Семейные ценности

Было кое-что, в чём Сайлес завидовал Никту. В смысле, кое-что ещё, кроме того, что мальчик был живым. Но тут уж ничего не поделаешь. Никто Оуэн носил свою фамилию с гордостью, как знак принадлежности к роду достойных людей. По крайней мере, двое его представителей несомненно были достойными людьми. Сайлес сомневался в том, что его собственный род мог бы похвастаться даже таким. Неприличным богатством — само собой. Глубокими познаниями в сферах некромантии — разумеется. Кровосмесительством — а куда без этого. Но достойные люди? О нет, это дурной тон. Но, наверное, сам Сайлес действительно был плохим потомком славного и древнего рода, потому что смотрел вслед навсегда уходящему с кладбища Никту с улыбкой, от всего небьющегося сердца желая удачи. Наручные часы утверждали, что до рассвета ещё предостаточно времени. А воспоминания — да разве у него их так много? Сегодня особенная ночь. Сегодня Никто вырос и ушёл своей дорогой. Небольшая, но значимая веха в не-жизни Сайлеса закрыта, и разве не может он себе позволить капельку рефлексии? Успокоив себя, мужчина в чёрной одежде прислонился спиной к стене часовни и прикрыл глаза. В памяти сразу же всплыло лицо его деда, бывшего по совместительству ещё ближайшим выжившим родственником, воспитателем и Сиром. Сайлес с младенчества знал, что его дед и половина родственников — вампиры. В их Семье это считалось нормальным, так же как и убеждение отпрысков в том, что их предназначение заключается в службе тем, кому повезло больше. Становление получали только достойнейшие из достойных. Остальным оставалось довольствоваться куда меньшим. Например, родителям Сайлеса. К сожалению, они умерли раньше, чем узнали, что их сын оказался достойным. Иначе гордились бы. Строго говоря, Сайлес вообще их не помнил. Многочисленные портреты — да. Но вспомнить, например, голос отца или прикосновение матери не мог. Кто-то чувствовал бы себя обделённым на его месте. С другой стороны, тот же Никто… Сайлес никогда не называл деда дедом, обращался только по имени. Впрочем, при взгляде на Алонсо, привлекательного мужчину средних лет, вряд ли кому-то могло прийти в голову, что у него есть внуки. И правнуки. И даже праправнуки. Вообще-то отец Сайлеса был праправнуком Алонсо. Когда Сайлес сказал Никту, что был чудовищем «в молодости», он немного соврал. Совсем чуть-чуть. Не был он чудовищем. Он был потомственным чудовищем, что намного хуже. Для Сайлеса никогда не было секретом, почему именно его в своё время выбрали для Становления. Выбирали только выдающихся, гениальных в какой-то области потомков. А Сайлес был гениально жесток. Его жестокость не имела ничего общего с кровавым безумием какого-нибудь английского маньяка или с варварской, непорочной разнузданностью африканских дикарей в итальянских колониях - он видел и тех, и других, и они казались ему детьми, играющими с понятиями, о которых не имеют ни малейшего представления. Его жестокость была искусством, взращенным на фундаменте итальянской истории. Где ещё можно выпестовать такое? Если только во Франции, с её-то трепетной любовью к отравлениям. Он не любит вспоминать время сразу после Становления. Обтекаемо называет его «молодостью», ведь молодость подразумевает глупость. А иначе ему нечем себя оправдывать. Да и глупость служит плохим оправданием тому, что Сайлес делал. Нет, он не будет вспоминать. Сегодня такая важная ночь, что эти воспоминания были бы её оскорблением. В глубине души Сайлес надеялся, что его помощь Никту наконец-то заполнит чашу искупления до краёв. Но было ли дело в смерти Иленуцы или в чём-то другом, он не чувствовал, что его совесть очистилась. Смерть Иленуцы, которую Никто знал как мисс Лупеску, вообще подорвала надежду Сайлеса на то, что он когда-нибудь сможет ощутить искупление. Иленуца перевернула его не-жизнь. Если бы не