Тридевятое царство

В далёком царстве, за тридевять земель, стоял на горе неприступный замок. В замке том обитало, по слухам, чудовище. И пусть слухи эти шли из древних времён, когда жители маленького посёлка у подножия горы ещё носили шкуры и оглушали дубинками самок для спаривания, страх перед замком, невесть откуда взявшимся высоко над уровнем моря, был силён. И никто не отваживался туда наведаться и узнать, так ли всё на самом деле. Так и жили люди, с опаской поглядывая на гору и старательно обходя на закате тень от замка, что падала на нелепое пустое пространство прямо посреди селения. Однажды в студёную зимнюю пору из лесу, что примыкал к горе, вышел путник. Он кутался в шубу из волчьей шкуры, пытался закрыться воротником от колючего, рьяного морозного ветра, жалящего его в лицо и одеревеневшие руки снежной крупкой. Путник еле переставлял ноги, и на выходе из леса, где хоть немного прикрывали от ветра деревья, очередной резкий порыв сбил его с ног. Так бы и замёрз путник в сугробе, но случилось что-то невероятное: обессилевшее тело вдруг поднялось в воздух, лицо, покрытое изморозью, почувствовало обжигающие волны горячего дыхания. Путника кто-то нёс, но почему-то рассмотреть, кто это, он не смог. Тяжёлый день вымотал его, и путник, успокоенный уверенностью в своём спасении, уснул. Позже он очнулся в избе старосты села. Тот ему всё рассказал: и как услышал ужасный, ни на кого из животных не похожий вой, что на исходе ночи разбудил людей, и как от любопытства и необходимости проверить, всё ли в безопасности, староста вышел на улицу, и как нашёл на самой границе тени, отбрасываемой замком под свечением Луны, тело путника. Староста также сказал, что странно всё это, и что, возможно, его спасло чудовище, которое живёт в замке. Путник удивился. Выслушав слухи, что передавались из поколения в поколения суеверными селянами, сначала не поверил. "Вы же никогда его не видели и не слышали, так почему же вы думаете, что чудовище существует?" "Не знаемо, как такое можется быть, путник. Только ты это, лучше верь, чудо-то произошло. А кто ж его совершить мог бы, если не чудовишше замковое?" Путник подумал-подумал, и решил согласиться, о чём и сказал старосте - верую, мол. А заодно решил сходить потом в замок, и если там и правда кто-то живёт, отблагодарить за спасение. Чудовища он не боялся, ведь оно его спасло, а потому убивать не станет. хотело бы - оставило замерзать в сугробе. Прошло много времени, пока Весна, молодая румяная девчушка с цветами в длинных косах, смогла отвоевать у Зимней королевы замёрзший, как 9-й круг ада, мир, и превратить его в звенящий птичьими голосами, пахнущий свежими травками и первыми цветами, журчащий талыми ручейками рай. Путник всё ещё жил в селении, попросив у старосты кров взамен на рабочую силу. Старик согласился - селу нужны были руки для посевной, да и не выгонишь же человека в морозы в путь-дорогу. Вот ручьи отжурчали, зернышки, станущие в конце лета налитыми колосьями, упали в рыхлую землю и притихли там, пробуждаясь, и путник решил, что пора идти в замок. На рассвете, никому ничего не сказав, он собрал себе еды, теплый бушлат на случай мороза в горах, и отправился в новое путешествие. Шёл путник долго - пусть замок был так близок к селению, найти к нему дорогу было очень и очень сложно. Местности он не знал, взбирался, как придётся, несколько раз сбивался с курса, но упрямо двигался вперёд. Запасы еды истощились, от голода он осунулся и не чувствовал больше сил идти, но по неизвестной причине ноги продолжали нести его наверх, к замку. И, странное дело, когда мозг уже почти абстрагировался от всех желаний и стремлений, кроме еды, которой как назло не было совершенно, конечности сами повели его к нужному месту. Путник смутно помнил, как вышел по тропинке, обложенной последним горным снегом, к огромным каменным стенам ничем не укреплённого замка. Не помнил он и того, что дверь перед ним распахнулась, как по волшебству, и впустила внутрь. Не замечал он богатых интерьеров, сквозь которые его проносили будто живущие своей жизнью ноги. Зато хорошо помнил, как почуял за дверями одного из залов одурманивающий вкусный запах свежеприготовленной еды. После воспоминания снова смешались: вот он жадно поглощает куриную ногу, закусывая отбивной говядиной, в коротких вздохах пытаясь хлебнуть как можно больше вина и заесть всё булками с маслом и заварными пирожными; а вот уплетает рассыпавшуюся по полу гречку, всасывая её, словно пылесос и не заботясь о возможной грязи на полу. Потом помнил, как ноги унесли насытившегося человека в роскошную спальню с огромной мягкой кроватью с балдахином, которой позавидовали бы все короли мира. Ну а самым свежим воспоминанием стала неприятная боль, которую он внезапно почувствовал, пробуждаясь от сладкого сна. Собственно, это и не было воспоминанием - реальным ощущением. Путник разлепил один глаз и увидел прямо перед ним кусок смятой простыни. Очевидно, он лежал на животе, уткнувшись щекой в постельное бельё. Кровь приливала к голове, как если бы нижняя половина тела оказалась выше верхней, а тело сотрясали размашистые толчки, сопровождающиеся странным елозящим ощущением там, где подобного ощущаться не должно. Где-то сверху