Аскай

Капельки пота стекали по лицу Оби-Вана, проделывая дорогу вниз по обнаженной груди; неровное, сбивчивое дыхание срывалось с губ, казалось, воздух с каждым вдохом-выдохом становится все тяжелее, налегая на юношу все сильнее, сдавливая сверху, словно гранитная плита; руки судорожно сжимали покрывало до побелевших костяшек, а в голове раздавался его собственный крик. Крик боли, потери. И снова он сжимает тело Квай-Гона в своих руках, задыхаясь от не прерывающихся рыданий, сковывающих горло, мешающих полноценно захватить воздух ртом, наполнить им легкие. Но это все пустяки. Это - ничто. Единственно важное, существенное, сейчас лежало на его руках - бездыханное тело его Мастера. Голубые глаза закрыты, длинные волосы изящно спадают на плечи - казалось, лишь казалось, что он спит, к сожалению, данный миф разрушала рана, в районе груди, проделанная ситхом. Если бы он только успел! Чертово силовое поле, разделившее их в ту роковую минуту! Если бы все можно было бы переиграть, если бы Оби-Ван мог занять место Мастера - и сейчас, и много позже, он бы все отдал за это, не раздумывая, не колеблясь ни секунды. "Ты мог бы его спасти, а вместо этого ты его подвел, подставив под ситха, позволил ему ускользнуть от тебя хоть на секунду. Ты нарушил обещание. Ты должен был спасти его. Обязан" - гадкий голосок в его голове жестоко насмехался, бороздя новые раны. Крик ужаса вырвался из легких Оби-Вана. Глаза широко распахнулись, уже в следующую секунду наполнившись слезами; руки, сломанные возрастающей дрожью, урывками стирают пот и слезы с лица. Осознание того, что это был лишь плохой сон никак успокаивающее не подействовало на юношу, наоборот, воспоминания о событиях, произошедших год назад, с новой, еще большей силой, захлестнули его разум, отдаваясь острой, сжимающей сердце, хваткой. Несколько глубоких вдохов и выдохов, и юноша уже практически вернул контроль над своими эмоциями. "Почти". И никогда "полностью". Слишком уж сильны чувства. Вновь тяжелый вздох, закрыты глаза - надо вспомнить что-нибудь теплое, что-то, что развеяло бы ночной кошмар, оставив после себя лишь отпечаток спокойствия и безграничной нежности. Так его учил Мастер, когда они оставались наедине, когда все правила и традиции джедаев были отброшены, когда они были наравне - просто Оби-Ваном и Квай-Гоном, а не парой учитель-Падаван. Именно в те мгновения Оби-Ван, как никогда, ощущал близость с Силой, чувствовал, как она наполняет его тело. Этот совет был не обычным наставлением Квай-Гона на одной из многочисленных миссий. О, нет. Но сейчас, когда прошел лишь год после его смерти, это будет нелегко. Чертовски нелегко. Ведь все самое лучшее было связано с ним, Квай-Гоном. Яркие воспоминания проносились вихрем в голове Оби-Вана, словно засмотренный до дыр фильм, в быстрой перемотке. И вот, пленка щелкнула - избран особо дорогой сердцу джедая момент. Оби-Ван медленно выпустил воздух из легких, погружаясь в тот сладостный момент. *** Он помнил, как когда-то, на забытой всеми планетке Аскай, что находится в системе Миджито, выполняя очередную дипломатическую миссию, они с Мастером были приглашены на одну из вечеринок элитного общества. Что точно там происходило, он не помнил, как ни старался напрячь свою память. Единственное, что врезалось раз и навсегда в его голову - это шикарнейшее шампанское, щедро поданное официантами в огромном количестве; взгляд Квай-Гона, полный страстного желания обладать собственным Падаваном. Здесь и сейчас. Без промедления. И его собственное желание отдаться Мастеру этой ночью. Затем… Оби-Ван отчетливо помнил маленькую комнатку с небольшой кроватью выделенную его Мастеру. Он помнил шелковое, невесомое постельное белье, которое он впоследствии отчаянно сжимал в кулаках, пытаясь хоть как-то унять все возрастающую дрожь в теле. Он вновь ощущал шепот Квай-Гона, обжигающий его ухо, о Сила, он и не знал, что язык Мастера может так беззастенчиво отпускать столь возбуждающие до предела фразы. Он и не знал, как столь сильные руки его Мастера могут мягко, нежно, любовно массировать его тело, расслабляя напряжённые мышцы. Оби-Ван и понятия не имел о том, как сильно его могут будоражить страстные долгие поцелуи-покусывания в шею, прерывистое дыхание Квай-Гона, распалявшее кожу в районе первых двух шейных позвонков. В голове юноши до сих пор раздавался глубокий, глухой голос Мастера, шепчущий вещи, предназначенные лишь ему, Оби-Вану, а на губах до сих пор чувствовалось прикосновение столь любимых, родных губ. Еще одно погружение в дебри своей памяти - и юноша уже чувствовал ловкий исследующий язык своего Мастера, в исступленном желании проводящий по пересохшим губам Оби-Вана, призывая их разомкнуть. А потом отчаянные, смазанные желанием, поцелуи и наспех стянутое нижнее белье. После этого, воспоминания как будто были скомканы - тихие постанывания в ладонь Мастера; громкие, откровенные стоны, молящие о большем; сильные направляющие руки, за движениями которых Оби-Ван так часто наблюдал на тренировках; острая, пронзительная боль, а за ней и легкие, совсем как пузырики в шампанском, покалывания, поднимающиеся от копчика к шеи, за которыми следовали легкие успокаивающие поцелуи в позвоночник и поцелуй в макушку, полный неисчерпаемого запаса нежности. Все это разом обрушивалось на юношу, когда он вспоминал о планете Аскай. *** Дыхание Оби-Вана выровнялось, мокрые дорожки слез высохли на обветренной коже, а губы растянулись в самой счастливой улыбке за последний год, образуя легкие мимические морщинки в уголках глаз. Эмоциональное спокойствие вновь было восстановлено. Пусть лишь на день, до следующей ночи - все равно. Сейчас Оби-Ван отдавался во власть умиротворяющего сна, все больше теряя связь с реальным миром - приятная нега захватила его в свои объятия обещая спокойную оставшуюся часть ночи. Но он был готов поклясться на Кодексе Джедаев, что прежде чем окончательно провалиться в объятия сна, он почувствовал легкое прикосновение ко своему лбу, тихий, до буквальной боли в сердце, знакомый успокаивающий шепот над ухом и бережное прикосновение родных губ ко своим.