она, кто знает, где бы сейчас Сайлес был и чем занимался. Возможно, его «молодость» продолжалась бы до сих пор. Если бы не она, ни в какую Почётную гвардию Сайлес бы не вступил. И что было бы с Никтом? Да и со многими другими, оставившими более или менее заметный след в памяти. Вообще-то встреча оборотня и вампира не сулит последнему ничего хорошего, особенно если она состоялась один на один. Оборотни уничтожают тварей Вирма, не разбираясь, не уточняя имени и происхождения. Именно поэтому мировоззрение псов Господних не пользуется особой популярностью среди оборотней. Дело в том, что псы никого не убивают без необходимости. Можно сказать, что оборотни тоже, ведь истребление тварей Вирма — необходимость. Можно и так сказать. Но если бы Сайлес столкнулся с другим оборотнем, его ждала бы окончательная смерть, так что лично он разницу во взглядах на необходимость убийства ощутил, прямо скажем, на собственном опыте. Хотя даже не этот факт заставил его пересмотреть некоторые не-жизненные установки. И не то, что в то же время, как Сайлес начал общаться с Иленуцой, один из его собратьев провернул небольшую, но изящную интригу, в результате которой Сайлес впал в глубокую немилость у старейшин. И даже не то, что ещё одним результатом этой интриги стало осознание: жестокость — обоюдоострый клинок. Толчком к разочарованию в мировоззрении и веровании обычно становится сомнение. Сомнение Сайлеса родилось из непонимания. Его «молодость» проходила под эгидой чёткого деления мира на чёрное и белое, плохое и хорошее: хорошим было всё, что делалось на благо Семьи, плохим — всё остальное. Осознание того, что хорошее может трактоваться Семьёй как плохое, разрушило эту дуалистичность. А потребовалась всего-то одна фраза. «Сайлес, ты слишком жесток. Не перебарщивай». Должно быть, Алонсо сказал это, не подумав. Не выспался, был занят чем-то другим? Даже старейшины ошибаются. В конце концов, говорить бензопиле: «Когда ты пилишь дерево, во все стороны летят щепки. Не перебарщивай», — не кажется разумным. До того, как умерла Иленуца, Сайлесу казалось, что картина мира, которую ему дала Почётная гвардия, куда логичнее, и её можно применить к чему угодно. Однако смерть той, что дала ему перерождение, в эту картину не укладывалась. Иленуца могла выжить, если бы поставила свою жизнь выше интересов Почётной гвардии. Её гибель не была необходимым условием выполнения их миссии. Они могли продолжить позже, могли отступить в тот раз, могли. И хуже всего было, что Иленуца это знала. Сайлес никогда не сравнивал Почётную гвардию ни с Камарильей, ни с Шабашем, о которых знал только понаслышке. Только с Семьёй. Пока Иленуца была жива, сравнение происходило в пользу Почётной гвардии, но теперь Сайлес заметил одну существенную вещь. Семья никогда не разбрасывалась ценными кадрами. Этим самым кадрам могли устраивать такой ад на земле, что они начинали мечтать об окончательной смерти. Но оставаясь ценными, они всегда могли рассчитывать на возможность реабилитироваться. Например, Сайлеса вполне могли убить вместо того, чтобы отпускать в Штаты в бессрочную командировку. Но Семья не ошибается. Сайлес собирался вернуться - чем не подтверждение этого постулата? Его картина мира снова нуждалась в срочной корректировке. И почему-то ему казалось, что он должен ехать в Италию. Но сперва ему осталось разобраться кое с чем ещё. С воспоминаниями покончено, но до утра ещё далеко. *** Джек Кеч остался один. Последний из джеков-на-все-руки, он хотел бы дорого продать свою жизнь. Но когда к нему приходил этот… это существо, которое сказало называть его Сайлесом, Джек Кеч забывал о цене. Он не знал, сколько времени провёл в этой темнице где-то под часовней на том проклятом кладбище. Полгода, может быть. Около того. Если бы кто-то из джеков увидел Кеча теперь, то не узнал бы. Но узнавать его было