Локи пробирался через заснеженный лес, временами чуть ли не по пояс проваливаясь в сугробы. Вряд ли бы он мог замерзнуть или сильно заплутать, но усиливавшийся снегопад и наступающая темнота здорово осложняли путь. Радовало то, что большую часть пути он уже прошел, до дома Провидицы оставалось немного.
Отчего-то ему было не по себе. Он думал, что давно поборол в себе все сомнения, и не хотел признавать, что все еще побаивается узнать правду.
Когда Локи был совсем ребенком, Один так же, как и он сейчас, не говоря никому, отправился к Провидице за ответами, которые никто кроме нее дать не мог. Распространяться об этом Всеотец не хотел, о походе был осведомлен лишь узкий круг приближенных. Однако мать почему-то рассказала об этом своим детям, как обычную сказку, наверное, совершенно не предполагая, что маленький Локи запомнит, догадается о правдивости истории, прочитает о Вёльве-Провидице в книгах и сведет всё воедино. И тем более Фригг не думала, что, повзрослев, младший сын повторит поступок Одина.
И вот Локи шел через лес, борясь с холодом и страхом перед неизвестностью, думая, что еще не поздно повернуть назад. Но свет из окон дома Вёльвы уже виднелся среди голых деревьев.
В том, что Провидица не удивится его приходу, Локи не сомневался. Но то, что она так легко согласится на разговор, было для него неожиданностью, ведь даже сам Всеотец получил сначала от ворот поворот. Локи решил, что судьба благоволит решению прийти сюда и тому, чтобы он узнал то, что хочет. Теперь сомнений, будь они осознанные или нет, стало меньше.
Вёльва пригласила гостя сесть у огня, сама села напротив и откинула капюшон, до этого времени почти полностью скрывавший её лицо. Она оказалась немолодой женщиной с тяжелым взглядом, за которым угадывался такой же тяжелый характер, и тот факт, что она могла спорить с самим Всеотцом, уже не казался таким удивительным. Но вовсе не внешность впечатлила мага. Самое главное он ощущал без участия зрения и других обычных органов чувств — волну силы, исходившую от нее. Каким бы хорошим практиком и теоретиком в магии Локи ни считал себя, он осознавал, что сидевшая напротив женщина была сильнее его.
Несколько мгновений Провидица рассматривала гостя, будто пробиралась взглядом ему в самое нутро, что, разумеется, не добавило Локи приятных ощущений, затем сказала:
— Ты сын царя, и все же ты шел сюда пешком, через непроходимый лес, один, будто разговор со мной — то, что волнует тебя больше всего, будто в моих ответах смысл твоей жизни. Но думал ли ты, что будущее может повлиять на настоящее?
Локи не понравился её тон, но он смог сдержать раздражение, хоть и стал говорить чуть тверже.
— Если то, что ты скажешь, все равно случится, к чему тешить себя иллюзиями и ошибочными ожиданиями? Напрасные надежды лишь отравляют жизнь, я предпочту знать, что меня ждет.
Вёльва и не собиралась спорить.
— Отвечу я на три твоих вопроса, задавай.
Локи понимал, что от того, что узнает, многое будет зависеть. И на секунду задержал дыхание, сосредотачиваясь. Что мешало ему больше всего, ранило, не давало двигаться дальше? Обида, непонимание происходящего, неопределенность. В детстве отец говорил ему, что они с Тором равны и оба достойны стать царями. Но на деле же, взрослея, Локи не мог не замечать неравного отношения к сыновьям: одного Один будто готовил к престолонаследию, а второй — Локи невольно сжал кулаки, вспоминая, что, несмотря на обещания отца, он всегда чувствовал себя именно вторым, а не равным брату — был предоставлен сам себе. Словно не имело значения, что произойдет с ним дальше, словно будущего у него не было вообще. Что же его ждет дальше, когда Тор займет место Одина? Обещания и реальность так разнились, что хотелось понять, чему стоит верить. Однако в настоящем ответов было не сыскать.
Он не хотел показывать волнение. Не то, чтобы он рассчитывал произвести впечатление на Провидицу, просто привык всегда скрывать свои эмоции. Сейчас единственным, что могло бы выдать его состояние и не самые приятные мысли, были похолодевшие руки. Однако Вёльва сидела в нескольких футах от него и почувствовать это не могла. Стараясь сохранять твердость в голосе, Локи произнес:
— Каково будет мое место при новом царе?
