Испытание страхом

Было необычно и странно думать о том, что скоро Белль придется предстать перед кучей незнакомого народа. И дело не в том, что она никого из них, скорее всего, не знала, а в том, что ИХ может быть слишком много. А еще было очевидно, что никто не поверит в то, что она его ученица. Это знала Регина, наверняка сейчас рвавшая волосы на голове от бессилия, знал Джефферсон - ему хватило лишь одного взгляда, чтоб понять. Заметил наверняка и принц Джеймс, ведь когда он вошел, Румпельштильцхен все так же бережно обнимал свою служанку. Слухи распространяются быстрее чумы - это всем известно. И самое меньше, что ждало Белль на балу - взгляды, полные презрения и злобного удивления. Она не была уверена, что сможет выдержать это. В девичьем платье или без него, принцесса будет ловить на себе косые взгляды и слышать злые шепотки. Оскорблять ее на людях вряд ли кто-то станет, ведь только слабоумный дурак осмелится разгневать Румпельштильцхена. А если кто-то все же додумается обидеть ученицу Темного, то распрощается с жизнью, предъявив всем доказательство того, что магу она была слишком дорога. Это было слишком опасно, слишком. Она не была готова вынести унижение снова. Белль было решила поделиться своими переживаниями с Румпельштильцхеном, но его нигде не было. Никого бы не удивило, что он ушел снова заключать свои гадкие и ужасные сделки, причиняя боль все большему и большему количеству людей. Каждый раз, когда он уходил, принцесса невольно вспоминала полумертвого, гниющего человека, висящего на огромных крюках, впивающихся в обрывки кожи на его спине. Удушливый запах мертвечины преследовал девушку до сих пор, стоило ей только лишь появиться в том крыле, где все произошло. Быть может, думала Белль, Темный мучает сейчас кого-то так же, как и того несчастного мужчину. За свою провинность бедолага терпел страшные муки от рук мага. А потом пришла принцесса, подарившая ему последнюю милость в виде чая из кукольных чашек, хотя Белль и не была уверена, что он понимал, кто поил пленника.  Румпельштильцхен не появился и на закате. Его ужин давным-давно остывал на столе, и беспокойная Белль сидела на подоконнике. Ее чудовище определенно задерживалось, и она не на шутку разволновалась - раньше он ее хотя бы предупреждал. Сейчас же девушка не знала ни где он, ни что с ним случилось. Но она поклялась себе, что дождется его прихода здесь, а не в своей тихой спаленке. Он бы хотел этого. Наверное. Солнце уже село, когда Румпельштильцхен вернулся в свою башню. В азарте погони он забыл о времени, и, когда последние лучи заката осветили Темного, склизкое, багровое сердце оборотня, вырванное у того из груди, в последний раз судорожно сжалось. В волосах его застряли листья и прутья, алая шелковая рубашка пропиталась кровью, мелкие брызги покрывали всю его одежду и кожу. Пламя погони угасло, и разумные, сложные мысли, наполненные не только одной жаждой крови, вновь вернулись в его голову. Он окинул взглядом простирающуюся перед ним картину: истерзанный, окровавленный труп на молодой земле, брызги крови и ошметки того самого красного плаща. Немного погорячился. С печальным вздохом, Румпельштильцхен переместился обратно в свою башню. "Плохо, очень плохо", - думал он, разглядывая себя в зеркальце. Нельзя было допустить, чтобы Белль заметила что-то подозрительное, иначе все его попытки держать лицо пред ней пойдут прахом. Он прокрался по лестнице в свою комнату и скинул испачканную кровью одежду. Заглянув в ванную, он плеснул на себя пару кувшинов воды и смыл с себя остатки крови и внутренностей, которые могли остаться на нем. Он переоделся в темно-синюю рубашку с бордовым бархатным жакетом и бриджами в тон и придирчиво оглядел