и сзади кряхтели. Страшная догадка посетила распухшую от долгого сна голову путника. Но такого же не может быть! - Ах, ты такой сладкий, такой хороший, - застонало то, что ранее кряхтело, задолбилось сильнее, причиняя не то боль, не то неожиданное удовольствие, и внутри вдруг развернулась, выстрелила по нежным стенкам тугая плеть. Стонущее существо конвульсивно подёргалось, а затем упало рядом, выпустив из железной хватки своих мощных рук добычу. Путник смог спокойно рассмотреть лежащее на расстоянии ладони лицо-морду чудовища, превозмогая желание тут же броситься на этого урода, убить, задушить, оторвать всё лишнее. Это было крупное, не самое красивое, безбожно волосатое рылище с чуть горбатым носом, прищуренными в экстазе глазами, и необычайно длинными ресницами, касающимися кустистых бровей. Путник был ошарашен. Чудовище всё же существовало, как и говорили селяне. Но оно... Оно не было ему противно! Чудовище тем временем отошло от пережитого пика удовлетворения, и посмотрело на путника. Увидев широко распахнутые, напуганные глазищи человека, чудовище улыбнулось и молвило: - Ну как ты, Бэр? Всё в порядке? Мне кажется, в этой форме, должно быть, немного больно тебе было. В конце концов, я такой гигантский стал, и там тоже. Годзилла прям! Путник совершенно оцепенел. Он вроде бы знал этот голос, вызывающий во всём теле приятную дрожь, но совершенно не мог понять, где раньше слышал его и откуда чудовище какого-то задрипанного селения из Жопы мира знает его имя. Которое путник внезапно вспомнил, хотя до этого даже не задумывался, есть ли оно у него вообще. Селяне просто Путником звали, и в жизнь его предыдущую не лезли. Только вот какую предыдущую?! - Что, не помнишь? - загрустило чудовище, будто прочитав мысли всё ещё светящего в потолок оттопыренной задницей юноши. - Н-нет, - сдавленно протянул путник, одновременно зажёвывая простынь, мешающую нормально говорить. Чудовище тяжко вздохнуло, отчего сердце Бэра дрогнуло, и отвернулось, а затем вообще встало с постели. - Я должен был предвидеть такой исход, - сокрушалось вроде бы знакомое непонятно откуда, совсем родное чудовище, расхаживая по спальному залу. Путник принял наконец нормальное положение и пристально, пытаясь одновременно выловить скользящие на поверхности памяти знания, наблюдал за могучей фигурой, обросшей шерстью, мечущейся из стороны в сторону. - Значит, вот как мы сделаем, - вдруг обратилось к нему чудовище, и у Бэра не возникло никаких сомнений, что он даже не задумается о том, чтобы ослушаться существа. Последующий месяц Бэр провёл в замке. Каждую ночь он засыпал, а просыпался от сотрясающих все внутренности движений, от пыхтения за спиной, от поглаживаний, страстных ласк всего тела. Утром же вставал и первым делом ощущал острую боль в мягком месте и текущей по ногам липкой и быстро остывающей белой субстанции. И самое странное, что Бэру всё это нравилось. Он проникся тёплыми чувствами, словно вспомнил, что любил чудовище раньше. Сердце тоскливо ныло, когда рядом не было мощного существа, такого уверенного и заботливого, самого лучшего на свете. "Почему мы никогда не целуемся?" - внезапно спросил себя Бэр, и, долго не задумываясь, подошёл к изучающему какие-то бумаги чудовищу, развернул его голову к себе и впился в губы. Сияние озарило маленькую тёмную комнатку, которая служила чудовищу кабинетом. Бэр в шоке отпрянул: его возлюбленный, да-да, именно возлюбленный, был объят голубым пламенем, а очертания его будто плавились в этом бушующем огне, не задевающем больше ничего. Бэр чуть не потерял сознание от страха за жизнь чудовища. Но вот пламя погасло, и перед ним в кресле возник красивейший мужчина из всех, кого он когда-либо видел. И этот мужчина, ласково и радостно, немного ошалело ему улыбавшийся, был его... Был его... - О, как же я раньше этого не вспомнил! - завопил Бэр, кидаясь в объятия к своему мужу. Потом была дикая, бешеная страсть, невозможность насытиться друг другом, острой необходимости трогать везде, докуда дотянешься. Их словно обоих накрыло сжигающим пламенем потребности друг в друге, потребности полностью слиться с человеком, с которым долго был в разлуке. Только на следующий вечер супруги, валяясь в постели, разговорились. Обоим было тепло и уютно в объятиях друг друга, и они решили вспомнить, что произошло. - Нашу платформу закружило во ВременнОм вихре, - объяснял бывший чудовище, - и выкинуло сюда, с это царство. Меня на много тысяч лет назад от тебя, измучив с внешним видом доисторического разумного бизона, а тебя... скажем так, в своей форме в сейчас, в зимний лес. Но даже времени не порвать узы, связывающие влюблённые сердца. Мы притягивались друг к другу многие годы. И я рад, что теперь мы можем снова быть вместе. Бэр слушал своего любовника и мужа, поглаживая того по животу, и думал, как же всё невероятно с точки зрения его-путника, и правильно с точки зрения настоящей личности. - Ты хочешь отправиться домой? Я починил платформу... - Нет! - воскликнул Бэр, отвергая предложение "чудовища". - Я больше не хочу тебя потерять. Муж рассмеялся, обнял Бэра покрепче, прошептал "я тоже" и снова разложил его под собой. Вот и сказочки конец, а кто ещё читает - очень мужественный человек :)