За гранью

Обожаю секс. Обожаю мягких податливых мальчиков. Вот как Паша – разомлевший, довольный, улыбается. Я люблю, когда они улыбаются. Провожу рукой по его бледной груди, слегка задеваю сосок, поглаживаю шейку. Мальчик сладостно стонет под моими прикосновениями. Да, я люблю это. – Вик, ты такой классный, – томно тянет блондинчик. – Я знаю, малыш, – мягко целую ключицу и отстраняюсь. – Мне пора. – Останься? – ну вот, они все просят остаться. – Извини, меня ждут дома. С тобой было здорово. Может, повторим как-нибудь. – И почему он тебя терпит столько времени? – Потому что любит. Натягиваю футболку, джинсы и иду на выход. Мне здесь больше нечего делать. Возле подъезда останавливаюсь, закуриваю. Он не любит, когда я курю дома. Света в окнах нет, но я знаю, что не спит. Ждет меня, он всегда ждет. Неужели за столько лет не догадался, где я пропадаю? Да нет, Ник далеко не идиот, но он никогда не говорит на эту тему. Он готов терпеть все? Выбрасываю окурок и поднимаюсь в квартиру. Тихо, не включая ночник, раздеваюсь, быстро споласкиваюсь в душе и забираюсь под мягкое одеяло. – Привет, – притягиваю к себе теплое тельце. – Ты рано, – без эмоций, не оборачиваясь. – Дела сложились удачно, все по-быстрому провернул. – Хорошо. Спокойной ночи. – Сладких, – целую за ухо. Даже не знаю, иногда хочется, чтобы он разозлился, наорал, или хоть спросил, где я был. Я знаю, ему не все равно, абсолютно. Но он молчит. В тоже время я рад, я могу шляться по клубам, снимать парней, заводить романы и интрижки, и меня не будет дома ждать концерт с истерикой. Повезло мне с Ником. *** – О, Вик? – удивленный возглас слева. Лениво поворачиваю голову, не спуская парнишку с колен. – Привет, – друг Никитки. Не помню имя. – Привет. А это кто? – кивает на рыженького. – Это… – как же его звать-то? – Сережа. – Олежа, вообще-то, – поправляет парень, но замолкает, понимая, что до его имени тут дела никому нет. – Да пофиг. Чего хотел? – Поздороваться. А Ники? Вы расстались? – щурит глаза, кажется Максим или Михаил. – Ники дома, мы не расстанемся, не надейся. – А Сережа в курсе, что у тебя есть парень? – Я Олег, – снова встревает рыжий, но я шикаю на него. – Думаю, Сереже плевать. Я его к алтарю не зову. Просто развлекаемся, – расплываюсь в ехидной ухмылке, глядя, как приятель Ника играет желваками. Да, я в курсе, что этот укурок влюблен в моего мальчика чуть ли не с первого класса. И да, я помню, что именно он притащил Ника в этот гей-клуб, решив приобщить к своей культуре. И более того, я помню, что именно он познакомил меня с котенком. А еще, я хорошо помню, как за день до того, он страстно отсасывал у меня в туалете этого же клуба. Так что его злость меня не пугает, а лишь забавляет. – Ты выродок, – шипит Макс, точно, Макс, я вспомнил. – Тебе плевать на его чувства! Ты совсем его не ценишь! Какого хрена ты ему изменяешь? Не боишься, что я расскажу? – Не боюсь, думаю, он в курсе. А еще, мне кажется, что это не твое дело. Иди куда шел, не раздражай. – Сука! – у бедняги аж глаза кровью налились. Наблюдаю, как краска медленно заливает щеки, переползает на шею. Идиот, все-то у него на лице написано, Ромео недоделанный. – Я тебя ненавижу! Ты его мизинца недостоин. – Ник большой мальчик, сам в силах определить, кто его достоин. А кто так и остался просто приятелем. Оу, какой взгляд! Почти страшно. До чего же глупо выглядит его бешенство. – Ты сдохнешь, тварь, – выплевывает этот идиот. – Я избавлю Никиту от твоего присутствия! – Ну-ну, думаешь, он тебе передачки на зону таскать будет? Тебе это невыгодно. Макс резко разворачивается и уходит, а я снова переключаюсь на