и разнообразна, Гарри. Ты сделал то, чего не смог бы сделать ни один маг, и слава твоя заслуженна. Если раньше от тебя чего-то только ждали, то теперь ты действительно герой. Теперь у тебя начинается новая жизнь, где от тебя ничего не могут требовать, хотя попытаются, - Артур первый раз за весь разговор взглянул на собеседника, - ты им не давайся! Я не требую, я прошу тебя Гарри. Им будет тяжело без тебя, понимаешь? - Я не собираюсь никого бросать, Артур, я вообще не понимаю, почему Вы думаете об этом. - Ну, и хорошо! – свернул разговор старший Уизли, но неприятный осадок от разговора с отцом своего друга Гарри с удовольствием сжег бы в тлеющем костре. Мысль о том, что его считают несерьезным, поверхностным, а его чувства – ветреными не оставляла Поттера и испортила этот дивный вечер. ***** Восстановление Хогвартса – задача не из легких, но, как оказалось вполне осуществима, если за дело берутся волшебники. После призыва министра все больше волонтеров приходило помогать, а вечером, после шести, когда заканчивался рабочий день и апарировали волшебники, работающие в магазинах Косой аллеи, перемещались по каминной сети некоторые работники Министерства, Хогвартс напоминал муравейник. А когда явилась строительная группа гоблинов из Гринготса, пожелавшая разговаривать только с Гарри Поттером, МакГонагалл, да и все волшебники, находившиеся рядом, впали в тихий шок. Ведь гоблины выполняли чуть ли не самую сложную работу, которая Гарри казалась порой просто неосуществимой. Они восстанавливали защиту стен от стихийной магии юных волшебников, настраивали следящие артефакты. А еще буквально за пару часов восстановили потолок в Большом Зале и вечером волонтеры пили чай в зале, вновь освещенном тысячей парящих свечей. Из Шармботтона прибыла мадам Максим с группой профессоров. Они помогли отделить территорию для акромантулов в запретном лесу. Кентавры, восстанавливая флору запретного леса, грозно поглядывали на волшебников снующих туда-сюда, но не гнали их. Профессор Спраут и группа Хаффлпаффцев, бригадиром которых стал Невилл, работали на восстановлении теплиц. Совы, наверное, со всего света приносили семена и пророщеные растения, чтобы восстановить сад Хогвартса. Гарри поражался количеству неиспользуемых классов. Интересно, раньше было больше волшебников или предметов? Или основатели думали, что в будущем будет больше волшебников? Школа оказалась огромной, просто раньше, даже просматривая карту Мародеров, он как-то не задумывался об этом. Но самая шумная стройка была даже не на восстановлении здания, Гриффиндорской башни или Большого Зала. Четыре квиддичные команды Англии работали на восстановлении квиддичного поля. Они ссорились, и даже дрались, но никого не подпускали к своей стройке, обзывая незнающими идиотами, и только мадам Хуч допускалась к этой закрытой для всех площадке. Когда Гарри попытался пробраться к ним, его отловил загонщик Пушек Педдл, и отправил восвояси. «Это сюрприз, Гарри Поттер». Периодически в большом зале появлялся патронус одного из авроров, который сообщал, что привезли строительные материалы, и Хагрид запрягал фестралов в повозки, чтобы привезти так необходимые доски, магический бетон или трубы для восстановления канализации. Почти со всех материалов были стерты магические печати принадлежности, и неизвестно было, откуда это все. Гарри спросил у Гермионы, можно ли восстановить печать, Гермиона посовещалась с Луной, и минут через пятнадцать Гарри любовался на остаточные печати Малфой-Менора и Нотт-Холла. Слизеринцев, помогающих в восстановлении Школы, было немного, и чаще всего они держались обособлено, но видимо передавали своим