Темные глаза Провидицы помутнели: будто она смотрела не в реальный мир, а в другое время.
— Вижу тебя новым царем Асгарда, сидящим на троне, держащим в руках Гунгнир.
Локи замер, осознавая сказанное. Это было то, что он никак не ожидал услышать. Он бы и себе не признался, но на самом деле уже почти смирился со своей ролью «второго плана», хоть и надеялся на лучшую судьбу. Неужели он и правда сможет стать царем, неужели к нему будут относиться так же, как к Всеотцу? Семья, соратники, весь Асгард... Неужели все будут считать его достойным? А брат, ведь он так хотел сам стать правителем, что если его не устроит такой исход, и он не сможет смириться с этим, возненавидит его?
Вопросы, которые Локи планировал заранее, уже стали неважны, ведь у него, оказывается, другая судьба. Он должен узнать больше.
— Как ко мне будут относиться?
— Вижу, как светловолосый принц искренне улыбается тебе и признает мудрость своего царя. Вижу, как те, кто вместе с тобой сражался, преклоняют колени перед тобой. Никто из увидевших тебя не посчитает, что ты не на своем месте и не захочет видеть замену тебе.
Локи словно оглох на мгновение. Сказанное Провидицей по-прежнему не казалось реальным будущим, оно, скорее, напоминало сказки матери, в которых всегда был счастливый конец, а достойные получали награду. Локи невольно улыбнулся: те сказки были выдумками, но то, что Фригг рассказывала о Вёльве-Провидице, которая знает будущее, было правдой, как и то, что ни смотря ни на что можно получить желаемое признание. Никогда Локи не думал, что он и сам окажется в такой же сказке.
Брат не будет таить зла на него за то, что «серебряный принц» назван более достойным наследником. Его право на трон признают соратники, признает семья и даже отец, и неважно, как он сейчас относится к Локи. Ведь принять решение о том, что на престол взойдет младший, а не старший сын, может только Один.
Но что Локи должен сделать, чтобы проявить себя? Это должно быть что-то особенное, запоминающееся, это ясно, но что именно? И он задал свой последний вопрос Вёльве:
– Какие мои свершения запомнятся более всего?
– Вижу: ты ведешь одну из самых сильных и многочисленных армий, ключ от нее в твоих руках, они готовы завоевать целый мир по твоему приказу — это останется в памяти многих народов и существ.
С каждым её словом губы Локи растягивались в улыбке, в конце же он почти смеялся, ведь для него все становилось кристально ясно. Конечно же, он достоин большего, нежели он представлял себе раньше, гораздо большего. Все вело к этому, и будет так. Ведь Провидица не могла врать. Получив власть, он получит признание всех тех, кто его не замечал. Им будет гордиться семья, его будут любить и уважать, как любят и уважают Всеотца.
Теперь он знает, что ему уготовано, видел, что будет, если он, а не брат, станет правителем. Значит, он должен стать им.
Так думал Локи, покидая дом Вёльвы.
***
Он был прав в одном: Провидица не могла врать, она говорила только то, что видела. Сказанное ею и правда случится.
Но Локи так и не узнал, что соратники предадут его, считая, что настоящим правителем должен стать Тор, всеми любимый «золотой принц».
Не узнал и о том, что спустя несколько лет вместо него на троне будут видеть Одина, и только поэтому никто не скажет ни слова против. Именно иллюзии Одина будет улыбаться стоящий у трона Тор, который к тому времени уже дважды похоронит брата.
Да и армия, подчиненная ему, будет армией не эйнхериев, людей или асов, а монстров, призванных разрушать. И сам он будет во власти подобных монстров. Во время боя Локи выронит скипетр — тот самый ключ, о котором говорила Провидица — и не сможет завершить начатое, но останется в памяти Мидгарда и Асгарда, как жестокий, безжалостный захватчик.
И, конечно, Локи ни разу не усомнился в том, что, называя его сыном царя, Вёльва говорила об Одине.
***
Вёльва провожает взглядом уходящего во тьму Локи. Он уверен, что ему уготовано славное будущее и должен лишь не упустить свое. А пока ему надо найти дорогу обратно в то место, откуда он пришел, в место, которое считает своим домом.
Пока считает.