рыжего. – Извини, Олежа, пристают всякие идиоты, – тискаю парня за бедро. – Вик, а ты не боишься его? По-моему он был серьезен. – Малыш, он просто влюбленный идиот, не обращай внимания. Меня абсолютно не пугают его пустые угрозы. Ну, расскажет он Нику, что я обнимался в клубе с другим парнем. И что? Да я больше чем уверен, он и так это знает. Иногда даже обижается и бродит задумчивый по квартире. Но быстро отходит, а в постели никогда не отказывает и отдается как в последний раз. Сам не понимаю, чего мне не хватает. Он же умный, веселый, страстный. Но он один, одинаковый каждый раз. А мне хочется разнообразия. Отчасти Макс прав, я его не ценю, но люблю. По-своему. Он единственный, с кем я живу, мой постоянный партнер. Все эти клубные мальчики, – они так, развлечься, а Ники другой. Он мой. Домой вернулся уже под утро. Рыжий Олежа оказался весьма ненасытным и выматывал меня всю ночь. Благо, завтра воскресенье и мне никуда не надо, можно отоспаться. Как обычно, покурив у подъезда, поднимаюсь к себе. – Ты теперь и ночевать не приходишь? – с порога выдает Никита. – И тебе привет. Чего не спишь? – целую парня в щеку, скидываю кроссы и иду в комнату. Котенок следует за мной. – Вить, мы можем поговорить? – До утра не подождет, я устал? – Уже утро, если что. Тебе не кажется, что это подло? – Что именно? – стягиваю футболку и оборачиваюсь к любовнику. Что-то мне не нравится этот тон. – Твои постоянные измены? Ты думаешь, я не знаю? – Уверен, что знаешь. Но молчишь ведь. Молчал, до сего дня. Это тебя Максик науськал? – Причем здесь Макс? Речь о нас, мне надоело, что ты вечно с кем-то гуляешь. Чем тебя я не устраиваю? Ты скажи, я исправлюсь. – Ник, я не люблю истерики. Хочешь изображать ревнивую жену – ищи другого кандидата на роль мужа. Я тебя не держу. – Прости, – парень тут же опускает голову. – Я просто люблю тебя. – Я тоже тебя люблю, – подхожу вплотную и притягиваю к себе вздрагивающего котенка. – Ты прелесть. И в постели хорош. – Но тебе мало, – шмыгает носом Ник. – Мало. – Ты же нагуляешься когда-нибудь? Я дождусь. – Ага, – соглашаюсь. Может и нагуляюсь, не хочу об этом думать. Я привык к такому образу жизни. Я гей, я молод, я должен гулять и развлекаться. Не представляю себя семейным человеком. Жить с одним парнем? Сутками сидеть с ним дома и смотреть телевизор? А потом мы захотим свадьбу, кучу детей и долго и счастливо… нет уж. Лучше не очень долго, но довольно весело. С Ники хорошо, но бросать других котяток я не хочу. Они ведь тоже жаждут моего внимания? *** Никитка очень быстро понял, что доставать меня не стоит, а я, во избежание, провел с ним целую неделю. Мальчик был счастлив и аж светился. Но в субботу мне стало тошно, и я отправился в клуб. Паша намекал на интим, но повторяться не хотелось. Я заприметил очаровательного блондинчика у бара, и настроился на него. И вот бы мне обратить внимание на мелькнувшую тень Макса, но было не до него. Весело поиграв с блондинистым мальчонкой, довольный, направился домой, к своему тихому и верному Никитке. Все-таки что-то в этом есть – возвращаться к нему. На улице ночь и тишина. Спокойно иду домой, благо здесь недалеко и можно прогуляться. Слежку я заметил еще у дома нового знакомца. Вот и сейчас мой неосторожный преследователь неумело нырнул в арку меж домов. Если бы хотел ограбить, уже бы напал, а так… может, кто из случайных любовничков приревновал? Или Максик следит? Думает меня этим напугать? – Можешь особо не прятаться, – говорю достаточно громко, чтобы он понял, что я к нему. – Я тебя минут двадцать назад срисовал. Молчит. Ну и хрен с ним. Может, отстанет. Иду в одиночестве еще