- А мне кажется, в этом измерении с Флэшем что-то случилось.
- Ты придумал, как нам удрать? - Флэш с надеждой поднимает доверчивые глаза на Бэтмена. Это всегда тёплое смешливое лицо сменяется устало-удручённым. Уэйн замечает. Как Флэша выворачивает наизнанку. Как затекают его руки до немения и покалывания в пальцах, как тёплая растекающаяся боль тянуще-медленно давит на позвонки. Как вздрагивает и дрожит от злости, когда приходишь ты. Как кусает губы, притупив взгляд. Как винит себя. - Нет. И пытаться не буду, - Бэтмен бесполезен.-Ты всё предусмотрел? -Нет. Только то, что предусмотрел бы и ты.
*** Ночь. Бэткейв. Ты сидишь в кресле и заворожёно рассматриваешь откровенно торчащие выступы косточек на своих руках и впадины, залитые грязным светом мониторов. Ночью не имеет смысла оставаться в так полюбовно обтекающем все выпуклости, впадины и ложбинки тела, вычурном "доспехе", ставшим уже больше, чем просто костюм, - он как продолжение твоего тела: все детали отточено-точны, каждая нитка имеет своё место, каждый шов. Сидишь с задранной ногой на ногу, в чёрной футболке и брюках. Еще никогда ты не был в подобном ступоре. Конечно, когда строил портал, понимал, к каким последствиям приведёт встреча с самим собой. А теперь сомневаешься. Сомневаешься в правильности поступков. По горло зациклен, без возможности на реабилитацию. Поэтому все отношения, с кем бы то ни было, - повод потешить собственное самолюбие, ублажить эго. То, как выбиваешь рёбра, ломаешь челюсти, избавляешь Готэм от дерьма. То, как вдыхаешь замасленный железный воздух горького города. То, как умён. Ты – конченый Нарцисс. Поэтому критически одинок. Поэтому, не смог никого полюбить сильнее, чем себя. Зато, это помогло больше, глубже, всеместней отдаться "работе". Сомневаешься. Похищаешь Лигу Справедливости. А там он. Одинаковые до мозга костей: одно прошлое, одно тело, одни навыки. Только тот не настолько зациклен на себе. Прекрасное время для того, чтобы понаблюдать за собой со стороны, выявить какие-либо изъяны.. недочеты.. что-нибудь. *** Уэйн выворачивает на крутую лестницу, тёмную, словно овеянную мистическим туманом, который, кажется, так и норовит застлать глаза, лишить возможности опираться на зрительные образы, поглотить своей бездонной чернотой. Бэткейв. Бэтмен слишком привык к ней, - к её неопределённости, невидимости, - чтобы замечать давящий, зловещий купол с остротами камней, подвешенных к нему штыками, алчущих в подходящий момент сорваться вниз и размозжить чью-нибудь голову. - Нам нужно решить вопрос, - Уэйн говорит. Спокойно. Твёрдо. Этим головокружительным, тёмно-шоколадным голосом. Кажется, что его жёсткие, сухие губы прямо у уха, не касаясь, изливают грудные звуки, неосязаемо, едва задевая волосы. Пересекает большой мрачный зал. Ты же, затянутый вглубь своего больного мозга, отрываешься, мгновенно оцениваешь обстановку. Медленно и без опаски оборачиваешься на кресле, лицом к лицу с Уэйном. - Ты не собираешься ничего предпринимать сейчас, - утвердительно киваешь гостю. - Зачем? - просто не складывается. Бэтмен ничего не может. - Я же говорил: потому, что вы с друзьями сами не справитесь, - развалившийся в кресле, даже не удосужился встать, смотря снизу вверх, но так надменно. Уэйн вдруг понял. - Знаешь, это очень эгоистично с твоей стороны, - Бэтмен снимает маску, подходя ближе к креслу, обтянутому таким же чёрным, зарываясь пальцами в всклоченные пряди. *** Бэтмен запрокидывает голову, отяжелевшую сгустком событий, отчётливо громко, напряжённо