некому, и этим Джек обязан мальчишке. Вот только что там за мальчишка, как он выглядит и почему он виноват в том, что Джек остался один, Кеч не помнил. С его памятью произошли странные вещи. И случилось это не из-за долгого заточения в темноте - разум всех джеков был намного гибче, чем у остальных людей. Другими словами, они и так уже были сумасшедшие. Нет, какая-то важная часть его воспоминаний как будто покрылась туманом из-за разговоров с существом по имени Сайлес. Сломанная лодыжка уже давно срослась и почти не беспокоила Джека, только иногда ныла. Наверное, где-то высоко над головой Кеча менялась погода. Нет, не боль была проблемой. Разве что шея постоянно чесалась. Это существо по имени Сайлес что-то делало с его шеей. Знаете, наклонялось, что-то делало, а потом шея подолгу чесалась. Как-то Джек сказал: - Нельзя ли сделать что-нибудь, чтобы моя шея не чесалась? А существо ответило: - Обойдёшься. Джек Кеч обходился, конечно, стараясь не расчёсывать то место. Всё равно это была не главная из его проблем. Когда полгода или около того находишься в заточении под землёй, учишься расставлять приоритеты. Главной проблемой было это существо — Сайлес. Джек даже не знал: это его имя или название вида. Существо уже давно убило бы его, если бы не хотело добиться чего-то, чего добиться никак не могло. Хотел бы Кеч знать, чего. Просто чтобы знать. Ему было приятно, что он уже столько времени водит Сайлеса за нос. Всё было бесполезно. Джек Кеч так и сказал, когда существо только притащило его сюда: - Бесполезно, я ничего тебе не скажу. Можешь бить меня, жечь, резать на кусочки. Можешь насиловать, сам или попросить кого-нибудь из твоих дружков, этих шавок, что называют себя псами Господа. Мне всё равно. А существо ответило: - Я знаю. Если бы ещё шея так не чесалась. *** Сайлес понимал, что уже больше ничего не добьётся от Джека, последнего из джеков-на-все-руки. Надо было убить его месяца три назад. Но свежий запас пищи под рукой, припрятанный на чёрный день, — это так удобно. Нет, ему не было жалко убивать Джека. Странная получилась бы жалость: держать его, как зверя, взаперти, чтобы в конце концов всё равно убить. Таким самообманом Сайлес не занимался никогда. Он просто не оставлял попыток добиться ещё хоть чего-нибудь. В том, что джеки-на-все-руки были людьми, сомневаться не приходилось. В том, что они не были обычными людьми, тоже. Сайлес знал кое-что о магах, но его знаний катастрофически не хватало. Почётная гвардия имела в своём распоряжении больше сведений, но с рядовыми членами делилась ими очень неохотно. Сайлес надеялся выбить из пока ещё живого представителя джеков что-нибудь ценное, но джеки так плохо поддавались Доминированию! Волевые ублюдки. И чем дальше, тем больше Джек Кеч напоминал какого-нибудь Малкавиана, хотя Сайлес рассчитывал, что его сила духа со временем ослабнет. Как бы не так. Сайлесу нужно было вернуться к Семье ещё и для этого. Но не тащить же Джека с собой. Даже Узы не станут гарантией безопасности такого предприятия — кто знает, на что способны маги? Потому-то Сайлес оттягивал кончину Джека, как мог. Но не мог оттягивать вечно. Значит, пора было выбирать для него достойный уход. Достойный такого, как он. Так что Сайлес оттолкнулся от стены, на которую облокачивался, в одну руку взял саквояж, другой потянул кофр на колёсиках. Вышел из часовни, которая прослужила ему домом тридцать лет. Тут пришлось временно поставить оба предмета, чтобы запереть дверь. Джек не должен был выбраться из лабиринта подземных ходов, даже если сможет покинуть свою тюрьму. В чём Сайлес сомневался. Заперев замок, Сайлес пошёл к воротам кладбища. Он не любил прощаний, потому не сообщил призракам об отъезде. Впрочем, за воротами он всё же позволил себе обернуться. На холме вроде бы белел силуэт лошади с всадником — точнее, Всадницей. А