сапоги, убеждаясь в отсутствии следов крови. Когда взгляд его упал на часы, он чертыхнулся и выскочил вон из комнаты. Он опоздал на ужин почти на час, и нужно было срочно придумывать оправдание, пока его красавица ничего не заподозрила. - Белль, - окликнул он задремавшую у окна девушку, опираясь на стену у двери с легкой улыбкой. Да, так он чувствовал себя намного лучше и свободнее. Девушка обернулась со своего места на подоконнике, где она почти успела задремать. - Прости, я заработался у себя в башне. Что у нас на ужин? - спросил он, резво подходя к столу. Принцесса поспешно встала со своего места, сонными глазами рассматривая Румпельштильцхена. Его приход вытащил девушку из легкой дремы, поэтому Белль сонливо протерла глаза и с зевком подошла ко столу.  - Ничего страшного, - с улыбкой ему ответила она и села рядом. - Сегодня на ужин курица с грибами. Только разогрей, ну, как ты там своей магией умеешь, - предложила Белль смущенно. - Еда успела остыть, пока тебя не было.  Румпельштильцхен беспрекословно подчинился, разогрел блюда, и аромат вкуснейшего ужина заполнил зал. Несколько минут они сидели молча. Белль, не решаясь задать вопрос, мучающий ее весь сегодняшний день, тихо жевала свое крылышко, из под опущенных ресниц наблюдая за Темным. Вряд ли, конечно, он станет принуждать ее идти на бал. Наверняка он был бы рад не выпускать ее вообще никуда, и именно по этой причине девушка обязана была пойти. Следующее празнество, скорее всего, подвернется еще не скоро, а это значит, что снова в стены безлюдного замка вернутся тихие серые дни. - Очень, очень вкусно, милая. Твои кулинарные способности просто удивительны, - хвалил Румпельштильцхен девушку, с волчьим аппетитом поедая приготовленный ужин. - Чем ты занималась весь день? Прочла что-нибудь интересное? Придумала себе наряд на бал? - тараторил он, с хрустом откусывая кусок куриной ножки. - Да... Бал. Танцы, - пробормотала она, не зная с чего начать. - Я немного беспокоюсь за то... чтобы все прошло гладко, - Белль неуверено посмотрела на него, моргнув. Нужно было говорить очень осторожно, чтобы Румпельштильцхен не подумал о том, что ее не стоит пускать на торжество вместе с ним. - Я давно не была в месте, где было много людей. Мне немного страшно - вдруг что-нибудь случится? И что люди подумают обо мне... тоже очень важно. - Чего ты боишься, милая? Я уверен, никто тебя не обидит. Во всяком случае, пока я буду рядом. А люди будут думать, что ты моя ученица, как мы и договаривались, если это тебя устраивает, конечно. Не думаю, что ты горишь желанием объявить себя во всеуслышание любовницей дьявола, не так ли? Иначе, сама подумай, ну кто решит, что такая красавица, как ты, снизойдет до такого монстра, как я? Что ты хочешь, чтобы я сделал? - Раз ты думаешь, что все пройдет гладко, то, наверное, так и будет, - неловко пожав плечами, сказала принцесса и снова уткнулась в свою тарелку, отламывая вилкой кусочек картошки. - Но все равно, беспокойство есть. Вдруг что-то пойдет не так? - Я буду рядом. Просто не беспокойся об этом, - мужчина положил руку на ее ладонь и крепко сжал. - Или, может быть, ты передумала идти? Если не хочешь, я с удовольствием останусь в замке и мне не придется изображать, что мне нравятся эти расфуфыренные господа. - Не дождешься. Это моя первая возможность за четыре с половиной месяца увидеть тот мир, что снаружи. Увидеть других людей и, возможно, даже поговорить с ними. Если они, конечно, захотят говорить с ученицей Темного, - покачала она головой. - Балы случаются не так часто. - Я бы устраивал балы в твою честь, но, боюсь, никто бы не откликнулся на приглашение, разве что они были бы написаны их кровью, - хохотнул Румпельштильцхен, со звоном складывая приборы на пустую тарелку. Белль вздрогнула, но не от резкого стука ножа и вилки об тарелку, а от его странных слов. Уже очень долгое время Румпельштильцхен не говорил с ней так... Так кровожадно. С одной стороны, в его голосе звучал обычный смех, немного глумливости - все, как всегда. Однако, в нем проскользнуло и что-то жестокое. Таким же тоном он когда-то объяснял ей, как поить пленника из кукольной, детской чашки.  