выдыхая. Он всё впивается остроконечными пальцами в голову, стягивая волосы. - Это всё.. неправильно. Я не такой, - не отталкивает, просто сопротивляется, хоть, казалось бы, и сомнительно. Говорит словно не о себе. Ну, отчасти, - Нарцисс чёртов. - Брюс со скрежетом сжимает зубы, - в такие моменты всегда кажется, что они вот-вот переломаются, - желваки играют на лице, а дрожь дробью прошибает крепкое сложение мускул. А ты так удивлённо вскидываешь бровь, словно Уэйн читает ТВОИ мысли, но, всё же, не отрываясь от дела. Ты стоишь на коленях с закрытыми глазами и подавляемой самодовольной ухмылкой и вбираешь очень глубоко и чрезвычайно, до сомнений, умело. Водишь остриём языка по всей длине такого большого, уэйновского члена, едва задевая зубами, как будто специально, словно заигрывая. Двигаешься очень медленно, почти изматывающе, вырисовывая языком острые круги на самом конце головки. Захватываешь все 19 см глубоко в глотку, грязно, громко причмокивая, обильно выделяя слюну. Уэйн шумно выбрасывает лишний воздух из лёгких и грубые полузвуки из глотки, даже не пытаясь сдерживать их. Закручивает башню, заклинивает на инстинктах. Но он находит в себе силы - останавливает тебя, отстраняет, не позволяя завершить. На секунду - ловит недоумевающий взгляд опухших и болезненных глаз. Он оборачивается, и, ничего не говоря, - уходит. Обратно в камеру. *** Ты сходишь с ума. По-настоящему. Ты говоришь что-то невнятное, неточное, делаешь что-то неправильное. Даже сейчас. Сидишь на полу и остолбенело смотришь в каменный, очерченный бликами, пол. Выворачиваешь мысли наружу, перевираешь, склеиваешь. В голове - спесивый бардак. Обнажённый человек, безыдейный, отброшенный от каких-то своих принципов, - обычный человек. Таким ты казался сейчас. *** Всё в порядке. Он прикован. Кхм.. То есть, все прикованы. Тебе совершенно не о чем волноваться, но всё равно зачем-то бросаешь притуплённые, мутные взгляды на пыльный монитор, желая проконтролировать, уследить, как ты это повторяешь сам себе. На самом деле знаешь, что откровенно пялишься на его ключицы, торчащие через костюм, на грузную складку между бровями, предвещающую глубокую задумчивость, на иссохшие губы. И тогда совершенно непроизвольно облизываешь свои. Откатываешься на кресле в тёмный угол - вот бы поспать. Закрываешь глаза. Всё, хватит. *** - Так легче дышится, - Уэйн перевернул тебя на живот. А ты и не думал отвечать - захлёбывался. Тогда его глаза приобрели целеустремлённый, или даже безумный, оттенок. Именно тогда, когда ты решил отдохнуть. Ты отворачиваешься, а Брюс с неподдельным настроем высвобождается из оков. Ртутные/не ртутные - ты всё равно не заметил. Лёгкий на подъем, он пролетает мимо охранных систем по заученным обходным путям в пещеру. Дальше проще - тяжёлой поступью по кручёной массивной лестнице, сбрасывая плащ, перчатки, маску - всю свою экипировку, - на ходу откидывая в разные стороны. Подходит голый, впритык. Ты ахуело рассматриваешь, сглатываешь поднявшийся ком. А дальше, по инерции: твои охладелые пальцы неуверенно на его бёдрах, его властный язык глубоко во рту, пересчитывает твои зубы, резкий толчок к приборной панели, на которую ты остолбенело падаешь спиной. Но, что похвально, не теряешься - стаскиваешь эту дурацкую, совершенно пацанскую футболку, откидываешь, оголяя белую, шероховатую кожу. Не успеваешь снять брюки - Уэйн подходит слишком близко, перехватывая всё дыхание к черту. Его тёплые руки твёрдо сползают по торсу вниз, и тут твои нервы