может, Сайлесу просто показалось. *** Не успел Сайлес отойти от ворот кладбища и выйти из-за Покрова, как дорогу ему заступила женская фигура. - Ты покидаешь нас? - вопреки своим ожиданиям, Сайлес услышал в голосе своего куратора обеспокоенность, а не гнев. - Да, мне нужно уехать. - Я не об этом. Ты уходишь из Почётной гвардии? Не так-то просто увильнуть от ответа, когда тебя спрашивает демон, пусть и пребывающий в человеческом теле. - Да, - и только теперь Сайлес понял, что действительно уходит. В Почётной гвардии ему больше не было места. - Это из-за Иленуцы? - Да. Нет. Пойми, её смерть не была необходимостью. - А ты бы хотел, чтобы её смерть была необходимостью? Сайлес промолчал. Женщина кивнула, как будто поняла, и посмотрела на вещи в его руках. - Тебе помочь с багажом? Могу подбросить до аэропорта. - Было бы просто отлично. *** Венеция встретила Сайлеса запахами, от которых он успел отвыкнуть в Штатах: гниющего дерева, «цветущей» воды и упадка. Семейное поместье ничуть не изменилось. С чего бы? Оно выглядело так уже не первую сотню лет и не изменится, пока хоть один потомок Семьи в состоянии за ним присматривать. А вот Алонсо изменился. Его изящная стройность теперь выглядела как болезненная худоба, щёки впали, оливковая кожа приобрела мертвенный сероватый оттенок. Похоже, дед всё больше отдалялся от того, чтобы быть человеком. Да и ничего удивительного, в его-то возрасте. Конечно, Сайлес ничего такого ему не сказал. Он сдержанно поприветствовал родственника, даже не пытающегося скрыть насмешливую радость. - Неужели тебе потребовалось что-то от Семьи, дорогой Сайлес? - В некотором роде. - Настолько, что ты тут же бросил свои Штаты и прилетел сюда? — Алонсо издевался. Ему наверняка были известны некоторые обстоятельства, при которых Сайлес покинул Америку. - Я узнал кое-что важное и теперь хочу понять, насколько нужны эти знания Семье. - Вот это уже совсем другой разговор. К большому сожалению Сайлеса, Семья знала о магах немногим больше него. Эти люди умели хранить свои секреты даже после смерти. Краков, Мельбурн и Ванкувер. Но это только джеки. А магов больше, намного больше. Кто знает, где ещё они могут быть? Может, и прямо здесь, в Венеции. Под носом у Семьи, занятой внутренними распрями, трясущейся над своим могуществом, как скупец над банковским счётом. Сайлес видел Новый Свет и знал, что пока кто-то копит силы и знания, есть те, кто пускает их в дело. Что, если только заносчивость мешает Семье овладеть знаниями, доступными смертным магам? А ведь это сделало бы её в разы сильнее, чем клан Тремер. *** Старуха, которую Сайлес так долго искал, оказалась слепа, как курица, и это вывело его из себя. От единственного человека, говорившего с тем, кто ему нужен, никакого проку. Как она сможет описать того, кого не видела? Сайлес чуть не завыл. Всё нужно было начинать сначала, месяц гонки летел псу под хвост. Тот, за кем он охотился, был очень умён. Сайлес напал на его след после того, как перелопатил миллион шарлатанов по всей Италии. В своих поисках он решил пойти по простейшему пути, рассудив так: маги — люди, пусть и обладающие некоторыми способностями. Они тесно связаны с миром людей, куда теснее, чем Семья, Камарилья и тем более Шабаш. О Маскараде магов никто никогда не слышал, даже если он существует, а судя по обрывкам доступных сведений, он им скорее не выгоден. Маги питаются от веры, так? Значит, они должны эту веру поддерживать. И Сайлес начал изучать человеческие средства массовой информации в поисках происшествий, названных «странными», «загадочными» или «мистическими». Это привело его к человеку, которого он мысленно окрестил Чёрным Чёловеком. Чёрного Человека вспомнили сразу несколько очевидцев «странных» происшествий, что и натолкнуло Сайлеса на то, чтобы обратить на них особое внимание. Непонятно откуда взявшийся и