пару кварталов. Кажется, мой преследователь потерялся. На углу соседского дома останавливаюсь и достаю сигарету. Тут тихо и нет внезапно поднявшегося ветра. Прикуриваю, слышу шаги за спиной, но обернуться не успеваю – резкая боль в спине. Еще раз и еще. Дыхание перехватывает, чувствую, как отнимаются ноги, но меня тут же обхватывают, прижимая к чужому телу. – Ненавижу, сука! – знакомое шипение в ухо. И ножом по горлу. Начинаю захлебываться собственной кровью, пытаюсь остановить ее, но эта дрянь толчками покидает мое тело. Падаю на колени, пытаюсь дышать. Больно, очень больно. И страшно. Ники, я хочу увидеть Ника. Он же будет ждать! Вспоминаю его лицо, русые волосы, теплые карие глаза. Тону в этих глазах, иду к ним, и проваливаюсь в темноту. Неужели конец? *** Я не понял, очнулся я или не спал. Я просто начался. Внезапно стал осознавать мир вокруг. И это осознание не принесло мне никакого утешения. Я не помню, как оказался дома, в своей квартире. Я только увидел Ника. Своего мальчика. Он лежал на кровати, сжавшись в комок, и плакал. Я не знаю причину. Кто мог расстроить его? Протягиваю руку, чтобы успокоить, прижать к себе и спрятать в объятиях. Он это так любит. А я люблю, когда он счастлив. Мягко касаюсь его волос, но котенок не реагирует. – Ну, что же ты, маленький? Я же здесь. Что случилось? Ники продолжает всхлипывать. Пытаюсь прижать его к себе и понимаю, что не могу. Моя рука не задерживается на его плече, а проходит сквозь. Нет! Он не может быть миражом! Отскакиваю от него и медленно отплываю в сторону. Как же так, что это значит? Это сон? Точно, дурной сон! Надо проснуться. Пытаюсь закричать со всей силы, но не могу. У меня нет рта. Нет рук, нет тела. Я просто бесформенное нечто и мне страшно! Начинаю метаться по комнате. Предметы постепенно расплываются, мой Ники тоже расплывается, все становится мутным, я исчезаю! Нет-нет-нет!!! Я должен собраться! Успокоиться и сфокусироваться. Все хорошо. Это сон, просто дурной сон. Сейчас я сосредоточусь и проснусь. Когда подавленный котенок поднялся с кровати, я уже почти был спокоен. Начал медленно вспоминать последние события: я был с блондином, мы развлекались, потом я поперся домой, за мной кто-то следил. Макс! Точно, это был его голос! И он перерезал мне горло… черт, я, наверное, сейчас валяюсь где-нибудь в проулке. А может, меня уже нашли и Ники знает. Если он узнал, что меня убили, значит, он плакал обо мне? Бедный мальчик. Я не хотел тебя так расстраивать. К вечеру, – я плохо ориентируюсь во времени и пространстве, но решил, что это вечер, – к котенку пришел Макс. Мой убийца. Как он смеет заявляться в нашу квартиру? – Привет, – улыбается гад. – Макс, привет. Ты был в клубе? – Да, его там не было больше. – А тот парень, с которым он уходил? С ним говорил? – Ник, забей уже, – ублюдок хватает моего котенка за плечи и встряхивает. – Он бросил тебя! Свалил куда-то с этим блондином и даже не позвонил. – Он не мог бросить. Его вещи здесь, а телефон не отвечает. Он всегда возвращался. С ним что-то случилось. – Три дня прошло. Если бы с ним что-то случилось, его отцу уже позвонили бы и сообщили. Он просто где-то шляется. Ты не должен ему это прощать! Можешь пока пожить у меня, а этого гада забудь. Он тебя недостоин. Ах ты сволочь! Я не достоин? А ты? Ты, тварь, перерезавшая мне горло? Ты достоин? Да ты по локоть в моей крови! – Нет, я дождусь, когда он вернется. – А если не вернется? – Не говори так. Я попросил его папу, мы завтра поедем в милицию, писать заявление, а потом объедем больницы. Мы найдем его. – Ник, твой Виктор блядь. Он вполне мог укатить куда-нибудь на дачу с