Пробормотав что-то нечленораздельное, принцесса вернулась к своей еде, напряженная и настороженная еще больше, чем обычно. Румпельштильцхен не стал ждать, пока Белль закончит свой ужин, и встал из-за стола, торопливо допивая свой чай. В крови бурлила дикая, хищная энергия, и сидеть на месте казалось невыносимой пыткой.  - Спокойной ночи, Белль, - бросил он коротко и чмокнул ее в лоб, исчезнув из зала прежде, чем та успела ответить. Он отправился к себе в комнату, где до сих пор по полу были разбросаны лоскуты окровавленной одежды. Собрав все в охапку, он отнес их в одну из пустовавших пыльных комнат, куда Белль обычно не имела привычки заходить. Теперь он мог вздохнуть спокойно - ничто его не выдавало.  Внезапно, его взгляд упал на кровать, все еще незастеленную, в беспорядке после той ночи, которую они с Белль провели здесь вместе. Осторожно приблизившись к высокой, украшенной балдахином кровати, он провел кончиками пальцев по жестким горбам и складкам покрывала. В носу щекотало от ее запаха, напоминая ему, какая она на ощупь, какая она на вкус, как звучит ее тихий голос в стонах, срывающихся с ее губ, когда он прикасается к ней. Он упал лицом вниз на кровать, сгребая простыни в охапку и зарываясь в них носом. Белль сонно занесла посуду на кухню, помыла тарелки, мысленно вспоминая сегодняшнее поведение Румпельштильцхена за ужином. Только сейчас она поняла, что он сегодня был каким-то слишком... активным, веселым - в своей манере. Ей самой эти шуточки никогда не нравились, хотя бы потому, что очень часто в ее прошлом Темный воплощал их в жизнь. Она, скорее всего, никогда не сможет избавиться от чувства опасности рядом с ним. Даже когда он мил и добр к ней, маленький голосок в ее голове умолял сбежать из его объятий куда подальше. Но Белль старалась забыть те дни ужаса и отчаяния, потому что любила Румпельштильцхена, каким бы он ни был. Она верила, что однажды у нее получится.  Приняв ванную, принцесса завернулась в свой халатик и улеглась в кровать. Тело ее хотело спать, но сама девушка боялась закрывать глаза. Наступала ночь - время, когда наружу выползают ее кошмары, из лап которых так же сложно вырваться, как из когтей Темного. Посреди ночи, сквозь толстые каменные стены Румпельштильцхен услышал ее крик, полный ужаса. Он вздохнул. Снова кошмары, снова про него, про чудовище. Как бы он не старался рядом с ней, как бы нежен с ней не был, он успел оставить ощутимый след на ее рассудке. Одним движением спрыгнув с кровати, он направился в ее спальню.  - Белль. Белль, милая, просыпайся. Ты снова кричала, - он осторожно гладил ее скулы большими пальцами, вглядываясь в ее глаза, сонно открывшиеся на звук его голоса. - Опять то же самое? - он вопросительно склонил голову набок. Выныривая из очередного омута кошмарных сновидений, Белль часто-часто заморгала и вцепилась пальцами в руки Румпельштильцхена. Ее грудь судорожно вздымалась под тонким шелком халата, сердце стучало так, будто было готово вырваться из груди. Принцесса качала головой, еще не осознавая во сне она или уже в реальности.  - Тот человек... Человек на крюках... - бормотала она ему в рубашку, прерывисто дыша. - И ты... Пьешь чай из надколотой чашки и смотришь... - Урок был усвоен надолго, видимо, - горько усмехнулся Румпельштильцхен. - Такого больше не случится, ты же знаешь это? Я никогда не прикоснусь к тебе с намерением причинить боль. Никогда.  