непонятно куда девшийся ураган в Анконе? Да, сразу после него по улице шёл странный человек в чёрной одежде. А кто-то даже видел его стоящим на улице, когда вокруг бушевала стихия, и ему как будто было всё равно. Чего только не померещится. Таинственное исчезновение русского туриста в Римини? Да, последний раз его видели, когда он шёл куда-то с приятелем. Приятель был странный, одет во всё чёрное, и теперь его никак не могут найти — пропал вместе с туристом. Знаменитый «Симилаунский человек» в музее Больцано заговорил с ночным сторожем, предрекая скорый конец света? Ну это уж слишком. Что, погодите, сторож говорит, что перед закрытием некий человек в чёрном костюме битый час стоял над этой мумией? И так целый месяц. Сайлесу казалось, что он отстаёт от Чёрного человека на полшага, максимум на шаг, дышит в затылок, достаточно протянуть руку, чтобы схватить обтянутое чёрной тканью плечо, резко развернуть его к себе лицом и, наконец, увидеть… Сны Сайлеса обычно обрывались на этом моменте, и он подолгу лежал, вслушиваясь в тишину ночи, прежде чем встать. А теперь всё напрасно, потому что старуха, единственная, кто говорил с Чёрным Человеком, слепа. Сайлес нашёл её в Венеции, круг замкнулся, и надо начинать сначала. - А вот у того мужчины, с которым он пришёл, характерный выговор был, — старуха старалась рассказать побольше. Ещё бы, за двадцать евро. - Мужчины? - Я же вам и толкую, что он не один был. А спутник его, судя по выговору, из этих, из евреев. Ух, не люблю я их… Дальше Сайлес уже не слушал. Теперь он знал, где искать Чёрного Человека — в Каннареджо. В Гетто. *** Как же здорово снова жить. Там, в кладбищенских подземельях, Джек научился отмерять время по капанью воды. На его взгляд, это глухое «шлёп-шлёп-шлёп» совпадало с ходом секундной стрелки. Проведя несложные вычисления, он посчитал, что в одних сутках — восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд. Раньше ему не приходилось задумываться о подобных вещах, но раньше всё было немного иначе. Восемьдесят шесть тысяч четыреста упавших капель воды — одни сутки. Обычно существо приходило раз в его капающие сутки. Иногда пропускало одни или двое. Но ещё ни разу не пропадало на трое. Джек начал беспокоиться. На четвёртые сутки он заметил, что шея больше не чешется, зато дверь в стене напротив — галлюцинация, потому что исчезла, как только он до неё дополз. И беспокойство быстро стало паникой. В былые деньки Джек Кеч мог легко подавить в себе панику, но те деньки прошли где-то с полгода назад. Человека Джек тоже сперва принял за галлюцинацию. Но когда человек подошёл и сжал плечо Джека, тот понял, что галлюцинации так беспардонно себя не ведут. Они могут заманивать, звучать, даже пахнуть, а потом исчезать, но поднять тебя в воздух не могут. Человек зашептал Джеку на ухо, и Джек понял, что это не человек. Это было существо примерно такого же порядка, как Сайлес, но оно обещало, а не мучило. Оно произносило слово, на которое полуживой дух Джека реагировал, как наркоман в ломке может реагировать на дозу на расстоянии вытянутой руки. - Месть, — говорило существо. - Я сделаю для тебя всё, что угодно, — отвечал Джек. После этого он снова начал жить. И кровь у него теперь не забирают, а дают. *** Сайлес так и не понял, где именно ошибся. Слишком увлёкся и забыл об осторожности? Недооценил противника? Вообще не воспринимал Чёрного Человека как противника, только как жертву? Скорее всего понемногу. Коридор, по которому Сайлес шёл, был слишком светлым на его вкус. Будь у него чуть больше времени, разбил бы пару этих ужасных ламп дневного света. Но нетерпение гнало вперёд, так что Сайлес только закрыл рукой один глаз, чтобы не утратить зрение даже на время, если за дверью окажется темно. За дверью действительно оказалось темно. Не желая шуметь, Сайлес просто зашёл за Покров в коридоре и