Нефилим с фиолетовыми глазами

- Мурасакибара-кун, помоги мне, пожалуйста. - О, иду. - Произнёс высокий и спокойный человек с меланхоличностью, присущей ему в любых разговорах. Тацуя стоял на кухне возле раковины и мыл посуду, но мельком услышал, как картошка, которая варилась на рядом стоящей плите, начинала вскипать. Не имея возможности отвлечся от своих действий, он позвал Атсуши, чтобы тот помог ему. И вот он, слегка наклонившись, зашёл на кухню. Взгляд Химуро отчётливо давал понять, что он никогда не переставал удивляться огромным габаритам своего "помощника". С одной стороны он высокий, попросту большой и на вид устрашающий, но с другой - совершенно умиротворённый, несколько пассивный и с какой-то запредельно приятной аурой добряк, чего не скажешь на первый взгляд. - Сбавь огонька на плите. - Хм-м... А на сколько? - в голосе Мурасакибары довольно часто мелькали оттенки детского непонимания, что делало и без того привлекательный образ очень даже милым. - Три оборота достаточно. - Хорошо, - он щёлкнул три раза, считая вслух, - Готово. А ты скоро там? А то скучно чего-то. - Ещё немного - повернувшись к нему, ответил Химуро с закрытыми глазами и свежей улыбкой, после чего снова вернулся к посуде. Однако перед тем, как отвернуться от Атсуши, он заметил, как на лице его появилось некое подобие слабой улыбки, через секунду осознав, что ему это не показалось. Мурасакибара оказался у него за спиной, пробрался через фартук к его оголённому телу и приобнял за талию. - Может, посуда подождёт, а? - не меняя тембра голоса, спросил он, положив свою тяжёлую голову на плечо Тацуи. - Всего три кружки и две тарелки с ложкой, потерпи ещё немного. - Голос последнего был уже сбит, ибо он просто не мог контролировать своё дыхание. Со стороны это выглядело, будто бы после физических нагрузок он пытался сказать что-то, что требует гораздо больше усилий в измотанном состоянии. Именно такое тягостное, но тёплое чувство Атсуши вызывал у Тацуи в тот момент. Недолго думая, Мурасакибара опустил свою левую руку ниже талии, направив кончики пальцев вдоль ноги другого, а правую, наоборот, поднял выше, держа её теперь на рёбрах. Он мягко прикоснулся своими нежными губами к шее Химуро, после чего сжал руками ещё сильнее, теперь уже притянув к себе. - Я не буду ждать! Утвердив это, он повернул покрасневшего парня лицом к себе, нагнулся и подхватил его за ноги, закинув их на свою поясницу. Огромными ручищами он держал его за ягодицы, а тот ухватился за массивные плечи самого Мурасакибары. - Давай хотя бы выключим плиту... - Я это уже сделал, прокрутив в другую сторону. Мне просто надоело ждать тебя... - сказал он с явным недовольством, отвернув свой взгляд. - Вон оно как. - С ещё более сбитым дыханием ответил Химуро, повернув его голову обратно на себя своей влажной рукой. Минутой позже они уже очутились в комнате. Атсуши положил другого на кровать, предварительно сняв с него мокрый, но тёплый от нагретого тела фартук. После этого миловидное создание с фиолетовыми глазами улеглось рядом, с необычайной лёгкостью закинув Тацую на себя. Своей ладонью последний проводил по всей площади его тела, не прекращая удивляться размерами, которыми оно обладало. Грациозен, словно Аполлон, массивен, будто Геракл, но спокоен, подобно детям самой Афины. Тацуя не мог смотреть куда-либо ещё, кроме как на него. И это не потому что Мурасакибара занимал большую часть пространства. Только потому, что мокрый то ли от пота, то ли от воды, взгромождённый на огромное тело, Химуро не мог отвести своих глаз, чего, впрочем, он и не желал делать. - Всё хорошо? - спросил Тацуя, увидев, как другой пристально стал смотреть в потолок. - Да, конечно. Просто задумался... Как-то ни разу не представлял себе, что такое будет доставлять мне удовольствие. Но мне это очень даже нравится. Посмотрев на Химуро, Ацуши притянул его голову поближе к своей. Сам нефилим будто бы подзывал, очаровывая всё сильнее и сильнее с каждой секундой, чему просто не хотелось противиться. Тепло его губ... Оно никогда не будет забытым. Они были слишком близки друг к другу на протяжении долгого времени. Под лучами солнца, при сиянии луны. «Я до сих пор чувствую его волосы в своей руке. До сих пор вижу его глубокие глаза. До сих пор ощущаю тепло его несравненно прекрасного тела. До сих пор вспоминаю ту самую приятную слабость, которая подчиняла меня, стоило ему только прикоснуться ко мне.» - записывая в тетрадь, подумал Тацуя, за спиной которого, держа его в объятиях, стояла муза, что не давала ему покоя, от мыслей о которой его рука дрожала, не позволяя нанести на лист бумаги описание тех чувств, что заставляли его сердце биться намного быстрее.