блондином тем, и трахаться там три дня подряд. – Он бы не пропустил работу, Макс! Он в беде. – Надеюсь на это. Такие как он, недостойны жить, – тварь отходит от котенка и отворачивается в мою сторону. Мне даже на секунду показалось, что он посмотрел мне в глаза. – Что ты такое говоришь?! – Ники отходит на шаг от друга. – Что я был бы рад, если бы его прибили где-нибудь. – Не смей! Слышишь, не смей так о нем говорить! Он жив! Я уверен, я найду его. Когда-нибудь он поймет, как сильно я его люблю, и больше не уйдет от меня. Ох, котенок. Боюсь, мне уже не оправдать твоих надежд. Эта тварь лишила меня такой возможности. – Я тоже тебя люблю, Никита, – оборачивается Макс. – И ты знаешь это, но все равно остаешься с ним. А я бы тебе не изменял. Ни за что! Если бы ты был со мной, я бы тебя на руках носил, ноги тебе целовал!.. – Мне этого не надо. Я не хочу, чтобы мне целовали ноги. Я хочу Витю. Только его. И я его найду. Макс резко развернулся и ушел, саданув дверью. Придурок. Жаль, что я лишь бесплотный кусок энергии, неспособный спустить его с лестницы. Я периодически выпадаю из времени. То смотрю на спящего Никитку, то, через мгновение, уже день и мой мальчик пытается работать. А еще видел отца. Он держится молодцом. Его мне действительно жаль, похоронить жену и в одиночку воспитывать сына. А теперь еще и сын. Он тоже не знает, где мое тело. Они меня так и не нашли. Я и сам не знаю. Пытался как-то сосредоточиться, что ли, почувствовать, но от напруги лишь провалился в темноту беспамятства. Неделя прошла, а меня так и не отыскали. Ники ходит бледный и осунувшийся. Макс его постоянно преследует. Звонит, приходит, пытается уговорить забыть меня и уйти к нему. Сволочь! Как же я его ненавижу. Вот бы как в фильме со Суэйзи – засунуть ему руку в брюхо и вырвать кишки, ну или хоть авторучкой в голову запустить. Но я не могу не то, что авторучку, пылинку сдвинуть. Все мои потуги повлиять на материальный предмет заканчиваются отключкой. Ник уже понял, что я умер, но не хочет это принимать. Он убеждает себя, что я в плену, в заложниках, на Канарах с кем-то, где угодно, но жив. А труп девятнадцатилетнего парня, найденный в собственной квартире, со мной никак не связан. Даже несмотря на то, что предположительное время смерти совпадает с моим исчезновением и последний, кто его видел, был именно я. Он даже готов принять, что это я пробил парнишке голову, оттащил его в ванную, замотал в мусорные пакеты, и теперь где-то прячусь. Он готов принять меня убийцу, но не мертвого. И он плачет ночами, зовет меня в тишине, разговаривает со мной. И лишь когда я кое-как устраиваю свою бесформенную призрачную тушку рядом, окутывая его мягким облаком, засыпает измотанный. – Ники, сколько можно? – Макс снова накручивает круги по нашей гостиной. – Я буду ждать его. – Тебе не кажется, что это уже смешно? Его последнего любовника нашли убитым. Он единственный подозреваемый. – Это не важно. – Твой Вик – убийца! Это для тебя тоже не имеет значения? – Нет! Главное, что он жив. Я уверен, он позвонит. Он не может прятаться вечно. Он позовет – и я пойду к нему. Я ему нужен. Он же всегда возвращался ко мне. Только ко мне. Да, он гулял, но я единственный, кто был ему нужен всегда. Он любит меня! – Он шлюха, трахающая все, что движется! За что ты его так любишь? – Любят не за что-то, а вопреки. Скоро он поймет это и позовет меня с собой, и я пойду. – Будешь прятаться вместе с ним? Станешь соучастником? – Да, если понадобится. А если его арестуют, возьму вину на себя. Скажу, что убил из ревности. У меня даже мотив есть. – Ты чокнулся? – Макс резко останавливается в сантиметрах