сокурсникам, в чем именно нуждается школа, и те помогали, как могли. Так даже лучше, думал Гарри, вычищая от мусора очередной класс, если бы здесь появился Хорек, была бы склока, все бы просто передрались, а так – и школе помощь и среди помогающих мир. ***** Скажите, разве в июне бывает душно? Ну, не должно же быть! Ан нет. Июнь. Ночь. Духота. Гарри проснулся, словно его кто-то ткнул под бок. Он хорошо помнил, что ему снилось. Драко Малфой, выходящий из банка Гринготс… свалившийся с метлы, задыхаясь и кашляя до рвоты… «Не знаю, не уверен» произносит Драко, держась подальше от Грейбека и даже не поднимая глаз на Гарри в Малфой-Меноре… «Нет, Драко, сейчас в счет идет мое милосердие, не ваше» и палочка Малфоя начинает опускаться… «Никто мне не поможет», говорит содрогаясь всем телом Малфой в туалете плаксы Миртл. Странная прошла война. С одной стороны Министерство. Бюрократы. По большей части не сильные маги, но их много. Сильных было, если уж говорить честно, - по пальцам одной руки перечесть – Дамблдор, Муди, Снейп, Шеклболт. Еще МакГонагалл, Флитвик, Спраут, но у них все же другая специализация. Может еще несколько авроров, но если учесть, что в аврорате работал Джон Долиш, и был там на хорошем счету – то и уровень подготовки аврората оставляет желать лучшего. Нет, не слабые, но средние. И много. С другой стороны – Волдеморт и сильные чистокровные маги. Не один, не два, а все как на подбор. Что же такое они не поделили? Идея порабощения маглов – это дурость, конечно, и если это понятно Гарри, неужели, Малфой например, этого не понимал. Власти хотелось? Но у Малфоя, еще не примкнувшего к Волдеморту, блестящего выпускника Хогвартса, чистокровного волшебника и богатого человека прорваться на работу в Министерство, сделать головокружительную карьеру и сесть в кресло Министра, было шансов куда больше, чем у Пожирателя Смерти. Чем же привлек Волдеморт к себе сильных волшебников? Силы и веса в обществе у него тогда еще не было. Как ему удалось собрать такую армию Пожирателей Смерти? Белле, Мальсиберу, Грейбеку нравилось убивать, а остальным? Пообещал кресло министра? Каждому? Гарри представилась дверь с табличкой «Кабинет министров», а за ней ряд одинаковых кресел в ряд с табличками на них «Министр Малфой», «Министр Нотт», «Министр Кребб», «Министр Гойл», «Министр Паркинсон», «Министр Флинт» и еще, и еще. Дурость! Порабощение маглов? Зачем? Говорят, у Ноттов в поместье домовых эльфов было штук сто, а может и больше, ну и зачем им еще рабы? Так у эльфов их магия, которая подсказывает, помогает успокаивать детей, или поддерживает магию дома и все такое. Маглы такими качествами не обладают, ну, в каких работах магического мира их можно использовать? Вообще на ум ничего не приходит. Пустить на ингредиенты для зелий? Так магических свойств там нет. Ну, будет много каких-то специфических ингредиентов, и все? Отдать Грейбеку и его стае на съедение? Так поголовье оборотней увеличится до таких размеров, что потом впору волшебников пускать на корм этой огромной стае. Это не выход. Рассвет занимается. Но луна еще на небосклоне. Сегодня полнолуние. Ремус. Какая бы жизнь для него была нормальной? Ну, оборотень, и что? Опасен он только в дни полнолуния, и то ночью. Выделить для стаи место в лесу, построить там что-то вроде деревни, или города. И пусть себе работают где угодно. Каминную сеть туда провести, чтобы без проблем на работу являться. А в опасные дни – на всю местность – антиапарационный барьер, блокировку каминной сети и пусть переживают эти дни у себя дома. Да, если захотеть – придумать можно. Если бы их не попирали в гражданских правах, и они чувствовали, что они не