Тепло ее горячих ладоней просачивалось сквозь его рубашку, и дыхание на его груди ощущалось почти как поцелуй. Ему внезапно стало жарко.  - Только... - добавил он, вдумчиво откидывая волосы с шеи и груди Белль, - только если ты сама разрешишь мне прикоснуться к тебе... - Я надеюсь, что когда-нибудь я перестану видеть эти сны, - принцесса поудобнее устроилась в его объятиях, стоя на коленях и обнимая его за плечи. Шепот был приглушенным, Белль бормотала, едва касаясь своими пересохшими губами его шеи. Судорожно вздохнув, девушка всем телом прижималась к нему, вдыхая его запах. Страх начал отступать. Почти. - Я тоже на это надеюсь. Я не хочу, чтобы ты боялась меня, моя милая... - он коснулся губами ее виска, - маленькая... - его губы прошлись по ее щеке, медленно, задумчиво, слегка царапая ее сухой, шершавой кожей, - Белль. Вслед за щекой последовали ее мягкие губы. Румпельштильцхен нежно коснулся их своими, проводя ладонью по спине Белль. Поцелуй был приятным, без сомнения, но каким-то больно требовательным, да и рука на ее пояснице опускалась гораздо ниже дозволенного. Принцесса чувствовала его тепло на своей голой коже там, где заканчивался халатик. В этот момент удивленная девушка уперлась ладонями в грудь Темного, не совсем понимая, чего он от нее хочет. Неужели... неужели он хотел ее прямо сейчас? Это было странно, если учесть то, что два дня назад он, целуя ее на столе Большого Зала, всеми силами отговаривал ее от этой желанной для нее затеи. - Что ты делаешь? - прошептала она недоумевающе и облизнула пересохшие вмиг губы. - Схожу с ума. Разве ты не видишь? - он приник губами к ее горлу, оставляя влажный поцелуй, и, не останавливаясь, продолжал свой путь по ее тонкой шее, отклоняя ее голову в сторону свободной рукой. Другая ладонь пробралась под полу ее коротенького халатика, обхватывая ее бедро и придвигая ближе к себе, пока она не оказалась верхом на его коленях. Белль трудно было не подчиниться его воле после горячих поцелуев на ее девичьем теле. Послушно повинуясь его движениям, красавица прижалась к его губам. В голове звучали его сбивчивые жаркие фразы о том, что им нельзя делать этого, но кто узнает? Неужели хоть кто-то в данный момент решит посетить замок, чтобы попросить у Румпельштильцхена помощи? Да если такое и случится, Темный скорее превратит поганца в жабу, нежели оторвется от ее разгоряченных губ, тихих вздохов и стонов.  - Тогда мы оба слетели с катушек, - сбивчиво пробормотала Белль, дергая за пояс своего халатика. Шелковый шнурок полетел на пол, и из груди Румпельштильцхена вырвался судорожный вздох. Разошедшиеся края открывали ему прекрасный вид. Его ладонь раскрыла одну полу халатика и легла на ее ребра, очерчивая небольшую круглую грудь. Он чувствовал, как становится тверже с каждой секундой, словно ему было шестнадцать, а не за триста. Один лишь вид ее обнаженного тела, открытого для его ласк, только и исключительно для него, казался неимоверно возбуждающим. Он приподнялся, чтобы освободить обе руки, и шелковый халатик упал с ее плеч, оставляя ее в одних лишь коротеньких панталонах. Белль провела по шелку его рубашки, расстегивая маленькие противные пуговички трясущимися от возбуждения пальцами. Сейчас она чувствовала себя такой же одурманенной и пьяной, как тогда у камина, хотя за ужином она пила лишь воду. - Я хочу тебя... - прошептала она ему в губы с несвойственным ей настроением, пытаясь стянуть с мужчины рубашку, на которой уже не доставало пуговиц - видимо, слишком сильно старалась. Но сейчас ей было все равно, пусть хоть весь мир отправляется в пекло. - Помоги мне. Ее бессильный шепот задевал струны внутри него, заставляя все тело изнемогать от желания обладать ею. Он судорожно стянул с себя рубашку через голову, не обращая ни малейшего внимания на отлетающие пуговички, и охнул, когда жаркие, нежно ласкающие ладони девушки легли на его грудь. Обвив руками ее талию, он прижал ее к себе, вздрогнув от божественного ощушения ее голой кожи на своей.  - Белль, - шептал он, вдыхая аромат ее шелковистой кожи - немного розы, немного пыли, но больше всего - ее собственный запах, дурманящий, сводящий с ума. - Что, Румпельштильцхен? - полным страсти и нежности прошептала девушка ему на ухо. Стоило побыстрее избавиться от последней детали одежды, которая так мешала сейчас. Как она могла быть такой смелой? В прошлый раз с ее щек не сходил алый, багровый румянец, а сейчас Белль чувствовала, что так и должна делать. Эта неопытная храбрость на простынях, казалось, нравилась Темному еще больше, чем ее неловкие движения несколько дней назад. - Скажи мне, что ты хочешь, - прошептал он ей в губы, не отрываясь от поцелуя. - Скажи мне, что ты хочешь этого.  Он перевернулся на кровати вместе с Белль, оказываясь сверху над распластанной на простынях девушкой. Тяжело дыша, он обхватил губами ее маленький розовый сосок, накрывая ладонью вторую грудь и мягко, но настойчиво сжимая ее. Он старался быть с ней настолько осторожным, насколько мог, хотя все его нутро кричало ему вгрызться зубами в мягкую плоть и смять ее в своих объятиях, пока кости не захрустят под ним. Чертова волчья кровь. Ее пальцы вцепились ему в волосы, и Белль поощрительно погладила чудовище по голове, тихонько застонав. Его губы были горячее, чем пустынные пески далеко на востоке, прикосновения нежными, но немного нетерпеливыми, они расслабляли ее тело, принося одно лишь наслаждение.  - Да, - простонала красавица, от наслаждения откинув голову назад. - Я... хочу. Его ладонь жадно нырнула под кружевную ленту ее панталон, ощущая ее влажность. С их уст сорвался одинаково сладостный стон, когда его шершавые пальцы коснулись ее чувствительных, сокровенных мест, принося удовольствие вместе с намеком на боль. Острые когти, еще недавно разрывавшие ребра оборотня, неосторожно царапали. Темный поднял взгляд на девушку, оторвавшись от ее тела, словно хищник от добычи; глаза сверкали ярким, неестественным блеском - зверя, а не человека. - Все хорошо, - прошептала Белль, притягивая его к себе обратно, чтобы оставить на его чутких губах влажный, затягивающий в пучину нежности поцелуй. Жадные руки сминали ее тело, но это было даже приятно. По крайней мере, пока. В груди Румпельштильцхена рокотал монстр, принцесса видела его в его заплывших туманной поволокой глазах. Ладонь мужчины провела линию от ее шеи, по груди и животу, оставляя тоненькую длинную царапинку. Белль вздрогнула, и оторвавшись от него, взглянула на него. В ее глазах стояло непонимание и... испуг. Боязнь любой боли всегда мешала ей. И сейчас Белль почувствовала тонкий укол страха - неужели чудовище взяло над ним верх? - Прости, любовь моя, - прохрипел он низким от возбуждения голосом и снова припал к ее коже, повторяя путь своего когтя губами и языком, слизывая крохотную одинокую капельку крови на ее груди. Его руки тем временем стаскивали последнюю ее одежду, и тонкая ткань трещала под его рывками. - Я остановлюсь, если захочешь. - Будет ли мне сегодня больно? - ее голос звучал странно, неуверенно, особенно, когда завязки панталон сползли с ее бедер на лодыжки, а потом и исчезли вовсе. Теперь Белль была полностью обнажена перед ним, словно в день наречения. Кожа, которую прежде скрывала одежда, горела под его руками. Принцесса надеялась, что чудовище, проглядывающее в нем, не овладеет Румпельштильцхеном в полной мере. Если он сорвется, в ответ на свою чуткость красавица останется с истерзанным телом и синяками. А это, она была уверена, девушка не простит ему никогда. До сих пор он был исключительно аккуратен с ней, но сегодня он был... другим. Румпельштильцхен оторопело уставился на нее.  - Больно? - повторил он, пытаясь осознать затуманенным мозгом смысл ее слов. - Нет, нет, не думаю. Больно только в первый раз.  Его губы дрогнули в ободряющей улыбке, когда он возобновил прерванный поцелуй, жесткими, шершавыми губами завладевая ее ртом, впитывая ее вкус. Он сводил с ума, он заставлял забыть обо всем мире, о всех годах и столетиях одиночества, и только багровое, пульсирующее желание, наслаждение от мягкого, интимного контакта с ее губами и языком, с ее обнаженной грудью, доверчиво прижатой к нему, способно было отражаться в его глазах. Он давно забыл об осторожности, его когти, гуляющие по ее телу, оставляли все новые и новые полосы покрасневшей кожи, а губы ее были припухшими от его старательных поцелуев, перемежаемых с покусываниями. Резко бросив все свои действия, он встал, путающимися пальцами пытаясь расстегнуть пуговицы его кожаных брюк, слишком, слишком тесных в этот момент. Белль каждый раз вскрикивала , когда когти слишком глубоко впивались в кожу, и чудовище отступало, принося на его место доброго и чуткого Румпельштильцхена. Но принцесса точно знала, что оба они безумно жаждут обладать ею. В отместку за эту легкую боль, девушка изо всех сил цеплялась за плечи Темного и впивалась ногтями, так, что у любого нормального человека должны были остаться царапины и следы. Затуманенным взглядом, Белль, откинувшись на спину, наблюдала за тем, как маг избавляется от остатков своей одежды. Не слишком аккуратно - ткань скрипела и рвалась под его руками, но Румпельштильцхен, казалось, не замечал этого, и, как только последний элемент одежды канул в небытие, он снова вернулся к ней. - Дьявол, - выругался он, снова поймав губами вскрик Белль, когда острый коготь оставил след на нежной коже внутренней стороны бедра девушки. Она отчаянно хваталась за его плечи и спину, но ее мягкие детские пальчики ничего не могли противопоставить жесткой шкуре зверя. Нужно было остановиться, уйти отсюда, оставить ее в покое, пока не причинил ей боли, но соблазн был слишком велик - особенно тогда, когда лодыжки Белль сомкнулись за его спиной, притягивая ближе, когда она сгорала в таком же нетерпении и желании, как и он сам.  Он входил в нее медленно, позволяя ее телу привыкнуть к его присутствию, хотя все равно с ее губ слетали тоненькие всхлипы - от страха ли, от удовольствия? Он заглушал их дождем мелких поцелуев, обрушившихся на ее губы, подбородок, челюсть. "Любовь моя..." - шептал он ей между поцелуями, ощущая огромное, распирающее чувство в груди. Она была его, целиком и полностью, до каждого темного закоулка ее души и последнего дюйма ее тела. Белль была рада, что он оказался прав, и на этот раз ее юное тело не сопротивлялось его напору, наоборот, когда Румпельштильцхен заполнил ее пустоту, волна расслабления прошла по ее телу. Белль сдавленно вскрикнула, но он заглушил ее мольбу своими поцелуями. Его легкий шепот успокаивал и разгонял все ее страхи. Сейчас прекрасная принцесса была точно уверена - монстр не убьет и не навредит ей, пусть сегодня звериная его натура взяла над ним верх. Губы его шептали ей слова любви, и в этот момент это было единственным, что было для нее важно. Если бы Белль была ему безразлична, Темный бы взял ее без приглашения, силой, как грубое и жестокое животное. Девушка знала, как он желал и хотел ее, он был напряжен все это время, пока покрывал ее молочную кожу поцелуями, но в первую