от меня. – Ты только ментам такого не ляпни. Тебя и так подозревают, только что не верят, что ты Вика мог грохнуть. Тяну руку к горлу ублюдка, но рука проходит сквозь него. Жаль. – Если понадобится – ляпну. Если это поможет Вите. Котенок, только тебе и отцу я позволял называть себя так. – Ты зацикленный придурок! Сколько можно его ждать? Он не вернется. Он сдох! – Не говори так. – А скажу! Это я избавил тебя от этого ублюдка, и блондина того тоже я убрал, чтобы без свидетелей. Он меня в клубе видел. – Что ты несешь? – Ники медленно выбирается из кресла и делает шаг в сторону Макса. – То и несу! Вик не заслуживал жизни. Он не ценил тебя. Я его предупреждал, но он снова тебе изменил! По-другому ты бы его не бросил! – Что ты сделал? – не могу видеть котенка таким. Испуганный, бледный, в глазах слезы. Зачем ты ему это говоришь? Ты делаешь ему больно, идиот! – Я убил его. А труп спрятал. Его никогда не найдут. – Это неправда. Скажи, что ты врешь? – Это правда. Я хочу быть с тобой, любым способом. – Это невозможно. Я не верю тебе, Витя жив. – Хочешь знать, где его труп? Ники молчит, смотрит на моего убийцу и молчит. А потом очень медленно и неуверенно кивает. – Переспи со мной, и я покажу, где он. Вот же тварь! – Только ради этого? – тянет котенок. – Я хотел быть с тобой. Я бы показал тебе, что такое настоящая любовь, но тебе нужен только он! – Я не смогу. – Я не тороплю тебя. Подумай, а как решишь – позвони. Ты же хочешь похоронить этого выродка? Макс не торопясь уходит, оставляя Никитку одного. Как же я хочу утешить его. Обнять, успокоить. Может теперь, когда он вынужден был принять тот факт, что я мертв, он сможет отпустить меня и жить спокойно? Только не с этим ублюдком. – Вить? Ты здесь? – тихо произносит в пустоту Ник. – Здесь, малыш. – Что мне делать? – Рассказать все ментам, чтоб его посадили. Отпустить и забыть, и жить дальше. – Я должен сделать это. – Нет, не должен. – Я должен знать, где ты. – Менты его расколют. Иди к ним. – Ты сможешь простить мне это? – Ты не должен просить у меня прощения! Это я, я обязан вымаливать его у тебя. И ты не должен спать с ним для того, чтобы узнать, куда он упрятал мою тушку. – Вик, я соглашусь. Я обязан. Прости меня! Я не хочу, чтобы ты делал что-то подобное ради меня. Я, правда, заслужил свою смерть, я придурок. Я не видел твоих чувств, принимал их как должное. А надо было возвращаться каждый вечер к тебе после работы, целовать тебе ноги, носить тебя на руках, как то говорил Макс. Но я не смог. Не умел этого при жизни, и понял лишь после смерти. Ты должен забыть меня и жить дальше. Найди себе того, кто будет тебя достоин. Кто будет тебя любить так, как ты того заслуживаешь. Но мой котенок меня не слышит. Он берет в руки телефон и звонит ему, моему убийце и своему мучителю. Он соглашается. Макс пришел буквально сразу, ждал где-то недалеко, знал, что Ник согласится. Я бесплотный дух, я бы мог уйти и не видеть, как мой убийца касается моего любимого. Как целует его, властно, жадно, как подминает, наваливается, шарит руками, оборвавшими мою жизнь, по его мягкому горячему телу. Как же я люблю его, моего котенка. Хочется плакать, кричать и метаться от безысходности, но я смотрю. Это будет и моим наказанием. Я буду видеть, как мой Ник отдается другому из-за меня, из-за моей глупости и моего эгоизма. Если бы я был жив, я бы сказал, что у меня сердце кровью обливается, но я мертв и разрываюсь на куски от боли и невозможности помочь. Я виноват, я толкнул его в руки своего убийцы. Если бы я был внимательнее, если бы любил Ники так, как должно, если бы ценил его чувства, уважал его желания, то