хуже и не лучше, просто такие особенные. Кого-то можно было бы и медицине обучить, среди тех же самых оборотней, чтобы могли помочь слабым, или тем, кто плохо переносит волчьелычье зелье. Вопят «Ой, мы вас боимся, на работу не возьмем, вы оборотень!», он что, сразу лезет кусаться? В самом магическом мире столько всяких рас и подрас, что проблему оборотней можно было бы и решить. Если захотеть. А те же великаны, чего их истреблять? Драконов в Венгрии держат в специальном питомнике, с барьерами, зонами и все такое, что, для великанов таких условий создать нельзя? Ну, папа Хагрида как-то нашел с мамой общий язык, а он был волшебником небольшого роста, если в семь лет Хагрид его на полку сажал. Если Пожиратели Смерти как-то с великанами договорились, значит в принципе это возможно! Надо просто узнать – чего им не хватает, и подумать – как это можно обеспечить. С драконами получилось, и с великанами получится. Какое одеяло неудобное. За окном уже светает. Что ж так душно-то? Вроде туч нет, дождя не ожидается. Гарри все же сбросил с себя одеяло. Сон не шел. Взять хотя бы того же василиска. Второкурсница Грейнджер смогла догадаться, что это змея ползает по трубам, а весь педагогический состав Хогвартса во главе с Дамблдором – не смог? Даже если не брать в расчет Локхарта. А может, знали. Как его Снейп тогда драться с чудовищем Слизерина отправлял! И получается – Министерство решило, что тайной комнаты не существует, потому, что ее не смогли найти – и все! Даже профессор Бинс рассказывала это нам как легенду. Министерство сказало – нет тайной комнаты, и все боимся чего-то, необъяснимого и страшного. Целый год боимся. Да если бы тогда не сказали, что владеть парселтангом – это признак темного волшебника, я бы всем рассказал, что слышу голос. Ну, ладно, я не рассказал, но шипение-то могли слышать? У МакГонагалл в анимагической форме должен же быть слух лучше, чем у человека? Сколько тогда маглорожденных детей пострадало. Ой, про знания вообще не стоит говорить. Мы реально ЗоТИ изучали три года, с Ремусом, с Барти Краучем младшим и со Снейпом. И все магическое сообщество ждало, пока мальчик вырастет, недоученный мальчик, надо сказать, и победит Волдеморта. Они ж ему даже достойного отпора не дали! Я три года изучал ЗоТИ, да если бы не учебник Принца, не находки Гермионы и подсказки членов Ордена Феникса, я бы даже Экспеллеармуса не знал! Спасибо Снейпу! Хотя, может Снейп Экспеллеармусу на шестом году и научил, если б я учился. Я же у Снейпа учится не хотел, я его ненавидел, думал, и он меня ненавидит. Не мог же я предположить, что он так … так… заботится? Снейп заботится – шутка года! Что ж мне не спится-то? Весь год мечтал выспаться, думал, спать буду каждую свободную минуту, а теперь лежу, как дурак, и сна ни в одном глазу. И голова не болит, и бежать никуда не надо. Если подумать, Дамблдор должен был знать уровень моей подготовки! Тот же Снейп обучал меня ЗоТИ на шестом курсе, он же видел, что я не просто против Волдеморта выступить не смогу, даже против простого Пожирателя – дитё! Никто же не взялся за меня и не стал натаскивать на боевую магию, они просто верили в меня, будто от этой веры у меня знания прибавляются. Да на том же состязании за Кубок огня я просто мог погибнуть, почти никто ничего не подсказал, кроме Крауча младшего! Он вел меня к кубку. А все остальные просто верили, что все будет хорошо! Никто не поделился знаниями, потому, что сам не знал? А может Министерство не захотело решать какую-то проблему. Очень похоже. Волдеморт возродился, так они целый год голову в песок – врет Гарри Поттер, не может такого быть! Для Министерства вообще все было