вышел из-за него уже в комнате. Со стороны это, наверное, выглядело, как будто он появился из воздуха. Примерно в тот момент Сайлес и подумал, что чересчур увлёкся. Трата такого количества сил была не просто неоправданной, но ещё и неразумной. - Ну наконец-то. Чего уж там, неразумной, попросту глупой. Потому что Чёрный Человек был здесь, и он ждал. - Ты? - Ну наконец-то, — повторил Чёрный Человек. — Я думал, ты никогда не додумаешься, идиот. Чёрный Человек себя идиотом не считал, поэтому стрелял одновременно с тем, как говорил. *** - Идиот, — со смаком повторял Джек Кеч, продолжая жать оба курка, не обращая внимания на то, что обоймы опустели. — Идиот. Идиот. Он долго ждал этой возможности, так долго, что под конец даже игра в кошки-мышки надоела. Но лицо Сайлеса в тот момент, когда он понял, что из кота превратился в мышь, стоило ожидания. Джек давно так не развлекался, так не рисковал, ходя по грани Парадокса и всё-таки не сваливаясь за грань. Он подбрасывал Сайлесу ниточку за ниточкой, гонял его по всей стране, дразнил, насмехался, показываясь то тут, то там, но не даваясь в руки. О да, Джек Кеч был очень доволен собой. - Ты закончил? Доволен? Господин вышел из соседней комнаты, где находился всё это время, и склонился над лежащим Сайлесом. - О да! Да! - Отлично. Теперь ты готов выполнить свою часть договора? - Теперь всё, что угодно. Джек подошёл к телу на полу и пнул его. - Его надо сжечь? - Не беспокойся, я займусь этим. - Вам точно не нужна помощь? Господин посмотрел на Джека так, что тот поёжился. - Иди, не отнимай у меня время. Выстрелы могли слышать. Быстро кивнув, Джек направился было к двери, но остановился на полпути. - А тот еврей? — кивнул он в сторону комнаты, откуда вышел господин. — Он вам ещё нужен? - Да, нужен. Иди же! Джек быстро ушёл, не желая вызывать гнев господина. Ещё ни одна ночь в жизни не казалась ему такой прекрасной, как эта, безлунная, тихая венецианская ночь. *** - Сайлес! Сайлес открыл глаза, услышав своё имя. Он лежал на полу в той комнате, куда пришёл в поисках Чёрного Человека. Теперь это казалось ему немыслимой глупостью. Что он собирался делать, даже если бы застал его врасплох? Даже если бы это был не проклятый Джек Кеч? - Алонсо? - Сайлес, как ты себя чувствуешь? Этот человек умудрился уложить тебя в Торпор. Сайлес сел, осматриваясь. Рядом лежало тело какого-то еврея. Должно быть, того самого, что был с Джеком у старухи. - Где он? - Сбежал. Не представляю, как, но он куда сильнее обычного человека. - И быстрее. Я не успел даже понять, что происходит. Постой, а как ты здесь оказался? Алонсо развёл руками. - Я присматривал за тобой. Пока ты шатался по Италии, за тобой следили младшие члены Семьи. А когда вернулся в Венецию, я решил размять кости. И не зря, как оказалось. Сайлес медленно кивнул. - Ты завёл себе могущественного врага. Как думаешь, кто это может быть? - Я знаю, кто это. Это Джек Кеч, последний из джеков-на-все-руки. - Тот самый маг, которого ты не добил? Странно. И как это он смог выбраться и найти тебя? К своему удивлению Сайлес услышал в голосе Сира ту же обеспокоенность, что заметил у своего куратора, когда прощался с ней. Это было неожиданно. Он не думал, что Алонсо мог беспокоиться о нём. Хотя уже через пару секунд он понял, что ошибся насчёт предмета беспокойства. Если где-то по Венеции бродит безумный маг, жаждущий окончательной смерти Сайлеса, это плохо. Хуже того, даже после долгого заточения и сильного истощения он смог найти своего врага и ещё гонять его целый месяц по ложным следам, которые сам же и раскидывал. Насколько же должен быть силён этот Джек Кеч? Теперь Сайлес бранил себя за то, что не убил его ещё на кладбище, когда была возможность. - Что же мне делать? — вырвалось у него против воли. Кажется, Алонсо понял, о чём он подумал, потому что нахмурился. - Боюсь, что