все было бы иначе. Все было бы по-другому. Но я все это упустил. Это моя вина. Только моя. Я видел боль в глазах котенка, мне казалось, что он смотрит прямо на меня. Без укора, но с мольбой: простить, понять и не уходить. Я и не уходил. Я бы не ушел, я должен был быть с ним рядом. Должен был разделить его страдания. Мое тело нашли уже на следующий день, этот гад не соврал, он точно рассказал Нику, где надо искать. Я был с ним рядом, когда двое бравых милиционеров доставали сверток из колодца. Макс хорошо подготовился. Пакеты, скотч, место схрона. Он не случайно увидел меня в клубе и проследил до дома. Он готовился, он ждал, он планировал. Здесь же, в колодце, нашли и гаечный ключ, которым он убил несчастного парня, виновного лишь в том, что увидел лишнего. Я не хотел, чтобы Ник смотрел на мое тело. Я помнил, что со мной сделал Макс, и представляю, что со мной сделало время. Но он смотрел, а я видел ужас в его глазах. Он сразу узнал меня, я понял. Но в тот момент он словно окаменел, я почувствовал его боль, этот обрыв, маленькую смерть внутри. Так умирают души. С того дня он больше не плакал по ночам и не разговаривал со мной. Он понял, что меня больше нет. Я хотел бы, чтобы он смирился с этим и попытался жить заново. Но он даже не пробовал. Он ходил словно зомби. Все то время, пока шло следствие и вскрытие, пока мое тело не отдали на захоронение, он не жил. Моя последняя надежда оставалась на то, что после похорон ему станет легче. Он попрощается со мной, а моему убийце предстоит отсидеть много лет за решеткой. Справедливость восторжествует, и ему не нужно будет цепляться за прошлое. На похоронах было пять человек. Ник, отец, пара моих друзей и друг котенка. Он пришел его поддержать. Больше никто не захотел почтить память убитого гулящего гея. Вот такую жизнь я вел – умер, и все забыли. Сам виноват, я любил только себя. В процессе Ники не сказал ни слова и не проронил ни слезинки. Мои ожидания не оправдались. Он не отпустил. А я понял, что пора уходить. Туда, за грань. Мне бы хотелось навсегда остаться с котенком, но я понимал, что не смогу. Мне все тяжелее было сосредоточиться на нем, меня постоянно что-то тянуло вдаль, за горизонт. Я проводил Никитку домой, хотел попрощаться. Я видел, как он достал из кармана свернутый, заранее приготовленный лист. Положил его на стол на кухне, достал из ящика тумбы пакет, нашелушил горсть сильных обезболивающих и снотворных, налил стакан коньяка и ушел в нашу спальню. Я уже понял, что он хочет сделать. Я хотел, чтобы он жил, но он выбрал смерть. – Вить? Ты здесь? – впервые с того самого дня он позвал меня. – Я здесь, котенок. – Ты не уходи пока. Подожди меня немного. Я скоро приду к тебе. – Я не хочу, чтобы ты умирал, малыш. – Я не знаю, буду ли я нужен тебе там, но я все равно приду. Потому что здесь мне не место без тебя. Я просто хочу быть в одном мире с тобой. Он глубоко вздыхает и начинает не торопясь по одной глотать таблетки, запивая их маленькими глоточками. Я был рядом и ждал его. Я видел, как он медленно лег на кровать, свернулся калачиком, прижал к груди мое фото и закрыл глаза. Я ждал. – Привет, – протягиваю ему руку. – Привет, – он робко делает ко мне шаг. – Теперь мы можем уйти. – Ты возьмешь меня с собой? – Да. Я до сих пор здесь только ради тебя. – Я чувствовал, что ты был рядом. – Все время. Я хотел, чтобы ты жил, но я принимаю твой выбор. – Я знаю, но я не хотел жить без тебя. Я прижимаю к себе своего мальчика, и он льнет ко мне. Здесь, за гранью, мы навсегда останемся вместе. Здесь я буду ради него, а он ради меня. Здесь мы станем единым целым навеки. Конец

14.03.2014