проблемой, они их на ровном месте делали. «Вы исключены из Хогвартса за нарушение запрета использования магии! Не могло было быть дементоров в Литтл-Уингинге!» Так возьмите воспоминание и залезьте в думосброс, блин! Или решили, что я в пятнадцать лет подделываю воспоминания? Может, Драко Малфоя в этом и можно было бы подозревать, но меня! Слизнорт воспоминания для Дамблдора подделать не смог! Слизеринец! Опытный волшебник в окклюменции и легилименции! Или они в этом не разбираются? Работники Министерства! Сириуса осудили ни за что, тоже легилименцию применить не смогли или думосброса не нашли? А допросить под Веритасерумом? Тоже не смогли? Или зелья не достали? Или сварить не сумели? Четко заданный вопрос – точный ответ. Вы были Хранителем тайны Поттеров? Нет, Петтигрю. Куда он делся? Отрезал себе палец и апарировал. Все, вопрос решен! И не надо двенадцать лет в Азкабане сидеть. Интересно, а только Сириус так в тюрьму попал? Или еще кто-нибудь? Или так все дела решаются? Гарри смотрел на занимающийся рассвет и злился все больше и больше. Да на том же чемпионате мира по квиддичу, даже безопасность волшебников обеспечить не смогли. Кучка пьяных Пожирателей Смерти устроила такую вылазку! В конце концов, поймали Винки! И все! Беглый Барти Крауч младший и десяток пьяных чистокровных обдурили все Министерство с его авроратом. А где были авроры, обеспечивающие безопасность? Где хоть какая-то скоординированность действий? Поймали домового эльфа Винки, которая не убегала. Да и обеспечение безопасности самого Министерства, это отдельный вопрос! То, что шестеро подростков пробрались в комнату Тайн, практически не встретив никаких препятствий. Выходит по всему – Министерство – это проходной двор. Нагини туда проползла. У нее должен быть такой магический фон, что какие-то датчики должны были просигнализировать? Или там нет никаких датчиков – приходи, кто хочешь, бери, что хочешь? Интересно, у них там вообще аналитический отдел есть? Охрана как-то настроена магически? Почему члены Ордена Феникса патрулировали коридор к отделу Тайн? Почему никто не пришел спросить – что вы здесь делаете? Обеспечение безопасности – это вообще слабая сторона Министерства магии. Мою безопасность у Дурслей обеспечивала миссис Фигг! А если бы туда явились Пожиратели Смерти – этот боевой сквиб кошками бы их закидала! После второго курса, надув тетку Мардж я из дома сбежал, так пока сам в Дырявый котел не приехал, не знали где меня искать! Следящие тогда еще не придумали? И вообще растить спасителя магического мира у маглов! Ну, может это и логично, но я не понимаю этой логики! И приехал я такой ненормальный от маглов и их же и спасать должен, от таких как я – магов? От порабощения. Ну никто не подумал, что я могу захотеть, чтобы Дадли с Верноном немного поработили? Конечно, я сын Лили Эванс, девушки, которая «видит прекрасное там, где его сложно разглядеть». А ничего, что я сын Джеймса Поттера, хорошего, доброго мальчика, только немного жестокого? Да и вообще селить меня у Дурслей было жестоко. Так ведь и не навестил никто, не спросил – как ты, Гарри? Ешь ли каждый день? Как твои отношения с семьей? Как тебе живется в чулане под лестницей? Просто, например, изображая магловскую комиссию какую-нибудь, если уж рассказывать про магию мне пока не собирались. И вот это все – нормально? Это – так должно быть? Вот такая работа аврората – это верх способностей? Такая работа Министерства – это цель победы? Одни сплошные вопросы. Надо сегодня спросить Кинга. Гарри поднялся. Лучше встать пораньше и помочь Молли на кухне, чем вот так бесцельно валяться и пытаться анализировать работу Министерства.