тебе придётся снова покинуть Италию. На время, пока мы не поймаем мага. Здесь властвует Семья, здесь он от нас никуда не денется. Теперь мы знаем, кого ищем, и быстро его накроем. Он ничего не знает о твоей принадлежности к Семье, и в этом его просчёт. Но тебе будет безопаснее пока побыть где-нибудь ещё. Тем более что это не отсылка, а новая командировка. Только на этот раз по делам Семьи, а не по твоим собственным. Несмотря на обеспокоенность, укор Алонсо был таким явным, что Сайлес бы покраснел, если бы ещё мог краснеть. - По каким делам? — у Семьи хватало дел, и не все они были очень уж приятными. - Я рассказал нашим Старейшинам о том методе, который ты использовал, чтобы искать человеческих магов. И знаешь, что? Они заинтересовались. Они хотят, чтобы ты продолжал эту работу, только теперь действуй на благо Семьи. От себя же добавлю: будь осторожен и больше не увлекайся. Твоё хладнокровие раньше не изменяло тебе. С этим Сайлес был согласен. Скорее всего, смерть Иленуцы так подкосила его, да и последующие перемены: расставание с Никтом, уход из Почётной Гвардии, отъезд с кладбища. Он оборвал очень многие нити. Сайлес думал, что в порядке, до того момента, как увидел Джека с двумя пистолетами, но теперь следовало признать: нет, он не в порядке. Задание Семьи интересно лично ему, это верно. Но, прежде чем приступать, он возьмёт небольшой внеплановый отпуск. Увидится с парой друзей из Почётной Гвардии, тех, кто не повернулся к нему спиной после его ухода. Да, так он и сделает. - Спасибо, Алонсо. *** Несколько лет назад Алонсо действительно допустил ошибку. Он так привык, что Сайлес слушается его, что расслабился, и молодой жеребец взбрыкнул, сбросив седока. Он мог натворить таких дел, что проще всего было отпустить его на все четыре стороны, дать остыть и разочароваться в этом кружке по интересам для малолетних самоубийц — Почётной Гвардии. Алонсо не сомневался, что Сайлес вернётся в Семью, рано или поздно, со щитом или на щите. Если, конечно, делишки этой Гвардии не убьют его раньше. Потеря была бы ощутимой, Семья многое вложила в талантливого потомка. Конечно, Алонсо не ошибся. Сайлес приполз, сломленный, разочарованный, потерянный — самое подходящее состояние для того, чтобы снова взять его в оборот. Тогда, уезжая в Штаты, он был совсем другим. Гнев и юношеский максимализм слепили ему глаза и делали доводы разума бесполезными. Теперь Сайлес повзрослел, пройдя через разочарование. Вот и хорошо. Алонсо собирался дать ему немного времени на то, чтобы отойти, и окончательно вернуть в ряды Семьи. Так бы и было, если бы не этот маг. Джек. Сайлес даже не видел, насколько сильно он сам и его приятели из Гвардии похожи на этих джеков. Может быть, чувствовал, и именно это помешало ему убить последнего. В любом случае, маг в заточении и в полумёртвом состоянии — отличная добыча. И Алонсо отправил за ним одного из птенцов посмышлёнее. Он недооценил методы Сайлеса. Успел подзабыть. Человека доставили в таком состоянии, что без стороннего вливания сил он не протянул бы и недели. Алонсо сам наложил на него Узы. Несмотря на то, что на мага они действовали далеко не в полную силу, тот всё равно был у Алонсо на коротком поводке. Джек жаждал мести. Ему было всё равно, что отдавать взамен. Так что Алонсо с удовольствием предоставил ему возможность отомстить, рассудив, что с Сайлеса это будет полезно, собьёт с него лишнюю спесь и сделает чуть более зависимым от Семьи. Результат полностью оправдал его ожидания. Немного повалявшись в Торпоре, Сайлес стал послушнее ягнёнка. Оставалось выслать его подальше, чтобы он не столкнулся с Джеком и тот снова не воспылал своей блажью. Не навсегда. На какое-то время, пока Семья не выжмет из мага всё, что нужно, или пока не промоет ему мозги окончательно. Алонсо думал, что даже не заметит, как пролетит это время.