сдают окончательно. Ты стонешь один раз и сам этого не замечаешь. Только чувствуешь. Как встал, - и у него тоже, там видно, - как давит кровь на черепную коробку, как захлёстывает возбуждением тело. Бэтмен освобождает рваными жестами нужную часть тела от таких "не в тему лишних" штанов. Устраивается между твоими светлыми бёдрами, одной рукой нестерпимо, но неоргазменно, специально сжимая твой сочащийся-до-не-могу член; другую двумя пальцами пропихивает в твой рот, продолжительно вставляя-вытаскивая двойню, обильно смазанную слюной. Затем резкая боль - о, такого ты никогда не чувствовал! И это только один палец. Ты дрожишь, немного похрипывая, от уголка рта стекает узкая слюнная дорожка. Дальше второй палец, и боль, к которой немного только начал привыкать, сменяется ещё большей. Но так необычно/приятно отзывается тело, словно его анус не рвут на части. Отзывается.. Но только потому, что это он. Агрессивно глотаешь воздух, очень громко, и тогда Брюс переворачивает тебя на живот, говоря что-то - не слышишь. Ты упираешься лицом в клавиатуру, и рельефные квадратные буквы отпечатываются на щеке отчётливыми символами. Грудь вздымается реже, и так действительно легче дышать, пока Уэйн не сменяет пальцы своим горячим, напряжённым, большим стволом. Слышишь, как он почти матерится, а сам сдерживаешь стоны. Тогда Брюс начинает двигаться. Медленно, осторожно проталкиваясь вглубь, в надежде не порвать. Тебе и приятно и чрезвычайно болезненно одновременно. Пытаешься сгладить, надрачивая насколько можно нежнее. Но Уэйн этого не хочет - сжимает твои запястья и расставляет руки в стороны над головой, прижимаясь к твоей спине. Темп своевременно ускоряется, так же, как и скорость крови в венах, - Уэйн дразнит ноготком твой конец. Ты прикусываешь язык, крылья носа слаженно поднимаются навстречу воздуху, пот каплями концентрируется на висках - молчишь, насколько это возможно. - Ну же, постони для меня, - режим "Бэтмен-развратник" активирован. Голос такой жаждущий и низкий, что ты готов кончить только от него. Но держишься, крепишься, хотя так хочется. Уже не больно - привык. Хочется больше Уэйна, хочется его всего и навсегда. И ты стонешь, поддаёшься - как последняя сука. Развратно изгибаешь позвоночник, подаваясь навстречу уэйновскому члену, так, что яйца пошло шлёпают о твои бёдра, рычишь/стонешь/грубишь. Брюс зарывается в твои влажные от пота волосы, так головокружительно отдающие лёгкими травами, - наполняет свои лёгкие с избытком. Он властно и совершенно безукоризненно лапает тебя за все части тела - приглядные и не очень. Выкручивает соски, кусает за плечо, проводит языком по бусинам твоего позвоночника, так невесомо целует шею, оставляя розоватые пятна. *** Тишину Бэткейв пронизывают громкие крики/стоны/хрипы. Ты заливаешь приборную панель спермой, а Уэйн - тебя. Лежит на тебе. Оба дышите, как загнанные псы. - Я не хочу, - твой голос, ещё сбитый дыханием, слышится с ноткой сожаления. - Ты ведь можешь остаться.. и тогда мы улетим на другой конец галактики, где не будет никого, кроме нас, - жалкий, глубоко умоляющий, такой искренне надеющийся. Уэйн поднимается, буквально, отрываясь от твоего тела. Смотрит тебе в глаза. - Конечно, - так тепло от этой его мягкой, добродушной и абсолютно лживой улыбки. Понимаешь, что это последняя ваша встреча, что это первый твой мужчина и последний, что завтра они навсегда вернуться к себе домой, а он на прощание бросит тебе такое родное и разъедающее: "- До встречи, Брюс Уэйн". Ты засыпаешь.