очередь беспокоился о ее удовольствии. - Румпельштильцхен... - сбивчиво пробормотала ему на ухо Белль, ощущая приятные уколы удовольствия внизу живота, когда в прошлый раз ее тело содрогалось от боли и неприятия. Обеими руками он крепко прижимал ее тело к себе, впиваясь губами в ее шею, влажную, соленую от пота, и двигался резко, быстро, проникая глубоко внутрь, где было так восхитительно жарко и тесно. С губ девушки срывались вскрики, которые она пыталась безуспешно сдерживать и по телу Румпельштильцхена пробегала сладкая дрожь с каждым звуком, знаменовавшим ее наслаждение. Судорожные мысли о том, что это именно его ласки, его поцелуи, его отчаянное желание заставлют ее стонать и всхлипывать от удовольствия, сводили его с ума. Сбивчиво шепча Румпельштильцхену слова любви и нежности, Белль почти умирала под его руками. Ее ногти царапали кожу на его спине, плечах, шее, лице, отвечая желанной, возбуждающей болью на сладкие, прекрасные языки пламени, которые дарил ей он. Девушка не была вообще уверена, мог ли обыкновенный человек чувствовать столько всего одновременно, при этом сохраняя рассудок. Жарко двигаясь в ней, мужчина лишал ее той кучки здравомыслия, пытавшейся достучаться до разума Белль. Найдя нужный ритм, принцесса старательно двигалась ему навстречу, стараясь принести ему столько же жгучего до боли удовольствия, сколько и он ей, в надежде, что он простит своей маленькой служанке ее неловкость и неопытность. Она обязательно научится. Его ловкая рука скользнула меж их разгоряченных тел, в поисках удовольствия для принцессы, и та выгнулась тонкой дугой под ним. Огонь внутри как-будто бы облили керосином, сделав пламя еще горячее и ярче. Хотелось кричать, стонать, умолять его не останавливать эту сладостную пытку, но внезапно все достигло своего апогея. Белль испуганно посмотрела на него, пугаясь своих ощущений и всем телом сотрясаясь от сладких спазмов, пронесшихся по ее невинному телу, словно ураган. Она закричала, зажмуриваясь от этой внезапной волны расслабления, прокатившейся по ее венам и, тяжело дыша, часто-часто заморгала. Румпельштильцхен шумно сопел ей в шею, навалившись на свою красавицу всем телом. Он не выглядел насмехающимся или злым, и Белль устало позволила рукам, обнимавшим мага, без сил соскользнуть обратно на простыни. Придавленная им, едва успевающая дышать, она впервые себя почувствовала по-настоящему счастливой в этом замке. Румпельштильцхен, с трудом двигаясь, сгреб Белль в охапку, хороня ее в объятиях рядом с собой на подушках. Тяжесть навалилась на него стальной плитой, и глаза его закрылись, дыхание успокоилось,и, сам того не заметив, он заснул в уютной спальне своей служанки, не выпуская ее из своих объятий. Темный тихо, размеренно дышал, уткнувшись ей в волосы, но Белль все еще не могла уснуть. Выбравшись из крепких объятий Румпельштильцхена, принцесса перекатилась на спину, а затем, опустив его руки, положила голову ему на грудь, вслушиваясь в стук его черного, проклятого сердца. Как чудовище, причинявшее ей боль, могло быть таким спокойным и нежным? Приподнявшись на локте, она убрала спутанные пряди с лица мужчины. Сейчас он был таким умиротворенным, но будет ли Темный таким же с утра, когда они оба проснутся и обнаружат себя в объятиях друг-друга? Быть может, он снова разозлится и выгонит ее. Тихонько усмехнувшись, Белль снова прижалась к нему, пряча на его груди улыбку. Да уж, будет довольно проблематично выгнать ее из своей собственной комнаты. Скорее сама красавица погонит мага прямо из постели метлой, чтобы было неповадно лазить в покои невинных девиц по ночам. Все еще улыбаясь, принцесса прикрыла глаза и сама не заметила, как провалилась в спокойный, лишенный кошмаров сон.